***
Серые стены, деревянная кровать, решетки, всё как в тюрьме, разве что плесени на потолке нет. Всех одевали лишь в одну белую сорочку, давали по мягкой расчёске и по крему сомнительного производства, но в результате кожа была как у младенца. Низкие, очень низкие потолки в камерах, настолько низкие, что до них можно было дотянуться рукой, полностью её не выпрямляя. Девушек содержали в полной стерильности и уничтожали все, что могло навредить их телу. Тобишь потолки, чтобы не вешались, расчёски и пластмассовая посуда, чтобы не резались и т.д. Сидя в комнате, я познакомилась ещё с одной девушкой, камера которой находилась сразу после моей. Оказалось её зовут Изабель… — Ты что-то притихла, что с тобой? — … Однажды я пришла в паб, где работает чернокожая барменша и заказала Джин. — Это Сибил! Моя сестра! — девушка по-детски обрадовалась. — Знаю… Она говорила о тебе и о том, что я должна помочь. Тогда я была глупой, несмышленой девочкой, не понимала, что так могут обращаться с людьми… Я запаниковала и сбежала… А теперь понимаю, что если бы хотя бы на миг я сняла розовые очки и здраво оценила ситуацию,. ни вас, ни меня здесь бы сейчас не было. Изабель заметно притихла. — Ты не виновата… Любого такое открытие могло повергнуть в шок. — Но не меня… Я и с более ужасными деяниями встречалась… В этот момент по всему коридору раздался сигнал открывающейся двери. В отделение зашла пара человек в белой форме и каждый со своим ключом. — Душ, девочки! Один из них подошёл к моей камере и открыл дверь. — Почему не раздета? Я встала истуканом и с презрением взглянула на работника. — Я сказал раздевайся. Моя поза не изменилась до тех пор, пока я не увидела Изабель, проходящую мимо, абсолютно голую. Я впервые её увидела. Смуглая кожа, не такая темная как у её сестры и длинные белоснежные волосы. Недавние дреды придавали им волнистый и слегка растрёпанный вид. Да, она была альбиносом. Её внешность несомненно притягивала взгляды не только мужчин, но и женщин. Я уверена, что когда-то она была «его» фавориткой, но эти времена благо прошли. Моё лицо смягчилось, и я нехотя сбросила платье. Мы шли ровным строем друг за другом по длинному петляющему коридору совсем босиком, пока не вышли в просторный холл, в дальней стене которого расположились высокие душевые краны. Мужчины встали по обе стены, а мы ступили на белую ледяную плитку. Я постаралась пройти чуть дальше, ведь из-за потупленного гена икс, я вынуждена была чувствовать всё, что когда-то давно было забыто, в непривычно яркой форме. Под ногами оказалась довольно широкая алюминиевая сетка для слива воды, закреплённая двумя шурупами. Я сразу обратила на неё внимание. Пока я разглядывала крепление позади послышался штатский голос. — Включаем! Я машинально потянулась к ручке, но к моему удивлению её не оказалось. По трубам раздалось угрожающее рычание подступающей воды и в эту же секунду изо всех кранов вырвалась сбивающая с ног струя. Я качнулась от такого напора, а потом упала на пол с диким воплем. Боль была вопиющая. Всё тело прожигало до костей, ошпаренная кожа покраснела, а к потолку поднимался пар, больше похожий на вулканическое облако. Я даже не могла отползти, конечности отказали от резкого перепада температуры. Откуда-то слева я услышала взволнованный женский голос. Я сразу узнала Изи. — Ослабь напор, она же не привыкла! — Мойся, пока дают! — последняя фраза приобрела похотливый акцент. По всему холлу раздался голосистый мужской хохот. Один пошутил, другие подхватили. Не добившись результата, Изабель лишь с жалостью посмотрела на меня, подставляя струе свою грудь. Когда вода остановилась, я замолкла. — Вставай. Вставай. — Прошептала она. Я встала и тут же в меня будто кинули какую-то порошковую бомбочку, потому что вся передняя часть моего тела, включая лицо и голову, оказались в каком-то белом рыхлом веществе. — Развернись. — Я снова уловила шепот и снова повиновалась. Тот же удар прошёлся по спине и ногам. Я никак не реагировала, просто перекачивалась из стороны в сторону, лишь бы не повторился тот жар. Девушки начали тереть этим порошком волосы и тело, а я уставилась на белую уже раскалённую плитку и терпеливо ждала, пока пульс приобретёт привычный ему ритм, и состояние нормализуется. И только я почувствовала облегчение, как из шланга вырвалась очередная щедрая порция кипятка, и снова по всему холлу раздался мой неистовый вопль.***
Темно-зеленый седан стоял на окраине холма. Его крышу освещало ясное звёздное небо. Облокотившись о машину и положив руки на груди, стоял Крид, сосредоточено смотря куда-то вдаль. Лунный свет сглаживал четкие очертания его тёмной фигуры. Силуэт, настолько гордый и отчужденный, полностью черный, будто нарисованный маслом на холсте. Виктор не ждал, он предвкушал. Ему не терпелось претворить в жизнь одну из частей своего плана. Он несомненно сделал ревизию всех своих недавних поступков, и факт того, что он находится сейчас здесь, свидетельствует об отсутствии какого-либо сожаления. Звук ревущего мотоцикла из его мыслей плавно перетек в реальность, и мужчина медленно поднял голову, показывая белому пятнистониу шару в Поднебесной свою довольную улыбку. Рев мотоцикла разбавило резкое сцепление и звук тормозов. Водитель вынул ключ, поставил ножку и слез, всё это произошло быстро, но не второпях. Зашнурованные замшевые ботинки, темные джинсы, коричневая кожанка и пара военных жетонов, звенящих на груди. Логан стремительно ринулся к мужчине в реглане, сам не зная с какой целью. Начинать с драки было бы нецелесообразно, но с эмоциями совладать было сложнее. Виктор прислушивался к каждому шагу знакомой походки. Он уловил участившийся пульс своего сердца, совпадающий с темпом шагов брата. Как только Хоулетт обошел машину, перед ним мгновенно возник Крид, преграждая путь. Мужчина вышел так неожиданно, что Логан вынужден был отстраниться, чтобы предотвратить столкновение. Росомаха хотел было начать, но вблизи увидел лицо киллера, которое произвело на него сильное впечатление. Будто кто-то всполошил старые вехи его жизни. Внезапно он почувствовал меня. Ведь благодаря мне когда-то давно он был вынужден погрузиться в давние воспоминания, минувшего столетия. Логан смутился, потерял былую уверенность, и воспоминания мгновенно заглушили недавние эмоции. Виктор знал, от чего отталкиваться. — Где она? — раздался сосредоточенный голос Росомахи. Виктор внимательно всматривался в его лицо, пытаясь что-то отыскать, за что-то зацепиться. — В целости и сохранности, в какой она даже в вашей школе не была. Лицо Логана недовольно искривилось. Он достал из кармана куртки конверт и бросил на капот, не отводя глаз от собеседника. — Это говорит о твоём вранье. Виктор бросил мимолётный взгляд на отправленные фотографии и усмехнулся. — Всё в нашей жизни относительно, Джимми. В имени шевелилось что-то знакомое, но забытое и далеко ушедшее. — Имя — Логан. Или Росомаха. Мутант склонил голову набок, чуть сморщил нос. — Росомаха, — повторил Крид с неуловимым привкусом насмешки. Затем неразборчиво пробормотал, будто говорил сам с собой: — Вот, значит, как… — Будто отстраняя свои мысли мужчина продолжил, тон его голоса не изменился. — Честно сказать, я даже не был уверен в ваших с ней отношениях. Не уверен, что кто-то в принципе может испытывать к ней хоть какие-то чувства. — Я не стану, повторять вопрос. — Логан смотрел внимательно, хладнокровно. Снизу послышался звук лезвий, медленно разрезающих кожу. Виктор невозмутимо опустил глаза и вид металлических ножей будто развеселил его. Черты лица сгладились, а в глазах загорелись огоньки. — Я было уже и забыл вкус адамантия. — Я освежу твою память. Логан прижал его к машине. Тот чуть откинул голову назад, не демонстрируя ни малейших признаков беспокойства. Его поза стала ещё вальяжней. Безмятежность разгладила черты. — Дело в том, — продолжил поспешно мужчина, прогибаясь под давлением брата — что мне нужен воин,. — хватка брата заметно ослабла, — лучший из лучших,. тот кто способен сразиться… с монстром. Мужчина опустил руки и чуть отстранился, давая Криду выпрямиться. — Почему не ты? — Такой обычай. Глава каждого клана представляет своего сильнейшего бойца. Пассивной силой решается большинство конфликтов. Всё, что тебе нужно — победить в поединке. — А если нет? Виктор иронично усмехнулся. — В моём мире не существует слова «нет». Ты либо выигрываешь, либо навсегда теряешь и её, и свою жизнь. Крид внимательно наблюдал затем, как гнев постепенно сменяется злостью, а раздражение задумчивостью. — Пойми, Джеймс, я не хочу выглядеть перед тобой манипулятором или тираном. Мне нужно лишь продуктивное сотрудничество, ведь в таком случае ни у меня, ни у тебя, ни у Джед проблем не будет. Логан взглянул на брата с недоверчивым презрением. — Что тут думать, Джеймс? У тебя всё равно нет выбора. Мутант молчал. — Брось. Чего тебе стоит надрать зад ещё одному ублюдку? — во тьме сверкнула ехидная улыбка. — Я отошёл от дел. Логан услышал лёгкий смешок в его сторону. — … Прости. — Не переставая улыбаться, произнес Крид. Затем открыл дверь и сел в машину. Облокотившись о дверцу, Виктор развалился на кресле и мельком взглянул на брата. — Так ты в деле? Логан постоял ещё с минуту, осознавая что других решений вопроса нет и повернулся к открытому окну седана. — Если окажется, что ты снова наврал и на ней хоть царапинка будет, на месте, так называемого «ублюдка», окажешься ты. Виктор смотрел вперёд сквозь лобовое стекло. — Как скажешь, Джимми. — Его спокойный безразличный голос заставлял слова превратится в пустую ничего не значащую пыль. В Логане его тон вызвал одно лишь раздражения. Он не без труда скрыл очередной порыв размазать эту нахальную рожу по стеклу и раскромсать по частям тело. А машину сжечь. Да. В голове Росомахи творился полный хаос. Но это не помешало ему сдержать себя и сесть в машину без единого намека на раздражение.***
Как оказалось, душ мы принимали не ради собственного удовольствия. Это я поняла уже стоя в одной шеренге, одетая в какое-то дико-извращенное подобие белья. Нас вымыли, накормили, одели и причесали. Нас было где-то восемь человек, все с распущенными волосами и в одинаковом обмундировании. Какое-то латексное подобие бюста со всевозможными жгутами, кольцами и веревками, закреплёнными в нижней части тела. Разорванные сетчатые колготки и невероятной высоты каблуки, в которых даже модели не ходят. Сказать, что я чувствовала себя не в своей тарелке — ничего не сказать. Каждый кожаный ремешок беспощадно врезался в кожу, а подобранные явно не по размеру туфли каждую минуту на моей стопе создавали новую партию волдырей. По смеси запахов одеколона и мужской кожи я сразу узнала Красную комнату Филиппа. Помимо него, его людей и нас здесь были ещё какие-то личности, доныне мне не знакомые. Охрана, кардинально отличалась от остолопов Мёрфи, все заросшие и одетые в спортивки, сопровождали статного, элегантного мужчину, миллионера по одному только галстуку. Несмотря на весь его шарм и красоту, он был жестоким, очень жестоким человеком. Хищные зрачки быстро перебегали с одной девушки на другую, на каждой подолгу задерживая свой проницательный взгляд, полный неутолимым голодом. Сердце сжалось в клубок. Внезапно я почувствовала страх, но не тот, который в меня вселял Виктор. Его животные повадки и инстинкты были мне до чёрта знакомы. Нет… Этот человек оставлял за собой какой-то скользкий осадок недосказанности. Вроде его мотивы и стремления понятны, а вроде — нет. Издревле человек боялся неизвестного, а это уже проявление моих человеческих качеств. Внимательно наблюдая за ритмом передвижения, за тем, как он близко подходит к каждой из нас, как жадно вкушает наш запах, я нервно перебирала металлические треугольники на бедре. И тут меня осенило. Я выпрямилась и начала пальцами раздвигать цепочку, на которой весел одна из пластин. Мужчина подошёл к Изабель и начал внимательно рассматривать её лицо. Я заметила как она чуть отошла, буквально на пол шажочка. Я услышала её учащенное сердцебиение и учуяла большое выделение адреналина. Я буквально на молекулярном уровне чувствовала её волнение. При всём этом выражение лица Изи было по-прежнему неприступно. Она смотрела через его плечо на Филиппа, который в свою очередь довольно наблюдал за её состоянием. У этих двоих явно была своя история, но я знаю только то, что Изи сейчас намного легче. Я уже достаточно изогнула кольцо, чтобы вытащить остриё в тот момент, когда до меня дошла очередь. Мои пальцы мгновенно прекратили шевеление, и взглядом я смогла встретиться с покупателем. Серые глаза с расширенными зрачками, оценивающе смотрели на моё тело. Почувствовав на себе чужой взгляд, его внимание по всей видимости с моей фигуры переключилось на мою личность, потому что он с таким же любопытством начал глубинно разглядывать мои зрачки. Я не собиралась отводить от него взгляд. Он несколько секунд безэмоционально всматривался, а потом вдруг глубоко вздохнул и выдохнул прямо на меня. Ни одна мышца моего лица не дрогнула. Увидев отсутствие какого-либо реакции, он снова окинул взглядом мой костюм, но уже каким-то насмешливым и циничным, потом издал звук, который в народе называют цыканьем и плавно перешёл к следующей девушке. Я посмотрела ему вслед с таким же цинизмом, которым недавно одарил он меня и в очередной раз подивилась внутреннему Джокеру, живущему во всех этих озабоченных психопатах. Последний штрих и лезвие у меня в руке. Я воровато оглянулась и сжала предмет в кулаке. После недолгих переговоров с Филиппом мужчина оставил ему чек и гордо выпрямив осанку, вышел из комнаты со всей своей свитой. Когда всех нас начали выводить, я услышала голос Филиппа: — Вероника, останься, пожалуйста. Девушка растерянно завертелась и быстро подошла к «папе». Я до последнего пыталась увидеть, что там будет происходить, ровно до того момента, пока за нами не захлопнулась дверь. Я повернулась и засунула треугольник за щёку. Снова оглянулась и продолжила движение.***
— А знаешь, я бы могла стать бизнесвумен. Слова Изабель заставили меня улыбнуться. Я ближе подползла к решеткам, чтобы видеть её также высунутые руки. — Сколько тебе лет? — Какая разница? Люди и в шестнадцать свои стартапы продвигают. Я снова усмехнулась и облокотила голову о решетку. — Там… ты держалась очень стойко. — Спасибо, конечно, но к этим озабоченным сердцеедам у меня давно иммунитет. — Насколько давно? В ответ я услышала лишь тишину. — Послушай,. я не знаю, как долго ты здесь пробыла и что тебя заставили вынести,. но одно я могу сказать точно… ты не заслуживаешь… — Никто здесь не заслуживает… — Нет, послушай… — быстро перебила я. — Я не знаю остальных,. я не могу судить… Они могли быть наркоманами, предательницами, убийцами,. но ты… — я запнулась, — ты добрый человек, который делится своим добром с другими. Твоё место не здесь. Минимум — в каком-нибудь центре по спасению животных Африки. — Изабель усмехнулась. — … Поэтому тебя ждёт другая жизнь, там снаружи… Надо лишь подождать… — шепотом прибавила я. Изабель понурила голову, вспоминая о давно забытом чувстве, вспоминая о надежде. Снова дверной засов и предупреждающая сирена. — Мыться, девочки! Сотрудники разбрелись по коридору. Когда один из них открыл дверь, увидел меня уже раздетую. — Быстро учишься. — Соблазнительно улыбнулся он. Я гордо вышла, окинув взглядом его хилую физиономию. Всё с той же ухмылкой он проводил меня взглядом.***
В зале было через чур прохладно, но для меня этот холодок был последним вздохом перед «смертью». За всю дорогу пока мы проходили холл, мой взгляд был прикован исключительно к решеткам на полу. Мы зашли под краны, услышали скрежет ручек и дребезжание труб. Как только хлынул сбивающий с ног напор, я упала на пол. Кипяток снова обжёг кожу, а пар стремительно вздымался к потолку. Мой дикий вопль заставил Изи обернутся. Я незаметно достала изо рта пластину и опустила руку на место крепления решет. Вода была по прежнему невыносима, но удивительно, как простая смена мыслей — может переключить мозг. На ощупь я вставила один конец пластины в головку шурупа и начала потихоньку откручивать. На пальцах оставались глубокие вмятины от силы нажатия, но бьющий напор кипятка волновал меня больше. У меня было всего несколько секунд, перед тем как снова встать. Прокрутив пять оборотов, гвоздь не вышел, и я с досадой встала, закрывая стопой лезвие. После чего снова рванул кипяток, и я снова упала, на этот раз подскользнувшись. — Хватит уже там валяться! — штатный голос заставил меня вздрогнуть, и для убедительности я продолжила кричать и невнятно жаловаться на кипяток. — Какие мы тут нужные. Ничего… Камень мы из тебя быстро выстругаем. — И снова глупая фраза и снова заливной смех. Я продолжила выкручивать второй винт, но уже быстрее. Он оказался сильно тугим, из-за чего процесс шел медленно. Два. Три. Я запаниковала. Время подходило к концу. На пальцах проступила кровь, а шуруп ни на сантиметр не поддался. Воды из трубы стало выходить всё меньше и меньше. Только четыре оборота. Я не успею! Поняв, что толку от пластины нет, я отбросила её и принялась вытаскивать его когтями. — Время вышло! Выходим! Как предсмертный колокол раздались для меня его слова. Я не двинулась с места, продолжала выковыривать злосчастный шуруп. Шесть. Семь. Я потихоньку начинала чувствовать жжение в пальцах. Девушки одна за другой выходили из кабинок к выходу. Девять. Десять. Ещё чуть-чуть! — Эй! Ты что там делаешь?! — чуть ли не срываясь начал мужчина. — А НУ, ЖИВО ВСТАЛА! Ноготь соскользнул с крышки шурупа. Я услышала поспешные шаги, а потом и несколько пар ботинок бегущих ко мне. Двенадцать… Между ими и мной оставалось метра четыре, когда я резко встала и с силой вырвала сетку из пола. Винты подобно пробкам вылетели из насиженных мест. Металлическая решетка мгновенно прилетела в лица двух сотрудников. Двое других подбежали ко мне и резко схватили за руки. Я оттянула держащую меня руку и с колена въехала одному в нос, второму дала с локтя, а затем — нокаут. Как только первые двое очухались и подбежали ко мне, я уже скатывалась вниз по скользкой ржавой трубе. — БЛЯТЬ! СУКА! ЧЕМ ВЫ, УБЛЮДКИ, ДУМАЛИ?! — Он же нас на месте прикончит... Вокруг открытой дыры собрались девушки и громко зашептались. Изи подошла поближе и поверить не могла, как такое могло произойти. Под ногами её взгляд притянул светоотражающий блеск. Металлический треугольник, предусмотрительно оставленный мной. Она оглянулась, присела и спрятала в кулак. Затем поднялась и с благодарностью посмотрела мне в след.