***
В таком омерзительное состоянии я ещё никогда не была. Всё тело покрылось какой-то слизью, запах которой вызывал рвотные позывы, с волос стекало что-то маслянистое, а под когтями и на сгибах конечностей забилась всякого рода грязь. Вонь была удушающей. Я пыталась это списать на полупрогнивший туннель, по которому я шла уже битый час и устрашающую мусорную жижу, протекающую рядом. Несмотря на то, что мне удалось освободиться, я все равно чувствовала себя униженной и оскорбленной, по крайней мере окружающая обстановка заставляла так думать. Я чётко понимала, кто довел меня до такого состояния, кто заставил чувствовать себя ничтожеством, кто пытался добиться моей долгой и мучительной гибели. Теперь я не думала о нем, как об опасном киллере, к которому стоит прислушиваться, если не хочешь подохнуть. Теперь я видела в нём маленького мальчика, который всё время неустанно бил палкой о решетки клетки, в которой покоился могучий и опасный зверь. А теперь, он наконец смог сунуть её глубже и пихнуть животное в самое уязвимое место. И что потом происходит со зверем в клетке? Вот это сейчас и творилось со мной. Я тот зверь, который наконец смог вырваться из клетки и сейчас идёт по пятам своей жертвы. Внезапно я услышала шум воды. Конец близок. Я побежала на звук всё дальше от омерзительной вони. Я мчалась, как ужаленная, пока не увидела, как бы клишированно это не звучало, свет в конце туннеля. Я рванула быстрее и стремглав вылетела из канализационной трубы. Свежий воздух оттеснил ту вонь, стоящую в горле, прохладный ветер окутал моё влажное тело, от чего резко стало зябко. После нескольких секунд облегчения я начала снижаться и вскоре плюхнулись в не менее чистые, но уже не в такие вонючие воды Ист-Ривер.***
Стояла пасмурная погода. Только утром тоненькие лучики света дали о себя знать, а затем их снова поглотила дождливая осенняя туча, охватившая каждый голубой просвет. Длинные гранитные ступени спускались с набережной всё ниже и ниже к маленькому уютному закутку, где стояла каменная скамейка с загнутыми подлокотникам. У одного из них стоял длинный туго завязанный черный зонт. Рядом с ним, положив ладонь на ручку, сидел пожилой мужчина в длинном сером пальто и в шляпе, покрывающей седые пряди волос. Мужчина сидел, положив ногу на ногу и детально рассматривал каждый заголовок большой двух страничной газеты, пытаясь найти подходящую статью. Внезапный всплеск воды заставил его отвлечься. Его руки задрожали, а густые седые брови начали медленно подниматься, открывая глазам полную видимость. Больная шея не позволяла ему быстро поворачиваться, и когда он наконец поднял голову, увидел нечто, что заставило, его руки больше дрожать, а брови изумлённо подниматься. Я, абсолютно голая, медленно, неторопливо выходила из воды, пытаясь предотвратить резкое снижение температуры. На каждой минувшей ступеньке оставался мокрый след и неуклюжа разбрызганные капли вокруг. Чем ближе я подходила, тем больше поднималась голова старика, и тем ниже опускалась газета в его руках. Дойдя до скамейки, я встала перед человеком, одаривая его безразличным взглядом. Я дышала спокойно и ровно и лишь отдельные части тела слегка подрагивали. Я наконец прекратила своё интригующее молчание. — Вы позволите мне одолжить ваше пальто? Мужчина сначала молчал, пытаясь осознать причины такого состояние молодой девушки, но потом медленно, немного трясясь встал, облокатившись о ручку зонта и скинул с себя пальто. — Большое спасибо. Я хотела уже развернуться, как внезапно вспомнила. Повернувшись к молчаливому старику и добавила: — И телефон. Трясущаяся рука выпрямилась, и я увидела указательный палец, направленный на меня. В ответ я слегка улыбнулась и неспеша начала взбираться по лестнице. Старик смотрел на мою лёгкую, и тем временем гордую походку, и недоумение его постепенно переходило в осознание, а потом его дрожащие руки снова потянулись к газете.***
По обеим сторонам быстро проскакивали серые улицы с припаркованными на тротуарах легковушками. Да, бронкс не славился бесплатными парковками и уж тем более частной территорией, где хоть танк свой ставь, и где ни один придурок не выскочит с утра пораньше с перематом на всю улицу, адресованным к тебе. Очередной автолюбитель теплился надеждой отыскать свободное местечко недалеко от квартиры. Вскоре черная мазда с затонированными окнами сумела аккуратно припарковаться у бордюра, чуть не въехав в переди стоящий логан. Мужчина устало снял кепку с названием любимой бейсбольной команды и достал из бордачка телефон. Парень написал длинное текстовое сообщение девушке с извинениями за вчерашнюю ночь, и только он хотел отправить, как почувствовал в области носа резкую смесь спирта с кошачьей мятой. Глаза слиплись и вскоре телефон с неотправленным сообщением упал под кресло. Я убрала платок от лица и спрятала в карман. Откинулась назад, закинула ноги на изголовье переднего сиденья, достала из барсетки бургер с картошкой и принялась внимательно всматриваться в окна моего старого жилища. Мой взгляд плавно переходил то на выход, то на соседнюю улицу, пытаясь найти цель. В машине я просидела часа три. Один раз мне пришлось повторно усыпить своего партнёра. Также я имела честь покопаться в бордачке, в попытке найти что-нибудь съестное. Уже начало темнеть, как я увидела знакомые армейские ботинки, спускающиеся по лестнице. Мои плечи напряжённо приподнялись. Я всматривалась в стекло, пытаясь не упустить цель. Виктор подошёл к машине и замер. Его взгляд медленно прошёлся по всей улице, останавливаясь на каждой припаркованной машине. Когда он дошел до меня, я не сумела отвернуться. Я смотрела на это каменное, лишённое чувств лицо, одним только взглядом причиняющее боль. Всего лишь мгновение, которое заставило кровь в жилах закипеть, зрачки расшириться, а недоеденный бутерброд упасть на пол. Смотря на него, я почему-то вспоминала его лицо, перед тем как он передал меня в руки Мёрфи. Хоть в тот момент я и была под наркотиками, но каждую мышцу его лица помнила в деталях. Помнила необремененный никаким предательством взгляд, неспадаемую ленцу на губах и спокойный уверенный тон, который и пугал, и настораживал, и заставлял задуматься, впервые ли он это делает. И вдруг я поймала себя на мысли, что уже какое-то время смотрю в пустоту. Тем временем Виктор уже успел сесть в машину и отъехать на пару метров. Сидан проехал мимо меня и скрылся за поворотом. Я подняла телефон с пола, положила водителю на колени, неуклюжа одела ему на голову бейсболку и схватив сумку, выскочила из машины.***
Впервые вход в паб Филиппа Мёрфи пустовал. Ни толпы багровых шатающихся дружков, ни проституток с их толстозадыми клиентами, ни даже уличных собак, лаящих на прохожих. Дверь была открыта, засов сломан. Пальцы довольно ловко начали расшнуровывать ботинки, вскоре они лежали где-то на полу. Босые ноги подошли к кровати и развернувшись, стали чуть дотрагиваться до пола носками. Бар был похож на безумную вакханалию. На полу валялись обглоданные тела, со столов стекали обрубленные части тела, а во всех стаканах на стойке то и дело всплывали глазные яблоки. В отдельных местах встречались отгрызанные куски тела: чьи-то уши, носы и пальцы. Молния звонко разъехалась и на пол упал окрававленный комбинезон, штаны, перчатки, всё, чем ни хотелось бы пачкать чистую мятную кровать. За барной стойкой находился ещё один несчастный. Труп наполовину лежал на столе и только ножка от табуретки, которой была пробита насквозь голова, не давала телу свалиться на пол. Край деревяшки выходил уже из вытекшего глаза. Кровавые следы от ладоней на полу вели к той самой красной двери, которая впервые оправдывала своё название. Я принялась капаться в ящике под кроватью. Вытянула пару джинс и футболку. Вся мебель, ковёр, паркет были в крови. На стене висел один из амбалов боса, закрепленный ножом, глубоко всаженным в стену. На одежде в некоторых местах встречались длинные дыры с обшарпанными краями, оставленные острыми когтями, руки изрезаны, что свидетельствовало о яростной борьбе с хищником, а глаз просто не было. Вместо них, до сих пор вытекала какая-то вязкая жидкость. Белая футболка висела на мне подобно пончо, поэтому я заправила перёд в тёмно-синие джинсы, которые как не крути всё равно выглядели мужскими. С минуты покрутившись, я отошла от зеркала. Побит фарфор, сломана мебель, ещё несколько мертвых тел, прикрепленных к полу, лежали в луже из выпивки и собственной крови. На замшевом кресле кровоточил обрубленный член, а над ним на петле свисал подобно забитой туше его хозяин, весь в струйках крови и дырках, оставленных каким-то винтообразным прибором. Вытекшие глаза, свисающая жирная кожа и извращённо приподнятая верхняя губа придавали ему обезображенный вид. Его лицо будто говорило о собственном осознании причины этого зверского, яростного, непокорного деяния, совершенного над ним. Схватив спортивную сумку со снаряжением, я вышла из квартиры, по всем комнатам которой раздался резкий хлопок дверью.***
Улицы Манхэттена как никогда были оживлены бегущими людьми. Казалось, вот, где сердце Нью-Йорка, вот где происходит настоящий движ. Самые яркие, экстремальные, будоражащие сознание экстренные новости, происходили именно здесь. Моя белая футболка, на спине которой летел с обрыва какой-то анимешный персонаж из Наруто, мелькала среди дорогих и не очень пиджаков, рубашек и свитеров. Я шла в толпе, стараясь не терять темп, чтобы не запнуться о чей-то каблук и не влететь в ближайший костюм. Внезапно я резко смониврировала в сторону и скрылась за стеклянными дверями Starbaks кафе. Мысленно отдышавшись, я поправила спортивную сумку и уверенно двинулась в глубь кафе. Мой взгляд был прикован к одному столику у окна с кожаными диванами, за которым царил оживленный разговор парня и девушки. Глубоко в душе я почувствовала нестерпимую радость, ностальгию, после которой мгновенно всплыли весёлые, парой даже счастливые воспоминания. Я слишком давно не общалась с искренними, дружелюбными людьми, которые не стремились построить на тебе бизнес и разбогатеть на твоей смерти. На лице незаметно для меня проступила меланхоличная улыбка, которую, признаюсь, я впервые не захотела скрыть. Эта настольгия будто разожгла во мне огонь, не яростный и бушующий, а добрый и озарной, который когда-то переполнял меня в школе Ксавьера. Вскоре я приземлилась на бежевый диванчик рядом со стройной девушкой в зелёном жилете, из которого виднелась черная рубашка. Взгляды обоих моментально упали на мою персону. Я окинула парочку быстрым взглядом и окликнула официанта. — Колу со льдом. — Крикнула я, ещё не успевшему подойти парню. Он улыбчиво кивнул и развернулся. — Джед?.. Я разлеглась на диване и с довольным лицом повернулась к парню. — Собственной персоной. Парень выпрямился, расправил плечи, а голубые глаза засияли от счастья. — Простите, а вы кто? В её британском акценте чувствовались безупречные манеры и чрезмерная уверенность в себе, которые однозначно она переняла у консервативных родителей. При этом в её голосе можно было услышать некоторую наглость и лицемерие, адресованные незванной девице, прервавшей их свидание. — Джед Уинстон, — я протянула ей руку, — давняя подруга Николаса. — Ник не любит, когда его так называют. — Она аккуратно ответила на моё рукопожатия, сопровождая его пристально изучающим взглядом. — Правда, Николас? — я повернулась к парню, с которого никак не могло спасть какое-то ошеломленное удивление. — Ты мне не говорил. — Д-да… какая разница, Пен… — бросил он, не отводя от меня удаленного взгляда. — Джед, поверить не могу! Какими судьбами? Я всё продолжала наблюдать за его неспадающей улыбкой и бесконечным вниманием ко мне. — Да так, — я начала активно жестикулировать, отчего моей соседке, явно ценящей личное пространство, стало некомфортно, — проходила мимо, увидела знакомое лицо, решила зайти, поздороваться. — Я сделала глоток ледяной коллы. — Чушь… — произнёс Ник всё с тем же радостным выражением. — Прошу прощение… — Джед, которую я знаю с шестого класса, никогда не подойдёт просто поздороваться. Да, чёрт с два! Ты в принципе своём никогда не здороваешься. Тебе что-то нужно. Но я не виню тебя. Ты здесь и это главное. — А он поумнел… — я смотрела то на Ника, то на Пен. — Смекалку, что-ли приобрёл… — Ник у меня всегда был таким. — Раздался гордый довольный голосок. — Умный, изобретательный, находчивый, способный найти решение к любой задаче. Гений. Я всё смотрела на эту смазливую, самодовольную зазнобу, испытывающую не чувство гордости за своего парня, а чувство собственного превосходства над другими девушками, неспособными найти такого «интеллектуала». С каждым её словом мое верхнее нёбо поднималась всё выше, выражая полное неприятие и отвращение происходящего. Со стороны я почувствовала то же недоумение её парня. По окончанию её тирады, я выждала паузу и не переставая сверлить её взглядом, процедила: — Чудно. — Затем повернулась обратно к Нику. — Ты прав. Мне от тебя кое-что нужно. — Всё что угодно. — Внезапно взгляд парня стал серьезным. — Стой. Подожди… На тебе что… моя футболка? Я поджав нижнюю губу и отвела взгляд в сторону. — Ты что,. была у меня дома? — Ник облокатился о стол. — Н-но как? Там замок… — Ты про ржавую, повисшую на двери железяку. Замок на моём чемодане сложнее открыть, чем твою дверь. Мне даже шпилька не понадобилась. — Ты говорил, что живёшь в отеле… — Недоумевала Пенелопа. — С разбитыми замками, ржавыми трубами и тараканами на кухне. — Я улыбнулась. Не буду скрывать, я упивалась подступающей злости шатенки и недоумением парня. — Пен, я хотел сказать… — Так всё! — девушка резко встала. — Не знакомишь с родителями, платишь по полам, приводишь на свидание старых девиц, врёшь! С меня хватит! — как только Пен преодолела препятствие из моих ног, она выпрямилась и задержалась у столика. — Пусть этот заказ оплачивает твоя девушка. — И ушла, размахивая хвостом влево и вправо. Я иронично взглянула на Ника и с удивлением не нашла ни единой эмоции на его лице. Я чуть наклонила голову. — Она мне всё равно не нравилась. У неё богатые родители… — Можешь не продолжать. — Перебила я. — Ты в порядке и это главное. — Ну как сказать. За заказ платить придётся. Мы оба засмеялись. — Так зачем ты пришла? И что делала у меня дома? — Долго рассказывать, но твою нежно зелёную кровать я заценила. — Вот блин. — Не переживай. В этой жизни я и пострашнее вещи видела. — Я понаболюдала за его реакцией и добавила: — Помнишь своё обещание, ещё там, в школе Ксавьера? — Я ещё не искупил вину перед тобой. — Давние воспоминания омрачили его лицо. — Именно. — Я полезла в карман. — Так вот, друг мой, — на столе появилась белая бумажка с рядом чисел, — пришёл твой час. Я выдержала его продолжительный взгляд, пока он не упал на бумажку, после чего его лицо приобрело ещё большее недоумение. Я выжидающе смотрела на парня, уже предвкушая будущий результат работы. От этого на моём лице проступила лёгкая улыбка, выражающая уверенность и радость от стремительного приближении к цели.