Обречённые любить

Тело Силахтара завернули в ковер и по распоряжению Атике тихо предали земле. Без прощания, без почестей, без молитв близких. У вдовы была пара часов, чтобы проститься с сыном, которого по мусульманской традиции должны были похоронить в тот же день до заката солнца. Кесем положила руку на плечо дочери, склонившейся над смертным одром. — Нет таких слов, которые облегчат твою боль. Не стоит даже искать. Даже время не властно над страданием матери по своим детям. Смерть каждого ребенка оставляет дыру в сердце и когда этих дыр становится слишком много, оно останавливается. Но пока Аллах дает воздух, чтобы дышать, ты не имеешь права сдаваться. Никто не знает, что ждёт его дальше. И моя судьба тому живой пример. Держись, доченька. — Атике благодарно сжала руку матери. Айше стояла в стороне и не спускала глаз с тела ребенка, роняя слезы. Кесем остановилась на минуту около неё и тихо произнесла: — Тебе придется ответить за свой поступок, ты ведь понимаешь это? — женщина согласно кивнула. — После похорон за тобой придут. Султанша устало открыла двери покоев Падишаха. Предстоящий разговор был не из легких. Ибрагим по-прежнему сидел в углу комнаты, обхватив руками колени. Только оружие по приказу Кесем после случая с Силахтаром унесли. Завидев мать, он бросился ей в ноги. — Валиде, простите меня! Умоляю, простите! — Султанша тихо опустилась на колени рядом. — Сынок. — провела рукой по его волосам. — У нас большое горе. Шехзаде Осман оставил нас. — Как? Мой лев Осман не мог так поступить! — заплакал. — Ты же знаешь, он болел. Аллах дал ему успокоение, освободил от физических мук. — Что теперь будет, Валиде? Вы ведь поможете мне? Спасете от этих безумцев? — Все эти годы я делала все что могла. Но, к сожалению, на этот раз я бессильна. Ты проявил себя как слабый и безответственный правитель, поэтому должен уступить требованию бунтарей и покинуть трон. Иначе тебя убьют. А я боюсь этого больше всего на свете. Не разбивай моё материнское сердце еще одной утратой, умоляю. — Это все Силахтар! Он подбил меня заключить вас в крепость. Он обратил мое внимание на эту девушку, а после посоветовал вернуть её отцу. Я не виноват! Валиде! Вы же всемогущая! Вы на многое способны и ни раз это всем доказывали! Я не верю, что вы просто так позволите свергнуть меня! — Слишком поздно, Ибрагим! Ты давно прошел точку невозврата. Сделай как скажу, пока я в силах хотя бы спасти твою жизнь! — Меня опять запрут в кафесе? Я буду жить в клетке до конца своих дней? Не хочу! Не выдержу! Пусть лучше меня убьют! — Не говори так! Я тебе запрещаю! Я дала тебе жизнь и не позволю, чтобы кто-то так просто оборвал её! — перешла на крик. — Кто сядет на трон после меня? Мехмед? Он ведь возможно даже не сын мне. — Он твой. Наш. Я это чувствую. Даже похож на тебя маленького. — И вы позволите Турхан стать Валиде? Разрешите занять свое место? — Я не вечна и не собираюсь умирать, держась за власть до последнего. Мне тоже нужен покой. Моему мужу необходима жена, а моим младшим детям — мать. После того, что случилось с Силахтаром, ты не думаешь, что Турхан сказала правду? Возможно он действительно совершил над ней насилие? Тогда она достойна жалости, а не ненависти с нашей стороны. — Она хитрая, коварная, расчетливая. Вы не переубедите меня. Валиде, я откажусь от трона только при условии, что Турхан никогда не будет регентом при Мехмеде. На вторые сутки Хасан и Гевхерхан достигли крохотной деревни Соанлы. Одна улица и десяток домов среди причудливых туфовых пейзажей вокруг. Как в детских волшебных сказках. — Странное место. Мы будто на краю мира. — Надо узнать, где мы можем здесь остановиться. Быстро выяснилось, что в этом маленьком поселении некому приютить путников, семьи по большому счету ютились в небольших каменных домишках, напоминавших пещеры. Но на отшибе стоял небольшой деревянный сарай, в котором местные держали сено для скота. Здесь им было разрешено остановиться. — Султанша, я предупреждал. — Ты говорил, что мы будем ночевать под открытым небом, но это гораздо лучше! — улыбнулась. — Определенно. У нас есть крыша над головой и мягкая солома под спиной. — А еще мы есть друг у друга, чтобы согреться в самую холодную ночь. — Гевхерхан прижалась к мужу всем телом и начала расстегивать кафтан пуговица за пуговицей. — Жена моя любимая, ты что удумала? Здесь? В этом сарае? — Почему нет? В старости нам будет что вспомнить. — медленно сняла верхнюю часть дорожного костюма и положила на стог сена. — Ну что ж. Пусть эти воспоминания будут самыми прекрасными на свете. — горячими губами проник в её чувственный рот, заставив застонать в предвкушении невероятного удовольствия. — У меня прекрасные новости, Турхан. Наш главный враг повержен. Сегодня утром обезумевший Султан убил Великого Визиря Силахатара Пашу, когда тот принес ему фетву от Яхьи-эфенди. — Неужели я дожила до этого дня, Юсуф? — удовлетворенно вздохнула и даже проронила слезу. — Всё то зло, которое он мне причинил, вернулось к нему. Мир очистился от этого ничтожества. — Не плачь. Теперь все будет замечательно. После смерти Визиря бунтовщики еще сильнее обозлятся и сметут Падишаха с его трона. Правда Кесем Султан обещала уговорить его уйти мирно. — Кесем Султан? Её выпустили? — Да. Повелитель её помиловал и теперь ищет защиты у своей Валиде. Только теперь даже она не поможет. — И что потом? — Потом наш Мехмед взойдет на престол. — А как же Осман? — Забудь. Шехзаде сегодня похоронили. — Как? Почему? — выпучила от ужаса глаза. — Вероятно, приступ астмы. Нам очень на руку. — Юсуф, ты ведь не имеешь отношения к этой смерти? Ты не настолько жесток, чтобы убить невинного ребенка? — Ну что ты, сестра? Как ты можешь думать обо мне такое? Просто настал его час. — Султанша! — Говори. — Кесем пристально посмотрела на янычара. — Мы хотели выполнить ваш приказ и отправить Айше Султан в темницу, но не успели. — Как это? — После похорон она заперлась в своих покоях и приняла яд. Когда мы взломали дверь, было уже слишком поздно. Вот, у неё была записка. — протянул листок бумаги. После того как все события дня закончились, Кеманкеш отправился к себе домой. Обнаружил следы взлома и немного расстроился. Несмотря ни на что он любил это место, ставшее родным его дочерям. Собрал раскиданные вещи, навел порядок. Передвигаясь по тоннелю в направлении к дворцу, он думал, что возможно, это последние в его жизни тайные встречи с Кесем и скоро все изменится. Они наконец выйдут из подземелья на свет, гордо держась за руки и ничего больше не скрывая. — Жизнь моя! — Кеманкеш! — крепко обняла своего любимого мужчину и нежно поцеловала в губы. — Как хорошо, что ты снова рядом. — Моё место возле тебя, ты знаешь. Как ты? — Бунт, похороны, Атике, Айше, Ибрагим — все собралось как снежный ком. Думала, что этот день будет бесконечным. А впереди еще очень тяжелое испытание. Послезавтра закончится отсрочка, данная бунтовщиками. Я боюсь, как все пройдет. А если они убьют моего сына? — Не думай об этом. Ты убедила его отречься без сопротивления? — Он согласился только при условии, что регентом Мехмеда не будет Турхан. — Кесем, неужели им снова должна стать ты? А как же наши мечты? Как же наши дети? Ты снова пожертвуешь своей семьей и счастьем ради Империи? — Я не хочу этого, но есть ли у меня выбор? — Выбор есть всегда. Мы не бессмертны и как-то все устроится и после нас. Всегда будут сомнения, но мы не можем служить государству до гробовой доски, пойми. — И что мне делать? — Передай регентство тому, кому доверяешь. — Например? — Одной из своих дочерей. Атике. — Но разве она справится? Что она смыслит в управлении Империей? — А много ли знала ты, когда в её возрасте взвалила на свои плечи эту ношу? — Почти ничего. — Мы можем ей помочь, найти хорошего Визиря, который станет опорой во всех делах. Мать наследника, Турхан, возьмет на себя управление гаремом. Благо, до появления в нем наложниц еще очень далеко. — Ты думаешь, Атике согласится? Она раздавлена. Потеряла сына, мужа, веру в себя. — Возможно, это станет её причиной жить дальше. Она твоя дочь и похожа на тебя больше, чем ты думаешь. — Я поговорю с ней, хотя надежды мало. — Хочешь, мы сделаем это вместе? — Хорошо. Завтра. — А пока иди ко мне. Я хочу, чтобы ты успокоилась и крепко заснула в моих объятиях. — Валиде, в чем дело? Вы так срочно послали за мной? — Атике оглядела кабинет и увидела стоящего у камина Кеманкеша. — Он жив? — Благодаря Аллаху. Похоже, что это покушение тоже было делом рук Силахтара. Это ведь он рассказал Ибрагиму нашу тайну. — Я была так глупа, что все подтвердила. Простите меня. — Все в прошлом. Ты слышала об Айше? — Да. Она сама выбрала свою судьбу, забрав моего сына. — В своей предсмертной записке Айше просит не оставлять и не разлучать её дочерей — Исмихан Кайю и Айлин. — Я думала об этом. Заберу Кайю к себе. Пусть девочки растут вместе как настоящие сестры. Других детей у меня нет и уже вряд ли будет. Я хочу остаться одна, не выходить больше замуж никогда. — Мы с Кеманкешем хотим еще кое о чем поговорить с тобой. — Кесем бросила взгляд на мужа. — Ибрагим завтра отречется от османского трона. Мехмеду нужен регент, человек, который будет оберегать его, учить, во всем помогать. — Так в чем же дело? Лучше вас, Валиде, с этим никто не справится. — Я больше не могу. Не могу и не хочу. Ты должна стать регентом при новом Султане. — Я? Но я почти ничего не знаю! — Научитесь, Атике Султан. Мы с Кесем и детьми хотели уехать далеко-далеко от Стамбула. Но мы готовы остаться и во всем помочь, хотя бы первое время. — Я растеряна, я не знаю. Мне кажется, я не смогу. — Ты моя дочь, Атике. И ты сильнее, чем ты думаешь. Если я смогла, ты тоже сможешь. Ты станешь самой влиятельной женщиной Османской Империи. Такой же как твоя Валиде и даже еще могущественнее.