Белые ночи

      Тодороки шёл совсем близко, вытянув локоть к Момо, чтобы та на него опёрлась. Длинный и тяжёлый подол следовал по пятам девушки, изредка наклоняя её в бок или вперёд. Она множество раз тренировалась ходить в нём в доме, но не на каблуках и не на скользком выточенном мраморе шикарного зала. Как сказал Тодороки, он называется “Хрустальным залом”, что вполне оправдано. Стены были вырезаны из белого камня, но вот пьедесталы и колонны из голубого хрусталя, отражающем весь свет свечей. Любой человек мог увидеть собственное отражение на полу, на чём Момо поначалу и замерла. Ей было так любопытно разглядеть всю ту красоту, что предстала перед ней. И это только меньшая часть! На потолке находилась живопись невероятной красоты! Где-то пятьдесят метров или даже больше занимала картина с прекрасными растениями и людьми, нет, созданиями “тёмного света”. Было поразительным то, как эту картину могли нарисовать обычными руками! Сколько же человек потребовалось для её создания? Перед входом в другом конце зала находился трон, обшитый золотом и красным бархатом с виднеющимися золотистыми крестами. А середину помещения уже заняли танцующие пары. По краям расположились те, кто пока что не торопился присоединиться к танцам или же просто желавшие мирно проводить время за едой и болтовнёй приглашённых.       Тодороки – тот, в честь которого и собралось столько людей, точнее, он был причиной, а все явились исключительно ради общественных масок. Но, так или иначе, встретили его горячо. Он предупредил Момо о том, что к нему будет подходить очень много интересующихся, посему рекомендовал его оставить и пройти за сэром Бакуго, ходящим следом за парой. Момо так и делала, не желая влезать в дела, которые не касались её. И когда к Шото подошёл человек, заинтересованный в состоянии и других дел Тодороки, она тут же исчезла из поля зрения вместе с Кацуки. Они встали около стола с тартами и другими различными пирожными, мирно наблюдая за танцующими парами.       – Сэр Бакуго, а вы когда-нибудь танцуете на таких пиршествах? – Момо втихую посреди этого вопроса взяла со стола бокал шампанского и спокойно начала отпивать маленькими глотками содержимое.       – Не за чем, – фыркнул он и тоже взял что-то со стола, но Момо не обратила внимания на саму вещь, ибо даже не посмотрела в его сторону.       – А миссис Каяма говорила, что это плохой тон – не провести ни один танец на балу, – парировала Момо. Ей было весело так просто болтать с сэром Бакуго. Она сама не понимала почему, возможно, просто впервые встретила такого собеседника. Пусть раньше он ей искренне не нравился.       – И что ты мне предлагаешь? Пригласить тебя на танец? – посмотрел на неё Кацуки с гордой ухмылкой.       – Что вы себе позволяете?! – возмутилась Момо с покрасневшими щеками.       – Успокойся, монашка, я шучу, – он улыбнулся и отвернулся от неё вновь, устремив взгляд на толпу. – Да и кто осмелиться пригласить тебя на танец? Ты пришла вместе с Тодороки, а это означает лишь одно.       – Я знаю… – вздохнула Момо.       Сэр Бакуго мог иметь одну вещь, учитывая его отношение к её персоне – еду господина Тодороки. Момо не являлась никем для Тодороки, а значит, раз он привёл её так легко в свет, то она была его едой. Незамужняя девушка в руках вампира имела смысл только в этом значении.       – Постойте-ка… Вы только что назвали господина просто по фамилии?       – Ну и что? – Бакуго поднял бровь.       – Раньше для вас это было ещё как значимо. Что же изменилось?       – Да так… Решил вернуться во времена, когда он был мне не господином, а всего лишь другом. Тем более он просит об этом уже уйму времени. Для него важно, чтобы близкие люди относились к нему, как к личности, – Кацуки вздохнул.       Момо это задело. Господин Тодороки никогда не просил её называть его по имени, но он сам делал так с ней. Возможно, это было намёком? Но то, что он привёл Момо на бал…       Нет! Господин просил довериться ему! И я пока что не готова обращаться к нему так легко, как он ко мне…       Лицо Момо потихоньку краснело то ли из-за алкоголя, то ли из-за мыслей о недавнем поцелуе, который стремительно прервался. Её волновала единственная вещь – что бы было, если бы сэр Бакуго тогда не распахнул дверь? Смогли бы они остановиться?       – Момо, не стоит так налегать на алкоголь, – Тодороки незаметно подошёл к ней и лёгким движением отобрал бокал шампанского. – Кацуки, куда ты смотрел?       – В никуда, – отшутился тот.       – Да я уже заметил, – шутливо цокнул Шото. – Кацуки, ты можешь идти танцевать или просто развлекаться.       – Но если к вам вновь подойдут? – воскликнул недовольный Бакуго.       – Я устал – больше никого не принимаю, – Тодороки вяло потянул плечи. – Пошли, Момо, мне не терпится посмотреть на твои танцевальные навыки, – он ухмыльнулся и повёл её в центр зала. Момо оглянулась, чтобы посмотреть на сэра Бакуго, но тот уже вовсю наслаждался своей компании с едой и напитками. Не о чем и волноваться.       – Не волнуешься?       – Ох, нет, ну... – она увидела усмешку в его глазах. – Если только чуть-чуть, – Момо натянула улыбку и кивнула в знак согласия на танец.       Тодороки отошёл от неё на несколько шагов и остановился, ожидания начала мелодии. Через мгновение оркестр заиграл, и все пары поклонились друг другу, а уже спустя пару лёгких движений Момо оказалась в объятиях Тодороки, который искусно вёл её за собой. Его плавные и естественные движения были просты даже для неё, которая начала обучаться всему совсем недавно. Но Тодороки продолжал настаивать на том, что это она искусная ученица.       – Вы меня перехваливаете... – смутилась Момо.       – Вовсе нет, – Тодороки улыбнулся и наклонился к её уху, щекоча дыханием. – Ты прелестна в этом наряде, – после этих слов Момо вспыхнула, как свеча, а Шото отпрянул, заметив кого-то поблизости. Его руки сжали Момо – он был недоволен. И скоро она поняла почему. Посреди танца к ним подошёл низкорослый мужчина с пышной серебристой бородой, закрывающей ему рот. На нём был облегающий костюм, создающий впечатление сутулого человека.       – Простите, Ваше Превосходительство. От лица Его Высочества я искренне извиняюсь за отсутствие. Он чувствует себя крайне дурно сегодня, но надеится, что вы в добром здравии.       – Огромная благодарность, – Тодороки поклонился. – Я польщён лишь тем фактом, что в честь меня собрали бал. А Его Высочеству я желаю скорейшего выздоровления. Как вас зовут?       – Беринг Чарльз, – он поклонился настолько низко, что костюм сжал его плечи, издав неприятный скрип. – Позвольте задать вопрос: это ваш сосуд? – мужчина указал на Момо. От этих слов у неё перехватило дыхание. Но появилось ещё какое-то странное и необъяснимое волнение. Страх? Ощущение детства.       – А это так важно? – холодно ответил Шото.       – Простите, что лезем в вашу личную жизнь, Ваше Превосходительство! Но совет хотел бы порекомендовать вам множество отличных людей на роль сосуда. Одного для вампира...       – А Его Высочества знает, что вы промышляете за его спиной? – лицо Тодороки помрачнело. – Мне не нужны чужие люди в моём поместье.       – Выше Превосходительство!.. Я бы никогда не подпустил к вам недоверенного лица! – сэр Беринг побледнел, его руки начали судорожно трястись, когда он размахивал ими перед Тодороки.       – Зачем мне они вообще?       Момо никогда не видела, чтобы Шото так реагировал на других людей. Он всегда был сдержанным, но тут его явно злил этот человек.       – Но как же, Ваше Превосходительство! У вампиров всегда были сосуды, по меньшей мере, около четырёх! – Чарльз заливался потом от любого движения. Он явно не рассчитывал на такой приём от Тодороки.       – У моего отца никогда не было ничего подобного – не вижу смысла заводить и мне, – Тодороки отвернулся в попытках увести Момо подальше от неприятного мужчины. Он быстро заметил, что и ей самой было некомфортно рядом с ним.       – Но!.. Ваше Превосходительство! Его Высочество передал вам письмо! Прошу, примите хотя бы его!       Шото остановился и вновь подошёл к нему, устало взглянув на протянутый конверт. Тодороки взял письмо и начал осматривать знак королевской семьи, чтобы убедиться, что этот тип не обманул его.       Беринг… Беринг…       Момо уже явно слышала эту фамилию где-то ещё. Когда-то давно. Он был посетителем храма или каким-то отголоском прошлого? Она в последний раз посмотрела на него, остановившись на серебристой бороде, и отшатнулась, делая лишних несколько шагов, чтобы не свалиться на пол. К горлу подлегла тошнота, а по коже пробежали неприятные рябь и холод. Взгляд стал пустым, стеклянным.       – Момо! – Тодороки воскликнул, обхватив её за плечи, чтобы она не свалилась. – Что с тобой? Ты слышишь меня? – Момо и так была бледна от рождения, но сейчас её кожа казалась аномально белой.       – В-всё х-хорошо… – на выходе сказала она, сдерживая тошноту и дрожь во всём теле.       – Да какой тут хорошо?       – Я п-пойду на улицу… П-подышу свежим в-воздухом… – она схватилась за голову и постаралась отстраниться из хватки господина, но тот не отпускал.       – Куда ты собралась в таком виде одна?.. – брови вампира изогнулись. На его лице появились такие непривычные для молодого вида морщины.       – Нет, нет… – Момо отдышалась и через мгновение стояла ровно и сдержанно. – Я не буду вас отвлекать. Пройдусь до крыльца и скоро вернусь, – изящным движением она одарила мужчин поклоном и покинула зал. Тодороки долго смотрел ей вслед, пока её фигура не растворилась в толпе, оставив после себя только приятный аромат.       – Боже, она слишком похожа на своих родителей… – вздохнул мужчина, поправляя галстук. – Не спускайте её с рук, иначе превратится в их копию.       – Вы знали её родителей? – настороженно спросил Тодороки, сохраняя дистанцию между ними.       – Именно. Я прихожусь троюродным дядей для мисс Момо. Но мне казалось, что близкие родственники решили сдать её в монастырь, – с этим он поморщился. – Не важно, я рад, что теперь она под крепкой хваткой и не распустится, как миссис и мистер Яойорозу.       – Что вы имеете в виду?       – Они при жизни были неприятными людьми, но даже после смерти не удосужились позаботиться о дочери, не написав ей наследство. Так всё забрали её дядьки и тётки.       Тодороки опешил. Момо говорила, что родители её бросила, но никак не погибли, но он пришёл в себя. Это говорил ему совершенно незнакомый человек, который, скорее всего, и довёл Момо до состояния паники. Этому Берингу не стоило верить.       – Что-то у вас больно язык развязался, мистер Беринг, – Бакуго подошёл сзади, обескуражив и до того напуганного Чарльза.       – К-кто вы?! – он отскочил от сэра Бакуго.       – Помощник господина Тодороки, – Кацуки грозно оскалился. – Вы всё сказали, что хотели?       – Д-да… На сим, соизвольте, откланяться!.. – он дрожащим телом поклонился и убежал прочь от двух устрашающим людей.       – Кацуки, что с тобой? – Тодороки был удивлён таким поведением.       – Это что с тобой? Ты что, всерьёз решил ему поверить? – Бакуго посмотрел на Тодороки с разочарованием.       – О чём ты? Почему я должен верить первому встречному?       – Его запах малость похож на монашкин, – неожиданно сказал Бакуго. – Но этот сукин сын врал.       – Что?       – Сам подумай над его словами! Он её родственник, но даже не решился помочь ей в трудную минуту? Держу счёт, он был тем, кто взял себе кусок от наследства.       – Но почему они не оставили никакой бумаги… – задумался Тодороки, тут же приоткрыв рот от возмущения. – Ты думаешь, что они могли его сжечь? – он посмотрел на Бакуго, а тот одобрительно кивнул.       – Так или иначе, где монашка сейчас?       – Момо ушла на воздух из-за того, что ей резко стало плохо. И хватит так её называть.       – Она сама не против… Погоди-ка… Ты отпустил её одну?! – возмутился Бакуго.       – Да, но…       – Чёрт тебя дери! Твою ж… – он развернулся и побежал в сторону улицы.       – Кацуки, да что с тобой?! – Тодороки надоело разгадывать все эти загадки. Он хотел ответ здесь. Сейчас! Шото схватил плечо друга и развернул к себе.       – Твою мать… – Бакуго провёл рукой по волосам, забирая пряди назад. – Я обещал не говорить, но… Монашка любит своих родителей, а родственников… Я не знаю точно, что они с ней сделали, но тогда она была не в себе… Тодороки не медлил. Он тут же сорвался с места и побежал к Момо, ища её на всех балконах и скамейках в саду. Наконец он увидел знакомую фигуру. Она стояла у лестниц, прижимаясь к широкой колонне одной рукой.       – Момо! – Тодороки окликнул её, но та даже не дёрнулась. Он подбежал совсем близко, остановившись в двух шагах. – Момо, я здесь… – Тодороки мягко проронил слова, в надежде на реакцию. Но она молчала. Он стоял и думал, что сможет сделать для неё в этой ситуации, но ничего не приходило в голову, лишь глупость, которую решил озвучить. – Это был твой родственник, Момо? – она обернулась с застывшими слезами на глазах, в которых отражался свет близкого фонаря. Тодороки замер.       – Я… – Момо могла выронить лишь тихий шёпот.       – Если он страшен тебе, то я не позволю приближаться к тебе ближе, чем на выстрел.       – Господин, вы… Не знаете… – она начала мотать головой.       – Кацуки рассказал мне о твоих родителях, но не вини его, Момо. Он переживает за тебя, так же, как и я, – Тодороки взял руку Момо и поднёс к губам. Она смотрела на него, затаив дыхание. Из глаз снова начали сыпаться слёзы. – Момо… Почему ты не сказала этого мне?.. – Шото положил пальцы на её глаза, вытирая холодные слёзы.       – Я никому не хотела…       – Момо… Теперь у тебя есть люди, которым ты можешь доверять… – Тодороки не мог смотреть на неё без печали в глазах, но и она хранила эту грусть на лице. – Я сразу понял, что ты та, кому я хочу рассказать всё. Пусть и не сразу, но я открылся тебе. Момо, ты сама говорила мне, что не хочешь недомолвок между нами. Есть ли ещё что-то, что я не знаю?       Она приоткрыла рот, но тут же сжала губы. Ей было, что сказать. Сердце болело от всего, но вновь таить что-либо от Тодороки ей не хотелось.       – Родители не бросали меня… Они погибли… Из-за болезни, которая бродила в то время. Никто, никто не хотел помогать нам… Они скончались так быстро, что я даже не успела осознать, как тут же лишилась всего. Господин… Я… – глаза блестели от слёз, и губы тряслись с каждым произнесённым словом.       Тодороки не мог смотреть на это, как она страдала. Он соприкоснулся своим лбом к её, пытаясь передать тепло тела.       – П-почему он находился в "тёмном свете"?.. Что он здесь делает?.. – добавила она.       – Я не знаю, но начну над этим работать, как только мы прибудем домой.       – Не стоит ворошить это...       – Это может оказаться чем-то опасным. Этот мужчина хотел представить ко мне каких-то неизвестных лиц. Это выглядит крайне подозрительно, – Тодороки исказил лицо, что почувствовала Момо и слегка поморщилась от щекотки.       – Момо... – Шото шептал это имя без всякой причины. Момо этого не поняла.       – Да... – она хотела отодвинуться от господина, но тот прервал все слова одним нежным поцелуем, перехватывающем дыхание и обрезающем мысли.       – Момо... – сладко и хрипловато произносил Тодороки, отрываясь от неё, но тут же целуя губы, щёки, глаза и всё, что он хотел. Он прижимал Момо к прохладной колонне, но она была не в силах охладить жар, пылающий в девушке. Одна рука Тодороки притягивала Момо к себе, а другая держала её за лицо, не давая и попытки на побег.       – Г-господин! – воскликнула она, вырываясь из сильной хватки с запыхавшимся лицом. – Почему?..       – Что почему? – Тодороки продолжал ожигать Момо своим взглядом, желая сейчас же продолжить ласки.       – Почему вы целуете меня?.. – с ярко-алыми щеками спросила Момо. Она так хотела узнать ответ на этот короткий вопрос. – В третий раз... И каждый раз вы не говорите ничего, кроме приятных вещей, но никогда не объясняете причину!..       – Прости... – вдохнул Шото. Ему не хотелось говорить всё именно сейчас. Это было слишком открытое и видное место. – Момо, иди за мной, – он взял её за руку и спокойно повёл вглубь прекрасного сада, в середине которого стоял маленький изящный фонтан. Тодороки подошёл к нему вплотную и усадил Момо на край каменной конструкции. Но к удивлению девушки, она поняла, что не почувствовала холода.       – Господин! – неожиданно воскликнула она с блестящими глазами. – Сейчас же зима, а вокруг ни капельки снега! Как же так... – Момо начала оглядывать то, что до этого совсем не замечала.       – Это всё способности обитателей "тёмного света". Мы можем сделать лето даже там, где сейчас зима. – с этими словами он зажёг в руке маленький огонёк. – Помнишь, как я согревал тебя во вторую встречу?       – Припоминаю... – она смотрела на огонь, как завороженная. – Какой красивый огонь... – шептала Момо. В её глазах теперь блестели не слёзы, а танцующие языки тихого пламени.Тодороки жестом руки потушил искру и присел на одно колено, выравниваясь с Момо по росту. Ему хотелось смотреть прямо ей в глаза в этот момент.       – Момо... – Тодороки перевёл дух. – Я искренне не знаю, кем являюсь для тебя, что ты чувствуешь ко мне, но, как минимум, понимаю, что ощущаю я. Я люблю тебя, – твёрдо сказал Тодороки, смотря чётко на Момо. – Для меня ты самый дорогой и любимый человек. Я не встречал похожих тебе... – он взял её ладонь и преподнёс к себе. А Момо сидела как статуя, замерев лишь на первых словах. – Я целовал тебя, потому что хотел. Хотел ощутить тебя, не только твой вкус крови, но и тела. Ты стала моим светом в тот день, когда я заметил твой прекрасный облик на снежной поляне, смотрящий на лунное небо. И я хочу, чтобы ты осталась со мной навсегда. Момо, ты станешь мой женой? – не дав и секунды на ответ, Шото продолжил. – И тогда, ты сможешь свободно выходить в свет, как моя жена. Это то, что я и хотел тебе сообщить, но не в таких условиях. Но что мне оставалось, когда ты так просишь?       – Господин... – проронила Момо, опустив голову. – Вы делаете это не из-за этих слухов?..       – Частично. У меня не было в планах так резко признаваться тебе во всём. Впрочем, я это понял лишь в таких условиях.       – Так вы...       – Да, я люблю тебя, – нежно повторил он, что заставило трепетать сердце Момо сильнее, чем когда Тодороки целовал её. – Я спрошу ещё раз: ты станешь моей женой? – Шото сжал её руку.       – Господин... – Момо посмотрела на него, и из глаз тут же потекли слёзы.       – Момо! Что ты!.. Прости, я... – Тодороки начал судорожно вытирать её слёзы и старался успокоить.       – Нет, господин, это не то, что вы думаете... – она улыбнулась. Лёгкая рука легла на лицо Тодороки.       – Так ты согласна?.. – в сердцах сказал он.       Момо не сводила с него взгляда и уверенно кивнула с улыбкой.       У Тодороки сжалось сердце. Он взял ту руку, что лежала на его лице и отвёл назад, чтобы Момо схватилась за него. Ему понравилось то ощущение, когда она прижимала его к себе своей хваткой. Что Момо в этот раз и сделала. Она высвободила вторую руку и обхватила шею вампира, который уже целовал её, не жалея кислорода. Уже второй раз за сегодня они сливаются в поцелуе, из которого никто из них не был способен выпутаться. Где-то в далеке было осознание того, что они могут быть здесь не одни, но никого это, похоже, не волновало. Момо сладко стонала в объятиях Шото, а тот продолжал напирать, желая услышать её шелковистый голос ещё. Его рука прошла по спине Момо. Она изогнулась в приятной дрожи. Тодороки хотел уже укусить Момо в плечо или шею, но она так крепко прижимала его к себе, что он и не предпринял попытки вырваться. Но тут же одна мысль пришла к нему в голову, и он отстранился от губ.       – Момо... Те укусы... Зажили?.. – хватая воздух, сказал он.       Она кивнула с пылающем лицом, но Тодороки тоже ощущал, что пылает ни меньше.       – Вы хотите?.. – со вздохами прошептала Момо.       – Нет... Здесь не место. Нужно как можно скорее вернуться в поместье и...       – Тодороки! – неожиданно прибежал сэр Бакуго со взволнованным лицом. Шото хотел возмутиться, но по взгляду понял, что что-то не так.       – Что случилось?       – Тебя просят аудиенции!.. – Кацуки махал руками в воздухе, подбирая слова. – Это мистер Нацуо!       – Что?.. – выронил Тодороки и замер с серьёзным лицом, смотря в сторону хрустального зала.