…
— Вот и нечем же тебе заняться, — когда Ацуши рассказал всё, что случилось, Акутагаве тем же вечером, он выглядел совсем не впечатлённым — если не сказать разозлённым. — Я, вообще-то, жизнь человеку спас! — возмутился Ацуши. — Любой бы так поступил на моём месте! — Я бы не поступил. — Потому что ты убийца, — Ацуши давно уже смирился (или почти смирился) с тем, на кого работает Акутагава и что делает для этого — и вполне обыденно мог затронуть эту тему в разговоре. Но Акутагава был раздосадован не столько всей ситуацией, сколько тем, что Ацуши пригласили работать в Агентство — враждующую с Портовой Мафией организацию. Если он туда устроится (а он устроится — выбора ему не оставили. Всё-таки, тигр действительно нарушал закон, и неоднократно — доказательств этому тоже было навалом), им придётся быть по разные стороны баррикад во время работы. Смогут ли они скрывать свои отношения от лишних глаз, и нужно ли это делать? Теперь, когда Ацуши будет работать в Агентстве, оно, по всей вероятности, сможет уберечь его и от Мафии, и от других преступных группировок, что захотят поймать тигра: всё-таки, награда в семь миллиардов иен — это не шутки. — И что ты собираешься делать? — Ну, завтра уволюсь из кафе… — Ацуши не хотел этого делать — тем более так внезапно, да и он не был уверен, что сможет работать детективом — но он уже успел понять, что выбора у него попросту нет. — Жаль, конечно. Мне нравилось там работать. — Зачем ты только полез в эту реку? — Акутагава прекрасно понимал, что Ацуши просто был таким — увидев человека в беде, он не мог пройти мимо. Ясное дело, что, заметив кого-то на грани смерти, он бы не остался в стороне, даже если бы знал о последствиях этого спасения заранее. — Ну, хватит, это уже случилось. Я бы себя никогда в жизни не простил, если бы позволил ему утонуть, — Акутагава только вздохнул, когда Ацуши посмотрел на него щенячьими глазами. — Ты ведь поможешь мне теперь? — Помогу, конечно. Куда я денусь, — Акутагава закатил глаза. — Спасибо! — Ацуши поцеловал его в щёку. — Что бы я без тебя делал! — Что бы ты без меня делал… — на его лице отразилось выражение глубокой задумчивости на несколько минут, пока он размышлял, с чего начать. — Так, для начала. Я не хотел тебе говорить, но на тигра ведётся охота, — он уже понимал, что о том, что тигр попал в Агентство, в Мафии станет известно очень скоро — и тогда открытых столкновений не избежать. В ходе одного из них Ацуши, очевидно, узнает об этом. — Что? — он распахнул глаза в удивлении. — Как это? — Неважно, просто знай, что Мафия давно уже тебя ищет, — Акутагава пытался говорить так, чтобы Ацуши понял всю серьёзность ситуации, но при этом не испугался. У него не получилось. — Давно? Но почему ты раньше мне не сказал? — Не хотел пугать. — Но я же… я ведь… — Ацуши был в шоке. Оказывается, всё это время он спокойно себе расхаживал по городу, даже не подозревая о том, что на него ведётся охота. — Пока никто не знает, что тигр — это ты, — он старался говорить спокойно, чтобы успокоился и Ацуши. — Хотя скоро это выяснится, но Агентство тебя защитит. — Ладно… допустим… — Никто не должен узнать, что мы знакомы. По крайней мере, в первое время. — Ну, об этом я и сам догадался, — Ацуши подумалось, что они прямо как Ромео и Джульетта — будут работать во враждующих группировках, оставаясь при этом вместе. — Возможно… — даже думать о том, что Акутагава собирался сказать дальше, было непросто, — мне придётся делать жестокие вещи. С тобой. — В смысле? — Если мне поручат поимку тигра… — он действительно не хотел, чтобы это случилось, но Хигучи уже занималась сбором информации — а значит, скорее всего, миссию дадут именно им. — Я должен буду сделать так, чтобы никто не понял, что я упустил тебя нарочно. — О какой… степени жестокости ты говоришь? — Ацуши стало не по себе. Он прекрасно понимал, что то, о чём говорил Акутагава, было необходимо — несколько раз мафиози рассказывал ему о том, как ему приходилось устранять предателей. Понимал он и то, что всё, что ему придётся сделать — ради безопасности. И всё же… — Я не знаю, — он вздохнул и опустил глаза. — Могу только пообещать, что я не сделаю ничего сверх меры. — Ладно, я… я буду готов, — Ацуши кивнул, как будто подтверждая свои слова. Он всегда был готов пойти на жертвы ради большего блага, даже если не знал, какими именно будут эти самые жертвы — таким уж он был человеком. Ацуши никогда не боялся пострадать, если он знал, что это обезопасит людей вокруг него, да и Акутагаве он доверял. Выбора, так или иначе, не было. — Долго нам надо будет так скрываться? — Не знаю, будем смотреть по обстановке. — Ладно. Хорошо. Я понял.…
На следующий день Ацуши разбудил телефонный звонок. Акутагава в это время уже ушёл на работу — у него снова была какая-то бумажная работа, оставшаяся с последних заданий, с которой он хотел разобраться пораньше. — Гуд морнинг! — с того конца провода раздался звонкий, бодрый голос Дазая. — Наступил ещё один прекрасный день. Как тебе спалось? — Хорошо, спасибо, — Ацуши немного растерялся спросонья, но поддержал диалог. — Рад слышать. Кстати, Ацуши-кун… извини, что так внезапно прошу, но произошёл непредвиденный случай. — Непредвиденный случай? — Да, с этим нельзя медлить. Прошу тебя, приходи в указанное место как можно скорее, — Ацуши нахмурился, слушая обеспокоенный голос из динамиков. — Произошло нечто страшное, и только ты можешь помочь! — Х-хорошо, я понял, — Ацуши положил трубку и спешно собрался, вышел из дома и направился по адресу, указанному в сообщении, которое ему отправил Дазай сразу после их разговора. Дорога не заняла слишком долго, и, идя по карте, он подошёл к зданию, похожему на небольшой мотель или общежитие. Завидев нужный дом издалека, он перезвонил Дазаю, о чём он и попросил его в сообщении. По его указаниям, он прошёл во внутренний двор, и, оглядевшись, увидел его. В бочке. После недолгого разговора выяснилось, что эта была очередная его попытка покончить с собой, которая оказалась слишком болезненной, чтобы вынести. Услышав всё это, Ацуши просто опрокинул бочку, в результате чего Дазай с грохотом и воплями из неё выпал. После этого Ацуши рассказал детективу, что не может контролировать тигра — а значит, пользы в Агентстве от него не будет. Если до этого он и думал, что возможности отказаться от работы у него нет, то сейчас, на удивление, Дазай не стал его отговаривать. Спросил только, чем он будет заниматься, и когда Ацуши ответил о том, что отправится на работу, решил проводить его. Только вот по пути их встретил Куникида: после нескольких минут громких и жестоких разборок, он, опомнившись, сообщил, что на Агентство было совершено нападение террориста. Они вдвоём утащили с собой Ацуши, а когда он пытался сопротивляться, говоря о том, что ему надо на работу, сказали, что всё уладят. В офисе Агентства действительно был подрывник: рыжий парень примерно того же возраста, что и Ацуши, который сидел на столе рядом с бомбой, в руках держа детонатор, а на полу рядом с ним, связанная, находилась молодая девушка в школьной форме. В общем, после некоторых обсуждений и препираний, Ацуши пришлось выполнять роль отвлекающего манёвра: прикинуться почтальоном, пока Куникида использовал бы свою способность для того, чтобы обезвредить подрывника и спасти заложницу. Только вот всё пошло не по плану, и в итоге он вырвался, когда Куникида, схвативший его, отвлёкся на Дазая. После этого он активировал бомбу — до взрыва оставались считанные секунды. Ацуши, сам не понимая, что делает, кинулся к ней, оттолкнул заложницу и накрыл бомбу своим телом, чтобы таким образом свести урон от взрыва к минимуму. Он даже не успел сообразить, что произошло, и зажмурился, так и не осознав, что вот-вот пожертвует своей жизнью ради спасения незнакомых людей. Но бомба не взорвалась. Когда таймер перестал тикать, отмечая каждую прошедшую секунду звуковым сигналом, Ацуши нерешительно открыл глаза: детективы стояли перед ним, а подрывник выглядывал из-за спины Куникиды. — Ну и ну… я, конечно, знал, что он идиот, но чтобы настолько… — Куникида покачал головой. — У него есть все задатки самоубийцы! — Дазай повернулся к подрывнику. — Согласен, Танидзаки-кун? — Прости-и-и… — протянул рыжий парень, — ты в порядке? Ацуши поморгал, смотря на них пару секунд, а потом прищурился. Чего? Оказалось, что вся это сцена была экзаменом! Ему так и не оставили возможности отказаться от работы в Агентстве, и весь этот переполох был спланирован, да ещё и Дазаем. Вскоре в комнату зашёл мужчина в кимоно с длинными седыми волосами, которого называли Президентом. Детектив рассказал ему о том, что тест Ацуши прошёл успешно, однако решение о принятии на работу он оставил за Дазаем и удалился. — Добро пожаловать в Вооружённое Детективное Агентство, Накаджима Ацуши-кун. — Нет, нет, нет, — Ацуши так и стоял в обнимку с поддельной бомбой. — Я не могу присоединиться к такому безумному Агентству! У меня ведь есть работа! Это невозможно! — Не каждый пожертвует собой, чтобы спасти остальных от взрыва. Ты справишься. А насчёт работы не волнуйся, — Дазай улыбался, а девушка, стоящая с, как выяснилось, братом позади него, кивала и поддакивала. Ацуши не смог ничего возразить. После случившегося он направился в кафе, чтобы уволиться, а по пути размышлял. На самом деле, работа в Детективном Агентстве действительно могла бы быть полезной и интересной — он всегда хотел помогать людям, а в подобных местах, вроде как, этим и занимаются. Он не знал, получится ли у него, но Дазай, судя по всему, был уверен в том, что Ацуши сможет принести пользу. И раз детектив верил в него — стоило попробовать. За те четыре года, что Ацуши проработал на Игараши-сана, из небольшой кофейни заведение превратилось в настоящее кафе-ресторан. Они переехали в помещение просторнее, и официантов, конечно, давно стало больше, поэтому проблем с тем, чтобы уволиться, не возникло. Управляющий с улыбкой отдал Ацуши трудовую книжку (когда он удосужился, наконец, сделать себе документы, его приняли на работу и официально) в обмен на заявление об увольнении. Он пожелал ему удачи в дальнейшем, и даже сказал, чтобы он заходил в качестве посетителя. Ацуши был крайне благодарен ему за эти четыре года — кто знает, может, он бы и вовсе не смог выжить, не прими его Игараши-сан на работу. Умер бы от голода где-нибудь в канаве, как ему и пророчили в приюте. Он понимал, конечно, что рано или поздно придётся уйти — он бы не хотел всю жизнь проработать официантом — но прощаться было немного печально. Хотя эта печаль была какой-то даже приятной, немного тёплой и ностальгической, как тоска о былом. Как будто он покидал родное гнездо — первое место, в котором он почувствовал себя нужным; благодаря которому смог заработать на жизнь и встать на ноги.…
Долго ждать их с Акутагавой первой (для всех остальных) встречи не пришлось. Первое же его задание в качестве детектива, на которое его отправили с Танидзаки, играющим роль проводника, и его сестрой (хотя у Ацуши были сомнения насчёт этого — очень уж бесстыдно Наоми вела себя по отношению к брату) обернулось столкновением с Мафией. Только вот вышло оно намного более жестоким, чем он себе представлял. Ацуши крайне редко видел Акутагаву в деле: последний раз был ещё четыре года назад, после его похищения Мимик. Но тогда, увидев гору трупов, он и не подумал о том, что для мафиози так расправиться с врагами — обычное дело. Сначала Хигучи (которую Ацуши не узнал, несмотря на то, что встречал однажды — а она, похоже, не узнала его), приведшая их в тупик, расстреляла Наоми. Танидзаки тогда страшно разозлился и попытался её убить, используя свою способность, пока Ацуши в шоке сидел на земле. Потом пришёл и сам Акутагава, и первым же делом пронзил Танидзаки своей способностью, а потом ударил и отчитал свою помощницу за то, что она стреляла вслепую, несмотря на то, что тигра было приказано взять живым. Ацуши подумалось, что, если бы им не нужно было скрывать, что они знакомы, он бы прямо там попытался его успокоить — после вызова скорой помощи для его коллег. Акутагава говорил так, будто они и вправду впервые встретились, а в Ацуши он видел только свою цель. Ему стало действительно не по себе: хотя он понимал, что все его речи — это спектакль, и всё же его новые коллеги… они были на грани смерти на самом деле. Ему стало страшно и противно, и Ацуши начал винить себя в том, что они попали под перекрёстный огонь из-за него: целью Мафии как был тигр, так ей и оставался. Если бы он не послушал Дазая и не остался в Агентстве, они были бы в порядке. Ацуши согласился на работу здесь, чтобы помогать людям — и что в итоге? В этот момент у Ацуши в голове что-то щёлкнуло: он снова, впервые за довольно долгое время, вспомнил директора. Как будто сегодня он получил подтверждение его словам — словам о том, что он только мешает и приносит беды всем, кому не повезло оказаться рядом. Из погружения в воспоминания его вырвал Акутагава с помощью Расёмона: когда Ацуши вернулся в реальность, увидел в сантиметрах от себя огромную дыру в земле, вырезанную его способностью. Увидев со стороны противостояние, которое разразилось между ними после этого, никто бы и подумать не смог, что сегодня ночью они спали в обнимку. После очередного удара, Ацуши как-то рефлекторно прыгнул прямо на стену — а потом произошло что-то странное. Он вдруг ощутил, что становится больше, все чувства обострились до предела, а поле зрения сузилось, позволяя сфокусировать взгляд на цели перед ним. Ацуши превратился в тигра — но на этот раз он остался в сознании. Хигучи начала стрелять по нему, но Ацуши даже не успел ничего сообразить, когда опустилась ярко-зелёная завеса: Танидзаки использовал свою способность, чтобы отвлечь её и Акутагаву. Вообще, из-за того, как резко обострились все чувства, и как взгляд как будто был сосредоточен только на том, что Ацуши видел прямо перед собой, он почти не понимал, что творится. Словно всё происходит слишком быстро, а тело двигалось само по себе, и он едва поспевал осознавать, что делает. Следующим, что он увидел, только пробравшись через зелёную пелену, был Расёмон, а после — рука Дазая и вспышка его способности. После неё Ацуши потерял сознание. Хигучи, похоже, не узнала бывшего Исполнителя Портовой Мафии. Для Акутагавы же эта встреча с ним даже в роли детектива уже не была первой. Когда помощница наставила на его бывшего наставника пистолет, пока тот пытался привести Ацуши в чувства, он только рассмеялся. — Перестань, Хигучи. Тебе не победить. — Но, Акутагава-семпай… — Дазай-сан, в этот раз мы отступим. Но однажды тигр будет у Портовой Мафии, — он старался не выдать эмоций, бушующих внутри, причём самых разных: от беспокойства до зависти. Он и представить не мог, что Дазай может быть таким осторожным с другим человеком, но с Ацуши он обращался как-то даже бережно. Пообещав наведаться в Агентство в ближайшее время и позволив Хигучи покидаться пустыми угрозами, Акутагава отступил, оставив Дазая с бессознательным Ацуши и полуживыми детективами, пострадавшими в их столкновении. Очнулся Ацуши уже в Агентстве, на больничной койке. Рядом сидел Куникида — после разговора с ним, он почувствовал себя ещё хуже, испытав больше вины. Он и так знал, что Мафия ищет именно его, но увидев ужасные последствия и то, чем это обернулось для Агентства… Ацуши решил, что ему нужно уйти. Лучше он сам столкнётся с Мафией, попадёт в руки Организации, о жестокости которой многократно слышал от Акутагавы, но обезопасит детективов, которые пытались его защитить. Ему было страшно, конечно, но он не собирался подвергать опасности абсолютно посторонних людей. Намерения Ацуши только укрепились, когда он своими глазами увидел склад, на который напал один-единственный отряд Портовой Мафии: он был полностью разрушен, и юноша не мог допустить, чтобы то же случилось и с Агентством. Но его уход не спас Агентство от нападения. Ацуши действительно надеялся, что Мафия оставит их в покое — ведь Куникида сказал, что их целью был только он, да и Акутагава говорил ему о том, что Мафии нужен тигр. Он думал и был готов к тому, что его быстро поймают почти сразу после того, как он сообщил Хигучи о своём уходе и собрал вещи. Даже сказал Куникиде, которого встретил по пути, что бояться им нечего. И всё это зря. Он и так чувствовал себя ужасно, уходя: вся эта ситуация как будто служила лишним подтверждением словам директора. Он приносил несчастья тем, кто был рядом; ранил их одним своим существованием. Танидзаки и Наоми получили серьёзные повреждения только потому, что им не повезло пойти на задание вместе с ним, а над Агентством нависла угроза — и всё это из-за него. Ацуши хотел, очень сильно хотел обезопасить их хотя бы сейчас, приняв удар на себя, но все его надежды разбились вместе с оконными стёклами здания Агентства, стоило ему отойти буквально на пару сотен метров. Он, недолго думая, побежал обратно, чтобы сделать всё, что было в его силах, чтобы помочь, но каково же было его удивление, когда он увидел, что детективы и без него отлично справлялись, а «худшим сценарием», которым его так пугал Куникида, оказались повреждения самого офиса. Приятного мало, конечно, но это не сравнится с тем, что успел себе надумать Ацуши: в его понимании «худшим сценарием» была как минимум смерть одного или нескольких детективов. А так… офис ведь можно отремонтировать, и ничего непоправимого не случилось. Это был тот момент, когда Ацуши понял, что Вооружённое Детективное Агентство совсем не такое простое, каким может показаться.…
Когда Ацуши вернулся домой, Акутагава уже был в квартире. Он его ждал. — И как тебе работа под руководством Дазай-сана? — Акутагава не поднял глаз на Ацуши, делая вид, что читает книгу, которую держал в руках. — Непонятно. Он, вроде бы, очень умный, но ведёт себя просто ужасно, такой несерьёзный и Куникиду-сана специально дово- постой, откуда ты знаешь его имя? — Ацуши не сразу осознал, что никогда ещё не называл имени своего нового учителя. — Вы знакомы? — Верно. Он был моим наставником в Мафии. — Наставником?.. — Ацуши быстро вспомнил времена, когда они были ещё подростками, и то, каким тогда был Акутагава. Как он приходил домой побитым и совершенно обессиленным, как не мог поверить в себя и свои силы без признания учителя. Вспомнил, как он плакал ему в плечо, когда тот предал Мафию, так и не дав Акутагаве того, чего он желал больше всего на свете. — Подожди- — Я вот одного понять не могу… почему ты, а не я? — Акутагава до скрипа стиснул зубы, пытаясь не выдать того, что чувствует. А чувствовал он очень много всего: и злость, и зависть, и обиду, и непонимание. — Ты уверен, что не обознался? — у Ацуши в голове не укладывалось, как этот детектив может быть причастен ко всем ужасам, что происходили с Акутагавой годами ранее. — Я не мог обознаться. Дазай Осаму, бывший Исполнитель Портовой Мафии, ныне работник Вооружённого Детективного Агентства. — Разве… разве такое возможно? — Ацуши действительно сложно было поверить в то, что Дазай, с которым он теперь работает и тот, о ком ему рассказывал Акутагава — это один человек. — Как видишь. Вот скажи мне… — Акутагава сложил перед собой руки, сцепив пальцы, и поднял глаза на Ацуши. — Что такого сделал ты, чего не сделал я? — Что? — Почему он обращается с тобой, как с человеком? — Акутагава кусал губу и смотрел на Ацуши с выражением, которое он никак не мог понять. — Ты что, злишься? — Ацуши встревоженно нахмурился. — Просто пытаюсь понять. Почему я за два года так и не смог добиться его признания, а ты получил его, даже не приложив никаких усилий? — Я… я не знаю, — Ацуши на секунду стало обидно от того, что Акутагава не считал, что он прикладывал какие-либо усилия, но он прекрасно понимал, что тот сказал это не ради того, чтобы оскорбить его. Сейчас вместо него говорил гнев. — Я просто не понимаю, почему он считает, что ты лучше меня? — Я не знаю, Рюноске. Прекрати, пожалуйста, мне неприятно это слышать. — Тебе-то неприятно? — Акутагава поднял брови и усмехнулся. — Ты хоть понимаешь, как мне неприятно было видеть, как он спасал тебя? — Но я ведь не виноват! — Ацуши непроизвольно сжал руки в кулаки. — Господи, мне даже не нужно это признание! Если бы я мог, с радостью отдал бы его тебе! — Да как ты смеешь? — от мысли о том, что Ацуши не ценит того, о чём так долго мечтал Акутагава, кровь закипала. — Как ты можешь даже думать о том, чтобы променять его на что-либо? — У нас разные ценности, вот и всё. А теперь перестань обвинять меня, — Ацуши действительно старался отнестись к Акутагаве с пониманием, но его терпение было не бесконечным. — Я ничего не могу поделать с тем, что он не признал тебя. Я думал, ты оставил это в прошлом. — Я тоже так думал… — Акутагава только сейчас осознал, что и вправду как будто откатился на четыре года назад. Как будто всё это время, вся похвала Чуи, все его успехи на миссиях, повышения, поддержка Ацуши на протяжении долгих лет ничего не значили. Он ведь и вправду считал, что смог осознать свою силу: хотя он до сих пор считал необходимым постоянно её доказывать, но Акутагава перестал так сильно зависеть от мнения начальства. Ему стало не по себе от того, что он увидел в Ацуши — том самом, который всё это время помогал ему и был рядом — соперника. Ещё и только потому, что человек, которого он ненавидел за то, что он сделал, признал его силу раньше. В этом действительно не было вины Ацуши, и хотя он всё равно ему завидовал, потому что он с лёгкостью получил то, чего Акутагава так и не смог добиться, несмотря на все приложенные усилия, он не должен был злиться на него из-за этого. — Прости, я что-то… — Акутагава почувствовал вину из-за того, как неблагодарно себя повёл. — Ничего. Можем поговорить, если хочешь. Только спокойно. — Тут не о чем разговаривать. Просто он считает, что ты сильнее меня, вот и всё. — Да нет же! Послушай, этот человек, он… совсем не похож на того, о ком ты мне рассказывал раньше, — Ацуши изменился в лице, пытаясь донести свою мысль до Акутагавы максимально точно. — Он изменился за эти четыре года, очень сильно изменился. Я уверен, если бы он стал твоим наставником сейчас, то обращался бы с тобой так же, как со мной. — Это не имеет значения. Он ушёл из Мафии, и мне никогда больше не получить его признания. — Чуя-сан ведь говорил, что он давно тебя признал, разве нет? — Но я так и не услышал этого от него самого. — Я думал, ты решил, что тебе это и не нужно… — это был уже далеко не первый раз, когда они говорили о Дазае, и Ацуши считал, что ему удалось убедить Акутагаву в том, что в первую очередь он должен сам себя признать. За эти четыре года они неоднократно возвращались к теме признания и оценки своих способностей: раньше Акутагава был убеждён в том, что может считать себя сильным, только если люди, сильные в его глазах, скажут об этом. Само собой, его не интересовало признание от какого-то проходимца, но именно слова Дазая — человека, спасшего и воспитавшего из него мафиози — были для него важны. Тем не менее, он сделал с ним много, очень много страшных вещей. Напрочь убил его веру в себя, которую Акутагава с большим трудом (не без помощи Ацуши и Чуи) восстановил, исказил его самооценку и заставил ненавидеть себя за каждый промах и неудачу. Ацуши потратил много времени и сил на то, чтобы убедить его в обратном: в том, что если он сам видит результаты — это главное; в том, что ошибки совершают все, и нельзя корить себя за них. Его слова, в дополнение к успехам и повышениям на работе, действительно заставили Акутагаву поверить в то, что он чего-то стоит. Поверить в то, что даже слова такого важного человека не определяют его, и в то, что он силён. Каждая успешная миссия будто добавлялась в копилку, увеличивая его веру и уверенность в себе. И со временем он не мог спорить с фактами: он выполнял все задания практически безупречно, регулярно слышал похвалу от своего нового наставника и даже Босса, и он не мог считать, что они ошибаются. Когда он перестал постоянно выслушивать унижения от наставника, это давалось ему намного проще. Да, он так и не добился этих слов от Дазая, но жизнь на этом не заканчивалась. Возможно, он действительно просто пытался воспитать его таким образом, но это уже не имело значения. Ему стало всё равно. Он причинил ему много боли, и Акутагава не хотел до конца своих дней жалеть о том, что не добился признания от такого жестокого человека, который его даже не ценил. У него оставалась кое-какая гордость, и потому он действительно смог отпустить и забыть его. — Да, ты прав. Я не хочу от него зависеть. — Ты ведь помнишь то, о чём мы разговаривали так много раз? — Помню. — Хорошо. Не забывай этого. Ты проделал огромную работу, чтобы осознать свою силу, я не хочу, чтобы это всё оказалось напрасным. Ладно? — Да… не знаю, что на меня нашло, — Акутагава сухо сглотнул. Он ни за что не хотел возвращаться в прошлое: тот период времени, когда он обучался у Дазая, был самым тёмным и тяжёлым в его жизни. И, хотел он это признавать или нет, после предательства наставника он чувствовал себя намного лучше. Не сразу, конечно, но окончательно отойдя и приняв это, он действительно смог жить довольно нормальную жизнь. Жизнь без ежедневного самобичевания, без множества повреждений, ненависти к себе и всем вокруг. Он изменился в лучшую сторону с его уходом, изменилось то, как он себя видел и что чувствовал по отношению к самому Дазаю. За четыре года его мнение менялось много раз: были и сожаления, и ненависть, и даже тоска. В последнее время, до того, как он узнал, что новым учеником Дазая является Ацуши, ему не было никакого дела до предателя — напротив, он был ему противен. И он не хотел, чтобы это менялось.…
Следующие несколько дней Ацуши очень внимательно наблюдал за старшим детективом: он всё пытался понять, как этот человек, лежащий целыми днями на диване в офисе Агентства, устраивающий заплывы по реке и попадающийся в сети во время их расследований, может быть (хоть и в прошлом) устрашающим мафиози, убившим десятки, а то и сотни людей. Ему ужасно хотелось спросить у него про Акутагаву, узнать, почему он вёл себя таким образом, но он не мог — по крайней мере, не сейчас. Он хотел рассказать ему о всей боли, что он ему причинил. Узнать, сожалеет ли он. И Ацуши хотел, чтобы Дазай сожалел. Он не был жестоким человеком и крайне редко желал людям чего-то плохого, но он неоднократно ловил себя на мысли, что был бы рад, если бы Дазай прочувствовал всю ту боль, которую принёс Акутагаве. От одного воспоминания о его и их совместном прошлом, от одного взгляда на детектива и мысли о том, что он сделал с его любимым человеком, он наполнялся такой сильной ненавистью, которую мог испытывать разве что к директору приюта, который издевался над ним самим. Он не мог уважать его так, как уважал до того, как узнал, что он был наставником Акутагавы. Он не мог и не хотел прощать ему все те ужасы, через которые он заставил его пройти, и только глядя на него, на это беззаботное и в какой-то степени даже глуповатое лицо, Ацуши чувствовал, что злится. Он всеми силами пытался скрыть это, но юноша чувствовал настоящее презрение к Дазаю. Но ему приходилось продолжать работать в Агентстве и с Дазаем в частности: на самом деле, Ацуши действительно нравилось спасать людей. Его мнение насчёт Дазая начало меняться только после раскрытия дела о Лазурном Посланнике — тогда он понял, что детектив действительно не так прост, как кажется. У него был отличный ум, который он использовал только тогда, когда сам того хотел, из-за чего он и производил это обманчивое впечатление легкомысленного человека. Осознал всю серьёзность своей работы Ацуши только во время теракта в метро, когда он возвращался в Агентство с Йосано, и на поезд напала Мафия. Когда один из оперативников Мафии по громкой связи объявил о том, что в поезде заложены бомбы, он не на шутку испугался — даже не за себя, а за невинных людей, что по случайности оказались с ним рядом. Во время столкновения с юной террористкой особо лучше не стало: Ацуши почти сразу получил довольно серьёзные ранения, и уже думал, что действительно погибнет, но мысль о том, что из-за этого могут умереть и люди, находящиеся с ним в одном поезде, заставила Ацуши действовать. Однако одной силы воли, как оказалось, недостаточно: способность у девочки, представившейся Кёкой, была опасной и очень сильной. Ацуши едва успел подумать о том, как пригодился бы сейчас ему тигр, перед тем, как Снежный Демон ударил его катаной, и зажмурился — а открыв глаза, на месте своей руки увидел лапу тигра. Благодаря способности директора Ацуши, хоть ещё и не мог полностью контролировать превращения, но, похоже, мог на подсознательном уровне использовать способность в смертельной опасности. Это помогло ему выйти из схватки победителем, и Кёка отдала ему необходимый пульт. Однако когда он нажал на кнопку, которая, как он думал, должна была выключить бомбу, находящуюся под её кимоно, запустился обратный отсчёт. Ацуши хватило всего нескольких минут разговора, чтобы заметить, насколько пусто внутри у девочки, стоящей перед ним. Он понял, что она не хочет заниматься тем, чем занимается, только когда она оттолкнула его и выпрыгнула из поезда, чтобы спасти пассажиров, пожертвовав собой. Сам не понимая, как он это сделал, Ацуши использовал способность на ногах и прыгнул за ней. Девочку удалось спасти, хоть Ацуши и потерял сознание сразу после того, как они выплыли к берегу.…
Когда Дазай попал в плен Мафии, Акутагава не мог упустить свою возможность повидаться (и поквитаться) с учителем. Когда он только спустился в подвал, где держали его, прикованного цепями, и услышал его беззаботную песенку, не смог удержаться и ударил предателя по лицу: за всё, через что он заставил его пройти. Хотя заслужил он и что-то намного хуже, но его казнь и так была близка. Услышав от него лично и то, что учился он медленно, способность у него бесполезная, а новый его ученик во многом превосходит Акутагаву, он ударил его снова: на этот раз за то, что он сказал сегодня, и за то, что настраивал его против Ацуши. После их встречи у него как-то даже отлегло от сердца. Он убедился в том, что не испытывает по отношению к своему бывшему наставнику ничего, кроме ненависти и презрения. Он был зол на него за всё то, что он с ним сделал, и всё, чего он ему не сказал. Он не хотел видеть его, и не хотел, чтобы их что-либо связывало. Он не хотел признания этого человека. Оно попросту не было ему нужно: не тогда, когда он увидел, насколько несправедливыми его действия были по отношению к нему на протяжении двух долгих лет. Мнение человека, не видевшего его силы долгое время, причинившего ему много боли (как физической, так и моральной) и предавшего Мафию больше его не волновало. Может, осталось что-то внутри, что говорило ему назло Дазаю стать сильным, просто чтобы доказать, что он ошибался, но это чувство отличалось от того, что он испытывал ранее. Выйдя из подвала, Акутагава действительно испытал облегчение. Как будто там, вместе с Дазаем, осталось и его прошлое: прикованное цепями и ожидающее казни. Он почти физически ощутил, как отпустил его и оставил позади. Его злость и обида нашли выход, и Акутагаву как будто ничего больше не связывало с его болью. Дома он не забыл обсудить это с Ацуши, и юноша был счастлив, увидев, что Акутагава на самом деле смог отпустить своё прошлое. Не забыл, но принял. Смотря на него, Ацуши и сам как будто учился оставлять то, что с ним было, позади, и двигаться дальше. Может, у него получалось и не всегда, но Акутагава, вместе с его борьбой, помог понять Ацуши, что его прошлое его не определяет. Что он сможет жить дальше вместе с ним, несмотря на все трудности. Что это часть его личности и внутреннего мира, и, если бы не то, через что он прошёл, он бы не стал тем, кем является.…
Они продолжали жить и работать таким образом: отделять «деловые» отношения от личных было непросто, конечно, но они старались. Хотя со временем, когда в Иокогаму наведалась североамериканская организация одарённых, известная под названием Гильдия, они становились всё менее скрытными. У Портовой Мафии и Детективного Агентства появилась общая цель, охота на тигра прекратилась, и хотя организации всё ещё враждовали, открытого конфликта не было. Когда первым приоритетом стала победа над Гильдией и спасение города, в результате чего Акутагаве с Ацуши и вовсе пришлось объединиться и вместе работать под руководством Дазая, они совсем перестали шифроваться — в этом больше не было необходимости. Хотя большую часть времени, конечно, их рабочее время проходило отдельно. Ацуши раскрывал дела вместе с другими детективами, Акутагава продолжал свою работу в Портовой Мафии; а по вечерам они возвращались в их общий маленький мир. Мир, в котором не было никаких противостояний, организаций и вражды. Мир, в котором были только они двое. Мир, в котором никто им не мешал и не тревожил. Это был мир, в котором они были счастливы. Им нравилось делить этот мир: они прекрасно дополняли друг друга, всегда поддерживали и понимали. И хотя на работе их интересы до сих пор иногда сталкивались, в свободное время они об этом попросту забывали — это было совершенно не трудно, учитывая то, как сильно они друг друга любили. Они не упустили свою Возможность стать счастливыми и разделить своё счастье друг с другом.