Верный своей королеве

Каждый занял своё место, сохраняя спокойствие и молчание. Каждый, кроме Киллиана, что стоял у дверей, просто не понимал, что происходит. Локсли отвернулся в окно, хрустя пальцами и заламывая запястья в кулаках. Реджина безумно хотела его обнять, но сдержалась, оглядывая присутствующих. Роланд налил девушке воды, и королева начала. — Я знаю, никто из вас такого не ожидал… Я тоже не ожидала потерять своего человека, а вы — своего, — присела на стул во главе всех, — но это был их выбор. Кто-то был другом, кто-то, возможно, родственником, но предателей нужно наказывать! Прошу возразить, если ваше мнение разнится с королевским. И все молча опустили голову, кивая. Реджина сложила руки в замок, продолжая монолог. — Я уезжаю со стены, — уловила краем глаза встрепенувшегося Робина. — Войско Леопольда растёт с каждым днём, видимо, король Медас поставляет к нему людей. Этому человеку лишь бы деньги платили… — Но, ваше величество, король живёт на другом конце света, — начал главнокомандующий Гидеон, — Юг окружают горы, а значит… — А значит переправляться он будет по морю, и займёт это больше месяца, — продолжила Реджина, кивая на его предположение. — Всё верно, а до этого времени Леопольд точно не захочет терять свою малую и побитую армию, а поэтому здесь будет тихо. — Да даже если он и сунется, рискует потерять всё, что у него есть, — съязвил Герам. — Верно, а ещё, я бы хотела представить вам нового главнокомандующего на место Фасилье, что будет охранять один из флангов, — переглянулась с каждым, но так и не дождавшись поворота от Робина. — Герам, именно вам, невзирая на характер, я доверяю хранить часть стены так, как это делает ваш отец! Вы показали себя смелым и храбрым, а главное верным королеве, — уловила ошарашенный взгляд и поклон от парня. — Благодарю, ваше величество, — замялся парень. — Право. Я не ожидал… — Не стоит, а пока, мастера по оружию я доверяю вам назначить самим. Остальное без изменения, — откинула голову на спинку стула, также наблюдая за спиной Робина. — Я действительно покидаю стену, но знаю, что она останется в сильных руках. Надеюсь, что к моему возвращению на стене появятся только плюсы. Благодарю за службу, господа! — встала из-за стола, прикладывая руку к сердцу, что за королевой повторили все. — И пусть пылает огонь в наших сердцах, как пламя великого дракона! — произнесла девиз, что служил для каждого символом чести. — Можете быть свободны, я рада, что познакомилась с вами. Все выражали слова благодарности, удачи, а после кланялись и уходили со спокойной душой и совестью из переговорной. За почти два месяца действительно поменялось многое, очень многое. Каждый проявил мужество и отвагу, Реджина же смогла удержать статус королевы, как того и желал покойный отец. Но это всего лишь часть того, что предстоит пройти, и девушка это понимала. Миллс научилась любить, поощрять, прощать, показывать эмоции и частично доверять. В кабинете воцарилась тишина. Остались только двое, что не могли связать и пары слов. Наверное, минут пять она просидела, слушая треск дерева в камине и смотря в одну точку, прислушиваясь к ровному дыханию лучника. Его спина была непреклонна, пальцы хрустели, а зубы скрипели. — Ладно, — встала со стула, тяжело вдыхая прохладный воздух, — мне пора, — подошла к двери, как Локсли остановил голосом. — А на меня у тебя тоже планы были расписаны по пунктикам? — до мурашек заставил встрепенуться, поворачиваясь на мужчину. — О чём ты говоришь? — потихоньку приближалась, высматривая в профиле эстетику его тела. — Я не дурак, как ты поняла, стратег хороший. Тогда ты специально задерживала меня, расспрашивая о всякой ереси… — сжимал кулаки, устремляя голубой взгляд в снежное небо. — Ты пыталась понять предатель я или нет, — хмыкнул, презренно расплываясь в улыбке. — Неужели до последнего сомневалась в этом? — Да! Да, сомневалась… — громко по сердцу резала ножом. — Робин, если бы я узнала, что ты предатель, раньше, чем об этом могли узнать Джонс и остальные, то смогла бы тебя спасти… — Себя для начала спаси, Миллс! — выкрикнул, разворачиваясь в её сторону. — Робин… — попыталась подойти, но тот остановил рукой. — Стой там, где стоишь, иначе я за себя не ручаюсь! — пригрозил, поднимая глаза в её карие. — Как ты могла? После всего, что было между нами… ты просто уезжаешь, оставляя меня тут?! — Да, по указу ты сможешь покинуть стену лишь через пять лет… осталось меньше года… — прошептала, глядя в голубой бушующий океан. — И ты хочешь мне сказать, что не будешь его переписывать, чтобы я остался тут? — с надеждой пытался услышать нужные слова, но в её действиях бушевало безрассудство. — Я не буду этого делать, какие бы у нас отношения не были… Если люди поймут, что я уязвима, то в итоге Леопольд начнёт давить на больное. Я не хочу, чтобы ты стал тем самым рычагом… Робин, пожалуйста… — дрожащими руками царапала поверхность разделяющего их стола. — Возьми Роланда с собой, ему в замке будет безопасней, — сохранял дистанцию и холод в сердце. — Ели бы я могла, я бы осталась… — глаза наполнялись жидкостью. — Я верю тебе и верила всегда! — Поэтому доверила искать предателя Киллиану и… чёрт, моему сыну… Ты доверяла ему больше, чем мне! Реджина, вообще слышишь себя?! Почему же не главному по разведке, по оружию?! Или он тоже был в списке подозреваемых? — Каждый был… но в конце остались только трое… — замялась, выпуская слезу. — Они и ты… Робин, я правда хотела рассказать, но Киллиан меня отговорил, — сделала ещё один шаг к нему навстречу. — Уйди! — прошептал Локсли. — Что? — по щеке текла слеза, мокрой дорожкой проделывая себе путь к подбородку. — Бери Роланда и уходи! Я не хочу больше тебя видеть! — отвернулся обратно к окну, делая абсолютно безразличный вид. — Мы сделали кучу ошибок, ваше величество. — Робин, ну мне необходимо ехать. Нужно заручиться поддержкой с ОЗА и Нетландии, а по-другому нам не выиграть войну! — всхлипы вырвались из груди от его слов и действий. Как можно так говорить. — Ну так иди… Я вас больше не задерживаю, ваша светлость, спасибо за визит, — ни один мускул не дрогнул на лице, а руки сжимались в замок сзади. — И это всё? Между нами? — осмелилась спросить Реджина, успокаивая дрожь. — Так точно, — без единой эмоции, что могла заставить Миллс поверить в его любовь и остановить девушку, проговорил лучник. — Ты прав… — стёрла слезу, в последний раз шмыгая носом. — Так будет лучше всем, — развернулась на каблуках, громко хлопая входной дверью. Тишина… Завывание ветра за окном, горящий огонь в камине, треск половиц… — Твою мать! — со стола полетел графин и кубки, разбиваясь об пол. Реджина неслась на Росинанте, приложив голову к гриве. Она перестала замечать всё: ветки, деревья, дорогу, ручьи. Перестала чувствовать холод, отдаваясь ледяному потоку зимнего ветра, что развивал длинную накидку. Дыхание сбилось, а слёзы градом усыпали гриву коня. Ягодицы бились о седло, а ноги максимально напряглись, боясь упустить хозяйку с такой скорости. Правда сказать, отважный Роланд хотел поскакать вслед, догоняя королеву, но пыл мальчика умерил Киллиан, остановив мальца и дав понять, а как необходимо побыть одной. Книги полетели с полок, смешиваясь с грудой мусора на полу, а давно забытая бутылка коньяка в стеллажах была найдена, как спасательный круг. В состоянии, когда голова идёт кругом, а мир остановился, снова не обращая внимание на тебя, точно не понадобился стакан. Он с силой открыл крышку, с горла заливаясь алкоголем. Робин практически не пил, но сейчас хотелось забыться. Она снова сбежала, а он своими же словами прогнал. Пара года, ничего не сказать. Робину удалось сделать то, что никто не мог, а именно, сломать сторону сучки в характере королевы, но собственное эго сыграло злую шутку, и где они сейчас… Она по дороге в свой замок, а он хлистает горячительное огромными глотками и неотрывно смотрит в огонь. Одновременно ужасала и восхищала сила королевы, что без труда могла поджарить любого. Он до безумия любил брюнетку, да боже, кого обманывать, он до конца жизни будет её любить. Голубые глаза, такие же голубые, как чистое море и летнее небо. Глубокие ямочки на щеках, что при улыбке показывали свою сущность. Голос, сравнимый с диким зверем. Тело, которое неотрывно хотелось ощущать над собой каждую секунду, касаясь стальных мышц. Реджина часами могла поутру рассматривать глубокие шрамы и порезы на груди её лучника, водить ноготками, очерчивая каждый, и целовать в порыве страсти. Каждый хранил историю, сражение. Он бы рассказывал о шрамах, поглаживая угольные волосы, а она бы лежала и слушала размеренный стук сердца. Любить человека и не сказать ему об этом было самой большой ошибкой всей жизни. Конечно, Миллс знала, что Локсли не виновен, чувства никогда не врут, но ради его же безопасности не рассказала. Его вспыльчивый характер, сила и мощь иногда выходили из-под контроля. Она не рассказывала про Грэма, боясь последствий. Робин попросту мог убить или же быть убитым сам. Слишком хорошо она знала свою свиту. Грэм никогда не играл по правилам. В его спальне всегда висело охотничье ружьё, а пули могли пробить грудь насквозь. Королева следила за каждым движением Грэма, каждым шагом и разговором. В одну из ночей тот встретился с Фасилье, сам себя выдавая, а благодаря Роланду, девушка нашла доказательства в парах писем, что не успели отправить голубем. Фасилье, собственно, и поймали, пишущим весть для короля Леопольда, в котором было раскрытие стратегии и планы захвата. Мужчины даже не подозревали о придуманной Реджиной осаде. Ведь даже появление Киллиана было распланировано по мелочам, правда, кто знал, что лучник так быстро успел раздеть её, да и дверь Миллс оставила незамкнутой нарочно. Она просто боялась, боялась за него… хотя, уже поздно. Много вещей не говоришь ради любимых, чтобы уберечь их от самих же себя, но когда они бьют в обратную, то на душе скребут не кошки, а сами дьяволы разрывают уставшую от жизни плоть. Свет луны освещал дорогу, а конь сбавил темп точно проехав почти весь путь по глубокому снегу. Она намного опередила Джонса и Роланда, но уже не замечала ничего. С веток деревьев падал блестящий снег, а высокие ели ломились от тяжести. Где-то кричала сова, а даже где-то выли волки, что совершенно не пугало. Вдали начали появляться первые признаки рассвета, окрашивая небо в розовый цвет. Миллс начала узнавать дорогу и свернула с неё в лес, направляясь к любимому месту на вершине скалы. Той, на которую когда-то привел отец. С неё виднелся весь вид на город, вся мощь и власть, вся ответственность за людей, абсолютно всё. Росинант остановился у самого обрыва, а Реджина спрыгнула, запуская перчатку в чёрную гриву. — Ты каждый раз возвращаешься туда, откуда начала, — до жути знакомый мужской голос заставил обомлеть. — Такова наша природа, — лучезарно улыбнулся старик, находясь полностью в королевском одеянии. — Не может быть, — прикрыла ладошкой рот, накидывая поводья на сук. — Папочка! — бросилась на шею к отцу, всхлипывая от катящихся слёз. — Но что… но, но как… почему?! — с широкой улыбкой смотрела, как по его лицу гуляют солнечные зайчики, а после опомнилась. — Милая, я так соскучился! — снова прижал к себе малышку, что сразу стала лет десяти в его добрых глазах. — Видел, ты прекрасно справляешься с королевством. Я в тебе не ошибался, моя принцесса, — гладил рукой по шелковистым волосам, отдавая сосновым запахом, таким же родным и чистым, как его глаза. — Мама знает?! — опомнилась королева. — Нам нужно срочно всем рассказать, король жив… Папочка, я столько натворила… — Ты всё делаешь правильно. Каждый шаг обдуман наперёд, каждое движение. Поверь, Реджина, я горжусь тобой. — Один раз я перестала думать… — повинно опустила взгляд. — С Робином, да, я знаю… — поднял подбородок дочери, заглядывая глубоко в карие глаза. — Реджина, послушай, нам стоит отключать голову чаще, чем мы думаем. Локсли любит тебя всей душой и сердцем… и я вижу, что эти чувства взаимны, — ткнул пальцем в грудь дочери. — Ты чувствуешь тот самый огонь, что загорелся при виде его? — Я чувствую только боль, — грубо ответила королева. — Милая моя, а как же без боли, — дотронулся до верхней губы, на которой остался еле заметный шрамик. — Помнишь, как ты впервые разжигала свой костёр в лесу? — на что Миллс кивнула, расплываясь в улыбке. — Ты тогда пыталась раздуть поленья и нечаянно приложила горячий уголёк до губы. Столько слёз я от тебя ещё не видел, как в тот вечер.  — У меня раздуло губу, а Зелинка обзывала меня мартышкой, — немного приоткрыла глаза. — Вот, огонь — самое мощное оружие, и если им уметь правильно пользоваться, — раскрыл её сжатый кулачок, снимая перчатку. — И ты отлично подчинила себе внешний, а теперь, — снова закрыл ладонь, прижимая её кулак до сердца, — совладай с внутренним!  — Уже рассвет, папочка, пойдём домой… Мама будет в восторге, все подданые будут в восторге, Зелине напишем… — мечтательно кричала Миллс, пытаясь сдвинуть старика с места. — Глупышка, я уже дома, а вот тебе… — резко оказался возле королевы, хватая за плечи, — стоит как можно скорее проснуться! — ударил её в плечо, от чего девушка возмутилась. — Эй, что ты такое говоришь, пап, я не понимаю… Я не сплю, ты настоящий, вот, потрогай, я настоящая… — касалась руками его и своего лица. — Прости, детка, но тебе ещё рано тут оставаться, — приложил лоб ко лбу дочери. — Я всегда буду жить в твоём сердце, хорошо? — она неизвестно от чего кивнула головой. — На считалочку? — улыбнулся мужчина, видя, как солнце озаряет большую часть замка.  — Ту самую? — улыбнулась, поворачиваясь спиной к обрыву. — Один дракошка прыгнул с неба и так же быстро улетел. Второй осилил только воздух, а третий потонул в воде… Четвертый умер при падении, а пятый подарил огонь… Раз, два, три, четыре… Но последнего слова так и не последовало. Генри резко толкнул Миллс со сколы, и та полетела вниз с громким криком и писком. Сердце сжалось от страха, а глаза закрылись перед самым ударом о землю. Хлопок пронзил суставы, и девушка крича подскочила, открывая глаза. — Тихо-тихо… — присела на кровать Кора, собирая все пальчики её ладони в свою. — Всё хорошо. — Где я? — отходила от шока Миллс, оглядывая светлую и просторную комнату. — Вы дома, ваше высочество, — послышался мужской голос рядом, а после голубые и зелёные глаза пристально рассматривали женское тело. — Динь? Киллиан? Мама… — удивлённо осмотрела всех, чувствуя кучу одеял на себе, что дарили тепло всему телу. — Что произошло? Только попробуйте сказать, что это сон… — упала спиной на подушки, ощущая мокрую повязку на голове. — Это был сон, последнее, что случилось — это свадьба принцессы Зелины и Аида, — предельно серьёзно посмотрел в королевские глаза Джонс. — Ах да, а ещё ваши именины, принцесса Реджина… — Чего? — смотрела на каждого в комнате, осознавая произошедшее. — То есть, никакой коронации, никакой смерти отца, никаких похорон и войны не было? А Робин… где он? — Локсли что ли? Нашли о ком вспоминать, оруженосец вашего отца так и носит копья всем подряд. Мы приносим извинения, что проглядели его появление на именинах, но нахал обошёл стражу, — склонился в поклон Киллиан. — Да нет… — прищурилась на Киллиана, продолжая принимать каждое слово, как должное. — А кто король? — После смерти вашего отца от хвори, королём стал муж Зелины, Аид первый… — с улыбкой на лице изучал потрясённый раскрытый рот Реджины. — Вы упали в обморок от духоты, ваше сиятельство. — Нет, нет, нет… что за бред! — раскрыла одеяло, смотря под него, а после провела по волосам руками. — Да я точно помню… Стойте… — взгляд прошёлся по Динь, что скрывала зелёные глаза под веками. — Динь, а ну повернись боком… — пристально смотрела на каждый изгиб платья. — Милая, тебе лучше прилечь… — сказала, Кора, но конечно же Миллс не послушалась, бегая взглядом по медленным движениям служанки. Платье, что было в пол, медленно натягивалось на живот при повороте, а после, Динь взяла и положила на достаточно большой животик руки, расплываясь в улыбке. — Придурок! — кинула подушкой в Джонса Реджина. — Джонс, ты идиот?! — вторая полетела в него и рикошетом в Динь. — Вы тоже, что ржёте! — посмотрела на служанку и мать полными гнева глаза. — Вам смешно, а я правда думала, что с ума схожу! — сложила недовольно руки на груди, надув щёки. — Да-да, ахаха, я заметил, ваше величество… — заливался смехом Джонс, обнимая блондинку подле себя за талию. — Ахаха. — Не СМЕШНО! — Милая, а кто такой Робин? — задала не самый подходящий вопрос Кора, и Джонс с улыбкой уставился на Реджину, хихикая с ситуации. — Мам… а это… это самое… — потянулась, зевая, — я так устала, дай мне отдохнуть, пожалуйста… — нарочно закрыла глаза, зарываясь в одеяло. — Да, конечно, — поправила плед, выходя из комнаты, предварительно утащив с собой Динь для помощи на кухне. Джонс опустился на колени перед изголовьем, смотря на вздрагивающие веки. — Спите? — и карие глаза резко открылись, до чёртиков пугая капитана. — А ты как думаешь? Не лорд, а придурок какой-то… — уселась, магией закрыв входную дверь комнаты. — И не смей перечить, мы войну прошли, я имею право тебя так называть! — Как вам угодно… — расплылся в улыбке, присаживаясь на кровать. — Так что на самом деле произошло? А то я помню только обрыв, отца и падение. — На счёт обрыва и отца не знаю, а вот падение было, — констатировала факт Джонс. — Вы уехали вперёд, а мы с Роладном ехали сзади в нескольких десятках километров. И по дороге нашли вашу лошадь, только без всадника, — разводил руками лорд-десница. — Через километр, в одном из сугробов, Роланд нашёл вас, замёрзшую и без сознания. — А где Роланд? — Определен уже в гвардию оруженосцем. Говорит, ему там нравится. — Сколько прошло уже? — Не так много, дня три… — спокойно ответил капитан. — Сколько! Джонс, нам в ОЗ срочно нужно! Какие дня три! — попыталась встать с кровати, но сильное головокружение остановило. — Видимо, вы головой о ветку на скорости ударились. В таком состоянии вас не то, что я на борт не возьму, даже мать из покоев не выпустит! — уложил королеву обратно, накрывая одеялом. — Отдыхайте, ваше величество, — склонился в поклон. — Как окрепните, обязательно поплывём. — Кто знает, что я в замке? — Никто, кроме тех, кто работает тут. Но у них язык за зубами. Мы ехали на рассвете, горожане не проснулись. Выздоравливайте, ваше величество, — ещё раз одарил поклоном, покидая спальню. — Спасибо, Джонс…- протянула сонным голосом, кутаясь в тепло лебединого пуха и набитых удобных подушек. — Да, собственно, это мой долг, — прикрыл за собой дверь, оставляя королеву в тишине.