Дочь рода Линь

      – …Кафе «Юнфан» на улице Северных ворот, – услышал Цзинжуй, открыв дверь. – Нет, не один, но другие пострадать не должны. Вы поняли? Отцу не нужна бойня, сделайте всё аккуратно.       Голос Цинъяо звучал резко и раздражённо, возможно потому Цзинжуй слышал каждое слово, хотя родич старался говорить тихо. Осторожно прикрыв дверь гаража, Цзинжуй отступил на несколько шагов, и вовремя: спустя секунду створка распахнулась, и Цинъяо вышел, на ходу засовывая телефон в карман. Вид у него был хмурый.       – Что-то случилось? – с невинным видом спросил Цзинжуй.       – Нет. А что должно случиться?       – Не знаю. Но ты выглядишь так, словно собрался кого-то покусать.       – А, – Цинъяо махнул рукой, – бизнес. Наши менеджеры – идиоты. А ты куда собрался?       – К Юйцзиню.       – Ладно, постарайся вернуться к ужину.       Цинъяо ушёл, не оглядываясь, а Цзинжуй завёл мотор своей машины, несколько секунд колебался, барабаня пальцами по рулю, но в конце концов решился и ввёл в навигатор улицу Северных ворот.       В конце концов, ещё Ся Дун утверждала, что риск для него минимален, потому что от Чжо и их людей ему угрозы нет.       Кафе «Юнфан» он нашёл не сразу, пришлось проехать улицу из конца в конец и развернуться на перекрёстке, прежде чем он заметил скромную вывеску. Кафе оказалось скорее кондитерской – большой прилавок со сладостями и пирожными и четыре-пять столиков напротив большого окна-витрины. Припарковавшись, Цзинжуй вошёл внутрь и остановился, делая вид, будто изучает выставленную выпечку. Один из столиков оказался занят, усатый человек склонился над смартфоном, рядом стояла чашка кофе. Больше никого, если не считать девушки за прилавком, внутри не было.       – Что будете заказывать?       – А, – Цзинжуй заставил себя сосредоточиться, – кофе и кекс с орехами.       – Здесь или с собой?       – Здесь.       Продавщица назвала цену, юноша ткнул картой в кассовый терминал. Тем временем дверь отворилась, и в кондитерскую зашли сразу трое мужчин. Двое сели за столик, а третий направился к прилавку и встал за Цзинжуем. Но всё внимание Цзинжуя приковал один из тех, кто остался за столом, тот, перед которым его спутник почтительно выдвинул стул.       Если глаза и память не обманывали Цзинжуя, перед ним был министр финансов Шэн Чжуй собственной персоной.       – Ваш кофе.       – А? – Цзинжуй моргнул, взял кофе, тарелочку с кексом и обвёл взглядом помещение, прикидывая, куда бы устроиться. Тем временем второй спутник министра заказал три молочных чая. В конце концов Цзинжуй сел на высокий барный стул в угол, туда, где вдоль стены и витрины тянулась полочка. Так он мог, сидя вполоборота, видеть и дверь, и министра, и даже служебный вход за прилавком. И к тому же с этого стула можно было быстро соскочить.       Похоже, привычка рисковать собой оказалась затягивающей.       Отхлёбывая кофе, вкуса которого совершенно не чувствовал, Цзинжуй смотрел, как человек Шэн Чжуя возвращается за столик с тремя стаканами, как второй наклоняется к министру и что-то тихо и настойчиво говорит ему. «Больше людей… – разобрал Цзинжуй, напрягая слух. – Тайком…»       – Людная улица, середина дня, – Шэн Чжуй тоже говорил тихо, но не шёпотом. – Не пригонят же сюда целый отряд? Больше людей не нужно.       Человек снова что-то напряжённо зашептал, и министр со вздохом покачал головой:       – Если нас будет больше, он просто откажется прийти.       Тайная встреча с кем-то? Чем Цинъяо с отцом могли заманить сюда аж целого министра? Цзинжуй в очередной раз поднял чашку. И тут его взгляд упёрся в крохотную красную точку, которая заплясала на рукаве сидевшего боком к окну Шэн Чжуя, переползла на висок…       Мысль о лазерной указке в руках какого-нибудь разыгравшегося мальчишки в голове Цзинжуя даже не возникла. Выпущенная из рук кофейная чашка не успела коснуться пола, когда раздался короткий даже не звон, а треск прошитого пулей стекла. В левую руку слетевшего с места Цзинжуя воткнулся раскалённый прут, заставив глотнуть воздух, с грохотом отлетел стул – это усатый человек со смартфоном одним прыжком преодолел расстояние до министра и рывком опрокинул его на пол. Спутники Шэн Чжуя вскочили, один из них выхватил пистолет. Взвизгнула продавщица за прилавком.       – Полицию вызывайте! – рявкнул усатый с пола, введя телохранителя с пистолетом в секундный ступор. – Нет, господин министр, вам пока нельзя вставать.       Цзинжуй стоял, чувствуя, как по руке стекает что-то горячее. Опустил глаза – показалось в первый момент, что вдоль кисти тянется красная лента. Но это был не шёлк – кровь. А дверь на улицу снова распахнулась, и в кафе мгновенно стало тесно.       – Господин министр?! – молодой офицер с узким лицом и капитанскими погонами наклонился над лежащими. – Вы пострадали?       – Э-э… Кажется, нет, – Шэн Чжуй заворочался на полу и сел. На этот раз ему никто не стал препятствовать, благо витрина была надёжно перекрыта широкими спинами набившихся в «Юнфан» военных. – А что, собственно, слу… О.       Все, проследив за его взглядом, посмотрели на расплывающуюся по полу красную лужицу, а потом на стоящего над ней Цзинжуя.       – Да, да, поблагодарите молодого господина Се, – буркнул усатый. – Если б не он, лежать бы вам с простреленной головой.       – Я очень признателен, – ошеломлённо кивнул Шэн Чжуй. – Но, кажется, молодому господину врач сейчас нужнее моей благодарности.       Дальнейшее для Цзинжуя слилось в какую-то мутную круговерть, от которой в памяти остались лишь разрозненные обрывки. Как распоряжался узколицый офицер, которого подчинённые называли капитан Ле, как их всех выводили из кафе, окружив плотным кольцом, и сажали в армейский джип. Потом был кабинет врача, где Цзинжую кололи обезболивающее, извлекали пулю и перевязывали рану. В себя юноша окончательно пришёл только в больничном коридоре, где министр Шэн потряс ему здоровую руку и, теперь куда более прочувствованно, поблагодарил за спасение жизни. Куда делся усатый, Цзинжуй не понял. Хотелось пить, напиться, рухнуть на постель и ни о чём не думать. Министра отозвали – прибыл следователь, и Цзинжуй, поняв, что сил общаться с полицией у него сейчас нет, попросил вызвать себе такси и передать, что если он понадобится, то пусть ищут его дома.       А в холле особняка Се его ждали Чжо Динфэн и Цинъяо. Цзинжуй остановился, и некоторое время они трое молча смотрели друг на друга. Руку, висящую на перевязи, дёргало, но не сильно, и, не считая лёгкой слабости, чувствовал юноша себя вполне сносно.       – Ты хоть понимаешь, во что ввязался? – тяжело спросил Чжо Динфэн наконец.       – Нет, – честно сказал Цзинжуй. – Объясните.       – Объяснить? Я действительно должен тебе объяснять, кем на самом деле отдан этот приказ?       – А что, такие приказы для вас обязательны к исполнению? – огрызнулся Цзинжуй. – Не знаю, чем вам всем помешал Шэн Чжуй, и знать не хочу. Но если он совершил что-то плохое, его надо судить по закону! А если он не совершал ничего противозаконного, так какого чёрта?!       – Ты!.. – Чжо Динфэн сделал шаг вперёд, но остановился и мотнул головой как бык, беря себя в руки. – Ты слишком молод и наивен. Твои родители всегда баловали тебя, позволяя жить, ни о чём не беспокоясь. Не мне их судить, но не берись рассуждать о том, чего не понимаешь! Речь идёт о будущем твоей семьи, а значит, и о твоём собственном.       – А оно мне нужно – такое будущее?       – Дурак, – с обидной снисходительностью усмехнулся дядюшка Чжо. – Радуйся, что ты не знаешь, что это такое – жить без будущего. Твой отец наизнанку выворачивается, чтобы ты мог пользоваться всеми благами, ничем за это не расплачиваясь. Кстати – откуда ты узнал? Только не вздумай говорить, будто оказался там случайно.       – Услышал, как Цинъяо говорил по телефону в гараже.       Чжо Динфэн бросил выразительный взгляд на сына, и тот отвёл глаза.       – Как будешь объяснять это отцу? – после небольшой паузы спросил Чжо-старший, кивнув на раненную руку.       – Играл в поло, упал с лошади.       – Я и говорю – дурак. Будет следствие, тебя начнут тягать на допросы. Этого ты не скроешь.       – Тогда скажу, как есть, – ну, не убьёт же его отец, в самом деле.       – Дело твоё, – Чжо Динфэн на мгновение поджал губы, и Цзинжую вдруг подумалось, что попроси он помочь отмазаться в отцовских глазах, и Чжо, вполне возможно, пошли бы ему навстречу. – Надеюсь, эта рана немного вразумит тебя, Цзинжуй. Это не игрушки. В следующий раз, если вздумаешь сунуться, куда не просят, тебе могут прострелить уже не руку, а твою дурную голову.       Продолжение истории Цзинжуй узнал уже на следующее утро – от пришедшего допросить его следователя. В отличие от Чжо Динфэна полицейский спокойно проглотил выдумку, что в «Юнфане» Цзинжуй зашёл случайно, просто проезжал мимо и зашёл выпить кофе. Покивал на правдивый рассказ обо всём остальном, после чего заметил, словно невзначай: как хорошо, что после вчерашнего к господину министру приставили военную охрану: загородный-то особняк Шэн Чжуя этой ночью атаковали неизвестные… Нет, атака отбита, министр жив-здоров, не беспокойтесь, мы работаем на установление личностей преступников. После его ухода Цзинжуй с смартфона просмотрел сводку новостей, убедившись, что хотя нападение обошлось без смертей, есть раненные. Сам не зная, что хочет услышать, юноша набрал номер Цинъяо.       Но ответила ему Се Ци.       – Цинъяо? Он… Он не может ответить.       – Почему? – дрожащий голос сестры очень не понравился Цзинжую.       – Он болен.       – Настолько болен, что не в состоянии говорить по телефону?       – Он без сознания, – после затянувшейся паузы выдала Се Ци.       – Но он дома, да? Почему не в больнице, если всё настолько плохо? Чем он болен?       – У него лихорадка.       – Ты хоть врача ему вызвала?       – Врач был, только что.       – И что сказал?       – Я в этом не разбираюсь, – Се Ци приглушённо всхлипнула. – Цзинжуй, пожалуйста, не спрашивай!       – Он ранен, да? Это произошло вчера ночью?       Сестра замолчала. Цзинжуй открыл рот для следующего вопроса, но тут дверь его комнаты распахнулась без стука. Цзинжуй оглянулся – на пороге стоял отец.       – Я тебе потом перезвоню, – юноша нажал отбой и опустил телефон. Се Юй смерил его взглядом и вошёл.       – Итак, мой сын решил поиграть в героя, – не предвещающим ничего хорошего голосом начал он.       Отступать было некуда. Рука болела, настроение было отвратительным, и охватившая юношу злость требовала выхода.       – Ваш сын хотел бы получить разъяснения, – в тон отцу произнёс Цзинжуй.       – Вот как? – отцовская бровь приподнялась. – Это какие же?       – Я, конечно, избалованный шалопай, и ничего не смыслю в политике. Но я всегда полагал, что аристократ и офицер, а тем более генерал превыше всего должен ставить верность стране, а хороший человек должен быть предан семье. А теперь объясните мне, глупому – ради какой выгоды вы приказали убить Шэн Чжуя? Убийство высокопоставленного государственного служащего – это зовётся верностью государству? Посылаете на противозаконное дело зятя, и вот теперь он лежит раненный, а ваша беременная дочь вынуждена прятать его от полиции – это называется преданностью семье?       – Что?! – судя по расширившимся глаза, отец действительно был шокирован. – Да как ты смеешь…       – Дядя Чжо доверяет вам! – крикнул Цзинжуй. – А вы суёте его в это дерьмо! Он только-только завязал с преступным миром, а вы!.. Сами тоже решили стать преступником, и всех нас за собой тащите…       Бац!       У отца была тяжёлая рука – Цзинжуй пошатнулся, казалось, что пощёчина высекла из глаз искры. Но сильнее боли оказалось потрясение. Да, их отношения с отцом никогда не были сердечными. Но ещё не разу Се Юй не поднимал на него руку.       – Щенок! Мальчишка! – отец не кричал, а цедил слова сквозь зубы, и от этого становилось ещё страшнее. – Ты никогда ни о чём не думал, ничего не пытался достичь – и ты ещё смеешь меня поучать?! Ты думаешь, всё, что у тебя есть – свалилось с неба? Полагаешь, что так будет всегда? Что я могу просто сесть в сторонке, когда дерутся за власть, и остаться чистеньким? Запомни, при дворе кто не друг – тот враг! Да, сейчас я на коне, но меня мигом стащат с этого коня, дай я хоть малейшую слабину! А вместе со мной сожрут и вас, мою семью, которую ты тут так идеалистично защищаешь! Ты что, не видел, как сильные и высокопоставленные падали с вершин? И помогла им тогда верность и честность?!       Он замолчал, переводя дыхание. Цзинжуй как рыба открыл и закрыл рот.       – Есть только один способ сохранить и приумножить то, что имеешь – милость императора, – уже спокойнее сказал Се Юй. – Настоящего – и будущего. Если на трон взойдёт Цзинхуань, думаешь, он станет с нами церемониться? Чжо мигом припомнят всё прежнее, а ты, твой брат и сестра смогут почесть себя счастливчиками, если просто окажутся в опале, а не заработают какое-нибудь обвинение со мной за компанию. Тебе хочется обжить тюремную камеру? Если нет, то забудь свой идеализм. Победа – единственное, что имеет значение!       – Но, отец…       – Закрой рот!       Цзинжуй едва не присел от поистине генеральского рыка. Се Юй посмотрел на столик у кровати, где после утреннего визита врача остались бинты и лекарства.       – Пока лечишься, из этой комнаты ты не выйдешь, – велел он. – Если я узнаю, что ты хоть нос высунул за порог, пеняй на себя. Потом я решу, что с тобой делать дальше.       Хлопнула, закрываясь, дверь, и Цзинжуй упал на неубранную с утра кровать.       – Едва ли Се Юй и принц-наследник так просто отказались от планов добиться отставки Мэн Чжи, – госпожа Су чинно отпила из чашечки любимый чай Баньжо. – Как говорится, если твой противник чего-то хочет, поступай наоборот.       – Теперь гвардия и служба безопасности настороже, – не то возразил, не то согласился Цзинхуань. – Их будет трудно ещё раз застать врасплох. Мэн Чжи знает своё дело.       – Но нельзя всё время только защищаться. Вы понесли большие потери из-за Хэ Вэнсиня. Если они приберут к рукам ещё и дворец, ваши дела станут совсем плохи. Пора переходить в наступление.       Цинь Баньжо тихо сидела в стороне, старательно сливаясь со стеной. Здесь и сейчас она – не более, чем вышколенная прислуга, секретарша, чья работа подавать чай, записывать ценные указания, что-то подсказать, если попросят, но никак не иметь собственное мнение. Она приложила немело сил, чтобы именно такое впечатление и оставалось от неё у всех, не входивших в самый ближний круг принца Цзинхуаня. Едва ли, конечно, стоило рассчитывать, что и госпожа Су обманывается относительно её истинной роли. Но выходить из своего амплуа в её присутствии Баньжо не собиралась.       Время вражды ещё не пришло, а время дружбы не придёт никогда. Даже если, паче чаяния, окажется, что в помощи госпожи Мэй не кроется никакого подвоха – место личного советника тесновато для двоих.       – Я ждал, когда же вы это скажете, – улыбнулся Цзинхуань. – Главная опора моего брата – Се Юй, не так ли? С ним не так-то просто будет расправиться. Но у вас, должно быть, уже есть какие-то идеи, иначе вы не пришли бы ко мне.       – О Се Юе пока говорить рано, хотя я над этим работаю, ваше высочество. А сейчас взгляните вот сюда.       Госпожа Су достала из сумочки какой-то листок и протянула его принцу. Тот взял, развернул и углубился в чтение.       – Откуда вы это взяли? – удивлённо спросил он через минуту.       – Позвольте мне сохранить мои источники в тайне, – довольно улыбнулась госпожа Су. – Сегодня Шэн Чжуй должен подать доклад, однако вы не хуже меня знаете, как много времени могут занять бюрократические проволочки. Особенно если в этом заинтересованы. Между тем Восточный дворец уже в курсе его расследования, склад ликвидируется, улики подчищаются. Ещё пара-тройка дней, и расследование окажется затруднено, насколько это возможно. Так что ваше дело, ваше высочество, тайно помочь Шэн Чжую и не дать принцу Цзинсюаню уйти от ответственности.       – Отлично, – Цзинхуань улыбался не менее довольно. – Не сомневайтесь, сделаю всё, что в моих силах. Жаль только… А, ладно. Это не последняя возможность отыграться, главное – начать.       – В таком случае, ваше высочество, позвольте откланяться и не мешать.       – Я вас провожу.       Баньжо встала, благовоспитанно опустив глаза, когда эти двое поднялись и направились к выходу. Мимо прошагали пара лаковых туфель и пара дорогих мужских ботинок. Красивые ноги у госпожи Су, невольно отметила про себя Баньжо, не зря принц на них косится. Иные мужчины западают на ножки даже больше, чем на лица, некоторые из её вполне успешных девочек внешне довольно невзрачны. Как и госпожа Су. Интересно, смогли ли б они сработаться, родись Мэй Чансу хуа? И если да, то кто кого из них подмял бы?       Впрочем, что толку в бесплодных теоретезированиях.       Цзинхуан вернулся быстро – она только-только успела собрать посуду, оставшуюся от короткого чаепития. Видно было, что подавленность, в которую он погрузился после ареста министров Хэ и Ци прошла, и принц снова бодр и исполнен оптимизма.       – Собери моих консультантов из императорской канцелярии, – распорядился он. – Подумаем, как побыстрее доставить доклад министра Шэна отцу.       – А что в докладе, ваше высочество?       – Контрабанда оружия и боеприпасов, всего-то-навсего. Мой братец настолько обнаглел, что устроил склад прямо в центре Цзиньлина совместно с министром Лоу. Шэн Чжуй это дело раскрутил, что очень удачно для нас с тобой.       – Вы хотите помочь в возбуждении дела о контрабанде?       – Разумеется.       – И только-то?       – В каком смысле? – Цзинхуань вскинул на неё глаза.       – Перед нами – редчайшая возможность, – тщательно подбирая слова, произнесла Баньжо. – Неужели вы растратите её на всего лишь помощь Шэн Чжую?       – А что ты предлагаешь?       Баньжо помедлила. Нет, она не испытывала сомнения во мгновенно пришедшей в голову идее. Цзиньлин, да и вся Великая Лян заслужили ещё и не такую встряску. Но не окажется ли это для Цзинхуаня… слишком?       Но попытка не пытка. Тест на жёсткость, мелькнула мысль. Правд ли, что Цзинхуань – такой же, как его отец? На что вы способны ради власти, ваше высочество?       – Новый министр финансов возбуждает дело против своего предшественника. Если Шэн Чжуй ещё не сошёл с ума, имя наследного принца там не упоминается. Оно всплывёт лишь в ходе следствия. Или не всплывёт. Тем более, что госпожа Су упомянула – склад закрывается. Возможности продолжить этот бизнес у принца Цзинсюаня не будет, так что в любом случае – дело прошлое. Едва ли его величество захочет его раздувать.       – Предлагаешь, – медленно проговорил Цзинхуань, – сделать это за него?       Баньжо согласно наклонила голову. Цзинхуань посмотрел на листок, оставленный госпожой Су. А вот до такого хитроумная Мэй Чансу не додумалась, с внезапным злорадством подумала Баньжо. Ну-ка, госпожа Су, кто из нас решительнее и непреклоннее в преследовании цели? Между тем пауза затягивалась, и в глазах принца явственно отражалась вся тяжесть борьбы между искушением и… принципами? Совестью? Или что там принцам заменяет этот орган?       – Всего лишь дело о контрабанде, – нажала Баньжо. – Даже не самим наследником организованной. Разве это равноценно потере двух министров?       И по сжавшимся губам Цзинхуаня поняла, что попала в точку.