Дочь рода Линь

      Глава Управления Сюаньцзин Ся Цзян вернулся домой немного раньше, чем его ожидали. Когда Ся Дун вошла в комнату, отец стоял у окна, задумчиво глядя на улицу и заложив руки за спину. Ся Дун поздоровалась, и он обернулся, окинув приёмную дочь нечитаемым взглядом. Остатки былой красоты ещё проглядывали на этом жёстком лице с орлиным носом, но на удивление рано избороздившие кожу морщины заставляли главу Ся выглядеть настоящим стариком. Однако его спина была пряма, движения легки, а низкий голос по-прежнему зычен.       – Дун-эр, – сказал он, отходя от окна, – ты ещё помнишь принципы, которыми руководствуются все следователи Управления Сюаньцзин?       – Да, отец. Подчиняться лишь законам и приказам императора, сохранять беспристрастность, не вмешиваться в политику, не вмешиваться в борьбу фракций.       – В таком случае – зачем ты пошла в дом хоу Нина?       – Я получила личный приказ его величества расследовать совершённое во дворце убийство.       – И?       – Я с самого начала подозревала, что организаторы преступления – Се Юй и Чжо Динфэн, и надеялась получить какую-нибудь информацию.       – И как, получила?       – В конце концов – да.       – В конце концов? – Ся Цзян приподнял брови.       – Чжо Динфэн уже дал показания против своего сообщника.       – А при чём тут ты?       – Отец…       – Мне доложили, что ты приняла непосредственное участие в беспорядках, которые начались в доме Се Юя. Ты можешь объяснить, что на тебя нашло? Почему ты просто не ушла?       – Отец, если б Чжо Динфэна и его семью убили, дело так и осталось бы нерасследованным.       – В самом деле? Там был генерал Мэн, отслуживший в спецназе младший Чжо, глава чусского Бюро, в конце концов. И вот только твоего вмешательства и не хватало для того, чтобы свидетеля не убили?       Ся Дун опустила глаза.       – Ты рисковала собой, вмешалась в интриги вокруг наследования, нарушила по меньшей мере два из четырёх принципов – и всё ради чего?       Ради справедливости, могла бы сказать Ся Дун. Ради того, чтобы никто не вёл себя так беспардонно, как Се Юй, решивший, что ему всё позволено. Если она, государственный следователь, сотрудник отвечающего за безопасность государства Управления, сделает вид, будто подобное её не касается – не обернётся ли это ещё худшим злом, чем нарушение упомянутых принципов?       Но почему-то ей показалось, что отец этих аргументов не примет.       – Я просмотрел результаты вашего с Чунем расследования, – добавил Ся Цзян. – Да, это были косвенные улики, но их вполне хватало, чтобы начать расследование против Се Юя. Когда всё началось, тебе нужно было уйти, а после – доложить его величеству. Всё прочее не имело отношения к делу.       – Но, отец, даже если б Се Юя арестовали по делу убийства Чжо, насчёт прочего император мог бы и не поверить!..       Она осеклась, когда Ся Цзян внезапно грохнул кулаком по столу. А ведь он действительно зол, осознала Ся Дун. Её обмануло его спокойствие, хотя следовало бы помнить об отцовском самообладании. Отец почти никогда не выходил из себя. Почти.       – Поверит его величество или нет – не твоего и не моего ума дело, – глава Управления снова выглядел совершенно спокойным. – Ты следователь и офицер, я лично обучал тебя и ждал от тебя куда большего благоразумия. И вот, стоило мне отлучиться, как ты ввязалась в историю, совершенно очевидно связанную с борьбой принцев. Я очень разочарован, Ся Дун.       – Отец…       – Хватит. Я этого дня я отстраняю тебя от всех расследований. Как следует подумай над своим поведением и над тем, что является долгом офицера Управления Сюаньцзин. А теперь свободна.       Ся Дун вышла, пребывая в смешанных чувствах. С одной стороны, она предполагала, что отец может оказаться недоволен её безрассудством. С другой… Что-то странное было в его рассуждениях. Словно его не волновал успех её расследования. Словно…       Убийство во дворце – это практически государственная измена, а глава Управления выступает против защиты ключевого свидетеля? Или он так сильно волновался за неё? Но это было не похоже на Ся Цзяна. Ся Дун не первый раз рисковала собой, и отец относился к этому спокойно, понимая, что риск – часть их профессии. Почему же он сейчас так разозлился? Отстранение от расследований – это… Даже если она проштрафилась, наказание выглядело неадекватным проступку. И теперь досада, даже злость боролись в ней с недоумением и попытками понять отцовскую логику.       Словно бы… Словно бы у отца была какая-то причина не желать полного разоблачения Се Юя. Но ведь это же абсурд. И всё же Ся Дун нюхом чуяла, что за сегодняшним гневом стоит что-то ещё. И это чувство беспокоило её, как беспокоит камешек в туфле. Она понимала, что не сможет выкинуть из головы происшедшее, пока не докопается до причин. Отец не поблагодарит её за неуместную, быть может, настойчивость, но он и сам виноват – никогда раньше он не пробовал с ней темнить. Конечно, у него были тайны, но ещё ни разу не случалось, чтобы Ся Дун усомнилась в его преданности делу.       И вот сегодня…        Когда она толкнула наружную дверь, выходя на яркий солнечный свет из сумрака отцовского дома, в кармане курлыкнул телефон. Чтобы прочитать пришедшее сообщение, пришлось отвернуть экран от солнца.       «Госпожа Ся, не желаете ли поприсутствовать на допросе Се Юя?»          – Принц Цзинъянь занял первое место в личном зачёте во время охотничьего многоборья в рамках Весенней охоты, – доложил Тун Лу. – Император был очень доволен и подарил его высочеству спортивный автомобиль.       – Вот как? – я с улыбкой подняла брови. О победе на состязаниях я слышала из новостей, а вот о подарке – нет.       – Именно так, глава. Остальные принцы поздравили его, так же у его высочества уже перебывало полдвора с поздравлениями и визитами вежливости.       Ну, ещё бы. Раз уж его величество столь явно демонстрирует, что вернул милость своему старшему сыну, с принцем Цзинъянем надо дружить.       – Правда, его высочество не всех принимает, – добавил Тун Лу. Теперь я нахмурилась – а вот это уже хуже. Надо будет поговорить с ним, что вежливость даже с неприятными людьми лишней не бывает. Хотя не стоит начинать с нотаций, надо сперва узнать, с кем именно Цзинъянь не пожелал встречаться.       Но как хорош он был на коне и с оружием в руках когда-то! Должно быть, и сейчас хорош. Так, ладно, любовные фантазии в сторону.       – Тринадцатый господин велел передать, что по вашему распоряжению постепенно начал избавляться от соглядатаев Цинь Баньжо.        – От скольких уже избавились?       – От семи или восьми.       – Так от семи или от восьми?       – Э… Кажется, с последней ещё не ясно, согласилась ли она взять деньги и уехать, или придётся действовать жёстче.       – Когда станет ясно, доложите. И пусть продолжает в том же духе.       – Да, глава. В столицу вернулся глава Управления Сюаньцзин и первым делом встретился с его величеством.       – Забеспокоился старый паук, – пробормотала я. В этот момент зазвонил телефон, я глянула на номер и тут же ответила, сделав Тун Лу знак уходить.       – Да, ваше высочество?       – Отец сошёл с ума! – вместо приветствия рубанул Цзинхуань.       – Простите, что?       – А… Эм… Я имел в виду… Дело Се Юя кристально ясно, по нему вышка рыдает горькими слезами! Ну, самое мягкое – пожизненное. Но теперь речь пошла о десяти годах! Всего десяти годах, представляете?!       – Это решение его величества?       – Это предложение, которое ему поступило. Но оно бы не поступило, если б отец не пытался найти способ смягчить приговор. Десять, конечно, едва ли дадут, но лет пятнадцать или двадцать – вполне. А там, глядишь, Се Юй ещё и под амнистию попадёт.       – Как же так? Ещё два дня назад вы говорили, что процесс идёт успешно.       И в самом деле, в последнее время Цзинхуань в редкий день не звонил мне похвастаться своими успехами. По его словам, император был в ярости, когда вскрылось истинное лицо Се Юя, и именно ему, Цзинхуаню, было поручено курирование расследования, а потом и ход проходящего в закрытом режиме судебного заседания. Всё, казалось, было на мази, и вот сюрприз. Для кузена сюрприз, не для меня. Я-то этого ждала с самого начала.       – Вы, должно быть, не знаете, но вчера в Цзиньлин вернулся Ся Цзян. Вам известно, кто это?       – Конечно.       – И вчера же он имел с отцом длительную беседу за закрытыми дверями. Должно быть, этот старый хрыч заступился за Се Юя, потому что уже сегодня его величество начал совещаться с юристами по поводу процессуальных тонкостей и доказательной базы… Словом, имеющие уши услышали, что речь идёт о смягчении приговора. Вот уж не думал, что Ся Цзян с Се Юем такие друзья!       – Но, позвольте, а как же обвинения в убийстве во дворце и покушение на министра Шэна? Неужели его величество готов и это спустить?       – Убийство во дворце Се Юй отрицает. Он вообще признал обвинения только частично, и лишь те, от которых отпереться совсем уж невозможно. А насчёт всего остального – твердит, что, дескать, Чжо Динфэн клевещет на него из мести.                      – Понятно. Совсем сухим из воды он не выйдет, но Се Юй надеется дожить до тех времён, когда ваш брат станет императором. И тот наверняка найдёт способ простить и приблизить верного слугу.       – Се Юй-то надеется, а мне что делать? Что бы там Ся Цзян не сказал отцу, тот прислушался, и теперь наш бравый генерал действительно имеет шансы… дожить. А если ещё и Цзинсюань получит к нему доступ… Смысл бы вам рисковать, если Се Юй всё равно продолжит его направлять?       – Ну, не скажите, он может дать добрый совет, но не одолжить ума, чтобы им воспользоваться. А что-либо другое Се Юю уже будет недоступно.       – Так-то оно так, – мрачно отозвался Цзинхуань, – но как по мне, и этого слишком много. Почему Ся Цзян вообще вздумал лезть в это дело? Никогда не замечал, чтобы они были хоть сколько-нибудь близки!       – Ваше высочество, у меня есть кое-какие соображения на этот счёт, но я хотела бы высказать их вам не по телефону. Мы не могли бы встретиться?       – А как вы себя чувствуете? – забеспокоился Цзинхуань. – Ваше здоровье позволит?..       Вопрос был отнюдь не праздный – та ночь действительно не прошла для меня даром. Несколько следующих дней я провалялась в лихорадке, приступами изматывающего кашля и ломотой во всём теле. Доктор Янь, от души отругав меня, прописал кучу лекарств и постельный режим, и я безропотно последовала всем его рекомендациям, общаясь с внешним миром исключительно по телефону. Мне нужно было привести себя в форму как можно скорее – приближался решающий момент первой части моего плана, а значит, я должна быть готова.       Лечение помогло – сейчас я уже вполне сносно себя чувствовала, не считая лёгкого головокружения время от времени. О чём и сообщила.       – Тогда я приеду к вам, если не возражаете, – решил Цзинхуань. – У вас всё и обсудим.       Я не возражала. Можно было поздравить себя с успехом – всё шло именно так, как планировалось. Держу пари, я даже знаю, что именно Ся Цзян нашептал дорогому дядюшке-императору. Дескать, преступления Се Юя – это одно, а вот способ, которым они вышли наружу – совсем другое. Не стоит торопиться с казнью, ваше величество, а то как бы люди, организовавшие разоблачение, не вошли во вкус.            Цзинхуань примчался ко мне в течении получаса. Благодарно кивнул на предложенную ему чашку чая, и сразу же вернулся к столь волнующей его теме.       – Быть может, Се Юй того и не стоит, – принц с довольно унылым видом поболтал жидкость в чашке. – В конце концов, до прошлых высот ему даже в случае амнистирования не подняться. Но вот отец… Он опять от меня отдалился! Такое чувство, что стоит мне переступить какую-то черту – и он нарочно начинает увеличивать дистанцию.       – Ваше высочество, мне кажется, вы слишком много об этом переживаете. В конце концов, для того чтобы назначить вас наследником, пылкая любовь не нужна. Посла падения нынешнего наследного принца у его величества просто не останется выбора.       – Да, вы правы, – Цзинхуань отставил чашку в сторону.       – Именно на этом и нужно сосредоточиться – на борьбе с вашим братом. Скажите, Ся Цзян виделся с Се Юем?       – Да, сегодня с утра он как раз его навестил, но о чём они говорили, я не знаю. Глава Управления – не тот человек, с которым можно поспорить, когда он выставляет тебя вон. Мои люди и пробовать не стали.       – Помните, вы присылали мне обвинительные материалы на Се Юя? Я просмотрела их и, в частности, составила список тех, кого Чжо убили по его приказу. Вот, взгляните, распечатка.       – Кошмар, – Цзинхуань передёрнул плечами, едва бросив взгляд на подсунутую бумагу. – Мне повезло, что в этом списке нет меня. Братец на меня однажды покушался, знаете?       – Мои соболезнования вашему высочеству, но вам ничего не кажется странным? В этом списке есть несколько имён, которые никак не связаны ни с вами, ни с вашим братом, ни с Чжо и Се Юем, в конце концов. Чжо Динфэн не задумывался толком, зачем нужно от них избавляться, ему сказали, он сделал. А вот мне этот вопрос не даёт покоя.       Цзинхуань глянул на список имён уже с некоторым интересом.       – Вот, например, – добавила я. – Ли Чунсинь. Владелец заштатной студии звукозаписи. Перебивался в основном рекламными заказами, помогал начинающим певцам, с сильными мира сего, даже музыкального, дела не имел. Кому такой мог помешать?       – И в самом деле. Что вы думаете?       – Ваше высочество, как вы считаете – могло быть так, что этих людей Се Юй приговорил по просьбе кого-то другого?       – Ся Цзяна? – после короткого замешательства сообразил Цзинхуань. – Но у Ся Цзяна-то какой может быть интерес? Он… тоже поддерживает Цзинсюаня?       – Едва ли. Ся Цзян всегда сохранял беспристрастность. Пока ваш брат не император, вы с ним для главы Управления в одной цене.       – Верно. Потому-то отец ему так доверяет.       – Но сейчас Ся Цзян всеми силами выгораживает Се Юя, хотя, как вы верно заметили, их ничего не связывает. Лично я вижу только одно объяснение: связь всё же есть, но тайная. Какое-то общее дело или дела, которые не должны всплыть на поверхность.       – И теперь Ся Цзян спасает шкуру Се Юя в обмен на то, что тот и дальше будет держать рот на замке! – Цзинхуань даже вскочил от избытка чувств. – Да, должно быть, так оно и есть! Они заключили сделку!       – Пока это только предположение, ваше высочество. Чтобы его подтвердить или опровергнуть, мне нужно поговорить с Се Юем.       – Вы хотите с ним встретиться? – начавший мерять шагами гостиную принц остановился и удивлённо развернулся ко мне.       – Именно так. Вы можете это организовать?       – Могу, но… Вы правда думаете, что вам удастся вытянуть из него признание? С Се Юем работали лучшие следователи. Можете мне поверить, он – крепкий орешек.       – И всё же нет нераскалываемых дров, есть тупые топоры. Думаю, я смогу вытянуть из него признание – с помощью вашего высочества.       – Вы хотите, чтобы я пошёл с вами? – ещё больше удивился Цзинхуань.       – Нет, я хочу, чтобы вы пошли к Ся Цзяну.       – …И?       – Скажете, что курируете дело хоу Нина, вот и пришли расспросить главу Ся. И между делом упомянете… ну, хотя бы этого Ли Чунсиня. Дескать, Чжо Динфэн дал показания, что этого человека он убил не для генерала Се, а для главы Ся. А Се Юй сперва всё подтвердил, но после сегодняшней встречи с Ся Цзяном вдруг вздумал взять свои слова назад. Вот вы и пришли спросить, связано это убийство с главой Ся, или нет. Чистой воды формальность, он должен понять.       Цзинхуань внимательно посмотрел на меня, чуть наклонив голову на бок. Потом усмехнулся:       – Разделяй и властвуй, а, госпожа Су?       Я с улыбкой развела руками.       – Да, думаю, это можно устроить, – он кивнул и протянул мне ладонь для рукопожатия. – Подождите день или два, я с вами свяжусь, когда всё будет готово.       Я поблагодарила. Теперь оставалось дождаться приглашения, и в свою очередь пригласить на рандеву Ся Дун. И не в одиночестве. Мне пришлось немного поторговаться, прежде чем она согласилась помочь и провести с собой Цзинъяня так, чтобы не привлекать к нему внимания. Но теперь всё было улажено, оставалось лишь ждать часа «икс».           – Как себя чувствует Дун-эр? – поинтересовался Ся Цзян. Ся Чунь едва заметно помедлил.       – Она раздосадована… но спокойна, – сказал он. – Думаю, наставник, в глубине души она признаёт вашу правоту.       – Лучше бы ей признать не в глубине души, а на деле, – хмыкнул Ся Цзян, пристально глядя на старшего из своих приёмных детей. – Чунь-эр, я знаю, что вы близки, но не пытайся мне врать и её выгораживать.       – Наставник, я никогда не стал бы вам врать.       Ся Цзян хмыкнул ещё раз. Не то, чтобы он сомневался в Ся Чуне… Как раз из всех троих тот был наиболее послушен и исполнителен. Наиболее предан, пожалуй. И всё равно было тревожно.       Хотя не Чунь-эр был сейчас причиной тревоги, и даже не Дун-эр – её выходка со вмешательством в скандал в доме Се Юя раздражала, но, вполне вероятно, ничего не решала. Однако Ся Цзяна не отпускало чувство, будто он что-то упустил. Снова и снова глава Управления Сюаньцзин мысленно перебирал последние события и всё, что он предпринял в связи с ними, и не находил никаких изъянов. И всё же…       Может, просто нервишки шалят? Всё-таки годики, годики, и нервная работа. Как ни гордись здоровьем и выдержкой, но следует признать, что он не молодеет. Его хватит ещё на много лет, но, возможно, следует уделять больше внимания своему здоровью. Смешно сказать, он даже начал задуматься, кому можно будет со временем оставить свой пост. Едва ли это будет кто-то из детей – всё-таки, слишком очевидное кумовство, хотя, если его величество или его преемник одобрят, остальные проглотят. Но лучше бы это был не Ся Чунь – Ся Цзян не обольщался насчёт своих приёмышей, Ся Чунь хорош, но не хватает ему творческой жилки. И тогда уж точно на Ся Цю – он ещё слабее Ся Чуня, хороший следователь, но и только. А вот Ся Дун…       Ся Дун смогла бы – со временем, набравшись ещё опыта, хладнокровия и жёсткости. Если сумеет изжить женскую сентиментальность. Очень не хотелось бы избавляться от Ся Дун, очень. Отличный работник, да и привязан он к ней, что уж там. Надежда – глупое чувство, всегда надо смотреть в глаза фактам и готовиться к худшему, но так хочется понадеяться, что всё происшедшее – случайность. Что арест Се Юя не имеет никакого отношения к делам прошлого, что их придворное болото всколыхнётся, да и успокоиться, что скоро всё забудется и жизнь потечёт как прежде.       Отвык он ходить по краю. Столько лет всё было тихо, и вот, изволите ли видеть – сюрпризец.       – Дун-эр сейчас лучше уйти в тень, – доверительно сказал Ся Цзян. – Его величество и так не в духе, а она со своей несдержанностью может ненароком попасть под горячую руку. Приглядывай за ней, и, если что, сразу сообщай мне.       – Хорошо, наставник, – кивнул Ся Чунь.       – Кстати, когда возвращается Цю-эр?       – На той неделе. Вчера он мне звонил, говорил, что у него всё в порядке, дело близится к завершению, накладок нет. Подробности представит в докладе.       – Вот и отлично.