Дочь рода Линь

      – Восточный дворец под арестом?! – Цзинхуань вскочил на ноги. – Почему я узнаю это от тебя? Когда бы издан указ?       – Он не был издан, ваше высочество.       – В смысле – не был? – принц уставился на своего телохранителя.       – В смысле – генерал Мэн ссылается на устное распоряжение, – Хуэй Яо пожал плечами.       – Не может быть. Раз арестовали – значит, что-то он натворил. В прошлые разы из его провинностей не делалось тайны. Хотя… генерал Мэн не стал бы делать подобного по собственной инициативе. Что говорят при дворе?       – Ничего. Двор в полной растерянности, ваше высочество. Никто из пытавшихся попасть к наследному принцу, не преуспел, никому ничего не известно. Кроме генерала Мэна, видимо, но тот отказывается называть причину, а теперь и вовсе куда-то делся.       – Причины официально не указывались после происшествия с княжной Му, – после короткого размышления проговорил Цзинхуань. – Цзинсюань кого-то изнасиловал?       Хуэй Яо ещё раз пожал плечами. Цзинхуань схватился за телефон, набрал номер, послушал и с досадой сбросил.       – Генерал Мэн не только прячется, но и телефон отключил. Интересно, где он сейчас – дома? Прикажи подать машину.       – Ваше высочество, боюсь, он вас не пустит, даже если там, – флегматично сообщил телохранитель. – Но, скорее всего, его там нет. Вы не первый, кто пытается с ним увидеться, до сих пор ни у кого не получилось.       – Не первый?! Что ж ты раньше не сказал, дубина? Тут такое уже сколько времени творится, а я сижу, как дурак, и ничего не знаю!       Хуэй Яо промолчал, не став напоминать возбуждённому патрону, что информировать о новостях, вообще-то, не входит в его обязанности. Принц сделал несколько кругов по комнате.       – Нет, не могу, – заявил он, резко остановившись. – Не могу сидеть, сложа руки. Пошли к маме!       – Да, ваше высочество.       – Нет, мама тоже наверняка ничего не знает, иначе уже бы позвонила, – Цзинхуань с размаху упал на диван, снова схватился за телефон и набрал номер госпожи Су.         – Так что там всё-таки случилось? – требовательно спросил Цзинъянь. – Весь двор взбудоражен, какие только предположения не строят. Отец никого не принимает. И даже указа нет!       – В том-то и дело – у меня нет даже указа, – Мэн Чжи развёл руками. – Я могу сослаться на устное распоряжение, и только. И мне отказываются верить! Вот как мне быть в таком случае?       – Но за что?.. Хотя нет, подождите, – оборвал себя Цзинъянь. – Давайте свяжемся с госпожой Су, и вы расскажете сразу и ей, и мне, чтобы не повторяться.       Он подошёл к столу и открыл ноутбук.       – Я ей уже звонил, – признался Мэн Чжи. – Но у неё занято.       На вызов по линии связи госпожа Су не ответила, а, набрав ей номер, Цзинъянь и впрямь услышал короткие гудки.       – Это ей, наверное, Цзинхуань телефон обрывает, – догадался он. – Конечно, ему тоже интересно, что произошло, и что со всем этим теперь делать. Что ж, подождём.         Он вытащил графин и сам налил по доброй порции хорошего байцзю.       – Отец сейчас у мамы, – с улыбкой сказал принц, протягивая стакан благодарно кивнувшему Мэну. – Тоже прячется. Так что некоторое время можно не опасаться, что он кого-то из нас вызовет. Вот и давайте по этому поводу… а пьём мы в честь него, или запиваем, потом станет ясно.       К счастью, долго им ждать не пришлось.       – …Я стоял дальше, а потому слышал не всё, – эмоционально рассказывал Мэн, помогая себе резкими рубящими жестами. – Что-то о террористах. Его величество на мгновение словно взбесился. Если бы не Гао Чжан, возможно, он пристрелил бы принца Цзинсюаня на месте. К счастью, всё же сдержался, просто приказал взять всех, кто там был, под арест, и ушёл, а мне пришлось разгребать весь бардак!       – Надеюсь, девушек не ждёт ничего, страшнее подписки о неразглашении, – заметил Цзинъянь. – Цзинсюань во хмелю нередко становился несдержан на язык. Но что же он ляпнул на сей раз, если отец так отреагировал?       – Террористы? – задумчиво произнесла Мэй Чансу с экрана. – Возможно, он оскорбительно высказался не только о вашей матери, но и о покойном дяде. В любом случае, сейчас это чисто теоретический интерес.       – Вы правы.       – Наследный принц почти низложен, но почти – ещё не совсем. Судя по всему, император не собирается лишать его титула немедленно.       – Я беспокоюсь, как бы принц Цзинсюань не выкинул какой-нибудь глупости, – хмуро признался Мэн. – Мои люди за ним присматривают.       – И это правильно – наследник может решить, что ему нечего терять, или его могут к этой мысли подтолкнуть. По той же причине я бы рекомендовала, ваше высочество, привести городской гарнизон в состоянии готовности. Как ни мал шанс беспорядков, полностью его исключить нельзя. Я успокаивала принца Цзинхуаня как могла, но он всё же может не устоять перед искушением подлить масла в огонь.       – А у меня на руках нет даже официального приказа! – сокрушённо добавил Мэн. – Каждый раз, как я пытался о нём заикнуться, Гао Чжан меня обрывал. В результате мне пришлось полагаться только на устное распоряжение.       – Кстати, не забудьте как следует поблагодарить господина Гао.       – За что? – изумился генерал.       – За то, что не дал вам совершить ошибку.        – Какую?       – Вы говорите, что Гао Чжан каждый раз вас обрывал. Это действительно так? Или в первый раз вы свою просьбу всё-таки высказали?       – Ну… да.       – И что император?       – Промолчал.       – Почему, как вы думаете?       Генерал нахмурился, глядя то на экран, то на сидящего рядом принца.       – И почему? – наконец спросил он.       – Потому что его величество опасается принять необратимое решение. И Гао Чжан это понял. Этот человек понимает императора лучше, чем императрица, госпожа Юэ и все сыновья, включая ваше высочество, вместе взятые. Иначе не смог бы удержаться рядом с ним так долго.       Цзинъянь задумчиво кивнул.       – Для приказа нужно какое-то официальное обоснование, придётся объявить, что за именно наследника наказывают. И это должно быть что-то достаточно веское. Учитывая прошлые грехи принца Цзинсюаня, удержаться в наследниках после этого практически нереально. То есть, вы фактически потребовали от императора, чтобы тот низложил наследного принца прямо сейчас.       – Но я не это имел в виду!       – Знаю, что не это. И император знает, а потому не разозлился, просто промолчал. Но если бы вы были чересчур настойчивы, его величество мог бы вас заподозрить.       – В чём?       – Я слышал, что после убийства во дворце Цзинхуань пробовал за вас заступиться, – вместо госпожи Мэй сказал Цзинъянь.       – Да, ваше высочество, было такое.       – Естественно предположить, что вы испытываете благодарность к моему брату. И вот теперь вы настаиваете на официальном обвинении его соперника. Что подумает отец? – Цзинъянь вздохнул и покачал головой. – При его-то подозрительности?       В глазах Мэна наконец появилось понимание.       – Гао Чжан помешал вам из благих побуждений, – добавила госпожа Мэй. – Так неужели вам не за что его благодарить?       – Есть, – признал генерал. – Сегодня же отблагодарю.       – Гао Чжан умнейший человек. Он уже не один десяток лет состоит при императоре и пережил не один кризис, не утратив доверие его величества. Это дорогого стоит. Нам повезло, что он, видимо, не питает к нам враждебности и даже наоборот, относится к вашему высочеству с симпатией.       – Вы правы, – согласился Цзинъянь. – Что будем делать дальше?       – Пока ничего.       – Совсем?       – Совсем. Кроме того, что я уже сказала. Его величество устал от шумихи, сейчас он будет благодарен тому, кто смолчит и просто продолжит делать то, что должен.       – А вот принц Цзинхуань может и не удержаться, – вставил Мэн.       – Именно. Так что изобразим мудрую обезьяну ипосмотрим на схватку тигров со стороны. Что ж, генерал Мэн, думаю, как бы вам ни было тяжело, всё же придётся явить себя народу и придворным. Вы знаете, как со мной связаться в случае его.       – Госпожа Су права, – сказал Цзинъянь. – Мы её уже достаточно утомили. Только вот ещё что… Госпожа Су, вы могли бы встретиться со мной где-нибудь, где нас не потревожат? Мы можем пообедать или поужинать вместе, заодно я передал бы вам книгу, о которой мы говорили.       – Спасибо за заботу, ваше высочество, но, вообще-то, я уже скачала её в электронном виде.       – Пусть так, но мне всё равно хотелось бы сделать вам этот подарок. И поговорить лицом к лицу, а не как сейчас, через экран. Я не настаиваю, но подумайте об этом.       – Что ж… – кажется, госпожа Су на мгновение заколебалась. – Помните ресторан «Мяоинь», где мы встретились в первый раз? Там вполне безопасно.       – Вот и отлично. Следующая суббота вас устроит?       – Да, ваше высочество.       – Тогда жду вас там к часу дня.                    Не надо мне было соглашаться на эту встречу. Ведь чувствовала же, что что-то не так. Но просьба на первый взгляд была совершенно невинной, и повода отказать не нашлось. Да и что греха таить – не одному Цзинъяню хотелось увидеться лицом к лицу. Просто посидеть, поговорить о всяком разном. Пообедать, как друзья – совместная еда сближает. И я дала слабину.       Субботним утром я плохо себя чувствовала и уже думала со смешанным чувством разочарования и облегчения отменять встречу, сославшись на нездоровье. Но потом мне вроде стало легче, и я всё-таки поехала.       Сначала всё было хорошо, мы расположились в том же кабинете, что и в прошлый раз, Цзинъянь галантно выдвинул мне стул и предложил меню. В котором, впрочем, не было нужды – я хорошо знала здешнюю кухню, а в «Мяоинь» хорошо знали мои предпочтения, так что я заранее договорилась, что мне подадут. Цзинъянь сделал свой заказ, и тут оно снова началось – тупая боль в груди, которая всё разрасталась, захватывая плечо и шею. Сердце заколотилось как бешенное, потом напал приступ кашля, и я даже не сразу смогла ответить «Сейчас пройдёт», когда принц дёрнулся ко мне.       – Не обращайте внимания, это бывает.       К счастью, тут у него пискнул телефон, и Цзинъянь, глянув на экран, извинился и сказал, что вынужден на минуту выйти. Я с облегчением кивнула, даже не задавшись вопросом, куда и зачем.       – Не вставайте, – он махнул рукой и скрылся за дверью, а я плюхнулась обратно: стоило попытаться встать, и стол поплыл в сторону. Головокружение было плохим признаком, я полезла в сумочку за таблетками, которые как на грех, забились в самую глубину. Вытащила блистер, потянулась за водой, налила себя подрагивающими руками, и тут дверь распахнулась снова. Я подняла глаза – и увидела, что Цзинъянь вернулся не один.       Не нужно было так резко вскакивать, может, и тогда и обошлось бы. Но что случилось, то случилось. Перед глазами пошли разноцветные круги, Цзинъянь кинулся вперёд, но успел ли он меня подхватить, я не знаю.       –…Приходит в себя, – услышала я сквозь медленно отступающую темноту. Надо мной наклонилось неясное женское лицо. «Тётя Цзин», – едва не брякнула я, но голос меня подвёл, а в следующий миг я сообразила, где нахожусь. И что рядом стоит Цзинъянь.       – Как вы себя чувствуете? – спросил он.       – Сносно, – солгала я.       – Вы нас напугали.       – Неудивительно, – госпожа Цзин взяла меня за запястье и нахмурилась. – У вас ведь перикардит, я права?       – Да, хронический.       – Цзинъянь, пошли кого-нибудь в аптеку за…       – Нет нужды, у меня всё с собой, – перебила я. – Таблетки на столе.       Цзинъянь отошёл от дивана у стены кабинета, на который меня уложили, чтобы спустя секунду вернуться с таблетками и стаканом воды. Сидевшая на краю дивана Цзин Миньтао помогла мне приподняться и проглотить лекарство.       – А вы… – я попыталась сесть ровнее, и голова тут же снова закружилась. М-да, быстро сбежать не удастся.       – Это моя мать, Цзин Миньтао, – представил Цзинъянь. – Я пригласил её сегодня, чтобы вы могли встретиться. Надеюсь, вы простите мне этот небольшой обман.       – Я очень хотела с вами познакомиться, госпожа Су, – добавила пристально разглядывавшая меня госпожа Цзин.       – Для меня это честь.       – Вам лучше? – Цзинъянь взял у меня опустевший стакан.       – Да, немного.       Он кивнул, придвинул стул и сел рядом. Повисла пауза.       – Вы ведь уже около года в Цзиньлине? – нарушила её тётя Цзин.       – Да, я приехала прошлой осенью.       – И как вам столица?       – Шумно. Но я уже привыкла, – в горле запершило, и я закашлялась.       – Цзинъянь, убавь кондиционер, – недовольно приказала Цзин Миньтао. – Ты не умеешь заботиться о гостях.       Цзинъянь моргнул, но послушно встал и пошёл за пультом.       – Это я попросила сделать посвежее, – заступилась я. – Тут было душно.       – Надеюсь, не ты накурил? – госпожа Цзин обернулась к сыну.       – Нет, мама.       – Его высочество при мне не курит, – подтвердила я.       – Хорошо, если так. Тебе надо бросать эту привычку.       Новая пауза. И чем больше госпожа Цзин смотрела на меня, тем неуютнее я себя чувствовала.       – Вот что, Цзинъянь, – наконец сказала она. – Я бы хотела поговорить с госпожой Су о её здоровье. Но врачу и пациенту лучше беседовать наедине. Пожалуйста, подожди снаружи.       – Мама, госпожа Су наблюдается у одного из лучших врачей…       – Цзинъянь. Выйди.       Цзинъянь посмотрел на неё, потом на меня, нобольше спорить не стал. Дверь тихо закрылась, я обречённо ждала, уже догадываясь, что услышу.       – Он ведь не знает, так? – спросила Цзин Миньтао. – Ты ничего ему не сказала, Сяо Шу?       – Нет, ничего.       – Мужчины так невнимательны…       – Женщины меня тоже не узнают. Кроме вас и Му Нихуан.       – Она всегда была наблюдательной девочкой, – тётя Цзин вздохнула. – Ну а я… Я всё-таки врач. Тебе ведь сделали пластическую операцию? Следы почти незаметны, но если приглядеться…       Я кивнула.       – Тот, кто её делал, был мастером своего дела. Хотела бы я ним познакомиться.       – Его сейчас нет в Лян.       – Понятно. Сяо Шу… Так что же с тобой всё-таки случилось?       Её голос вдруг дрогнул, и я поняла, что она совсем не так спокойна, как только что казалась.       – Я… – мне тоже вдруг стало трудно говорить. – Мама позаботилась обо мне. Она… она нашла людей, которые мне помогли. Нашли похожее тело и…       Глаза тёти Цзин подозрительно блестели. Не хватало ещё, чтобы мы тут обе разревелись, как две дуры.        – Ты ведь понимаешь, какой опасности подвергаешься, вот так вернувшись?       – Тётя Цзин, я всё понимаю. Или вас тревожит, какой опасности я подвергаю Цзинъяня?       Мы некоторое время мерялись взглядами, потом она отвела глаза и покачала головой:       – Нет. Он всё равно не отступится. И ему стало лучше с тех пор, как в его жизни появилась цель. Но ты, Сяо Шу… Как долго ты собираешься от него скрывать?       – Всегда.       – Ты уверена?       Я не ответила, ограничившись выразительным взглядом. Тётя Цзин – умная женщина, могу я хотя бы сейчас не объяснять очевидное?       – Он тебя до сих пор любит, знаешь?       – Знаю. Но той Сяо Шу, которую он любит, больше нет. Если вы действительно желаете мне блага – не говорите Цзинъяню, кто я. Обещаете?       – Обещаю, – после ещё одной паузы со вздохом произнесла она. – Но я должна спросить. Уверена ли ты, что у него нет чувств к той тебе, которая есть сейчас?       На это я даже не нашлась, что ответить. Только взгляд, должно быть, стал ещё выразительнее.       – Сяо Шу, я знаю своего сына, – тётя Цзин покачала головой. – Я не могу вам указывать, даже давать советы поостерегусь. Вы – взрослые люди и должны сами разобраться между собой. Только знай, что я всегда буду на вашей стороне. Тебя и Цзинъяня.       Я снова промолчала. Нелепость какая-то.       – Но ведь ты вернулась в Цзиньлин не только ради него?       – Нет, конечно. Я должна восстановить доброе имя своего отца и всей армии Чиянь.       – Прости, Сяо Шу, но с твоим здоровьем лучше поберечь себя. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что ты нуждаешься в операции.       – У меня нет на неё времени, – резко возразила я.       – И не будет, если ты себя загонишь. Послушай, императором я займусь сама. Не могу обещать быстрого успеха, но я думаю, мне под силу заставить его раскаяться в содеянном. И поспособствовать возвышению Цзинъяня.       – Тётя Цзин, – осторожно сказала я. – Не то, чтобы я вам не верила. И если вы хотите нам помочь, я приму помощь с благодарностью. Но я уже слишком далеко зашла, чтобы повернуть назад. Я знаю, что делаю, поверьте. Все эти годы я готовилась к возвращению, и вам не следует пытаться меня остановить.               Новый обмен взглядами. Я знала, что обрела нового союзника, но порой их бывает трудно отличить от противника.       – И всё же… береги себя.       – Буду. Поверьте, слечь или умереть в мои планы не входит. Я не первый год так живу, и знаю, что делать.       Больше тётя Цзин не стала спорить, хотя убеждённой не выглядела. Мало мне доктора Яня.       – Нужно позвать Цзинъяня, – сказала она, поднимаясь. – Должно быть, он удивился, когда я выставила его так бесцеремонно.       Я кивнула и, пока она открывала дверь и окликала сына, спустила ноги с дивана и нашарила туфли. Вот и пообедали вместе, называется.       – Мама была взволнована, – негромко сказал Цзинъянь, когда помогал мне дойти до крыльца. – Это не похоже на её обычное поведение с больными.       – Что ваше высочество имеет в виду?       – О чём вы говорили?       Мы остановились и посмотрели друг на друга. Сегодня прямо-таки день поединков взглядами.       – Если вашему высочеству любопытно, почему бы вам не спросить у госпожи Цзин?       – Я спрашиваю у вас.       – Ваше высочество, у всех есть секреты, не касающиеся других. Я не хочу быть невежливой, но я не обязывалась рассказывать вам всё. Вам стоит только знать, что это никак не повредит ни вам, ни госпоже Цзин, ни нашим планам.       Секунда, другая, и Цзинъянь молча отвернулся. Оставшийся путь до моей машины мы так и проделали в молчании.