Дочь рода Линь

      – Прошу, глава, проходите, – Ли Ган слегка суетливо отодвинул кресло и схватился за пульт, хотя кондиционер уже был отрегулирован. – Сейчас тётушка Цзи принесёт горячего чая.       – Только одну чашку, – напомнила я.       – Да, конечно…       Я слегка поёжилась, кутаясь в шаль. Лихорадка отступила, но я всё равно легко мёрзла. И всё же мне стало заметно лучше. Сердце в последние дни не болело, я стала меньше уставать. Не то, чтобы мне позволяли напрягаться, но раньше даже короткая прогулка аукалась одышкой и желанием растечься по дивану и забить на всё остальное. А вчера я почти целый час провела в больничном саду, и осталась бодрой и деятельной.       Прав был доктор Янь, настаивая на пункции. Я сама оказалась впечатлена количеством жидкости, которую из меня выкачали. И всё это давило мне на сердце в самом прямом смысле слова. Пожалуй, действительно не следовало так всё запускать, нужно было сделать операцию раньше.       – Итак, новости? – спросила я, когда чай был принесён, и никаких причин откладывать доклад у Ли Гана больше не осталось. Судя по тому, как старательно он оттягивал этот момент, порадовать меня ему было нечем. Оставалось заранее утешаться тем, что полной катастрофы всё же не произошло. Как ни старались оградить меня от любого волнения на время подготовки к операции и наблюдения после неё, всё же ленту новостей я, хоть и по диагонали, просматривала. И если б Цзинъяня арестовали или отстранили от дел, уже знала бы.       – Новости… – Ли Ган вздохнул и развёл руками. – Новости, увы, плохие. Во-первых, пропал Тун Лу, вероятно был схвачен.       – Так.        – Четыре дня назад он развёз все заказы, но домой не вернулся. Его велосипед нашли неподалёку от дома, никто ничего не видел. Одновременно с Тун Лу пропала женщина, с которой он встречался последние месяцы. Тринадцатый господин проверял её по просьбе самого же Тун Лу. Сначала всё прошло гладко, казалось, она не представляет опасности. Но после вашей просьбы Тринадцатый господин решил проверить всё ещё раз, тщательнее. Добыл фотографии настоящей Цзюнь Нян, сравнил со снимками подруги Тун Лу, постарался отследить все её связи. Словом, эта женщина была не той, за кого себя выдавала. Настоящая Цзюнь Нян сейчас живёт в Хочжоу, где ей внезапно предложили работу, и знать не знает, что у неё появился двойник. Её тётя в Цзиньлине либо тоже не знает о подмене, либо хорошо изображает незнание – мы не стали давить из опасения привлечь внимание. В принципе, могла и не знать, она не видела родственницу много лет, а женщины действительно похожи. Настоящей личности поддельной Цзюнь Нян выяснить не удалось.       – Но Тун Лу об этом узнать не успел, – констатировала я.       – Нет, глава. Он был очевидно влюблён, и Тринадцатый господин опасался, что он выкинет какую-нибудь глупость, а потому решил подождать, пока не появится полная картина. В результате… мы опоздали.       – Что ж, никто не совершенен, – я покусала губу. Хорошо, если это полиция, но маловероятно. А если это Управление Сюаньцзин…       – Мы считаем, что его взяли люди принца Цзинхуаня.       – Почему?       – Вчера «Мяоинь» был обыскан и опечатан налоговой полицией, на его владельцев было заведено уголовное дело якобы об уклонении от налогов в особо крупном размере.       Я медленно кивнула. Глава налоговой полиции Чжу Юэ – шурин Цзинхуаня, так что вывод и в самом деле напрашивался.       – К счастью, когда налоговики вломились внутрь, бригадир рабочих, проводивших реконструкцию, успел позвонить Тринадцатому господину. А кроме бригадира и его подчинённых в здании в тот момент никого не было. Их всех уже отпустили под подписку о невыезде, но предъявить им нечего – они же просто наёмные работники. Так что Тринадцатый господин просил передать, что он и Гун Юй пока переходят на нелегальное положение.       – Правильно, – снова кивнула я. – В супермаркете всё спокойно?       – Да, глава, нет никаких признаков, что за ним установлена хотя бы слежка. Похоже, Тун Лу сдал «Мяоинь» как заведомую пустышку, а о супермаркете предпочёл промолчать.       Что не означает, что он будет молчать и впредь. Конечно, Цзинхуань – это немного легче, чем Ся Цзян, но у него есть Цинь Баньжо, а в способности этой дамы разговорить кого угодно я не сомневалась. Однако грех жаловаться, Тун Лу дал нам время, а оно дорогого стоит, даже если счёт идёт на дни. Особенно если счёт идёт на дни.       – Продолжай. Это ведь не всё?       – С госпожой Цзин произошла странная история. Она была арестована, и буквально на следующий день отпущена.       – За что арестована?       – Толком неизвестно, по слухам – за хранение запрещённых веществ. Вместе с ней арестовали ещё нескольких врачей из клиники, и тоже на следующий день отпустили всех одновременно.          – Арестована полицией?       – Да, обыкновенной полицией, есть протокол, но добыть его пока не удалось. Какая муха укусила полицию, неизвестно.       Я нахмурилась. И правда, что-то странное. Продолжение атаки Цзинхуаня на меня? Точнее, на меня и Цзинъяня? Внезапно арестовать его мать, пользуясь её растерянностью, запугать, что-то выведать, или заставить в чём-то признаться… Если так, то не на ту напали. Уверена, ничего она им не сказала. Нет, всё равно как-то глупо выглядит. Надо позвонить ей самой, расспросить подробно.       – Это всё?       – Нет, не всё, – Ли Ган вздохнул. – Арестован Вэй Чжэн. И на этот раз точно Управлением Сюаньцзин.       – Когда?       – На прошлой неделе. Он должен был вернуться из командировки. Самолёт приземлился, Вэй Чжэн прошёл таможенный и паспортный контроль, получил багаж, позвонил жене, что скоро будет, но домой не приехал. Господин Су даже связывался с нами, спрашивал, не известно ли нам, где он, но мы тоже ничего не знали. А сегодня утром господин Су прислал сообщение: Управление Сюаньцзин вызвало его на допрос в связи с арестом его приёмного сына, оказавшегося политическим преступником.       – Они вызвали его только сегодня? Зачем понадобилось ждать целую неделю?       – Не знаю, глава.       Я в некоторой растерянности посмотрела на чашку и чайник. Ся Цзян ничего не делает просто так, а значит, у подобной медлительности была причина. Почему медлили с оповещением родных? Потому что не хотели, чтоб об аресте узнали, очевидно. А почему решили, что дальше скрывать нет нужды?       Потому что… потому что сегодня в Цзиньлин возвращается Цзинъянь. Который когда-то дружил с Вэй Чжэном. И это именно Цзинъянь не должен был узнать об аресте раньше определённого времени, а вовсе не господин Су.       – Что ж ты с этого не начал, старый хрыч?! – я вскочила, оттолкнув кресло. – Где мой телефон?       – Глава?..       – Телефон дай! Что, не понимаешь? Цзинъянь возвращается сегодня – и встретиться с императором, ещё ничего не зная!       А что желающие его просветить и насладиться реакцией императора найдутся, сомневаться не приходится. Ся Цзян первый и подсуетится. Зашевелилась крыса, почуяла, куда ветер дует…        Но дозвониться до Цзинъяня мне не удалось. Похоже, его телефон был просто выключен. Кусая губы, я настрочила сообщение сперва ему, потом – Ле Чжанъину. От последнего тоже было ни ответа, ни привета, и я набрала номер Цзин Миньтао.          Первым, кого Цзинъянь увидел, выйдя на трап, был Цзинхуань. Братец со скучающим видом подпирал дверцу представительского лимузина, но увидев Цзинъяня, оживился, улыбнулся и замахал рукой.       – Наконец-то! Я тебя уже который час дожидаюсь.       – Цзинхуань, – Цзинъянь спустился по трапу и протянул ему руку. Тот с энтузиазмом тряхнул ладонь брата:       – Рад тебя видеть. Слушай, а ты похудел! Совсем себя загонял с этими благотворительными мероприятиями? Не ешь, не пьёшь, все силы отдаёшь службе… Отец оценит!       Он хлопнул Цзинъяня по плечу и чуть подтолкнул к уже распахнутой дверцы машины. Показное дружелюбие настораживало, но не спросишь же прямо, какую именно пакость он затеял на этот раз.       – Я тоже рад тебя видеть. Ты прибыл по распоряжению отца, или?..       – Разумеется, по распоряжению. Ты так хорошо справлялся, что отец пришёл в восторг и отправил меня тебя встретить. Так что я торчу в аэропорту с самого раннего утра. Кто ж мог знать, что ты настолько задержишься?       – Непогода, – сдержанно произнёс Цзинъянь.       – Да я ж тебя не упрекаю!       Они сели на заднее сиденье, Ле Чжанъин устроился на одном из передних. Цзинхуань, едва успев плюхнуться на обтягивающую подушку замшу, первым делом потянулся к бару.       – Ты много пропустил, пока тебя не было при дворе. Скоро праздники, все стремятся завершить дела. Хочешь?       – Нет, спасибо.       – Да, что ты, в самом деле! Твой успех надо отметить. Ой, да оставь ты свой телефон в покое, успеешь ещё. Всё равно перед встречей с отцом придётся выключить. Держи.       Демонстративно проигнорировать протянутый бокал шампанского было бы слишком невежливо, и Цзинъянь взял. Цзинхуань налил себе, после чего с довольным видом откинулся на спинку.       – Знаю, ты привык к аскезе, но ей же ей, можно хоть иногда позволить себе насладиться радостями жизни. Так вот, о наших придворных новостях. Ты слышал, что учудила княжна Цинхэ?       – Нет.       – О, так я тебе расскажу…       Цзинхуань болтал не переставая, Цзинъянь рассеянно слушал, время от времени кивая или вставляя короткие реплики. Шоссе из аэропорта за окнами лимузина сменилось улицами и проспектами Цзиньлина. Ле Чжанъин, которому никто не мешал рыться в телефоне, похоже нарыл что-то, достойное внимания, и теперь бросал на своего принца отчаянные взгляды, но в присутствии Цзинхуаня говорить не смел. Когда впереди показалась решётка дворцового парка, Цзинъянь испытал истинное облегчение.       Лимузин сделал разворот у крыльца, лакеи распахнули дверцы. Ле Чжанъин, выбравшись из объятий роскошной машины, попытался было что-то сказать, но Цзинхуань тут же виртуозно подхватил брата под локоть и повлёк за собой к ступенькам. Цзинъяню ничего не оставалось, кроме как подчиниться, лишь бросив адъютанту на ходу: «Потом расскажешь».       В кабинете отца принцев, кроме императора, встретили Ся Цзян и Мэн Чжи. Последний поймал взгляд Цзинъяня с каким-то странным выражением, словно выискивал в его лице чего-то. Ся Цзян был непроницаем, но от него Цзинъянь априори не ждал ничего хорошего, и потому рефлекторно напрягся.       – Доброе утро, отец, – Второй принц щёлкнул каблуками. – Здравствуйте, генерал Мэн, глава Ся.       – Вот, отец, я его привёз, – жизнерадостно сообщил Цзинхуань.       – Здравствуй, здравствуй, – император улыбался, он и в самом деле был доволен. – Давай, подойди поближе.       – Отец, я считаю, что моя задача по устранению последствий наводнений в Южном округе выполнена. Работы ещё идут, но самое необходимое сделано, и я набросал план дальнейших действий. Вот краткий отчёт, а подробный доклад я подам завтра.       Император придвинул выложенную на стол папку, открыл и углубился в чтение. Цзинъянь поверх его головы кинул ещё один взгляд на Мэн Чжи, и тот едва заметно покачал головой. Цзинхуань и Ся Цзян за спиной молчали.       – Очень хорошо, – император захлопнул папку и откинулся на спинку кресла. – Рад, что не ошибся, доверив тебе это поручение. Отдохни пару дней, подашь доклад позже, не горит.       – Благодарю, отец.       – Всё хорошо, что хорошо кончается, – подтвердил Цзинхуань. – Только, отец, мне кажется, или вы чем-то встревожены? Неужели, пока мы были в пути, что-то случилось?       Император кинул на младшего сына удивлённый взгляд, и Цзинъянь вполне разделил его удивление – отец выглядел каким угодно, но точно не встревоженным. Но прежде, чем кто-то задал уточняющий вопрос, раздался голос Ся Цзяна:       – Случилось, ваше высочество, только ничего тревожного нет, наоборот, надо радоваться. Арест так долго скрывавшегося мятежника, это прямо-таки новогодний подарок.       – О? Мятежника? – Цзинхуань живо развернулся к нему. – Вы меня заинтриговали глава Ся. Кто же это?       – Возможно, вы его даже встречали, ваше высочество, хотя едва ли часто. К счастью, основной костяк заговора был раздроблен ещё четырнадцать лет назад, остались лишь мелкие сошки. Такие, как этот Вэй Чжэн.       В груди Цзинъяня что-то дёрнулось и перевернулось.       – Да, вспоминается такой. А разве он тогда не был убит?       – Увы. В тот день была метель, вести поиски в горах было трудно. Я вынужден покаяться перед его величеством за то, что ввёл его в заблуждение тогда, и позволил мятежнику ускользнуть – и, кто знает, ему ли одному. Так что я, разумеется, продолжу поиски, не расслабляясь ни на минуту.       Цзинъянь повернул голову и посмотрел на Мэн Чжи. Глаза генерала напряжённо следили за Вторым принцем, лицо было мрачным. И что это я в самом деле, подумал Цзинъянь, жду подтверждения от генерала. Как будто Ся Цзян станет сейчас врать.       – Поймать и одного – уже удача! – Цзинхуань прихлопнул в ладоши. – Надеюсь, недоразумение будет исправлено как можно скорее, и Вэй Чжэн отправится на встречу со своими сообщниками.       – Не сомневайтесь, ваше высочество. Приговор очевиден. Думаю, казнь свершится ещё до наступления Нового года, хотя это, конечно, решать его величеству, – и Ся Цзян отвесил полупоклон в сторону помрачневшего императора.       – Ваше величество, – подал голос Мэн Чжи, – стоит ли портить праздники судом и казнью?       – В каком смысле – «портить», генерал Мэн? Разве вы не рады? Здесь даже и суд не нужен, всё было доказано ещё четырнадцать лет назад. Все верные подданные его величества почувствуют удовлетворение, когда справедливость восторжествует, и один из тех, кто покушался на императора, понесёт заслуженную кару. Ваше высочество, – Ся Цзян вдруг повернулся к Цзинъяню, – вы согласны?       – С чем? – переспросил Цзинъянь в лихорадочной попытке собраться с мыслями, одновременно понимая, что раз это до сих пор не удалось, то секунда отсрочки уже не поможет.       – Глава Ся, вы хотите, чтобы его высочество непременно согласился с очевидным? – пришёл ему на помощь Мэн Чжи. – Приговор утвердит его величество, что его высочество может сказать?       – Цзинъянь, – произнёс император. Спокойно, даже мягко, но все понимали, что это приказ.       Четыре пары глаз требовательно смотрели на него. Цзинъянь сделал глубокой вдох. Потом в который раз посмотрел на Мэн Чжи. Простите меня, генерал Мэн, вы сделали для меня всё, что могли. Я вас понимаю, я сам бы на вашем месте сделал то же. Но вы не знали Вэй Чжэн так, как знал я. Вы не учились с ним вместе, не делились сокровенным, не сидели на «губе» в попытке отмазать друга за совершенные вместе шалости. И это не вам он уступил любимую женщину, сразу же отойдя в сторону, когда понял, с кем придётся соперничать, а мне.       – Я полагаю, – медленно и чётко произнёс он, – что дело каждого арестованного из-за связи с армией Чиянь должно быть тщательно расследовано и рассмотрено судом для выяснения точной меры вины и вынесения адекватного приговора. Я понимаю, почему тогда, сразу после раскрытия заговора, суд проходил в форме трибунала. Но сейчас уже нет никакой нужды в спешке. Можно потратить лишний месяц-другой, чтобы доподлинно выяснить, принимал ли полковник Вэй какое-либо участие в заговоре, и знал ли о нём вообще.       Император сжал губы, и морщины на его лице обозначились глубже. Тишина в кабинете стояла такая, что её можно было резать ножом.       – Боюсь, что я вас не понял, ваше высочество, – бас Ся Цзяна прозвучал так же неторопливо и чётко. – Что вы имеете ввиду, говоря, «принимал ли участие в заговоре»? Быть может, суд тогда и был скорым, но расследование было проведено мной лично и со всем тщанием. Вэй Чжэн оказался в списках участников не потому, что его туда внесли за компанию. Его величество вынес приговор, ошибки быть не может. Неужели ваше высочество всё ещё сомневается?       Цзинъянь сжал кулак, как никогда жалея, что нельзя просто взять и ударить по этой самодовольной роже. Изо всех сил, с оттягом, чтобы под кулаком хрустнуло и брызнуло красным. Ни в детских драках, ни на поле настоящего боя он никогда ещё так страстно не желал причинить кому-нибудь боль.       – Я не знаю, что тогда произошло, – вдруг охрипшим голосом произнёс он. – Меня тогда даже в стране не было. Когда я улетал в Дунхай, Цзинъюй был наследником и хорошим сыном, маршал Линь – героем и защитником границ, а Чиянь – лучшей армией Великой Лян. А потом мне вдруг сказали, что они все в один день превратились в государственных изменников. Когда я вернулся, всё было уже кончено. Все обвинённые а заговоре либо казнены, либо за решёткой, а все документы засекречены. Как я мог в чём-либо убедиться?!       – Ах, вот оно что, – кивнул Ся Цзян. – Не думал, что его высочество считает, будто положение наследника или заслуги в прошлых войнах способны оправдать государственную измену.       – Глава Ся, не передёргивайте, – резко возразил Мэн Чжи. – Ничего подобного его высочество не говорил.       – Цзинъянь, – удивлённо произнёс за спиной Цзинхуань, – уж не хочешь ли ты сказать, будто не читал отчёта главы Ся? Учитывая твою личную заинтересованность в семье Линь…       – Я только его и читал, – процедил Цзинъянь, чувствуя, как кровь начинает стучать в висках. – И больше никаких доказательств так называемой измены не видел!       – Так называемой?       – Цзинъянь, так ты что же, недоволен моим приговором? – обманчиво мягко поинтересовался его величество.       – Он уже вынесен, как я могу с ним спорить? Но Цзинъюй никогда…       – ЗАМОЛЧИ!!!       Императорский кулак грохнул по столу, и Цзинъяню потребовалась вся его выдержка, чтобы не отпрянуть.       – Цзинъюй никогда – что? Не откровенничал с тобой о своих намерениях?! И ты развесил ослиные уши под его лапшу, а теперь талдычишь мне – мне! – что он бы никогда и ни за что?! Приставь он к моему лбу ствол, ты и тогда продолжал бы повторять, что он хороший сын? Маршал Линь – какой он, к бесам, маршал, изменник Линь Се! Почему я должен был его пощадить – потому что тебе хотелось видеть его своим тестем? Его дочка поманила тебя своими прелестями, и ты ради неё был готов забыть сыновий и гражданский долг? И всё ещё готов?!       – Придержи язык, Цзинъянь, – спокойно посоветовал из-за спины Цзинхуань. – Поменьше вспоминай Линь Шу, побольше думай головой. Надеюсь, там есть чем думать.       – Ваше величество… – проговорил Мэн Чжи, умоляюще глядя на стиснувшего челюсти Цзинъяня. И тут в дверь постучали, и внутрь просунулась голова Гао Чжана:       – Ваше величество, прошу прощения, но госпожа Цзин…       – Что – госпожа Цзин? – рыкнул император.       – Звонила только что. Она волнуется, что его высочество принц Цзинъянь задерживается во дворце.       Император с шумом выдохнул воздух.       – Ладно, хватит, – уже спокойнее сказал он. – Цзинъянь, поезжай к матери. Только не вздумай и ей нагрубить. Надеюсь, она тебя образумит. Всё, ступай.       – Слушаюсь, – тихо ответил Цзинъянь. Цзинхуань попытался что-то сказать, но Ся Цзян закашлялся, заглушая его слова, и Четвёртый принц осёкся.       Оставалось только ещё раз щёлкнуть каблуками, наклонить голову, в два шага пересечь кабинет и выйти мимо посторонившегося камердинера. Как он миновал приёмную и оказался на лестнице, Цзинъянь не помнил.       – Цзинъянь! Цзинъянь! – окликнул младший брат, когда он был уже на нижней ступеньке. – Нет, вы только посмотрите, глава Ся! Даже не обернулся.       Ся Цзян пробасил что-то в ответ, но наружная дверь захлопнулась, отрезая его голос. Карауливший на крыльце Ле Чжанъин при виде принца подскочил с балюстрады и всмотрелся ему в лицо.       – Вы уже знаете, ваше высочество, – констатировал он.       – Да, знаю. Новости?       – Госпожа Мэй написала.       – Когда его взяли?       – Неделю назад. Но объявили только сегодня.       Цзинъянь кивнул и с силой потёр лицо ладонями.       – Куда теперь?       – К матери, – решил принц. Как бы там ни было, ему нужно успокоиться, и успокоить мать. Хотя, если он хоть чуть-чуть её знает, она бы скорее отрезала себе палец, чем стала бы названивать во дворец. Остаётся предположить, что Гао Чжан подслушивал под дверью – и в критический момент решил выступить по своей инициативе.       Наверное, нужно почувствовать к нему благодарность.       Лимузин уже уехал, ждать, пока разыщут шоферов не хотелось, пришлось вызывать такси к боковым воротам. Ле Чжанъин тревожно поглядывал на патрона, но молчал, и Цзинъянь был ему за это благодарен. Мелькнула мысль позвонить Мэй Чансу, но Цзинъянь решил отложить. С ней лучше говорить на трезвую голову, а не тогда, когда тебя трясёт, и мысли разбегаются как тараканы. Адъютант распахнул перед ним дверцу подъехавшей машины. Оставалось надеяться, что за время пути он успеет хоть немного взять себя в руки. Как бы там ни было, а приговор ещё не подписан, значит Вэй Чжэна казнят не сейчас. Время ещё есть. Но сколько бы его ни было – Цзинъянь обязан успеть.