Дочь рода Линь

      – Что вы хотели сказать? – спросил Цзинъянь. Его голос прозвучал не столько холодно, или враждебно, сколько спокойно-терпеливо: мол, ладно уж, говори, раз нет иного способа от тебя отвязаться.       Я глубоко вздохнула, беря себя в руки. Приступ прямо сейчас был бы совершенно некстати.       – Я надеюсь, что ваше высочество хотя бы попытается меня понять.       – Я вас уже понял. Вы считаете, что гибель Вэй Чжэна будет оправдана. Я считаю иначе. По-моему, больше тут говорить не о чем.       – Ваше высочество, вы только погубите себя, а его не спасёте. Даже если вы вытащите его из Управления Сюаньцзин – предположим, что вам это удастся – куда вы с ним намерены податься потом? Куда вы его спрячете?       – Это нуждается в обдумывании, – спокойно согласился Цзинъянь. – Не беспокойтесь, я не собираюсь прямо сейчас бросаться на штурм Управления с автоматом наперевес. У вас в любом случае будет возможность от меня дистанцироваться и не пострадать. Это всё, что вы хотели сказать?        – Вы думаете, я беспокоюсь за себя?       – А разве нет?       – Я беспокоюсь о вас. Вы действительно хотите перечеркнуть всю свою жизнь ради одного человека?       – Полагаете, он того не стоит?       Я помедлила. За моей спиной молчал Чжэнь Пин, молчали и Ле Чжанъин с Мэн Чжи рядом с Цзинъянем – кажется, генерал затаил дыхание, настолько напряжённое внимание к нашему разговору выражало его лицо.       – Я знаю, что вы были друзьями, хотя могу лишь гадать, насколько близкими. Но, если бы можно было спросить его самого – как вы думаете, что бы он вам сказал?       – Он бы, разумеется, попытался запретить мне рисковать собой ради него. И я сам бы так поступил на его месте. Но будь я проклят, если приму его жертву – так же как он, уверен, не принял бы мою. Возможно, вам трудно в это поверить, но всё же – есть у друзей такое обыкновение: ставить жизнь друга впереди собственной.       – А жизнь всей страны?       Цзинъянь наклонил голову набок и глянул на меня с подобием интереса.       – Вы уже сравнили ситуацию с полем боя, – сказал он. – Но есть всё же разница. Страна не рухнет в один миг, если императором станет Цзинхуань. Может статься, из него выйдет не такой уж плохой правитель. Знаете, ведь ни мой отец, ни мои братья не ставят себе целью навредить стране. Просто… приносят допустимые жертвы. Я не хочу им уподобляться. И не могу. Если это эгоизм, то смиренно в нём сознаюсь и признаю, что для трона непригоден.       – А ваши люди? Вы не сможете всё сделать в одиночку. Вы подвергаете опасности не только себя, но и их.       – Да, знаю. И они это знаю – и у них будет возможность отказаться, если они не захотят рисковать.       – То есть, принять их жертву вы считаете возможным.       – У них будет выбор, – отрезал Цзинъянь. – У Вэй Чжэна его нет.       И всё. Глухая стена. Я стояла перед бывшим женихом, как никогда понимая своё бессилие. Ибо не существовало в этом мире никакой силы, способной сдвинуть с места упёршегося Водяного Буйвола.         Да, давненько уже я не ощущала эту смесь беспомощности и недоумения. Когда, казалось бы – ну что тут можно не понять, как можно возражать, когда твои аргументы очевидны и неопровержимы для любого здравомыслящего человека? Но нет, не понимает. Не хочет, или не может понять. Что-то, видно, в голове у другого человека устроено не так, как у тебя, и идёт его логика какими-то совершенно иными путями. И, вполне возможно, сейчас он испытывает аналогичное недоумение в отношении тебя.         Что ж, ладно… Ладно. Если ты бессилен, остаётся смириться с неизбежным. В конце концов, я с самого начала знала, что этот миг когда-нибудь настанет. Что мои враги не станут сидеть сложа руки и ждать, пока я их раздавлю. Рано или поздно мне простояло столкнуться с противодействием. Оно осложняет мою задачу – но не делает её невыполнимой. Просто надо учесть новые обстоятельства, и действовать в соответствии с ними. Плох тот план, в который нельзя внести коррективы.             – Раз вы так решили, – медленно сказала я, – мне остаётся лишь подчиниться. У меня только одна просьба, ваше высочество: позвольте мне действовать самой. Нельзя, чтобы вас и ваших подчинённых могли притянуть за соучастие. Я вытащу Вэй Чжена силами союза Цзянцзо.       – Нет.       – Нет? Почему?       – Вы ещё помните условия, которые я поставил вам после происшествия с Му Нихуан?       – Да, конечно.       – Их было всего три, и два из них вы уже ухитрились нарушить. Я вам больше не доверяю. Му Нихуан, мама – теперь будет Вэй Чжэн? Я не брошу его вам на растерзание.       – Вы что же, – оторопело переспросила я, – думаете, что я лишь сделаю вид, будто его спасаю – а сама что-нибудь с ним сотворю?       А ведь, гуй его раздери, это был бы выход. Но, увы, при других обстоятельствах, теперь момент упущен.       – Я даже допускаю, что вы при этом будете искренне руководствоваться моим благом, как вы его понимаете, – Цзинъянь пожал плечами. – Вот только у меня другое понимание блага, и своего, и вообще. Так что… не трудитесь, госпожа Су. Наше с вами сотрудничество закончено.       Он отвернулся.       – Ваше высочество, – торопливо сказал Мэн Чжи, – ну, зачем вы так? Разве госпожа Су вас когда-нибудь обманывала?       Цзинъянь лишь качнул головой и взмахнул рукой, проходя мимо. Он уже взялся за калитку, и тогда я во всю доступную мне мощь своих больных лёгких рявкнула:       – Сяо Цзинъянь, ты не Водяной Буйвол, ты осёл!!!       Это подействовало – он стремительно обернулся.       – Да ни хрена у тебя без меня не получится! «Это нуждается в обдумывании»? Ха-ха, ты правда думаешь, будто сумеешь что-то надумать?! Ты дурак, ты сам это признал! И сейчас я в этом ещё раз убедилась!       – Вы… – он шагнул ко мне, сжав кулаки.       – Что ты собираешься делать? Развернуть подвластные тебе части на Управление Сюаньцзин? Тех, кто добровольно согласится, ага. Ты уже забыл армию Чиянь?! Был ли выбор у её солдат и офицеров, когда их осудили за компанию? Думаешь, на этот раз кто-то станет разбирать, соглашались твои подчинённые, или нет? Хватит и того, что они служили под твоим началом! Дело раздуют до небес, и новая армия Чиянь стройными рядами отправится туда же, куда и предыдущая!          – Если вы опять начнёте доказывать, что из-за одного человека… – процедил он сквозь зубы.       – Заткнись и дослушай! Какая разница, веришь ты мне или нет, без меня ты всё равно ничего не сделаешь! Только сложишь свою дурную голову самым идиотским способом! Ты сейчас не Вэй Чжэна спасаешь, ты сейчас свою вину перед братом и Линь Шу искупаешь. Но обречь себя и кучу народу на верную смерть – это, по-твоему, значит искупить?! Думаешь, Линь Шу обрадуется, когда увидит тебя там?! Как ты посмотришь ей в глаза, так бездарно всё растратив? Не помнишь долга перед живыми, так подумай хоть о долге перед мёртвыми!       Да, это был удар ниже пояса – но, Небо свидетель, он не оставил мне иного выхода. Лицо Цзинъяня исказилось, и на мгновение мне показалось, что он меня ударит. Но он отвернулся и вместо этого изо всех сил врезал кулаком по столбу ворот.       Стало тихо. Зрители молчали, впечатлённые моим выступлением. Я переводила дыхание, Цзинъянь тоже молчал, глядя куда-то в столб. Я подумала, что после такого удара рука у него, наверное, болит. Но он даже не опустил её – так и стоял, опершись о оштукатуренную колонну.       – Ваше высочество, простите меня, – тихо сказала я. – Я понимаю вас лучше, чем вы думаете. Мне и самой довелось потерять близких, и я тоже ничем не смогла им помочь. Я знаю, что, если Вэй Чжэн погибнет, вы этого не простите ни мне, ни себе. Я не стану вас обманывать, ваше высочество. Но и вы не должны пустить прахом всё то, чего добились. А для этого вам придётся мне доверится так или иначе.       – Ваше высочество, – умоляюще произнёс Мэн Чжи, и Ле Чжанъин эхом откликнулся:       – Ваше высочество…       Цзинъянь медленно опустил руку. Потом так же медленно обернулся. Мы посмотрели друг другу в глаза.       – И что вы предлагаете? – хрипло спросил он. – Я хочу знать.       Каким-то чудом я сумела на упасть. И даже ни за что не ухватилась.             – Брат! – Ся Чунь махнул рукой показавшемуся в конце коридора человеку. – Опять проверяешь посты?       – Добрый вечер, – вежливо сказал Ся Цю, подходя к нему. – Ты, я смотрю, тоже не спишь.       – Просто решил разыскать тебя, и не ошибся. Уже, кстати, не вечер, но ночь на дворе. Шёл бы ты домой, тут всё спокойно.       Брат Ся Дун не ответил, покосившись на одну из запертых дверей.       – Что, боишься, что Вэй Чжэн испарится? – с усмешкой спросил Ся Чунь.       – Нет, конечно, но… Что-то у меня на сердце не спокойно, – признался Ся Цю.       – Что так?       – Сам не знаю. Просто… считай это предчувствием.       – Не думай, будто я без уважения отношусь к твоей интуиции, но снова и снова перепроверяя уже проверенное, ты ничем делу не поможешь. Просто выспись и приходи завтра на службу со свежей головой.       Он потянул названного брата к выходу, и Ся Цю послушно пошёл с ним.       – Отец отлично понимает всю важность операции, можешь мне поверить, – на ходу сказать Ся Чунь. – Он не подаёт виду, но он собран даже больше обычного. Всё продумано, без Вэй Чжэна мы принца Цзинъяня за руку не схватим. Можешь мне поверить, к заключённому и муха без нашего ведома не подлетит.       – Да не заключённый меня тревожит, – угрюмо отозвался Ся Цю.       – А что? – Ся Чунь приложил пропуск к считывателю, и перегораживающая проход решётка поехала в сторону.       – Вся эта операция. Вот объясни мне, потому что я этого так и не понял – зачем нам ловить принца Цзинъяня за руку?       – В смысле – зачем? Зачем вообще ловить изменников?       – Но он-то не изменник. Да, в деле армии Чиянь были замешаны близкие ему люди, но сам-то он в заговоре участия не принимал.       – То, что он не принимал участия тогда, не значит, что он ни в чём не замешан сейчас. Сам подумай – если принц Цизинъянь ничего не сделает, то ему ничего и не грозит. А если сделает, то его арест будет полностью заслужен.       – Так-то так, но… А зачем вообще его проверять и провоцировать? Да, мы знаем, что он до сих пор сочувствует мятежникам, но при всём том полтора десятка лет он ни для кого опасности не представлял. И вдруг отец так пристально им заинтересовался. Должна быть какая-то причина.       – Наверняка она есть, но нам с тобой о ней знать не обязательно. Достаточно, чтобы отец знал, что делает. Ты ведь ему веришь?       – Верю, – со вздохом кивнул Ся Цю. – Но всё же я хотел бы знать, что происходит. Да ещё и Дун-эр пропала и не отвечает на звонки… Ты не знаешь, когда она вернётся? Она тебе не звонила?         Ся Чунь молча покачал головой, однако что-то в выражении его глаз Ся Цю очень не понравилось.                  На этот раз Цзинъянь расщедрился не только на кондиционер, но и на дополнительный обогреватель, уж не знаю, где дворецкий принца его добыл. Я сняла перчатки и почти прижала к обогревателю ноющие от холода руки. Ноги тоже ныли, но это можно было потерпеть. Щёки горели в тёплом воздухе комнаты, уши тоже. Надеюсь, я не свалюсь завтра с пневмонией, как апофеоз той дурацкой ситуации, в которой мы все оказались.         Впрочем, озноб, который меня бил, был вызван не столько холодом, сколько перевозбуждением и слабостью.       – Давайте не будем спешить и всё как следует обговорим и спланируем, – рассудительно сказал наблюдавший за мной из соседнего кресла Мэн Чжи. – Вэй Чжэна поймали для того, чтобы сделать его приманкой для вас, ваше высочество. Значит, пока вы ничего не делаете, и ему ничего не грозит.       – Ся Цзян-то, возможно, и будет рад дождаться моих действий, – возразил Цзинъянь, садясь на своё место за письменным столом. – Но отец может в любой момент его поторопить.       – Уверена, Ся Цзян найдёт способ решить эту проблему, – буркнула я. Ле Чжанъин, единственный, оставшийся на ногах, задёрнул шторы и прислонился к простенку между окнами.       – Быть может, вам принести ещё чего-нибудь, госпожа Су? – заботливо поинтересовался Мэн Чжи. И, обернувшись к Цзинъяню, объяснил: – Видите ли, госпожа Су только-только перенесла операцию, и вернулась из больницы буквально вчера. Так что её известие о Вэй Чжэне тоже застало врасплох.       – Вы были в больнице? – Цзинъянь обернулся ко мне.       – Да. Я ведь написала вам перед вашим отъездом, ваше высочество.       – Я не читал. Должно быть, пропустил ваше сообщение в суматохе, – Цзинъянь пристально смотрел на меня. – Надеюсь, всё прошло благополучно?       Я кивнула.       – Кстати, госпожа Су, а откуда вам известно моё детское прозвище?       – Княжна Му рассказала, – вздохнула я. – Мы с ней сплетничали… по-женски, и о вас тоже, ваше высочество. Надеюсь, вы меня простите.       – Мы все сейчас на нервах, – видимо, генерал решил отыграть свою роль миротворца до конца. – Вы оба наговорили друг другу много лишнего, и, я надеюсь, оба отнесётесь с пониманием. Враги активизировались, сейчас не время пререкаться между собой. Лучше заняться делом.       – Вы правы, господин генерал, – согласился с ним Ле Чжанъин, поглядывая на принца. – Госпожа Су, вы уже что-нибудь придумали насчёт освобождения Вэй Чжэна?       – Боюсь, тут ничего другого не придумаешь, кроме как устроить налёт на Управление Сюаньцзин и вывести его силой.       – Разве не против этого вы меня предостерегали? – удивился Цзинъянь.       – Я предостерегала против использования для этого ваших людей. Мне придётся задействовать своих.       – А вы уверены, что справитесь? Я был в подвалах Управления – поверьте, не всякая тюрьма может похвастаться такой системой охраны.       – И тем не менее, у нас нет выбора. Любая ваша попытка сделать что-либо для Вэй Чжэна только ухудшит положение, и Ся Цзян тут же использует её против вас. И да, хотя казнь Вэй Чжэну пока не грозит, всё же чем быстрее мы всё организуем, тем лучше. Время работает не в вашу пользу, принц Цзинхуань и Ся Цзян будут всеми силами настраивать его величество против вас, даже если вы сами не дадите ни одного повода.       – И всё же я не могу позволить вам рисковать, пока я отсиживаюсь в стороне, – решительно заявил Цзинъянь. Я мрачно посмотрела на него. Знала бы, что всё так обернётся – прикончила бы Вэй Чжэна сама, не дожидаясь. А тут ещё и Ле Чжанъин поддакнул:       – Как бы там ни было, Вэй Чжэн – наш боевой товарищ. Мы не можем просто стоять и ждать, чем всё кончится. Если я могу вам чем-то помочь, госпожа Су, я в вашем распоряжении.       – В каком ещё распоряжении? О чём вы? – я перевела взгляд с одного благородного идиота на другого. – Чтобы в Сюаньцзин вас опознали, а то и схватили, и вы послужили живым доказательством причастности принца Цзинъяня?!       – Вы забываете одну вещь, госпожа Су, – спокойно возразил Цзинъянь. – Мне в любом случае не избежать подозрений в причастности. Просто потому, что я единственный, кто заинтересован в спасении Вэй Чжэна. Мне уже звонила мама предупредить: отец требовал от неё, чтобы она повлияла на меня и удержала от глупостей, как он это назвал. Так что даже если не будет ни малейших доказательств моей причастности, я всё равно окажусь под следствием, а отец останется в сомнениях.       Можно было бы напомнить, что сомнения и подозрения это одно, а твёрдые доказательства – всё же несколько иное. Но в словах Цзинъяня был смысл. Я со вздохом кивнула, сняла очки и потёрла переносицу. Ещё и голова разболелась, очень вовремя.          – Что же делать? – спросил Мэн.       – Принять неизбежное. Влияние вашего высочества снова снизится, надеюсь, хотя бы не до новой опалы. Приготовьтесь.       – Я давно готов. Мне не привыкать.         Я вытащила салфетку и тщательно протёрла стёкла очков, давая себе небольшую передышку. Потом снова водрузила их на нос. Увы, общее ослабление организма в результате обширного ожога когда-то сказалось и на зрении. Спасибо, хоть в глаза кислота не попала, спасли солнцезащитные очки, которые я нацепила в тот день в жалкой попытке спрятаться от чужих глаз.        – Но всё же нам придётся дождаться Нового года. А потому умоляю, ваше высочество, постарайтесь сохранять спокойствие, как бы вас не провоцировали. К празднику в Цзиньлин должен вернуться один человек, который может оказать нам помощь.       – Кто?       – Ся Дун.       – Ся Дун?       – Да. Вы правы, ваше высочество, вломиться в Управление Сюаньцзин и вытащить оттуда заключённого – задача нетривиальная. Но она становится выполнимой, если у нас будет союзник внутри.       Цзинъянь помолчал, постукивая пальцами по столу.       – Она всё же Ся Цзяну дочь, хоть и приёмная, – с сомнением произнёс он. – Вы уверены, что она согласится работать против него?       Горло вдруг продрало, и я закашлялась, смаргивая выступившие слёзы. Мэн Чжи дёрнулся ко мне, но я отмахнулась – приступ кончился быстро.       – Уверена, ваше высочество. Вспомните, что с ней творилось, когда она услышала рассказ Се Юя. Ся Дун не из тех, кто легко прощает. И если она согласится нам помочь – можно сказать, что половина дела сделана.        – Вы точно знаете, что она вернётся?       – Она всегда приходит на могилу мужа в годовщину его гибели. Ещё не было ни одного года, когда б она нарушила эту традицию.       Цзинъянь медленно кивнул:       – Хотите с ней поговорить?       – Разумеется.       – Позвольте, это сделаю я.          – Вы, ваше высочество? – увы, среди талантов Цзинъяня дипломатического точно не числилось, но вот как бы это сказать потактичнее…       – Ся Дун известно, что вы работаете на меня, и принимаете активное участие в борьбе за власть, но никакой личной заинтересованности в Вэй Чжэне у вас нет. Что она подумает, если вы придёте к ней с предложением организовать ему побег? Немногим удаётся избежать профдеформации, если такие вообще есть, а Ся Дун по долгу службы привыкла иметь дело с не лучшими проявлениями человеческой натуры. Боюсь, она решит, что вы хотите втянуть её в какую-нибудь интригу.       А ведь и верно. Настал мой черёд согласно кивнуть. Что ж, возможно, тут и правда дипломатические увёртки не понадобятся.       – А я известен, как человек прямой, – вторя моим мыслям, сказал Цзинъянь, – к тому же, у нас есть то, что нас роднит. В тот год она потеряла мужа, а я – невесту. Мы можем понять друг друга. И уж в искренности моего желания спасти Вэй Чжэна она точно не усомнится.       – Да, вы правы. Так и сделаем.