Дочь рода Линь

      – Проходите, молодой господин Янь, – поклонился дворецкий. – Его высочество наверху.       Юйцзинь с улыбкой кивнул. Кончики пальцев слегка покалывало, словно на первой стадии опьянения. Юноша был уверен в себе и в той роли, которую ему предстояло сыграть, и всё равно… это было волнительно.       – А, вот и ты, малыш Юйцзинь! – полный, добродушный человек, казавшийся ещё полнее из-за мешковатой домашней одежды, приветственно распахнул ему объятия.       – Великий князь Цзи!       – Ай, зачем такие церемонии? Или это ты подлизываешься, потому что совсем забросил старого дядюшку? – младший брат императора погрозил пальцем. – Тебе должно быть стыдно.       – Мне стыдно, – охотно подтвердил Юйцзинь.       – Ладно, брось, идём скорей обедать!       Юйцзинь с предвкушением последовал за хозяином – великий князь, известный сибарит и любитель жизненных радостей, держал отменного повара. Поесть Юйцзинь тоже любил, а уж разделить вкусные блюда с понимающим человеком в непринуждённой обстановке было отдельным удовольствием. Ну, подумаешь, потом придётся лишний часок попотеть в спортзале. Разговор тёк непринуждённо, сразу же нашлось множество общих тем, которые нужно обсудить. Они действительно на многое разделяли взгляды, любили одно и то же, так что время летело незаметно и весьма приятно. Пожалуй, не в первый раз подумал Юйцзинь, и впрямь можно было бы встречаться чаще. Но всё как-то находятся другие дела.       – Можно я тебе похвастаюсь? – князь Цзи наклонился к нему и понизил голос, хотя в столовой они были одни.       – Конечно.       – Госпожа Ли посвятила мне новый альбом!       – А почему бы ей не посвятить, вы же оказываете ей покровительство не первый год.       – Я просто иногда помогаю, – скромно сказал князь. – Альбом, к слову, должен был выйти ещё полгода назад, но тут умерла бабушка, в стране траур, устроить презентацию и тур стало невозможно. Но оно и к лучшему, зато было время вылизать всё до последней нотки. Ты оценишь, когда услышишь – все треки жемчужинка к жемчужинке!       – Жду с нетерпением, – Юйцзинь неаристократично облизал ложку от остатков шоколадного мусса и тяжко вздохнул: – Ах, когда-то мы теперь услышим что-то новое от госпожи Гун Юй!       – Я слышал, ты с ней близко сошёлся? Было дело, когда она только начинала, я ей немножко помог. По мелочи – замолвил словечко, помог собрать денег на аренду хорошей площадки…       – Так вы тоже знакомы с Гун Юй? Мир тесен! А она-то мне ничего и не рассказывала! Давайте выпьем за то, чтобы её трудности благополучно разрешились.       – Это было бы неплохо, – согласился князь, и они чокнулись. – Эх, губит людей жадность…       – Да какая жадность? Уверяю вас, я не встречал женщины щедрее!       – Может и так, да только у нас уклонение от налогов – национальный вид спорта. Хотя, согласен, может это не она, а её продюсер. В любом случае, радости мало.       – Это точно. Особенно, когда никакого уклонения нет, а тебя всё равно обвиняют.       – В смысле – нет? А как же дело, заведённое налоговой? Хочешь сказать, что они у неё так взятку вымогают?       – Можно и так сказать. Натурой.       – Э?       – А вы вспомните, как наш доблестный начальник налоговой Чжу обычно развлекается в свободное от работы время.       – Ты хочешь сказать, что он начал приставать к госпоже Гун?       – Именно. Она мне ещё жаловалась – она его в дверь, а он в окно. Гун Юй ни в какую, и вот вам результат.       – Так пусть подаёт в суд!       – Э, ваше высочество, вы ещё не забыли, кому Чжу Юэ приходится шурином? Гун Юй решила не рисковать, а просто уйти в тень на какое-то время, в надежде, что со временем он остынет. Кто ж мог знать, что он настолько обозлится и заведёт дело не только на неё, но и на Тринадцатого господина? Клуб «Мяоинь» закрыт, все счета заморожены, а Гун Юй не знает, что ей теперь делать.       – Но ты ей помогаешь?       – Конечно! Но тягаться с принцем Цзинхуанем мне не под силу.       – А ты пробовал с ним поговорить? Цзинхуань, вообще-то, не злой мальчик.       – Не злой, но… добрым я бы его тоже не назвал. Да, я пробовал взывать к его совести, но он лишь отмахнулся: дескать, пусть сами разбираются, не переломится певичка, если поладит с Чжу Юэ миром.       – Ну, это совсем никуда не годится! – рассердился князь. – Я сам с ним поговорю.       – Э, ваше высочество! Не надо!       – Почему?       – То есть, – изобразил смущение Юйцзинь, – это будет очень мило с вашей стороны, но… Я ведь это всё вам без разрешения госпожи Гун рассказал. Проболтался, как глупый мальчишка. Ей будет неприятно, что я за её спиной о ней сплетничаю.       – Да разве это сплетни, – князь задумчиво ущипнул ус и снова наклонился к нему. – Вот что, ты ведь знаешь, где она сейчас?       – Ну… да.       – Тогда устрой нам встречу. Просто скажи, что я хочу увидеться со старой знакомой. Посидим, вместе подумаем, как нам быть. Ну не станет, в конце концов, Цзинхуань ссориться со мной из-за пустяка. И родича своего к порядку призовёт, вот увидишь.       – Я передам Гун Юй, – выдержав небольшую паузу, словно в сомнении, пообещал Юйцзинь. – Правда, она сейчас переживает не лучшие времена, может не захотеть с кем-то встречаться.       – Может не захотеть разрешить все свои проблемы? Да ну, глупости.       – Я передам, – улыбнулся Юйцзинь. – Обязательно.            Горный серпантин прихотливо вился по склону, позволяя пассажирам машины вдоволь налюбоваться потрясающими видами на уже начавшую покрываться нежной зеленью долину. Но ни сидевший за рулём Ся Чунь, ни занявший пассажирское место Ся Цзян не уделили никакого внимания пейзажным красотам. В какой-то момент Ся Цзян даже закурил в приоткрытое окно, вытащив из бардачка пачку Ся Чуня, хотя, казалось бы, давно уже избавился от этой вредной привычки. Правда, довольно быстро затушил сигарету. Тревожно косившемуся на него Ся Чуню было очевидно: отец нервничает. Пусть даже заметить это мог только человек, очень хорошо его знавший.       – Подъезжай завтра утром к восьми, – сказал ему отец накануне, когда они вместе шли к своим машинам после окончания рабочего дня. – Поедем с тобой в монастырь Ханьчжун.       – Зачем? – удивился Ся Чунь.       – Меня желает видеть мой старый знакомый Янь Цюэ.       – Зачем же ехать так далеко? Почему нельзя встретиться в Цзиньлине?       – А ты догадайся.       – Неужели…       – Да. Судя по всему, всё случится завтра.       – Тогда зачем тебе ехать?!       – Собственно говоря, моё присутствие здесь особо и не нужно, – Ся Цзян окинул задумчивым взглядом фасад Управления, выходивший на автомобильную стоянку. – Все инструкции я оставил, сюрпризов быть не должно. Так что… В любом случае, я должен ехать. Он сказал, что у настоятеля хранится что-то, что имеет отношение к Чжо-эру.       – Нашему брату? – ахнул не сразу сообразивший Ся Чунь. Ся Цзян молча кивнул.       После этого и Ся Чунь перестал находить себе место. Он ни разу не видел сводного брата – их троих Ся Цзян усыновил уже после того, как его первая жена сбежала, прихватив с собой их общего сына. Но он видел, какое значение всё, связанное с ним, имеет для отца. И завтра… Пусть даже этот вызов потребовался хоу Яню лишь для отвлечения внимания, завтра отец сможет узнать что-то важное.       Точно в восемь он был на месте. Ся Цзян на минуту задержался в своём кабинете, и Ся Чунь, стоя у кофейного автомата, столкнулся с Ся Цю.       – …Ага, ладно, нет проблем, – говорил тот в трубку. – Целую, сестрёнка.       – Ся Дун? – спросил Ся Чунь. – Она самая. Просит вместо неё съездить, допросить свидетеля.       – А сама что же?       – Ты забыл, какой сегодня день? Она поедет на кладбище Сяогу.       – Ах да, конечно, – Ся Чунь уткнулся взглядом в стаканчик кофе.       Монастырь Ханьчжун выглядел столь же живописно, как и гора, на которой он был построен. В высокий сезон здесь наверняка нет отбоя от туристов и паломников, но сейчас парковка под нависающей скалой была почти пуста. Выбравшись из машины, Ся Чунь глубоко вдохнул холодный чистый воздух. Потом вытащил телефон.       – Сеть не ловит. Всего-то пара часов от столицы, кто бы мог подумать.       – Наверняка на то и был расчёт, – Ся Цзян, прищурившись, смотрел на сбегающую к парковке лестницу, по которой как раз спускались трое.        – Брат Ся, – хоу Янь развёл руками, словно собирался обнять старого знакомого, но вместо этого просто протянул ладонь для рукопожатия.       – Брат Янь. Это твой сын?       – Ты так давно не видел Юйцзиня, что не узнал?            – Господин Ся, большая честь, – поклонился настоятель монастыря, в своей традиционной одежде выглядевший так, словно вышел из исторического сериала. – Как жаль, что меня не предупредили о визите таких персон заблаговременно. У меня ничего не готово к встрече.       – Ничего, мы с братом Ся привыкли к скромности и умеренности, – отозвался хоу Янь. – А этот молодой человек – Ся Чунь? Дети и правда сильно меняются.       – К вашим услугам, – кивнул офицер.       – Рад встрече. К слову, если вы хотите позвонить, отсюда не получится – скала загораживает. Надо или подняться наверх, или наоборот спуститься по дороге к восточному склону.       – Ах, вот как, – Ся Чунь спрятал телефон. – Рад встрече, Юйцзинь.       Юйцзинь расплылся в улыбке до ушей, но тут его отец произнёс суровым тоном:       – Ты ещё здесь? Что ты там хотел – пофотографировать окрестности? Вот и фотографируй. Как раз небо ясное, солнышко светит, лови момент.       – Но, папа…       – Я тут, в отличие от тебя, по делу. Не мешай.       Юйцзинь уныло вздохнул обернулся к Ся Чуню:       – Брат Чунь, составишь мне компанию? Пока взрослые дяди, – он покосился на отца и чуть понизил голос, – решают свои Очень Важные Дела.       – Нет, я здесь тоже по делу.       – Эх, и ты меня бросаешь…       – Прошу, – хоу Янь гостеприимно указал на лестницу, словно это он, а не настоятель был здесь хозяином. – Чайник, должно быть, уже вскипел.       – Всего вам хорошего, – сказал Юйцзинь им вслед, когда остальные начали подниматься.       – Я слишком его избаловал, – вздохнул хоу Янь. – Хотя, вернее сказать, я вообще забросил его воспитание.       – Брат Янь, он у тебя не младенец, чтобы его воспитывать. И, кстати, он один из немногих молодых людей нашего круга, о ком я не слышу вообще ничего плохого. Это уже достижение.       – Я всё же предпочёл бы видеть Юйцзиня занятым делом. Но он вырос шалопаем.       – А я был бы счастлив узнать, кто вырос у меня.       Хоу Янь молча глянул на него, никак не комментируя более чем прозрачный намёк. Лестница в скале кончилась, они попали на чистый, пустынный двор, а из него – в небольшую чистую келью, где действительно стоял чайник на маленькой плитке и набор для чаепития на двоих, так что, когда гости расселись у стола, для Ся Чуня чашки не нашлось. Настоятель на пороге комнаты ещё раз поклонился и пожелал приятной беседы, после чего исчез.       – Здешний сорт считается уникальным, – хоу Янь взял чайник и принялся неторопливо – на взгляд Ся Чуня, нарочито неторопливо – заваривать чай. – Попробуй.       – Ты сказал, здесь есть что-то, имеющее отношение к моему сыну.       – А. Теперь ты о нём вспомнил.       – Я о нём никогда не забывал.       – В отличие от его матери, верно? Мы все были изрядно удивлены, когда ты, всегда такой благоразумный и правильный, привёл в дом любовницу. Романы на стороне – удел многих, на это можно закрыть глаза. Но заставлять двух женщин жить под одной крышей – это уже перебор. Неудивительно, что твоя жена предпочла уйти. Не хочешь узнать, что случилось с ней?       – Брат Янь, ты лезешь не в своё дело, – обманчиво мягким тоном отозвался Ся Цзян.       – Не в своё? Мы все когда-то учились вместе. Сестра Хань была моим другом – как же я не могу принять близко к сердцу её невзгоды?       – Так это ты из дружбы отказывался говорить, куда она сбежала?       – Ты всё так же упрям и недоверчив, – покачал головой хоу Янь. – Я не лгал тебе, когда говорил, что не знаю, где она прячется. Я действительно не знал.       – В самом деле?       – В самом деле. Я был бы рад поддерживать с ней отношения, но она предпочла исчезнуть для всех. И её можно понять, верно? Ведь это сестра Хань взяла на поруки ту девчонку Вэй, когда шла тотальная охота на хуа. Вытащила её из тюрьмы, нашла ей работу – и чем та ей отплатила? Вытеснила её не только из твоей постели, но и из вашего дома. Ты нанёс жене тяжелейшее из возможных оскорблений. Не удивительно, что она решила порвать с прошлым.       – Ты позвал меня сюда, чтобы отчитывать? – спокойно спросил Ся Цзян.       – Я позвал тебя сюда, чтобы рассказать о том, что мне стало известно. Я действительно не знал, где сестра Хань и что с ней, но пять лет назад она прислала мне письмо через здешнего настоятеля.       – Почему тебе? – после паузы спросил Ся Цзян.       – Возможно, потому что из всех наших общих друзей в столице к тому времени остался только я? А все остальные с твоей лёгкой руки оказались кто в ссылке, а кто и вовсе…       – И что она написала?       – Она написала, что у её сына обнаружили рак мозга, и он не выжил. Просила помянуть его.       Ся Чунь сглотнул, глядя на приёмного отца. Никогда в жизни он не видел, чтобы у Ся Цзяна так тряслась голова, словно у дряхлого старика. Дрожащие пальцы судорожно сжали столешницу.       – Думаешь, я тебе поверю? – на удивление твёрдым голосом произнёс глава Управления.       – Верить или нет – дело твоё. Вот это письмо – суди сам, – хоу Янь приподнял поднос на столе, вытащил из-под него вскрытый конверт и придвинул его собеседнику. – Или можешь отправить его на экспертизу, если хочешь.       Ся Цзян медленно взял конверт, вытащил из него исписанный листок и развернул. Ся Чунь, затаив дыхание, следил, как отец читает послание, после чего комкает его в руке и с размаху швыряет на пол.       – Брат Ся… – укоризненно произнёс хоу Янь.           – Почему ты раньше мне ничего не сказал, старый пень?! – срывающимся голосом выкрикнул Ся Цзян.       – Потому что об этом она меня не просила.       У Ся Цзяна дёрнулась щека. Он отвернулся и рывком поднялся из-за стола. Ся Чунь едва не вскочил следом, но сдержался – отец ненавидел, когда к нему подходили в минуты слабости.       – Но теперь я решил, что ты всё же имеешь право знать, – закончил хоу Янь и наконец выпил то, что было у него в чашке. – Вот и всё.       На минуту повисло молчание. Ся Цзян смотрел куда-то в стену, видно было, как его грудь и даже плечи приподнимаются от тяжёлого дыхания. Но в конце концов, дыхание успокоилось, и глава Управления медленно обернулся. По его лицу было видно, что он уже взял себя в руки. И ещё – что расплата за пережитое последует незамедлительно.       – Ваше сиятельство, – негромко и формально произнёс он, усаживаясь обратно, – думаю, что не ошибусь, если скажу, что прямо сейчас принц Цзинъянь атакует Управление Сюаньцзин. Верно?       – Атакует? – хоу поднял брови. – Цзинъянь? Зачем?       – Ну, разумеется, затем, – Ся Цзян доверительно наклонился к нему, – чтобы вытащить оттуда своего приятеля Вэй Чжэна.       – О чём это ты?       – И именно ради этого ты выманил меня из Цзиньлина в место, где даже связь не ловит. Иначе я с минуты на минуту ждал бы звонка с докладом об атаке.       – Связь здесь ловит, хоть и не везде. Не выдумывай.       – Интересно, с каких это пор ты метнулся на сторону принца Цзинъяня? – Ся Цзян улыбнулся. – Даже я почти поверил, что ты больше не интересуешься придворными делами.       – Твоя подозрительность с годами лишь обострилась. Так же как и самоуверенность. Ты всё ещё думаешь, что можно обвинить кого угодно в чём угодно, а доказательства добыть в ходе следствия. Но обвинить сына императора – не то же самое, что рядового чиновника. Или даже министра.       – В ходе следствия? – с усмешкой повторил Ся Цзян. – Ну, зачем же? Я очень рассчитываю, что старший принц снабдит меня доказательствами ещё до того, как следствие начнётся. Или, думаешь, струсит?       Хоу Янь опустил глаза и посмотрел на свои руки.       – Признаться, именно этого я больше всего и опасаюсь, – всё тем же доверительным тоном добавил глава Ся. – Что он струсит. Но принц Цзинъянь – храбрый молодой человек. Уверен, что он меня не разочарует.       – Он храбр, но не настолько глуп, как о нём многие думают. И как, вероятно, думаешь о нём ты.       – О, не беспокойся, я такого мнения об его уме, которого он заслуживает. Будь он одинок, он быть может и не решился бы. Но у него есть союзники. Ты, например, так кстати вспомнивший о письме. А может, и кто-то ещё? А?       – А кого бы ты записал в ряды самоубийц?       – Ну, если подумать… иногда суицидальные наклонности проявляются в самых неожиданных и вроде бы разумных людях. Вот ты, Чунь-эр – что ты думаешь о своих брате и сестре?       – Ся Цю сегодня на допросе у свидетеля, – Ся Чунь по примеру хоу Яня уткнулся взглядом в столешницу. – А Дун-эр уехала на кладбище. Их обоих в Управлении не будет.       – Отрадно, отрадно… Хотя я не был бы в этом так уверен. Они ведь в любой момент могут вернуться.       – А ведь когда-то ты казался здравомыслящим человеком, брат Ся, – хоу поднял глаза и покачал головой. – Что тебя так изменило? Власть? Или безнаказанность?       – А теперь, значит, не кажусь? Чунь-эр, расскажи его сиятельству, что нам известно о принце Цзинъяне.       – Его высочество был назначен ответственным за расследование недавнего массового угона, – всё это нравилось Ся Чуню всё меньше и меньше, но нельзя же просто встать и уйти. – Под предлогом облавы он стянул в центр города полицейских и даже несколько армейских подразделений.       – Ловит преступников с размахом, а? – Ся Цзян подмигнул. – Я не препятствовал. Наоборот, притворялся, будто ничего не замечаю. Зачем же гасить такой самоотверженный порыв? Верность дружбе, это так прекрасно… Я даже сделал вид, будто не знаю, что ему удалось найти сообщника внутри самого Управления.       Он сделал паузу, но Янь Цюэ молчал.       – Признаться, я так и не выяснил, какая муха укусила Ся Дун, но она оказала мне большую услугу, согласившись помочь вам.       – Услугу?       – Угу. Такой союзник должен был придать принцу уверенности. Ведь теперь у него есть сведения из первых рук: планы, система охраны, даже кто именно сегодня на посту, а кого нет, как меня с Ся Чунем. Сейчас праздники, люди в отпусках, ещё и я уехал. Даже если изначально принц Цзинъянь и не планировал свой налёт именно сегодня, уверен, теперь он решит – сейчас или никогда.       – В таком случае, не перемудрил ли ты сам себя? – хоу зачем-то потянулся к чайнику, приподнял его с плитки и вновь поставил обратно. – Выглядит так, словно он и в самом деле в шаге от успеха.       – Зришь в корень, как всегда. Да, прорваться внутрь они смогут. А вот смогут ли найти там то, что ищут?       – В смысле?.. – хоу моргнул, но в следующий миг на его лице отразилось понимание.       – Да-да, я вижу, ты уже догадался. Вэй Чжэна в камерах Управления уже нет, зато там есть кое-что, чего они найти не ожидают.       – Что же?       – Взрывчатка. И много.       – Ты хочешь подорвать Управление?       – Отец, – что-то внутри Ся Чуня ухнуло, – ты не говорил о взрывчатке!       – Тебе и не нужно было знать.       – Разумеется, не нужно, – подтвердил не отрывавший взгляда от довольно улыбающегося Ся Цзяна хоу Янь. – Тебе она всё-таки сестра. А ему дочь, вот только для это него ничего не значит. Стоило ей стать неудобной, как он и рад от неё избавиться! И от всех, кто попадётся под руку заодно.       – Отец… – умоляюще повторил Ся Чунь.       – Замолчи.       – Но Дун-эр…       – Хватит! Возможно, ты станешь следующим главой, так что избавляйся от бабской жалостливости. Ся Дун изменила Управлению и Великой Лян – как ты сам думаешь, что её должно ждать после этого?       – Но ты обещал!       – Я обещал не преследовать её после того, как всё случится. Если она выживет, я сдержу обещание.       Ся Чунь открыл рот, но больше сказать было нечего.       – Обмануть, использовать и выкинуть, – ровным тоном произнёс хоу Янь. – В этом весь ты. А ведь она и правда считала тебя отцом.       – И предала меня. Я должен погладить её по головке?       – Итак, ты намерен устроить взрыв – и выдать его за терракт? Ещё один? А дальше что?       – Отдаю должное твоему самообладанию. Ты уже знаешь, что атака на Управление провалиться – но всё равно на диво спокоен. Почему, интересно? Не потому ли, что принц Цзинъянь и в самом деле не законченный дурак, и своих людей для атаки использовать не будет?       – Принц Цзинъянь вообще не причастен ни к какой атаке, даже если она действительно случится. Ты что-то говорил о доказательствах – как ты собираешься их добыть?       – Я уже сказал, как – с помощью самого же принца. Да, охотно верю, что он будет ждать где-то в стороне. Но вокруг Управления наверняка полно его людей. И вот, представь себе – взрыв, разрушения, трупы и раненные… Так неужели они будут стоять и просто на это смотреть?       – Если они и кинутся в Управление, то на помощь пострадавшим.       – Да, верно. Едва ли они будут при этом ждать, что их встретят выстрелами. Но уж если стрельба началась, как можно удержаться и не начать стрелять в ответ? И кто там потом разберёт, чей выстрел был первым, кто нападал, а кто отстреливался? – Ся Цзян усмехнулся, показав жёлтые, крепкие зубы. – И вот тут-то его высочеству от причастности никак не отвертеться. Та же взрывчатка – не мог же её установить в Управлении сам глава, верно?          Хоу Янь опять опустил глаза. Взял чашку, повертел её в пальцах.       – Что такое, ваше сиятельство? Вы уже не так спокойны? Прикидываете, как его высочеству лучше отмазываться, когда его начнут допрашивать, что произошло, и как так получилось?       – Я не хожу в советниках у его высочества Цзинъяня, – хоу поставил чашку. – И, уверен, что он не совершит ничего опрометчивого. Брат Ся, цыплят считают по осени.       – Раз телефоны здесь ловят, давай позвоним, узнаем, прав я, или нет. Полагаю, это будет занимательный рассказ.       – Ещё более занимательный, чем те, что тебе уже доводилось выдумывать?       – Янь Цюэ! – рыкнул Ся Цзян, но ту же с некоторым усилием поджал губы. – Я дам тебе совет на правах старого друга. Не стоит выбирать сторону исходя только из личных симпатий. К столь важному выбору следует подходить более прагматично.       – Исходя из чего выбирать себе сторону, каждый решает сам. Тебя-то самого не тошнит от твоего прагматизма?       – А ты всё такой же романтик, каким бы в юности? Жаль, что зрелость иногда приходит одна, забыв прихватить с собой разум и опыт.       Хоу Янь в который раз посмотрел на свои руки – вернее, как сообразил Ся Чунь, на циферблат наручных часов.       – Но, если ты впредь проявишь благоразумие, то я, пожалуй, ради прошлого готов закрыть глаза на твоё соучастие…       – Полагаю, – вдруг перебил его хоу Янь и поднялся, – мне больше нет нужды всё это выслушивать.       Спустя секунду дверь стукнула, оставив главу Управления и его приёмного сына в одиночестве.