Дочь рода Линь

      Книга была интересной – наверное. Чем-то надо убить бесконечное время, и Цзинхуань читал, старательно скользя глазами по строчкам и не пропуская ни одного предложения, хотя, спроси его кто-нибудь, и он не смог бы сказать, о чём шла речь на предыдущей странице. В особняке было тихо. Слуги попрятались или уволились, хотя, возможно, это Ланьцзинь приказала не тревожить его высочество. Чего у жены не отнять, так это заботливости.       Иногда Цзинхуань чувствовал себя виноватым перед супругой, которая всю себя вкладывала в то, чтобы сделать его жизнь удобней и комфортней, а он порой забывал о ней, стоило переступить порог дома. И изменял регулярно, и даже особо не скрывался. Но что поделать, если он никогда не испытывал к ней любви, или хотя бы интереса, а лишь иногда благодарность? Принц должен быть женат, и он женился. Невесту выбрала мать, ему было всё равно. Честная сделка – он дал Ланьцзинь титул принцессы, она ему – ведение дома и отсутствие помех во всём остальном.       Теперь титул висел на волоске, и если Ланьцзинь захочет развода, он даст. Какой смысл держаться за женщину, когда всё прочее уже рухнуло?       – Ваше высочество, к вам госпожа Цинь.       – Я не хочу её видеть, – не отрываясь от книги, отозвался Цзинхуань.       – Прощу прощения, ваше высочество, она настаивает.       – Да, я настаиваю.        Оторваться всё-таки пришлось – слишком много решимости прозвучало в голосе Баньжо, протиснувшейся в комнату мимо дворецкого. Цзинхуань поморщился, жестом отсылая старшего слугу. Почему он раньше не замечал, что его бывшая секретарша так надоедлива?       – Разве я не ясно выразился? Я больше ничего не хочу слышать о ваших планах.       Дворецкий поклонился и исчез. А вот Баньжо почему-то медлила, не спеша заговорить. Женщина как-то странно глядела на него: словно видела в первый раз и теперь хотела рассмотреть получше. Потом отвернулась и нажала на прикрытую дворецким дверь, проверяя, насколько плотно она закрыта.       – Ты меня вообще слышишь?       – Ваше высочество, простите. Но я не могу уйти. Так уж получилось, что мы с вами не чужие друг другу. Даже в большей степени, чем думали.       – Что ты несёшь?       – Ваше высочество, вы должны это увидеть, – Баньжо шагнула вперёд, протягивая что-то на ладони. Флешку, разглядел принц.       – Какой смысл? Ты правда думаешь, будто сможешь меня переубедить? Баньжо, тебе лучше уйти, пока я не вызвал охрану.       – Ваше высочество, вы помните, что случилось в год вашего рождения?       – А что тогда случилось? Погиб дядя, отец сел на трон. Ты это имеешь в виду?       – Да. А ещё был разгромлен Фронт освобождения хуа и арестована его руководительница. Принцесса Ван Линлун.       – Она-то тут при чём? А, ты имеешь в виду, что Фронт был разгромлен не до конца, и ты имеешь к нему отношение? Может, мне вызвать не охрану, а полицию?       – Ваше высочество, – Баньжо сделала ещё один шаг – и вдруг бухнулась на колени. – Умоляю. Посмотрите это!       Несколько опешивший Цзинхуань помедлил, но всё же взял настойчиво, даже требовательно протянутую флешку. Поднялся, поглядывая на коленопреклонённую Баньжо, включил ноутбук. Воткнул флешку в порт.       – Это правда? – спустя довольно долгое время спросил он.       – Да, ваше высочество, – Баньжо уже давно поднялась и теперь тихо стояла у него за плечом.       – Так моя мать – Ван Линлун? Та самая Принцесса?       – Когда наставница готовилась к своей последней операции, она взяла с меня слово, что если она не выкарабкается, я должна буду помочь вам взойти на трон. Я поклялась. Тогда я не понимала, что она задумала. Теперь поняла.       – Твоя наставница? – заторможенно переспросил Цзинхуань.       – Вэй Сюаньцзи, жена Ся Цзяна. Но она сменила имя после тюрьмы. Её настоящая фамилия Ван, она была младшей сестрой Ван Линлун.       Цзинхуань откинулся на спинку кресла, не отрывая глаз от экрана, и запустил обе руки в волосы. Мгновение, другое – и он вдруг засмеялся. Захохотал, запрокинув голову и сотрясаясь всем телом.       – Ну, отец, ну, молодец! – сквозь смех выговорил он. – Получил всё, что хотел, и остался чистеньким! Только вот беда, исполнительница залетела. Но он оказался образцовым папашей – мать выкинул, как тряпку, а о сыне всё-таки позаботился. Во дворец взял, вырастил… Теперь я понимаю. Теперь я всё понимаю! Вот почему он так относился ко мне все эти годы. Кому же понравится напоминание о том, как он с ней обошёлся… И как обошёлся со своим родным братом!       Баньжо приоткрыла рот, но так и не решилась ничего произнести. Принц сам повернулся к ней:       – Как тебе это, а? Лучше бы он оставил меня в каком-нибудь приюте, чем вот так – то приближать, то отдалять… Но он умный, из всего извлечёт выгоду. И ублюдочному принцу, этой нелепой случайности от связи с марионеткой найдётся применение: держать в тонусе других своих детишек. Сначала Цзинсюань, теперь Цзинъянь. Пусть не заносятся и помнят, что им есть альтернатива. А чтобы альтернатива убедительнее играла свою роль, пусть и сама думает, будто у неё есть шанс! Ну же, Баньжо, не правда ли, он восхитителен?! А ведь я любил тебя, отец! Я верил, я действительно верил…       Он издал последний смешок, больше похожий на всхлип, и закрыл лицо руками. Баньжо поколебалась и несмело положила ладонь ему на плечо. Плечо под ладонью дрогнуло и напряглось, но принц не сбросил её руку. Лишь глубоко вздохнул, медленно выпрямился, поднялся и отошёл к окну, сжав за спиной подрагивающие пальцы. Несколько минут старательно изучал что-то во дворе.       – Так говоришь, у Ся Цзяна есть план? – полуобернувшись к затаившей дыхание женщине, спросил Цзинхуань.       – Да, ваше высочество.       – Передай ему – я в деле.         – И правда, очень хороший чай, – похвалила я. Му Цин широко улыбнулся.       – А как же! Сестра так и сказала, что вам понравится. Это уникальный сорт, он растёт только в Миньчжоу. Не во всяком магазине найдёшь.       – Передайте княжне мою благодарность.       – Обязательно передам. Хотя сейчас признаюсь вам в страшном – я вообще не понимаю, чего все в этом чае находят. Как по мне, не лучше и не хуже любого другого.       – Что ж, все мы в чём-то разбираемся лучше, в чём-то хуже. Кто-то и вовсе чай не любит, вообще никакой.         – Что, есть и такие?       – Да, и среди наших с вами знакомых в том числе, – я поставила чашку. – Что ж, князь Му, если не возражаете, я перейду к делу. Раз Вэй Чжэн уже оправился, пусть готовится к отъезду.       Не зря я в своё время решила поддерживать отношения с Нихуан. И вот – князья Му с готовностью согласились дать убежище разыскиваемому преступнику. Темнее всего под пламенем свечи: у них никто и не додумался искать.       – Он точно должен уехать так скоро? – выразительное лицо Му Цина слегка вытянулось.       – Скоро? Уже почти два месяца прошло.        – А, ну да. Я передам. А когда вы его забираете?       – Завтра. Но сегодня вечером он должен приехать ко мне. С ним хочет встретиться принц Цзинъянь. Я пришлю машину к семи.       О встрече с Вэй Чжэном Цзинъянь попросил ещё несколько недель назад, и недавно вежливо, но настойчиво повторил просьбу. Я его понимала, и, поразмыслив, решила, что нет причин отказывать. Надо только заранее согласовать, что говорить, если Цзинъянь будет расспрашивать о жизни Вэй Чжэна после Мэйлин. Пожалуй, о его связи с Союзом Цзянцзо лучше промолчать.       – Госпожа Линь, – поклонился вечером Вэй Чжэн, едва войдя в комнату. Я слегка вздрогнула, давно отвыкнув от звучания своей настоящей фамилии.       – Простите меня, госпожа Линь. Я был слишком беспечен, утратил бдительность. Причинил вам всем столько хлопот…       – Не уверена, что сохранение бдительности тебе бы помогло. Так что оставим эту тему. Всё обошлось, и хвала Небу. Скоро сюда придёт принц Цзинъянь. Давай подумаем, что ты ему скажешь, если он спросит, как ты оказался у Су Тяньшу. Да, и смотри, не оговорись и не назови меня при нём настоящим именем.       – Да, госпожа Су, – кивнул Вэй Чжэн. Вот за что его ценю, так это за умение всё схватывать на лету.       Цзинъянь явился только к девяти, причём не в одиночестве, а прихватив с собой Мэн Чжи и Ле Чжанъина. И если присутствие адъютанта было ожидаемым, то при виде генерала я приподняла брови. Тот в ответ лишь развёл руками: мол, не обессудь, но я тоже хочу послушать, что конкретно приключилось тогда с армией Чиянь. Цзинъянь в это время в два шага пересёк комнату и крепко обнял обретённого друга.       – Ваше высоч…       – Вэй Чжэн, с каких это пор я стал для тебя высочеством?       – Цзинъянь, – Вэй Чжэн посмотрел на принца не менее испытывающе, чем тот на него. – Рад тебя видеть.       – А уж я как рад!       – Быть может, присядем? – предложила я. – Думаю, сегодня разговор будет долгим.       – Да, конечно. Садись, и вы, генерал, – Ле Чжанъину Цзинъянь просто кивнул, и все расселись в центре комнаты под лампой. Я отошла к окну и устроилась там, открыв книгу. Всё, что Вэй Чжэн мог рассказать, я уже давно знала.       – Кроме тебя, ещё кто-то выжил? – первым делом просил Цзинъянь.       – Из офицеров – почти никого. Тех, кто уцелел под обстрелами, хватали после. Маршал Линь, кажется, до последнего думал, что попал под дружеский огонь. Сам выехал навстречу с Се Юем, там его и схватили.       – Понятно… – уронил Цзинъянь.       – Мы ждали подкрепления Не Фэна, но оно опаздывало, так что пришлось провести перегруппировку. Это меня и спасло – нас не было на том перевале, куда пришёлся основной удар.       – Так вы не смогли дать отпор из-за того, что лишились командования?       – И поэтому тоже, – вздохнул Вэй Чжэн.         – И поэтому?..       – Ах, да, я и забыл, что теперь считается, будто войска Великой Юй побежали от вида армии Се Юя. А на деле они отступили ещё до того – и это стоило нам немало крови. Се Юй явился к шапочному разбору. Подозреваю, что он и подгадал так, чтобы дождаться пока одна из сторон возьмёт верх и добить победителя, пока тот ещё не успел прийти в себя.       Цзинъянь с хрустом сжал кулаки. А Вэй Чжэн тихим ровным голосом продолжал рассказывать о том, что случилось в тот страшный день. Как армия Чиянь выстояла перед вражеским наступом и контратаковала, сбросив противника с перевалов. Как в небе прошли вертолёты западной армии, и Вэй Чжэн обрадовался, рассчитывая, что с подкреплениями можно будет развить успех и не просто отбросить, а окончательно добить врага. Как вертолёты внезапно начали обстрел позиций Чиянь. Сперва от них не отстреливались, пытались как-то связаться, докричаться, показать, что они перепутали, и перед ними свои. А потом полк Вэй Чжэна получил ракетный удар с тыла, и стало поздно.       Я поймала себя на том, что всё это время тупо смотрю на страницу, не прочитав ни строчки. Да, я всё это уже знала, но…       – Последний приказ, который я получил, был от заместителя маршала Линя, оставшегося в штабе, когда маршал уехал к Се Юю. Он приказал рассыпаться и спасаться поодиночке или малыми группами. Потом штаб замолчал, после я узнал, что его накрыло прямым попаданием, – Вэй Чжэн помолчал и пожал плечами. – Я и группа уцелевших солдат несколько недель прятались в горах. Потом обстановка немного прояснилась, и стало ясно, что возвращаться нам нельзя. Если бы не господин Су Тяньшу… не знаю, что бы с нами было.       Повисло молчание. Потом Цзинъянь резко поднялся и отошёл к другому окну. Я отложила книгу, всё равно пользы от неё не было никакой.       – Отец ведь даже не пытался ознакомиться с доказательствами, – тихо произнёс Цзинъянь, обращаясь к окну. – Не требовал их. Се Юй и Ся Цзян представили доклады… Этого оказалось достаточно!       Он вдруг стремительно крутанулся на месте и с силой пнул журнальный столик. Качнулась настольная лампа, Ле Чжанъин успел её поймать.       – Ваше высочество! – укоризненно шепнул он, бросив на меня извиняющийся взгляд.       – Невиновные люди были объявлены преступниками, убиты, осуждены – на основании императорских страхов и подозрений! И вот он я – циньван, генерал, и прочая, и прочая. И даже я ничего не могу для них сделать! Ну и зачем это всё?!       – Вы сможете сделать, – я тоже поднялась. – И этот день уже не за горами. Но сначала нужно довести начатое до конца.       – Чтобы добиться пересмотра дела, нужно, чтобы император признал свою ошибку, – добавил Мэй Чжи. – А он на это не пойдёт. Кто ж захочет признать, что на ровном месте погубил сына и друга? Ваше высочество, вам придётся запастись терпением.       – Но кто знает, последние ли эти жертвы? – вместо Цзинъяня ответил Ле Чжанъин. – Любой из нас в любой момент может за верную службу получить такую же «награду».       – Сейчас награду получает Ся Цзян, – напомнила я. – Кстати, имевший непосредственное отношение ко всей этой истории. Это займёт его величество на ближайшее время, да и его подозрения выливаются в громкие дела всё-таки не каждый день, и даже не каждый год. Если мы будем соблюдать мало-мальскую осторожность и не навлечём их на себя сами, нам ничего не грозит. У нас есть время.       – Хотел бы я иметь ваше спокойствие и трезвомыслие, – мрачно проговорил Цзинъянь. – Я только позволю себе напомнить, что для меня отмена приговора по делу армии Чиянь – приоритет. Всё остальное можно отложить.       – Я помню, ваше высочество.       Цзинъянь глубоко вздохнул и потёр лицо руками.         – Я хотел обсудить с вами ещё кое-что, – сказал он. – Но, боюсь, что я сейчас не в состоянии мыслить. Придётся отложить до другого раза, простите.       Я кивнула.       – Тебе что-нибудь нужно? – Цзинъянь повернулся к Вэй Чжэну. – Деньги там, ещё что-нибудь?       – Нет, спасибо. Мой приёмный отец и госпожа Су обо всём позаботились.       – Хорошо, – Цзинъянь кинул на меня взгляд «опять я у вас в долгу, но когда-нибудь верну». – Но если что-нибудь понадобится, не стесняйся. Ты ведь не задержишься в Цзиньлине? А впрочем, не говори, не надо. Чем меньше я буду об этом знать, тем лучше.       Они крепко пожали друг другу руки, потом Цзинъянь кивнул мне:       – Не буду вам больше мешать. Спокойной ночи.       – До свидания, – Мэн Чжи тоже поднялся. С Вэй Чжэном он, как и Цзиньянь, попрощался за руку. Ле Чжанъин ограничился коротким военным поклоном. Спустя пару минут я осталась в одиночестве.         – Цзинхуань, – тихо сказала, почти прошептала императрица, – ты сошёл с ума?!       Сейчас она жалела, что решила навестить его. Императрица смотрела на своего приёмного сына, но родное, до последней чёрточки знакомое лицо – и не узнавала его. Откуда взялась эта кривая, так меняющая его улыбка, и этот лихорадочный блеск в глазах? Никогда ещё её мальчик не выглядел таким… таким одержимым!       – О нет, мама, я в здравом рассудке, – спокойно возразил Цзинхуань, но от этого спокойствия бросало в дрожь. – Можешь мне поверить, я отлично сознаю, что делаю. И что собираюсь сделать.       – Тогда ты должен понимать, что это измена!       – Какая измена, мама? Разве я покушаюсь на жизнь или благополучие отца? Я просто восстановлю справедливость, вот и всё.       – Не играй словами, ты отлично знаешь, как отец посмотрит на твоё «восстановление справедливости»! Головы лишались и за меньшее! Ты не сможешь просто пойти против отцовской воли, а потом продолжить жить, как будто ничего не случилось. Тебе придётся идти до конца.       – Что ж, – лицо Цзинхуаня стало предельно жёстким, сделав его пугающе похожим на императора, – значит, такова воля Неба.       – Это измена, – повторила императрица.       – Пусть. Разве у меня есть другой выбор?! – Цзинхуань вдруг рывком наклонился к ней, заставив приёмную мать отпрянуть. – Мама, неужели ты сама не понимаешь, что это дело жизни и смерти?       – Чей жизни и смерти?! Ся Цзяна, не твоей! Он уже почти покойник, ему нечего терять, но ты – циньван! А император, в конце концов, твой отец! Ся Цзян использует тебя как таран, чтобы выскочить из ловушки, так неужели ты пойдёшь у него на поводу?!       – Но ведь он прав. Он прав, мама! Я мог бы ещё ждать, надеясь на лучшее, если бы отец был моложе. Но он стареет, и ведёт, прямо скажем, не самый здоровый образ жизни. Свались он завтра с инфарктом или инсультом – и кто у нас регент, а то и новый император? Кого поддержат и двор, и армия, и наше народное стадо?! Не меня, нет, не меня! Мэн Чжи на стороне Цзинъяня, это очевидно, весь кабинет министров смотрит братцу в рот, а дядюшка Цзи и слова не скажет, ведь речь идёт не о его любимой музыке, а всего лишь о том, кто станет править! Что я смогу противопоставить Цзинъяню? И это не говоря о том, что отец в любой момент может назначить нового наследника – у тебя ещё остались какие-то иллюзии, кто им станет? И тогда для меня всё будет кончено бесповоротно.         Императрица вскочила. Да, она и сама боялась того же самого, но всё-таки, всё-таки…       – Даже если и так, всё равно нельзя…       – А может отец и не случайно так сдал в последнее время, – Цзинхуань остался сидеть, хотя раньше непременно встал бы, окажись она на ногах. – Не зря эта дрянь Цзин Миньтао постоянно крутится рядом. Кто знает, быть может, тогда, стряпая против неё обвинение, мы попали в точку? Она ведь назначена придворной дамой с начала месяца, так? Значит, теперь будет во дворце постоянно. Каково тебе видеть её рядом? Даже на Весеннюю охоту с отцом едет она, а не ты.       – Да какое она имеет значение?! – выкрикнула Янь. – Я боюсь за тебя! Ты сам говоришь, что тебя никто не поддержит! У тебя нет шансов!       – Есть, если сделать всё с умом и быстро. Не волнуйся, я всё продумал. Есть люди, которым наш святой Сяо Цзинъянь поперёк горла. Даже в армии, и они меня поддержат. А потом всем останется только смириться с новой реальностью.       – Но его величество…       – Его величеству, – снова возвращаясь к своему жуткому спокойствию, отрезал Цзинхуань, – пора на заслуженный отдых. Он уже явно не в состоянии принимать адекватные и взвешенные решения. Он станет не первым императором, при жизни отрёкшимся в пользу сына. Могу поклясться чем хочешь, что с его головы и волос не упадёт.       – Значит, умрёт только твой брат?       – Тебе его жалко, мама?       – Нет, но… Всё же проливать родственную кровь… Что это будет за начало царствования?       – Ха, как будто это будет первое царствование, начатое с пролития родственной крови! Когда всё закончится, мы с тобой ещё поговорим на эту тему, мама, мне есть что тебе рассказать. А Цзинъянь умрёт от несчастного случая. Или сам застрелиться, чтобы избежать справедливого приговора.       – За что?!       – Найдём за что. Мама неужели ты думаешь, что он меня пощадит?! Он знает меня, знает, что я вечная для него угроза, а угрозы устраняют. Так, как принято у военных. А если и сам не додумается, ему наверняка мамочка подскажет, эта змея тоже умеет резать по живому, врач, как-никак!       Он не остановится, холодея, поняла императрица. Не имеет значения, что она скажет или сделает – Цзинхуань всё равно пойдёт вперёд, сметая всё на своём пути. Даже её саму, если она попытается встать на дороге. Безумный огонёк, горящий в глазах сына, ставил крест на любых надеждах до него достучаться. Ноги подкосились, и императрицу Янь хватило только на то, чтобы нашарить за спиной кресло.       – Что ты хочешь, чтобы я сделала? – безнадёжно спросила она, и в глазах Цзинхуаня сверкнуло торжество.       Когда императрица уходила из особняка, Ци Хун пришлось поддерживать её под руку. Цинь Баньжо проследила за тем, как они садятся в машину.       – Её величество согласилась? – спросила она, вернувшись в гостиную. Цзинхуань налил себе коньяка. Первую рюмку за сегодня, Баньжо следила.         – Она слишком глубоко увязла, чтобы отказаться, – принц дёрнул плечом и залпом, как воду, выпил. – Я долгое время делал всё, что она от меня хотела, даже женился по её выбору. Настал её черёд.       – Я получила известие, что Мэй Чансу тоже приглашена на Весеннюю охоту.       – Прекрасно. Я же знал, что Небеса на моей стороне. Там-то всех и накроем.