Дочь рода Линь

      – Ну и вот, – Мэн Чжи допил свою порцию и с довольными видом вытер усы. – Цай Цюань передо мной извинился. Так что спасибо вам, господин Линь – дело можно считать исчерпанным.       – В самом деле? – Линь Чэнь приподнял брови. – А вы не хотите узнать, как наш неведомый доносчик вообще узнал о свиданиях Ся Дун, и о вашем в том участии?       Мэн Чжи нахмурился, и я сдержала улыбку. Мы сидели в моей гостиной – пребывание в больнице лишилось смысла. Доктор Янь был против, но Линь Чэнь неожиданно меня поддержал, сказав, что все обследования я уже прошла, и коль скоро упёрлась как ослица и оперироваться не хочу, то нет разницы, где рисковать своей жизнью: дома или в палате.       – И как? – спросил генерал.       – Ваш адъютант недавно женился, верно?       – Ну, да.       – Его жена хуа. Проверьте.       – Откуда вы всё это знаете? – озадачился Мэн Чжи. Линь Чэнь поманил его к себе, и когда генерал наклонился поближе, свистящим шёпотом произнёс:       – Поступайте в агентство «Ланъя» репортёром. Ручаюсь вам, если не вылетите в первые месяцы, через три года и сами будете влёт узнавать всё, что захотите.       – Да тьфу на вас! – Мэн Чжи поднялся. – Пойду я, и так уже засиделся.       Линь Чэнь довольно ухмыльнулся и взялся за пивной бокал. Никогда не могла понять, что хорошего в пиве.       – Если тебе нечем заняться, кроме как дразнить Мэн Чжи, мог бы начать поиски оставшейся Ся Цзяновой агентуры, – сказала я. – Как там у тебя это дело продвигается?       – Мы можем поговорить о чём-нибудь приятном?       – Как? Неужели сама «Ланъя» расписывается в своём бессилии?       – Сама знаешь, что искать всяких мелких сошек тяжелее, чем главарей, – Линь Чэнь опять присосался к бокалу. – Главари чем-то да выделяются, а эти, пока не начнут действовать, в толпе незаметны. Разве что случайно чем себя выдадут, но такого подарка они мне пока не сделали.       – Тем не менее, ты обещал мне, что поможешь разгрести эти авгиевы конюшни. Не отказывайся от своих слов.       – Я и не отказываюсь. Чансу, ты не в духе?       – Не в этом дело.       – А в чём? Твой принц уже почти что правит Великой Лян. Твой план воплощается в жизнь. Что тебя тревожит?       – Да так… Что-то вспомнился Цзинхуань. Ему ведь кто-то помог наложить на себя руки. В смысле, действительно помог, а не сделал это за него. А как раз перед этим он намекал, что я чего-то о нём крупно не знаю и не узнаю уже никогда.       – Напрашивающаяся версия – всё тот же Фронт освобождения, – Линь Чэнь пожал плечами. – Не зря же Цинь Баньжо столько лет крутилась рядом с ним.       – Думаешь, он был для неё не просто ширмой? Но почему они поддержали именно его?       – Может, он их по крови? – предположил Линь Чэнь. – Ведь о его матери мы не знаем абсолютно ничего.       – Может быть… – протянула я. – Тут уж наверняка может сказать лишь сам император. Но если вторая Принцесса с помощью ученицы прочила его в свои преемники, то хуаские националисты вполне могут попытаться за него отомстить. Ещё этого нам не хватало!       – Зачем заранее переживать о неприятностях, которых вполне может и не быть? Будем решать проблемы по мере их поступления. Или когда этих националистов изловим. И вообще, тебе вредно волноваться.       Я выразительно посмотрела на него. Потом снова задумалась и покачала головой:       – Вообще-то, за время довольно тесного общения с Цзинхуанем у меня не сложилось впечатления, что он как-то особо озабочен судьбой хуа. Если наши догадки правильны, и он знал о своём происхождении, то хорошо это скрывал. Или ему было всё равно.       – Или он тогда ничего не знал, и ему сообщили непосредственно перед мятежом.       – И он сразу же подорвался мстить за свой народ? О котором до тех пор и понятия не имел? Иначе с чего хуа взяли, будто он может быть им полезен?       – А что? Если его мать была в числе пострадавших, могло и взыграть ретивое.       – Думаешь, император не защитил свою пассию?       – Он с сыном расправился, что ему любовница.       В дверь постучали. Я крикнула «Войдите!», и в комнату заглянула Гун Юй.       – К вам можно? Я хотела попрощаться. Такси будет через полчаса, всё уже готово.       – А да, я слышал, что все обвинения с вас сняты, – Линь Чэнь поднялся. – Рад за вас, госпожа Гун.       – Спасибо, господин Линь.       – Позвони, когда всё окончательно утрясётся, – кивнула я.       – Может, выпьем за благополучное разрешение ваших трудностей? – предложил неисправимый Линь Чэнь.       – Пива? – я подняла бровь.       – Зачем же? Думается, где-то здесь есть первоклассный коньяк.       – Какой тебе коньяк в моём доме, я вообще не пью!       – Зато твои домочадцы пьют, – парировал Линь Чэнь. – Так что, госпожа Гун? Не желаете по бокальчику?       – Пожалуй, не откажусь, – с улыбкой кивнула Гун Юй.       – Не мешал бы ты, – посоветовала я, но мой благой совет пропал втуне.       – Кстати, – вспомнила я, когда мой доктор действительно отыскал где-то початую бутылку коньяка и разлил его на два бокала, предоставив мне присоединиться к ним мысленно. – Гун Юй, помнится, ты как-то встречалась с госпожой Ся? Которая Вэй Сюаньцзи.       – Женой Ся Цзяна? Да, было дело на заре моей карьеры, за пару лет до её смерти. Она тогда предложила мне покровительство. Теперь я понимаю, что это была попытка вербовки.       – Неужели прекрасная барышня тоже хуа? – картинно изумился Линь Чэнь.       – Да вот, – Гун Юй развела руками. – Хорошо, что я тогда уже сотрудничала с госпожой Мэй. Иначе могла бы и клюнуть.       – Это было бы ужасно. И чем она вас заманивала?       – Ну, она занималась благотворительностью, в основном, конечно, под этим прикрытием помогая тем их хуа, кто пострадал во время мятежа и последующих чисток. Вы же знаете историю моих родителей, господин Линь? Я скрывала правду, а когда меня о них спрашивали, намекала на всякие туманные обстоятельства, при которых их потеряла. Охота на Фронт и им сочувствующих шла не один год, и те, кто знали о том, что я хуа, делали определённые выводы. Это позволяло мне среди этой националистически настроенной публики быть почти своей и пользоваться некоторыми благами. Хотя тогда я и думать не думала, насколько это пригодится в будущем.       – Какая вы, оказывается, коварная женщина, госпожа Гун.       – Не коварнее иных моих соплеменников, которым эта охота Управления регулярно поставляла новобранцев из числа родных и друзей пострадавших. Вот и на меня Вэй Сюаньцзи, видимо, положила глаз. Хотя, возможно, потом она навела справки и убедилась, что моя семья ничего общего с Фронтом не имела. Во всяком случае, больше она меня не приглашала. Но в тот раз она расчувствовалась, или сделала вид, что расчувствовалась, и сказала, что понимает мою потерю. Ведь она и сама потеряла в застенках сестру и племянника. Я высказала подобающие соболезнования, и на том мы расстались.       Линь Чэнь покивал, и они чокнулись.       – У Вэй Сюаньцзи была сестра? – задумчиво произнесла я, когда Гун Юй попрощалась со мной и с галантно поцеловавшим ей руку Линь Чэнем, и за ней закрылась дверь.       – Не знаю. Навести справки?       – Наведи. А впрочем… Едва ли в этом есть какой-то смысл. В конце концов, всё это – дела давно минувших дней. Даже если узнаем, кто были эти таинственные сестра и племянник, они уже, вероятно, мертвы. Как и сама Вэй Сюаньцзи.       – Как и прежний император, которого убил их хвалёный Фронт освобождения, – закончил Линь Чэнь, внимательно глядя на меня. – А нас больше интересуют живые, верно? Твой принц тебе с тех пор так и не звонил?       Я покачала головой. С того самого дня, когда маски спали, Цзинъянь действительно замолчал. И это молчание, так резко контрастирующее с его предыдущей настойчивостью, пугало. Не смотря на все мои попытки отвлечься.       – Рано или поздно вы встретитесь.       – Да. В пятницу я еду в гости к хоу Яню. У него день рождения, он прислал мне приглашение.       – И он там тоже будет?       – Да.       – Что ж, – Линь Чэнь качнул бокал с коньяком, из которого едва пригубил. – Если что, я рядом. Могу поехать с тобой, если хочешь.       Я с нежностью посмотрела на него. Что б я без тебя делала – мой спаситель, мой друг и почти однофамилец. Наши фамилии звучат одинаково, только моя означает «лес», а его – «ирис»…       – Глава, – в комнату, коротко постучавшись, заглянул Ли Ган. – Там опять звонит тот журналист.       – Гони его в шею, – распорядилась я. Упомянутый журналист загорелся идеей написать книгу о Цзинъяне. Нет, дело само по себе хорошее, но почему для этого нужно брать интервью у меня?       Раннее утро было солнечным и прохладным. Бодрящий воздух заставлял пассажиров из пришедших с юга поездов ежиться и поскорее бежать к зданию вокзала, чтобы оттуда нырнуть в метро, сесть на автобус, вызвать такси или дождаться нового поезда в одном из просторных залов ожидания. Дождей давно уже не было, и довольно резкий ветерок гонял по перронам оставшиеся с вечера пыль и мусор, которые дворники ещё не успели убрать.       Очередной поезд подполз к концу путей, и на перрон хлынула толпа пассажиров, выгружая сумки и баулы, громыхая колёсиками чемоданов. В числе прочих из вагона в середине состава вышли двое. Мужчина лет тридцати помог шагнуть с подножки пожилой женщине, почти совсем седой, но подтянутой и бодрой на вид. Из багажа у них были только чемодан и спортивная сумка, одеты они были просто и добротно, вполне по погоде. Держась бок о бок, пара неторопливо зашагала к зданию вокзала.       Пока женщина ожидала у выхода вызванного такси, мужчина на минуту отошёл, чтобы вернуться с купленной газетой. Молча протянул её женщине, и та поджала губы, увидев на первой полосе заметку о начале судебных слушаний по делу бывшего главы Управления Сюаньцзин. Тем не менее, взяла лист и внимательно прочитала. Подъехавшему такси пришлось посигналить, чтобы на него обратили внимание.       – Едем, – решительно сказала женщина, отправляя газету в ближайшую мусорницу.       Около дома Яней царило оживление: подготовка к празднованию шла полным ходом. На заднем дворе разгружался фургон, привезший продукты, рядом остановился микроавтобус, из которого высадились нанятые на день повара и официанты. На крыльце суетились декораторы и флористы. Такси остановилось рядом с главными воротами, и седая женщина без колебаний направилась к распахнутой калитке, в которую то и дело что-то заносили. Перед ней тут же бдительно возник охранник, преграждая вход, но после короткого разговора и ещё более короткого колебания согласился позвать хозяев. На его звонок вышел Юйцзинь.       – Вы – молодой господин Янь? – спросила женщина прежде, чем юноша успел открыть рот.       – Да, – Юйцзинь удивлённо оглядел стоящих перед ним людей. – Янь Юйцзинь к вашим услугам. Чем могу помочь?       – Я приехала поздравить его сиятельство с днём рождения.       – Э… – Юйцзинь моргнул и недоумения в его взгляде прибавилось. – Прошу прощения, вы с ним знакомы?       – Разумеется, я его старый друг. Моя фамилия Хань, а это мой сын. Позовите вашего отца.       Юйцзинь тоже поколебался, но уверенность, с которой держалась женщина, производила впечатление. Чуть отступив от калитки, он нашарил в кармане телефон.       – Папа, тут тебя спрашивает какая-то женщина… Я её никогда не видел, но она утверждает, что она твой друг. Говорит, её фамилия Хань… Да, Хань. А… Как скажешь, папа.       Он спрятал телефон, сделал знак выжидательно глядевшему на него охраннику и, изобразив приветливую улыбку, повернулся к неожиданным гостям:       – Прошу вас, проходите.       Янь Цюэ выскочил на крыльцо раньше, чем пришельцы и сопровождавший их Юйцзинь успели дотронуться до двери. На мгновение замер, оглядывая женщину, после чего шагнул навстречу и пожал протянутую руку.       – Как давно… Проходите, госпожа Хань, не стесняйтесь. Юйцзинь, займись своими делами. В ближайший час меня ни для кого нет.       Сын кивнул и проводил отца и гостей взглядом, в котором недоумение сменилось жгучим любопытством. Хоу привёл госпожу Хань с сыном в личный кабинет, закрыл дверь и опять оглядел женщину, словно сомневаясь, верить ли своим глазам.       – Располагайтесь, прошу. Так значит, это всё-таки вы.       – Давно не виделись, брат Янь, – улыбнулась госпожа Хань.       – Да уж, немало воды утекло. А это, полагаю, Чжо-эр?       – Да, – кивнула госпожа Хань. – Он носит мою фамилию. Хань Чжо.       – Рад познакомиться ещё раз, – хоу Янь протянул руку, и Хань Чжо её пожал:       – И я рад встрече с вами, дядюшка Янь.       – Надеюсь, вы останетесь хотя бы до вечера? У вас ведь наверняка были особые причины для приезда в Цзиньлин в такое время.       – Разумеется, – женщина посуровела. – Пусть я давно порвала с прошлым, и не держу зла, но он всё же был мои мужем, а ему, – она кивнула на сына, – до сих пор приходится отцом. Судя по всему, ему осталось недолго. Если это будет возможно, Чжо-эр заберёт и похоронит его тело, и тем отдаст свой сыновий долг. Ну а я бы хотела хоть немного компенсировать весь тот вред, что он причинил.       Она потянулась к сумке, вытащила несколько папок и положила на стол перед хоу Янем.       – Вот, то, что мне удалось сохранить. Не так уж много, но, возможно, послужит подспорьем следствию и службам безопасности.       – Это же… – придвинувший к себе верхнюю папку хоу Янь быстро перелистал её и поднял ошарашенный взгляд.       – Не хочу, чтобы он продолжал убивать даже после того, как уйдёт к Жёлтым ключам, – объяснила госпожа Хань. Хоу Янь кивнул и начал просматривать бумаги более вдумчиво.       – Многих из этих людей я бы никогда не заподозрил, – пробормотал он.       – Проходите, госпожа Су, – Юйцзинь сделал приглашающий жест. – Отец занят, но сейчас выйдет.       Я кивнула и перешагнула порог гудящей гостиной. Меня узнавали, здоровались, спрашивали, как дела, официант поднёс бокал, и я машинально взяла, хотя пить не собиралась. Хотя я пришла далеко не первой, но не сомневалась, что Цзинъяня тут ещё нет. Прошли те времена, когда он мог явиться куда-то в общество просто как частное лицо. Теперь его визиты волей-неволей приобрели официальный характер, а особы такого ранга всегда появляются последними, чтобы остальные гости имели возможность поприветствовать их как должно. Этикет…       Велико было искушение сказаться сегодня больной и никуда не ехать, но я подавила своё малодушие. Рано или поздно, так или иначе, эта встреча должна состояться. И, быть может, и к лучшему, если она станет публичной, позволяющей спрятаться за броню официоза.       Хозяин дома, как и обещал его сын, не заставил себя долго ждать. Должно быть, Юйцзинь предупредил его о моём приходе, потому что Янь Цюэ, едва войдя в гостиную, обвёл её взглядом, нашёл меня и целенаправленно направился прямиком ко мне.       – А вот и вы. Я хочу познакомить вас кое с кем, не возражаете?       Вдвоём мы поднялись на террасу второго этажа. Здесь было малолюдно, и, хотя у перил стояли накрытые столики, почти все они были свободны. Хоу подвёл меня к единственному занятому, и я увидела пожилую женщину, одетую скромно, чтоб не сказать простецки для такого общества.       – Госпожа Хань, это госпожа Су. Госпожа Су, это мой старый друг, ещё со времён совместной учёбы.       – Наслышана о вас, – госпожа Хань протянула руку, её рукопожатие оказалось весьма крепким. – Возможно, мне лучше звать вас госпожа Мэй?       – Как вам будет угодно. А вы, простите…       Я сделала красноречивую паузу. Зачем-то ведь хоу Янь меня ей представил?       – Госпожа Хань когда-то была известна как госпожа Ся, – объяснил хоу.       – Так, значит, вы…       – Да. Когда-то мы были супругами и коллегами, – госпожа Хань невесело усмехнулась. – Много времени прошло с тех пор. Вам можно поаплодировать, госпожа Мэй – отправить моего бывшего мужа в кутузку не каждому дано.       Я кивнула, глядя на неё с всё возрастающим интересом. Я видела портреты госпожи Хань-Ся, но всё они изображали молодую женщину. Прошло уже около тридцати лет с тех пор, как эта женщина исчезла. Говорят, Ся Цзян долго пытался её найти, вернее, их общего сына, которого беглая жена забрала с собой, но не преуспел. Так что я могла бы вернуть комплимент – так спрятаться от Управления Сюаньцзин тоже дано не каждому.       Но зачем она приехала в Цзиньлин спустя столько лет? Не для того же, чтобы только полюбоваться падением неверного супруга?       – Госпожа Хань предложила свою помощь, – хоу Янь опять словно прочитал мои мысли. – У неё ещё сохранились старые связи… Словом, она привезла список личной агентуры Ся Цзяна.       – Это ведь была и моя агентура, мы оба занимались её созданием, – дополнила госпожа Хань. – Потом я следила за ней, сколько могла. Сведения не самые актуальные, но, отталкиваясь от них, я надеюсь, можно будет вскрыть и всех остальных. А так же у меня есть досье на кое-кого из Фронта освобождения хуа, ещё из того, первого состава. Тогда ведь вымели далеко не всех.       – Госпожа Хань, это… отличные новости! А мы-то ломали головы, как теперь их вычислить. Спасибо. И, признаться, мне любопытно, когда именно Фронт стал филиалом Управления Сюаньцзин.       – Да он изначально фактически им был, – прямо сказала госпожа Хань. – Хотя, конечно, ТАКОГО результата тогда никто не ожидал. А когда всё случилось, руководству Управления только и оставалось, что всё засекречивать, прикрывая свою задницу. Я была знакома с младшей Ван, потому и пожалела её – поверила, что она не подозревала о планах сестры. Она была отличная актриса, а я молода и сентиментальна. Насколько я в ней ошибалась, я поняла позже.       – Младшей Ван?       – Да, младшая сестра Ван Линлун. У них там был практически семейный подряд. Вы о ней слышали, после освобождения она сменила фамилию и стала Вэй.       – Постойте… Так, значит, вторая жена Ся Цзяна – сестра Ван Линлун?!       – Верно.       Я откинулась на спинку стула, чувствуя, как со щелчком встаёт на место последний кусочек пазла. Да, напрасно Цзинхуань думал, будто я останусь в неведении – я всё же узнала его тайну. Толку, правда, теперь от этого знания…       Много лет прошло с тех пор, как Фронт освобождения хуа, подталкиваемый в спину теми, кого считал союзниками, решился сделать крупную ставку. Вот только эти союзники не имели никакого отношения к Великой Юй и Северной Янь, вероятно, иностранного вмешательства на том этапе и не было вовсе. Интересно, что было обещано Ван Линлун? Уж не законный ли брак и сын в наследниках? А когда она поняла, что платить по счетам никто не собирается, было уже поздно. Но у неё осталась сестра, которой повезло выскочить из этой мясорубки. И Ван-Вэй Сюаньцзи принялась мстить, жестоко и изобретательно. Она долго готовилась, зато и удар нанесла наверняка. Мой отец, разгромивший восстание хуа, закончил жизнь так же, как главари восставших – казнённым за государственную измену. А армия Чиянь, раздавившая сопротивление в Бадияньчэне, сама оказалась обвинена в сговоре с врагом, которого не совершала.       Оставался император, но дотянуться до правящего монарха не так-то просто. Однако он лишился лучшего из сыновей, а династия Сяо – блестящего будущего. И последний аккорд, который вместо почившей Сюаньцзи должна была сыграть её ученица Цинь Баньжо – сделать всё-таки сына Линлун наследником и хоть так добиться исполнения обещания.       А мне досталось разгребать последствия этой грандиозной мести. Однако ведь и месть второй Принцессы была лишь следствием того, что случилось тридцать лет назад, когда Сяо Сюань сел на так любезно расчищенный для него любовницей трон.       Но теперь я понимаю, дядюшка, почему ты с такой готовностью поверил, будто твой сын хотел тебя убить. Кому как не тебе знать, что, когда ставки действительно высоки, места для родственной привязанности уже не остаётся.       Никто не удивился, когда я высказала желание уйти с празднования пораньше, не дожидаясь вечера. И только в машине по дороге домой я вспомнила, что с Цзинъянем я сегодня так и не встретилась.