Один шаг

Приближалась дата свадьбы. Хун Лань иногда злилась на отца — за то, что он просто назначил день, не подумав, что времени для должной подготовки катастрофически не хватает. Злилась на себя — за то, что не принимала участия на первых порах, а теперь время упущено. Дни пролетали в хлопотах, и только вечером, получив очередное письмо от жениха, она могла позволить себе расслабиться. В письмах Чжу Бояо представал романтическим героем, дни и ночи мечтающим о прекрасной Хун Лань, считая дни до встречи. Сперва это смешило — какие чувства могут быть у людей, едва знакомых друг с другом. Она отвечала в шутливом тоне, но с нетерпением ждала новых пылких слов. Она пыталась совместить образ того, с кем гуляла по улицам Дунцзяна — задиры и хулигана, едко высмеивающего чужие промахи, и того, кто представал перед ней в письмах — мятущуюся душу на пороге перемен. Она раз за разом перечитывала письма и не находила в них фальши, может быть, некоторое преувеличение, но не ложь. И отчаянно хотелось верить, что всё может быть хорошо. Хун Лань очень не хватало наперсницы или близкой подруги, которой можно было бы рассказать, что творится у неё на сердце. Если бы рядом была мама! Но мама умерла много лет назад, Хун Лань её почти не помнила. И только сейчас осознала, как её не хватает. Хун Чжэнбао в который раз проклинал себя за торопливость. Необходимо было сделать столько всего. Благо Чжу Сыньли оказался не только бизнесменом, но еще и прекрасным организатором, что не удивительно, учитывая, что он благополучно выдал замуж двух дочерей. Он очень помогал советом и делом. Его сын сидел тихо, регулярно отправляя невесте сюрпризы и письма. Когда она читала их, то просто светилась, в эти моменты ужасно напоминая свою мать. В один из вечеров уставший Хун Чжэнбао вернулся в дом и, решительно разогнав толпу, что жаждала получить его указания, распоряжения, подпись и услышать мнение по тому или иному вопросу, постучал в новую комнату дочери (в своей старой спальне она оставаться отказалась). — Войдите, — отозвалась Хун Лань. Она сидела перед зеркалом и примеряла новые заколки — подарок Чжу Бояо. Она уже переоделась ко сну. Тонкий шелковый пеньюар, роскошный халат, оттенявший кожу. Заколки изящной ковки собирали на себя свет, рассеивая его с помощью драгоценностей, которыми были украшены. Дочь была прекрасна. Когда она из смешливой девочки превратилась в восхитительно прекрасную молодую женщину? Где он был в это время? — Новый подарок от Бояо? — Да, — Хун Лань улыбнулась. — Он такой внимательный. Наверное, господин Чжу провёл воспитательную работу, при первой встрече я бы не заподозрила у него таких талантов. Смотри, какой букет! — на туалетном столике красовались красные гвоздики . — А его первый букет состоял из белой сирени и жасмина! Папочка! — Хун Лань порывисто встала и обняла отца, спрятав раскрасневшееся лицо на груди. Господин Хун обнимал дочь. Она не плакала, не кричала, не капризничала. Улыбалась и смеялась днем, была мила со слугами и свадебным распорядителем. И сейчас на ее столике в резной шкатулке хранились письма, читая которые она выглядела такой счастливой. — Язык цветов, благовония, притирания. Значит, действительно старается, — Хун Чжэнбао поглаживал дочь по спине. — Ты простишь меня? — Простила, — она кивнула, теснее прижимаясь к груди отца. — Всё происходит так быстро. Ещё недавно мне казалось, что жизнь кончилась, что ты стыдишься своей дочери. — Я никогда тебя не стыдился, — он обнял ее крепче, затем увлек на небольшой диванчик, усадив рядом. — Ты выросла такой сильной, удивительно стойкой, в тебе сочетаются сила моего характера и нежная красота твоей матери. Ты словно сабля древней ковки, опасная, завораживающая, но невероятно притягательная. Я очень хочу, чтобы ты была счастлива в этом браке, пусть он и был навязан тебе моей волей. — Я подвела тебя, — Хун Лань не решалась посмотреть на отца, настроение в последнее время менялось по несколько раз за час, вот и сейчас снова нахлынули воспоминания о том-самом-утре, на глаза навернулись слёзы. — Ты хотел, чтобы я вышла за Сюй Синчэна, а я... Но Бояо мне правда очень нравится! — Я хотел, чтобы ты вышла за Сюй Синчэна, потому что давно обещал его отцу, что наши дети укрепят положение и дружбу наших семей. Но никакие связи и деньги не стоят слез твоего ребенка и понимания того, что он несчастен и виноват в этом исключительно ты. Мне понадобилось много времени, чтобы это понять. Я рад, что он тебе нравится, надеюсь, вы порадуете меня внуками, — Хун Чжэнбао улыбнулся, глядя на заалевшую как маков цвет дочь. — Как можно скорее. Я буду безбожно их баловать, чтобы вырастить настоящих наследников Хун. — А дядя Сюй? Как он отреагировал? Он ведь тоже мечтал поженить нас как можно скорее. — Ну, — крякнул Хун Чжэнбао, — у нас был разговор, достаточно неприятный. Но мы поняли друг друга. — Сообщать дочери, что пообещал сжить со свету ее мужа, он благоразумно не стал. Лучше он расскажет комиссару, где спрятался его сын, сразу после отъезда молодых в путешествие. Пусть наводит порядок в своей семье, не заглядывая в чужую. Сюй Синчэна, конечно, немного жаль, но дочь ему дороже чужого сына и его мечтаний быть врачом.

*~*~*

Чжу Сыньли не уставал так со свадьбами своих дочерей. Нужно было сделать столько всего за короткий срок, и еще выкраивать время для наставления сына, но тот сам втянулся. Тщательно подбирал подарки, а когда приходили ответы, запирался в кабинете, желая прочитать их в одиночестве. Со времени того судьбоносного разговора он открывал всё новые и новые грани в собственном ребенке, который, хоть и возмужал внешне, внутри по-прежнему был хрупким, ранимым и тонко чувствующим. Чжу Бояо не помнил, когда столько времени проводил с отцом. Тот, как и в Шанхае, занимался делами с утра до вечера, но теперь всегда находил время для него. Какая заколка лучше подойдёт, что за букет послать сегодня и прочие мелочи. Не то чтобы он сам не мог выбрать, просто приятно было ощущать поддержку отца и видеть гордость в его глазах. Почему они не могли поговорить раньше, неужели того, что он вытворял в Шанхае, не было достаточно? Он старался не вспоминать об этом и больше всего боялся, что Хун Лань узнает об этой части его прошлого. Чжу Бояо пообещал себе, что расскажет ей всё, но только лично. Когда наступит подходящий момент. Лучше, если она услышит это от него. Чжу Сыньли позвал сына, оторвав его от написания очередного послания: — Я понимаю, что письмо — это важно, но оно может подождать полчаса, а портной нет! — Иду, — буркнул Чжу Бояо. — Опять примерки. Почему это нельзя сделать без меня?! — Потому что свадебные наряды должны быть удобными, сшитыми точно по фигуре, и ощущаться, как продолжение тела. И в конце концов, могу я полюбоваться на своего сына? Бояо проглотил едкий комментарий, что раньше отец не больно-то хотел его видеть. — Да, сын у тебя красавчик, — самодовольно улыбнулся Чжу Бояо. — Вылитый отец! Отец наравне с портным ходил кругами вокруг сына. Дорогой материал свадебного наряда заставлял держать осанку, стрижка и усилия цирюльника освежили внешний вид, а трезвый образ жизни вернул румянец. Сын выглядел куда лучше, чем в Шанхае. — Да, твоя мать очень старалась подарить мне тебя. Когда у вас родится девочка, назови ее в мамину честь, я думаю, ей было бы это приятно. — Обещаю, мы будем усердно трудиться над этим. А вот получится ли девочка — обещать не могу. Жаль, что мама не увидит внуков. Ей бы понравилась Хун Лань. — О да, твоя мать мечтала увидеть внуков от тебя и твоих сестер. Она прекрасно рисовала, и это по ее эскизам были изготовлены свадебные наряды твоих сестер. Твой она нарисовала, как только ты начал ходить. Как всегда при упоминании матери, в груди разливалась горькая нежность. Он по-новому взглянул на свадебный костюм. Как будто мама незримо присутствует рядом, и её руки невесомо касаются плеч. Чжу Бояо провёл рукой по груди. — Спасибо, мама, наряд получился чудесный. Чжу Сыньли оглядывал сына. Сшитый в срочном порядке наряд сидел как влитой. Подарки семье будущей жены были упакованы, традиционный подарок невесте лежал на видном месте. Сын разглядывал себя в зеркало, словно не узнавая. Отец был счастлив, что женит своего наследника на столь достойной партии. Как жаль, что его супруга не дожила до этого момента. Его дочери вместе с мужьями прибыли накануне вечером, пропустить свадьбу пусть бестолкового и избалованного, но единственного младшего брата они не могли.

*~*~*

Хун Чжэнбао проверял последние списки приглашенных. Его поместье сияло, украшенное гирляндами цветов, фонариками, лентами, пожеланиями молодым здоровья, плодовитости, благополучия. Гости должны были начать прибывать через пару часов. Дочь с утра успела поплакать, устроить истерику, накричать на вызванного мастера макияжа, разбить около двадцати бокалов, извиниться перед всеми и снова расплакаться у него на груди. Сейчас ей заканчивали наносить макияж и готовили свадебный наряд. А заботливый отец пригласил доктора из знаменитого клана Бу для консультации. Сон Вандун был из младшей ветви клана, но это не умаляло его талантов в области врачевания. — Доктор, это просто свадебные хлопоты, — Хун Лань послушно протянула руку. Ну право, какая невеста не нервничает перед свадьбой? А эти бестолковые девицы притащили помаду цвета фуксии, которая совершенно не подходит к её оттенку кожи! Ну и как было не накричать на них? А бокалы, так это просто случайность, надо было как-то выплеснуть напряжение. Не горничной же оплеух надавать за то, что принесла воды с мятой, а она просила с лимоном! — Конечно, — доктор кивнул и продолжил сосредоточенно слушать пульс. Хун Лань нахмурилась, на это совершенно не было времени. — Доктор? — в её голосе слышалось недовольство. — Госпожа Хун, не стоит нервничать, в вашем положении это вредно. — В моём... что?! — Вы беременны, госпожа Хун, — доктор Сон не позволил ей вскочить, удержав за плечо. — Вам следует бережно относиться к своему здоровью, на ранних сроках велика угроза выкидыша. Хун Чжэнбао, сидевший рядом, сначала застыл, а потом почувствовал, что готов танцевать традиционный свадебный танец, забыв про возраст и травмы. Его девочка беременна! У него будут внуки! Дочь сидела бледная, пораженная услышанным. — Но... доктор Сон, это какая-то... — и тут со всей ясностью поняла, что доктор не ошибается, за подготовкой к свадьбе она как-то упустила первопричину. Все недомогания списывала на предсвадебные хлопоты, когда не то что поспать, поесть нормально времени не оставалось. — Папа? — она посмотрела на него полными слёз глазами. — Оставлю вас, — доктор поспешно взял свой саквояж и вышел за дверь. — Милая, — Хун Чжэнбао неловко обнял дочь, — ну зачем плакать? Тебе теперь нужно радоваться, есть вкусные вещи, думать о хорошем и много гулять. Но никак не плакать. — Но... мы ещё даже не поженились, я не думала, что это случится. То есть думала, когда-нибудь подарю тебе внука, но не прямо сейчас! — Дорогая, ты же знаешь, что боги все решают за нас. Я буду невероятно счастлив воспитывать внуков. И хорошо, что ты родишь сейчас, вы молоды и здоровы, а значит сможете дать своим детям всё то, чего я не успел в силу сначала своей занятости, а потом и возраста. — Но я не знаю, как воспитывать детей! Папа, мне страшно! — Милая, всем страшно. Но все же, если бы женщины поддавались своим страхам, человеческий род давно бы исчез с лица мира. Тебе все помогут советом и делом. У твоего будущего мужа две старших сестры, и они обе молодые матери. Наверняка они не оставят тебя без поддержки. У нас полный дом слуг, а уж трактатов по воспитанию детей написаны просто тысячи. Но я бы посоветовал тебе всегда следовать зову своего сердца, оно никогда не обманет. А сейчас, милая, вытри слезы, — Хун Чжэнбао протянул дочери белоснежный платок. — А то тушь размажется и твои прекрасные глаза покраснеют. Слёзы прекратились, как будто кто-то внутри выключил кран. Хун Лань схватила зеркало — убедиться, что макияж не потёк. — Папа! У нас совершенно нет времени рассиживаться тут! Пойдём! — она осторожно, как и советовал доктор, встала и потянула отца за руку. Дочь словно сияла изнутри. Всего несколько слов, а как она преобразилась. Слуги были разосланы по местам, гости начали прибывать, а Хун Лань заперлась в комнате, ее облачали в традиционные свадебные одежды.

*~*~*

Чжу Сыньли прибыл в дом Хун вместе с семьей. Дочери у него были очень красивыми, зятья выглядели представительно и солидно. Внуков, вместе с остальными детьми гостей, отправили в детский зал. Хун Чжэнбао отозвал его на минуту, хотелось поделиться радостью. Чжу Сыньли оглядывался. Большой дом был традиционно украшен, гостей было много, и они всё прибывали. На свадьбу дочери одного из негласных правителей Дунцзяна собрался весь местный бомонд. Хун Чжэнбао окинул оценивающим взглядом его дочерей и их супругов, явно остался доволен увиденным и сделал ему знак подойти. — Думаю, боги благословили этот брак, — стараясь сохранять бесстрастное лицо, сказал Хун Чжэнбао вполголоса. — Хун Лань ждёт ребёнка. Чжу Сыньли выглядел так, словно получил удар мешком из-за угла. Ну Бояо, ну... а вот молодец сын или мерзавец, он пока решить не мог. Известие о беременности было слишком внезапным. Но губы уже сами по себе предательски расползались в улыбке. У него будет внук! Прямой продолжатель фамилии и рода! У него будет внук! — Это же прекрасно! Нужно будет сходить в храм и сделать пожертвование. — Лучше повременить. Столь скорая свадьба и так наделала шума, не будем подпитывать слухи. Где-нибудь через месяц это будет вполне уместно. Стоит предупредить жениха, что Хун Лань несколько несдержанна из-за... — он помахал перед собой рукой, — всего этого? — Да, я скажу сыну, но велю ему держать рот на замке. Думаю, жена сама захочет обрадовать мужа, — Чжу Сыньли довольно улыбнулся. — Боюсь, ему придётся набраться терпения. Моя покойная супруга отличалась мягкостью характера, но, будучи беременной, могла расплакаться или устроить скандал, если у портного не было ткани нужного оттенка. Хун Лань очень похожа на мать, за исключением мягкости. Чжу Сыньли улыбнулся: — То, чего хочет беременная женщина, хотят боги, я эту истину выучил еще в первую беременность моей прекрасной жены. Думаю, все мужчины рано или поздно постигают эту науку. Пойду обрадую сына.

*~*~*

— Третий поклон — друг другу! — объявил свадебный распорядитель. Молодые поклонились, жених нетерпеливо откинул красное покрывало с лица невесты. Если невеста и была чуть бледновата, то это лишь придавало её образу очарования и нежности. Чжу Бояо не мог отвести глаз от своей жены. Хотелось поскорее умыкнуть её от глазеющей толпы, покрыть поцелуями нежные губы и лебединую шею, прикасаться, зная, что эта женщина принадлежит только ему. Кажется, Хун Лань прочла все его сокровенные желания во взгляде. Щёки вспыхнули румянцем, она опустила глаза и улыбнулась. Отец сказал, что у него есть новость, но тут налетели сестры, принимаясь тормошить и расспрашивать, и отец отступил, потом зятья давали советы и наставления, потом началась церемония, такая длинная и нудная, но красивая и древняя. Их руки связали длинной тонкой красной лентой, символизировавшей связь душ, и Чжу Бояо не мог дождаться, когда все закончится. Он слышал шепотки и восторженные вздохи. Хун Лань была прекрасна, как нежный цветок в изысканной обертке, ее хотелось укрыть от чужих взоров, скрыть от всего мира. Наконец он понял смысл древней пословицы: «Нашел хорошую жену, построй крепкий дом, где сможешь её укрыть». Молодые уехали в свадебное путешествие, им нужно было учиться быть одной семьей. О свадьбе писали во всех газетах. Свадебные подарки пришлось сложить в трех комнатах. Без дочери дом опустел, но Хун Чжэнбао предвкушал, как скоро по нему застучат маленькие ножки и будет звучать детский смех. Чжу Сыньли согласился, что в Шанхае молодым нечего делать, слишком неоднозначная репутация была у его сына. Здесь же он будет зятем могущественной семьи, сможет заняться тем, что ему по душе, а с делами семьи прекрасно справляется Ло Фушэн.

*~*~*

Звонок комиссара Сюя стал неприятным сюрпризом, но поговорить было необходимо. Пригласив друга на обед, Хун Чжэнбао отдал необходимые распоряжения. Сюй Жуань пристально разглядывал друга, пытаясь найти признаки раздражения или злорадства, но Хун Чжэнбао, казалось, светился от радости. Во время последней встречи он обещал сжить со света этого проныру, нарушившего планы, а теперь, кажется, даже и не вспоминал об этом. Может, отправка Ло Фушэна в Шанхай и прибытие этого Чжу Бояо — часть общего плана? — Поздравляю, свадьба прошла прекрасно. Мне показалось, жених выглядел слишком счастливым. — Спасибо, дорогой друг. Мы все приложили много сил, чтобы праздник прошел на высшем уровне. Нет, не показалось, он был счастлив, как и моя дочь. Они узнали друг друга лучше и изменили мнение друг о друге. Моя девочка счастлива, а ты знаешь, что ради счастья своего ребенка я пойду на все. — Даже отступишься от старых договорённостей? А если я арестую Чжу Бояо, скажем, за хулиганство? Он случайно не расскажет мне, что на самом деле его свадьба с Хун Лань — давно решенное дело, и Ло Фушэн поехал в Шанхай, чтобы утрясти детали? — Не нужно угрожать мужу моей дочери! Он не был замечен в хулиганстве, дебоширстве или пьянстве ни разу за все время пребывания в городе, — жестко ответил Хун Чжэнбао. — Прежде чем лезть в чужую семью, разберись со своей. Не так давно младший брат Ло Фушэна был в Дунцзяне. Ло Фушэн получил большой заказ на стройматериалы, и Ло Чэн показал себя прекрасным исполнителем — да, я горжусь всеми своими детьми. В разговоре с моим помощником он упомянул, что мастер Сюй велел кланяться. А значит, он сбежал от тебя, мой дорогой друг, в Шанхай. Второй глава Хун поехал в Шанхай, чтобы наладить связи и упрочить положение семьи, с чем он блестяще справляется. Зачем туда поехал твой сын, выясняй сам. Чем занимается мой — знает весь город. Благодаря его работе мы открыли больше сотни рабочих мест всего за полтора месяца. Заключили контракт на прямую поставку и вышли на новый уровень сбыта. Делай выводы. — Как можно угрожать зятю старого друга? — Сюй Жуань сжал зубы, на скулах заходили желваки. — Так вот куда делся этот поганец. Стоило догадаться, что он спрячется под крылом своего друга. Что ж, благодарю за информацию. Он принялся ковыряться в лапше, борясь с желанием надеть миску на голову Хун Чжэнбао. Решено, ближайшим же поездом нужно ехать в Шанхай.