***
— Похоже, мирное время очень хорошо повлияло на Орден, Мастер Скайуокер, — заметила Падме, когда они входили в здание Сената. Энакин настолько сосредоточился на своих шагах, что не расслышал её. Так что Асока, поняв, что учитель отвлекся, слегка потянула его за рукав. — А… конечно, это… хорошо, что все вернулось в норму, — сказал он, пытаясь сохранить спокойствие. Падме, конечно, заметила его напряжение, но продолжила говорить, решив попытаться вновь подружиться с ним, как можно раньше. — Конечно, хотя, к сожалению, смерть канцлера была болезненным исключением. Я знаю, что он был для тебя как отец, — с сожалением прошептала она, отчего взгляд Энакина помрачнел как никогда раньше. — Это было трагично, но вы здесь, чтобы разобраться с последствиями, — просто констатировал факт Энакин, давая понять, что совершенно не желал углубляться в эту тему. И это помешало планам Падме, которая жаждала побыть с ним наедине хоть мгновение. Но заметив группу сенаторов, в её голове возник новый замысел. — Падаван Тано, не могли бы вы пойти и посмотреть, начался ли сеанс? Мы будем ждать вас здесь, — сказала она невинным голосом, хотя для Асоки нетрудно было увидеть истинные намерения женщины. — Извините, но я должна всегда оставаться с моим учителем, — ответила Асока, заметив, что её мастер побледнел после того, как услышал просьбу сенатора. — Хорошо, — разочарованно протянула Падме. И Асока почувствовала безмолвное «спасибо», которое Энакин передаёт ей через Силу. Казалось, что всё пойдёт гладко, пока мастер Винду не преградил им путь. — Сенатор Амидала, приятно видеть вас снова, — он поприветствовал её с добротой, которая удивила как Энакина, так и Асоку. — И мне очень приятно, мастер Винду, — ответила она тем же тоном. Падме подошла к нему со странной фамильярностью и произнесла что-то шёпотом, что никто не сумел расслышать, лишь взгляд Мейса застыл. — Тано, иди проверь, — внезапно приказал падавану Винду. Энакин почувствовал себя обязанным взять Асоку за руку и отказаться отпускать её, но он знал, что не может поступить так. — Но магистр… — принялась хныкать Асока, чувствуя, как беспокойство Энакина усилилось в их связи. — Сделай это, — раздраженно повторил Винду. Асока знала, что не имела права противоречить, и мысленно извинилась перед учителем за то, что вынуждена оставить его одного. Как только Винду убедился, что Асока собирается выполнить это задание, он уважительно раскланивается на прощание с сенатором. -Прошу прощения, сенатор, у меня незаконченные дела с мастером Йодой. Надеюсь снова увидеть вас перед отъездом, — вежливо проговорил он. Энакин нервно сглотнул и мысленно попросил Асоку вернуться поскорее, глядя на вход, через который она исчезла. Но секунды бегут, а падавана всё нет и нет. — Конечно, мастер, — с улыбкой ответила Падме, глядя, как корун удалялся. Когда же он скрылся из виду, она обернулась и узрела нервное лицо рыцаря-джедая, который всё ещё пытался не смотреть ей в глаза. — Эни… — нежно прошептала она, заставляя его вздрогнуть. — Сенатор, сейчас не самое подходящее время, — коротко отрезал он, решив не вестись на провокации и не вступать в игру. — Эни, посмотри на меня, — с мольбой в голосе произнесла она. Но он стоял твердо, не желая уступать. — Нет, — холодно ответил он. Она приблизилась к нему, заставляя Энакина автоматически отступить. — Мы должны поговорить о том, что произошло, — шёпотом, но требовательным тоном, который ему совсем не понравился, твёрдо произнесла она, заставив Энакина замкнуться ещё сильнее. — Вы очень ясно дали понять, что чувствуете. И с тех пор очень многое изменилось, — произнёс он резко и с некоторой болью в голосе. «Сколько бы времени ни прошло, тебе все равно больно». — Нет, все по-прежнему, — настойчиво сказала она, лаская его по щеке, как прежде. Сердце Энакина бешено колотилось, как будто он бегал весь день, и он знал по взгляду Падме, что даже она ощущала учащение его сердцебиения. Топот в коридоре заставил её убрать руку, но хоть она это и сделала, всё же её прикосновение уже оказало сокрушительное воздействие на Энакина. — Встреча вот-вот начнется», — сообщила Асока, выбегая им навстречу. И она немедленно заметила, беспокойное состояние Энакина, и бросила сердитый взгляд на сенатора, которая никак не могла отвести глаз от джедая. — Шпилька, проводи сенатора. Я встречусь с тобой через минуту, — тихо попросил Энакин. — Конечно, мастер, — ответила Асока. Падме бросила на Энакина взгляд полный ностальгии, от которого сердце джедая болезненно сжимается в груди, будто он только что получил удар. Падме и Асока исчезли из поля его зрения, но он всё так же стоит на одном месте, пытаясь выровнять дыхание. Ощущение её прикосновения оставило его отравленным до глубины души, заставив вспомнить вещи, которые он считал давно мертвыми. Вот почему ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями. Звук шагов заставил Энакина взглянуть вверх и увидеть, как его бывший учитель идет нетвёрдыми шагами. «Черт», — думал Оби-Ван, пытаясь унять свои разбушевавшиеся нервы. — Я думал, что вы уже там, — заметил Энакин, подходя к нему. Присутствие бывшего учителя всегда дарило ему безмятежность и покой, но на этот раз он заметил, что Оби-Ван странно расстроен. На мгновение Энакин забыл о неприятном моменте и сосредоточился на чувствах мастера. Ему отчаянно нужно было покопаться в чужих проблемах, чтобы отрешиться от своих. — Мне… нужно было перевести дух. Ненавижу эти политические встречи, — ответил Оби-Ван, чувствуя, что начинал задыхаться. Затем он заметил странную бледность Энакина и понял, что не у одного него сегодня возникли проблемы. — А ты как? — с любопытством и осторожностью спросил Кеноби. Энакин собирал все свои силы, чтобы достойно улыбнуться и уйти от ответа на этот каверзный вопрос. — Без вариантов я собираюсь провести следующие восемь или двенадцать часов взаперти, — заявляет Энакин, почти достоверно изображая скуку. Оби-Ван лишь кивнул в ответ, это его не обмануло, но он предпочёл сделать вид, что верит своему ученику. — Посмотри на это с хорошей стороны. После этого они уйдут, и Корусант снова станет мирным, — сказал он, уже с нетерпением ожидая этого момента. Ведь он не знает, сколько ещё сумеет сдюжить в подобной обстановке.***
— Мастер, — раздался женский голос. — Да? — отозвались они оба, заинтересованно поворачивая головы. — Скайрокер! — вслед за голосом появилась и сама Асока, и Энакин послушно приблизился к ней. — Что случилось, Шпилька? — обеспокоенно спросил он. По лицу своего падавана Энакин понял, что дела скверные. — С сенатором от Панторы произошел небольшой несчастный случай, и он прибудет только через два дня. Заседание приостановлено, но мы должны всё время провести со своим сенатором, — сообщила ему Асока, с выражением лица, ясно говорящим: «Мне очень жаль». Энакин тяжко и обречённо вздохнул в ответ на такие новости. — О, Сила, — прошептал он, прислонившись к стене, чтобы не упасть. А Оби-Ван нахмурился из-за дисбаланса в ученической связи, вызванной эмоциями Энакина. — Что-то случилось? — спросил он Асоку, которая пыталась изо всех сил поддержать Энакина. — Ничего, просто мой учитель иногда ведет себя по-детски, — сказала она, надеясь, что Оби-Ван больше не будет спрашивать об этом. Энакин посмотрел на неё с притворным раздражением, поддерживая её притворство. — Я? Если ты хочешь кого-то серьезного, ты можешь остаться с Оби-Ваном. Он всё ещё ищет нового ученика, — иронично шикнул он, заставляя Оби-Вана открыть рот и отступить на два шага, как если бы он уходил от неминуемой опасности. — Нет? Нет и нет. Я всё ещё восстанавливаюсь после первого, — отмахнулся он, заставляя Асоку громко рассмеяться, а Энакина притворно раздраженно уставиться на него. — Эй, я был не так уж плох, — возмутился его бывший ученик, скрестив руки на груди в знак несогласия. — Я могу это с лёгкостью опровергнуть, — хохотнул Оби-Ван. Но его улыбка мгновенно исчезла, когда позади него зазвучал отчаянно знакомый голос. — Мастер Кеноби? Взгляд Оби-Вана совершенно переменился, когда он развернулся, чтобы посмотреть на женщину. — Похоже, нам следует выйти из здания Сената прямо сейчас, — сказала она ему жестким и резким тоном, но явно притворным. Энакин внимательно смотрит на пикировку взглядами между ними, он в мгновение понял, что произошло что-то странное. — О, конечно. Ну, пошли, — соглашается Оби-Ван странным серьезным тоном, которого Энакин никогда прежде не слышал. — Мастер… — начал он фразу, еле сдерживая улыбку. — Да, Энакин? — переспросил учитель, притворяясь раздраженным. Энакину пришлось украдкой ущипнуть себя за руку, чтобы не рассмеяться в голос. — Выход через эту дверь», — тихо подсказал он, указывая на другой конец зала. Оби-Ван внезапно потерял дар речи, а его лицо заалело стыдливым румянцем. — Да… да… дверь, конечно, — сконфужено заикнулся он. Когда они поняли, что Оби-Ван ушёл достаточно далеко, чтобы что-нибудь услышать, учитель и его ученица дали себе волю и захихикали так, что у них перехватило дыхание. — С каждым разом становится всё смешнее, — хохотнул Энакин на грани слез, зная, что он не смеялся так уже очень долгое время. Асока не могла с ним не согласиться. — Без сомнения, — кивнула она, довольная тем, что к учителю вернулось хорошее настроение. — Мастер Скайуокер, — раздался голос сенатора Амидалы, и на этот раз уже Энакин мигом перестал улыбаться. — Если хочешь, я могу показать тебе аварийный выход, Скайрокер. На всякий случай, — сказала Асока, подмигивая ему. Энакин буркнул что-то в ответ и в мрачном настроении ушёл к сенатору. «Это будет намного более долгий и трудный день, чем я ожидал». Падме прищурилась от странного соучастия между Энакином и Асокой, и не могла не почувствовать укол ревности. Возможно ли, что Энакин испытывал чувства к своему падавану? На мгновение идея показалась смешной, но это спокойствие тут же улетучилось, когда она вспомнила, что Энакин не из тех джедаев, которые принципиально следуют правилам. Но Падме приняла решение промолчать, по крайней мере, пока. Она посчитала, что если у него есть секреты, она скоро откроет их все, ведь никто не мог знать Энакина лучше неё.