Киберлинк

      Что это за кристалл?       Я взяла его в руки. И ничего не почувствовала, как будто держала обыкновенный шлифованный камень. Даже мой крио палец никак не отреагировал. Я передала штуковину Беннету.       — Ты что-нибудь чувствуешь? — спросила я.       — Нет, — с сомнением в голосе ответил тот.       — Попробуй пропустить через него искру или разбить его мечом.       Беннет послушно поджёг кристалл, но ничего не произошло. Удары раскалённым мечом тоже не оставили и царапины на блестящей поверхности. Тем временем вокруг нас столпились любопытные. Боюсь, со скоростью распространения местных слухов и их красочностью, к возвращению Альбедо моя личность обрастёт легендами, и кто-то из Алхимиков непременно захочет познакомиться со мной. Неприятно.       — Я не знаю, что это, — ответил Беннет, возвращая камень, — Но вещица прочная и красивая. Её можно попробовать инкрустировать в броню или оружие. Сходи к Марджори или Вагнеру, они разберутся.       Горячо поблагодарив паренька, я хотела уже было отправиться искать нужных мне людей, но солнце село, и я решила подождать до завтра. Так как денег у меня было мало, а подходящих способов заработка я не знала, снимать комнату пока не стала. В конце концов, мне не впервой бодрствовать ночи напролёт. Я вышла из города и отправилась к статуе Барбатоса у дерева Венессы. К тому времени уже смеркалось, из кустов не вылетали зяблики, ночная тишина спустилась на долину. На небе загорелись звёзды, своим светом как будто отдаляя тяжёлый свод неба от земли, медленно и величаво всходила луна. Где-то стрекотали кузнечики. Внезапно мне стало жутковато. Я здесь, в полном одиночестве, со странным кристаллом в рюкзаке, с холодными нитями неизвестного происхождения на пальце, безо всякого оружия или возможности управлять стихиями. Я одна против ночной тишины.       Запасы сухарей, любезно отданные мне Таннером, оставались скудноватыми, так что я решила приготовить себе хоть что-нибудь. На дереве я разворошила несколько гнёзд и, тайком пробравшись в лагерь спящих хиличурлов, приготовила яичницу. Рядом никого не было, и я в полном одиночестве уплетала блюдо, закусывая кислыми дикими яблоками. Наполнила бурдюк с водой. Наверное, прошло едва ли полчаса, а для меня как будто пролетела вечность: скучно.       Я долго бродила вокруг, но и это не принесло новых знаний или ощущений. В конце концов я, забравшись на твёрдый и толстый сук, от нечего делать легла спать.       Ночью я проснулась от того, что кто-то гладит меня по голове. Обернувшись, я увидела высокую девушку с рыжими кудрявыми волосами в длинной белой сорочке, сидевшую на ветке рядом со мной. Она не была полупрозрачной, а её рука ощущалась, как обычная тёплая человеческая рука. Страшно не было. Девушка ласково улыбалась, глядя мне прямо в глаза. Я привстала на локтях, и она молча показала рукой куда-то в сторону запада. Сколько я ни щурилась, не смогла разглядеть ничего, кроме тёмных очертаний леса. Девушка, мягко надавив мне на грудь, уложила меня обратно на ветки. Откуда-то достала одеяло и заботливо укрыла меня. Я моментально уснула крепко и без сновидений.       Я проснулась на рассвете. Ни одеяла, ни девушки, естественно не было. Меня захватили сразу четыре чувства, как смерч захватывает всё, что попадается ему на пути. Первое — всё мое тело болело и ныло от сна на узловатых ветках. Второе — волчий голод. Третье — ужасная волна запахов, странных, разных, знакомых и незнакомых захватила меня так, что аж голова закружилась. Видимо, моё обоняние горностая проснулось. Четвёртое чувство было самым неприятным: тяжелая, кошачья тоска по дому. Не по осточертевшим мне людям, а по месту, моей комнате, где я пряталась от жизненных невзгод.       Доев сухари, я принялась снова вглядываться в видневшиеся на западе взгорья, покрытые старым лесом и видневшаяся мельница Спрингвейла. Кто эта рыжая девушка? Венесса? Я никогда не была ясновидящей, пусть и обладала отличной интуицией. Да и Венесса не так выглядит, насколько я её помню. И с чего бы ей приходить ко мне, я же ничем пока что не отличаюсь от всех остальных. Я решила сесть поудобнее, успокоиться и абстрагироваться от реальности, чтобы разобраться в себе. Медленно и глубоко дыша, я слушала шелест листвы на деревьях, чириканье каких-то птах. Постепенно воспроизводя в своей голове видение девушки, я пыталась вспомнить мельчайшие детали. В какой-то момент вместо умиротворения и спокойствия я почувствовала скрытую недоброжелательность этого призрака. Мне стало не по себе, как будто чёрный туман заполнил меня изнутри, не давая видеть дальше вытянутой руки.       Тем не менее я решила, что если я не пойду на запад, то никогда не узнаю, что там да как. Более того, вроде бы там Спрингвейл и никаких угроз не намечается. Я уверенно двинулась, наметив едва видневшуюся мельницу как ориентир.       Где-то через час я пришла в Спрингвейл. Ничего особенного здесь не было, кроме обилия яблонь, грибов, мяты и закатников (которые по вкусу напоминали нечто среднее между персиком, яблоком и инжиром). Однако фрукты не смогли перебить вновь разыгравшийся аппетит. Обойдя весь небольшой Спрингвейл, я поняла, что делать мне здесь особо нечего. Я решила дальше двинуть на запад.       Однако, как ни печально, ориентироваться на местности я не умела. Никогда не гуляла по лесу без компаса и выросла в городе, почти не покидая каменных джунглей. Через часа два блужданий я поняла, что окончательно потерялась. Ориентироваться по запахам было крайне трудно, среди кучи разных ароматов было тяжело выделить один-единственный. Более того, большей части запахов я не знала, видимо, потому, что раньше их просто не чувствовала.       Лес становился гуще, деревья — выше и старше, тропинки — уже. Ветки пригибались к земле, так и норовя разорвать тонкую одежду или выколоть глаза. Старые узловатые корни торчали из-под земли, по обочинам тропки росла трава-светяшка, несколько раз я спотыкалась о них и чуть не падала. Запахи различных животных (каких я определить не могла) стали ярче. Я решила не паниковать и идти по тропинке, больше не сбиваясь с дороги. Рано или поздно, эта заваленная хвоей ниточка меня куда-нибудь приведёт.       Внезапно я почувствовала резкую вонь гари. Близко, очень близко. Из-за неприспособленности к такому острому обонянию я не обратила внимания на новый запах. Повернувшись на каблуках, я столкнулась лицом к лицу с огроменным пиро слаймом, который на всех порах двигал прямо на меня. Чёрт, в игре они прыгают медленнее.       Оценив обстановку, я приняла единственно верное решение — драпать как можно скорее. Я рванула вперёд по дороге, но мешали свисающие ветки, выпирающие корни и напирающие на и без того узкую тропиночку кусты. Слайм настигал меня. С трудом увернувшись от выпущенного фаербола, я споткнулась об корень и по инерции, пытаясь удержать равновесие, забежала прямо в куст. Ветки чувствительно отхлестали меня по рукам и ногам, почти как розги. Конечности пронзила острая боль, засочилась кровь. Бежать было некуда: в куст — нецелесообразно, а на тропинке появился огромный слайм, который настигал меня. Взобраться на дерево с разодранными руками и ногами я не смогу. Остаётся только один выход.       Я вскочила, выставив вперёд свой крио палец. Если мои предположения верны, то соприкосновение со льдом должно нанести урон моему злобному другу. Слайм бесцеремонно пёр прямо на меня. Я ткнула его пальцем. От ужасной боли потемнело в глазах, а руку от кисти до локтя будто шибануло кипятком и ледяной водой одновременно. Сквозь чёрную пелену я разглядела отскочившего от меня слайма. Немного подумав (если этот глагол применим к слаймам), ходячий фаербол решил снова атаковать. Я опять ткнула несчастного пальцем, и, кажется, на короткое время отключилась от боли.       Когда я очнулась, слайма не было. Но я на всякий пожарный решила удалиться от места схватки как можно скорее. Я ускорилась и поняла, что бегать в моём текущем положении не так уж и сложно. Однако, стоило мне пробежать метра два, как перед глазами снова потемнело. Я села на корточки, растирая виски. Всё моё тело болело, его бросало то в жар, то в холод, периодически мне казалось, что моя левая кисть испаряется. Я попыталась ползти вперёд, но даже такое простое действие давалось с величайшим трудом. Под конец уже не было сил тащить тушку куда бы то ни было, и я легла на землю, не шевелясь.       Запах человека… Чьи-то худые руки подхватили меня под коленями и обхватили вокруг груди, как обычно носят невест. В ушах зашумел ветер: мы бежали. Я всеми силами старалась прийти в себя, но чем сильнее я пыталась, тем больше понимала, насколько мои усилия тщетны. Как если бы я носилась как угорелая по зеркальному лабиринту, пытаясь выйти, но из-за торопливости с каждым поворотом все дальше уходя от выхода. Надеюсь, меня тащит не Ян… я не помню его запаха. Перед собой я видела только размытые силуэты и чёрные круги с огненными точками.       Тем временем меня куда-то принесли и усадили. Аромат мяса ударил мне в нос, я, промычав нечто нечленораздельное попыталась потянуться вперёд, но меня мягко осадили. Мой спаситель взял меня за подбородок, приподнял голову. Я послушно открыла рот. Есть было тяжело, челюсть почти не слушалась, однако человек не торопил меня. Кажется, за все время он не проронил ни слова. Нет, точно не Ян, зелёненький точно не смог бы сомкнуть рта, если бы увидел меня в таком плачевном положении. Когда я доела, человек дал мне выпить какой-то отвар, уложил и забинтовал конечности. Я потеряла сознание или уснула: точно трудно сказать. В любом случае, в моей ситуации одно от другого мало отличается.       Когда я проснулась, уже темнело. Меня принесли в какой-то лагерь в лесу. Тут был шатёр из грубых, неотёсанных досок, накрытый шкурами, пара ящиков и таких же палаток вокруг костра. Я лежала на свежем сене, тоже покрытом шкурой. Рядом никого не было. Раны сильно саднили, но не больнее свежесодранной кожи после падения с велосипеда на асфальт. Я встала и прошлась по лагерю. Под одним из тентов были разложены ящики, судя по всему, с какими-то припасами, в углу сложены мечи, лежали две потрёпанные книги. Одна — ботанический справочник, вторая — роман о храбрых рыцарях. Под остальными были просто разостланы шкуры, от которых шли странные незнакомые мне запахи. Я наклонилась поближе, чтобы рассмотреть. Никаких следов людей. «Неужели в таком лагере живет всего один человек?» — спросила я не то вслух, не то про себя.       — Да.       Я резко дёрнулась от хрипловатого голоса, раздавшегося где-то позади меня, голова закружилась и я чуть не упала, но неожиданно пришедший хозяин лагеря меня схватил за плечи.       — Вернись, — сказал он и легонько подтолкнул меня обратно к «кровати».       Мне не составило труда сопоставить факты и выяснить личность моего загадочного спасителя.       — Спасибо за то, что помог мне, — сказала я.       — Твоя рука. Что с ней? — спросил Рэйзор, указывая на мой палец.       — Я не знаю. Это какое-то крио…       — Я видел, — перебил он, — Откуда это?       — С Драконьего Хребта.       Он с озадаченным видом принялся размышлять. Кажется, хотел что-то сказать, но передумал.       — Твои раны… они… их много. Оставайся со стаей. Пока не поправишься, — наконец выдал он.       Только сейчас я обнаружила появление волков. Меня несколько страшил тот факт, что я, горностай, неплохая добыча для более крупных хищников. Но волки не обратили на меня никакого внимания.       — Почему ты в лес без оружия? — спросил Рэйзор.       — У меня его нет. Совсем. Даже перочинного ножа.       Волчонок молча удалился и вернулся с двуручным мечом богатыря. Немного потрепанным, но все еще в хорошем состоянии.       — В лагере хиличурлов, — прокомментировал Рэйзор, — Возьми.       Мне он показался воистину огромным, однако легко лег в руки и, вопреки всем ожиданиям, тяжелым не был. Передо мной вновь всплыло то самое окно, где прописана информация обо мне как о персонаже. Класс оружия: двуручное       Вот чёрт, теперь я до конца своих дней буду таскаться с этими махинами. А я так надеялась на лук или катализатор… Что ж, это уже лучше, чем ничего. Интересно, глаз бога я когда-нибудь получу?       — Спасибо. Ты не мог бы мне помочь еще с кое-чем? — спросила я.       — С чем?       Я достала из рюкзака злополучный кристалл. Рэйзор осторожно взял его в руки, как обычно берут доверху наполненные стаканы, и принялся внимательно изучать. Через несколько секунд вернул мне кристалл назад.       — Я не знаю, что это.       — Попробуй его разбить или ударить молнией.       Рэйзор кивнул и увёл меня за пределы лагеря. Я удивилась тому, насколько бесшумно он ходил: даже шелест травы не был слышен под ногами. В его руках появились яркие трещащие шары, настолько яркие, что свет от солнца как будто потускнел. Прежде чем я успела опомниться, Рэйзор нанёс удар. Кристалл отскочил в сторону, но на его поверхности не осталось и царапины.       — Странная вещь, — сказал Рэйзор, возвращая мне октаэдр, — Много странного в последнее время.       — Чего странного?       — Монстров много. Странные люди. Странное предчувствие.       — Странные люди?       — Да, я видел, проходили мимо леса.       — И среди них был парень с зелёными волосами до плеч?       — Нет. Они были обычными, но от них шло что-то странное… — пробормотал Рэйзор. Казалось, он сам не верил, видел он их или нет.       — Опиши их, пожалуйста, — попросила я.       — Они шли в сторону города, их было четыре или пять. Темно. Я плохо видел. Высокая женщина со желтыми волосами, низкий детеныш с тёмными и ещё два... три. Они были странными. Я не знаю. Что-то нехорошее приближается.       — Я прошлой ночью спала на большом дереве Венессы. Ночью у меня было видение какой-то рыжей девушки, которая мне указала на запад. На Вольфендом выходит?       — Это тоже странно.       — Думаешь, это связано с теми людьми?       — Не знаю. Может быть.       Ночь чугунным тазом накрыла лес. Тишина. Волки, кажется, уже спали, да и Рэйзор был уставшим. Мальчик в упор долго смотрел на меня.       — Ты тоже странная. По-хорошему странная. Хорошей ночи.       — Спокойной ночи.       Рэйзор лёг рядом и заснул очень быстро, я слышала его поверхностное медленное дыхание. Где-то вдалеке закаркала ворона. Ночь была тёмная, злая. Я не могла уснуть. Кто эти люди, о которых говорил Рэйзор? Не думаю, что этот юноша будет говорить, если не уверен в правильности своих слов. Значит, он действительно почувствовал что-то нехорошее. Но что? Что это может быть? Фатуи во главе с Синьорой и Скарамуччей? Ха, похоже, кстати. Но навряд ли это они. Синьора уже забрала сердце бога у Венти, зачем им при полном параде возвращаться обратно в Мондштадт? Это попросту глупо и нецелесообразно. И эта рыжая девушка… Что если всё это символы пробуждения великого зла.       Я вскочила. Нельзя медлить ни минуты: мне нужен союзник. Кто?       Рэйзор в мгновение ока поднялся, надавил мне на плечи, чтобы снова уложить на ипровизированную постель.       — Я знаю, что ты боишься и уйдешь завтра. Ты мне нравишься. Я думаю, ты друг. Приходи к нам в любое время.