Киберлинк

      Утром я приняла решение вернуться в город, чтобы установить личность загадочных путников, о которых рассказал Рэйзор. Я не представляла себе, какими методами можно реализовать это намерение. Более того, здравый смысл подсказывал мне, что оно не просто нереализуемо, но глупо, как попытка потолочь воду в ступе, и даже опасно. Однако меня не покидала мысль, что я таки пришла в этот мир не случайно, не только из-за прихоти загадочной Системы, и моё существование здесь имеет некий сакральный смысл, который мне вскоре предстоит постичь. Пока что все дороги ведут в Мондштадт, значит, решение вернуться в город мне сама судьба нашептала.       Шучу, конечно. Не выношу фатализм ни в одном из его проявлений. Слишком удобная позиция, знаете ли, которая ставит человека в роль полупассивного наблюдателя в интерактивном театре. Ты не несёшь ответственности за свои проступки и ошибки, но твои успехи и победы также не принадлежат всецело тебе. Это слишком… для слабаков что ли?       Обо всем этом я думала на своем пути обратно в Мондштадт. Потренировавшись рано утром с Рэйзором, который любезно решил мне продемонстрировать пару приёмов, и, пополнив запасы съестного, я отправилась в путь. День был солнечным, но ветреным. Кроны деревьев радостно шумели где-то далеко-далеко наверху, просеивая лучи света, прямо как сито просеивает муку. Ветер радостно вплетал свои тонкие невесомые пальцы в мои волосы, путая их и раскидывая по плечам. Дорогу я нашла быстро, выпирающие корни и костлявые свисающие ветки больше не казались такими уж пугающими. Никаких следов врагов не было и в помине.       Интересно, что увеличение числа монстров и повышение их озлобленности навряд ли дело рук Фатуи, да и ребятам из Снежной заняться в Мондштадте больше нечем: сердце бога они уже забрали. Наверное. Кажется, у меня проблемы с ориентацией во времени. Монстры ожесточились еще месяц назад, значит, причиной точно не моё прибытие в этот мир. Видимо, происходит нечто очень необычное, возможно, даже не прописанное в лоре. Следовательно, полагаться всецело на свои знания я не могу. Стоит разочек заглянуть к очаровашке Лизе. Но чтобы не искать днём с огнём и не носиться по библиотеке как ветер по логову Ужаса Бури, мне нужна хоть какая-то зацепка, ну самый маленький намёк. Надеюсь, в Монде я найду пару доказательств хотя бы существования этих аномалий. В конце концов, слова волкомальчика не являются достоверным источником: надо проверить. Для этого мне нужно объединиться с… тьфу, не хочу об этом думать.       По дороге мне попался храм. Его величественный вид не выбивался из мирного сельского пейзажа, а наоборот, как будто дополнял его и заставлял играть новыми красками. Голубоватое свечение исходило от низкого фронтона, каменные двери поражали своей изящной массивностью. Я не могла оторвать глаз от этого загадочного древнего сооружения. Он был как будто сосредоточением не только элементальной энергии, но и мыслей, и воспоминаний. Вся моя жизнь как будто пролетела перед глазами тёмно-серым вихрем. А может, это было всего лишь воображение. Я подошла к храму и дёрнула за выемку в двери, выступавшую в роли ручки. Дверь на удивление легко открылась, несмотря на ужасный скрип, как будто её что-то подталкивало изнутри. Дальше была темнота с парящими и мерцающими в ней белыми звёздами. «Значит, как я и полагала, двери создают пространственные петли, чтобы пройти эти петли надо грохнуть монстров или что там обычно надо, — подумала я. — Интересно будет изучить специфику этого подпространства. Но не сейчас. Я даже не знаю, какого уровня этот мир!»       Я отошла, и дверь сама собой захлопнулась с грустным протяжным скрипом, как будто сожалея, что я не пошла в портал (и не убила там себя об первого попавшегося слайма). Я вышла на поле. Ветер гнал далёкие ослепительно-белые облачка, колыхал высокую траву по обе стороны тропинки, солнце ласково светило, отражаясь в каплях росы, будто рассыпаясь на тысячи мелких кусочков, напоминавших мне элементы мозаики или пазла. Удивительно приятная погода. Что может пойти не так?       Я вглядывалась в широкое море травы, щуря глаза от слепящего солнца. Моё внимание привлекла чёрная фигурка вдали. Это была девушка. Она стояла без движения. Где-то внутри меня болезненно кольнуло. Интуиция подсказывала, что что-то с этой девушкой не так. Я рванулась вперёд с такой скоростью, какую только могла развить. Трава цеплялась за лодыжки, тормозя мой бег и заставляя икры болеть от перенапряжения. Холодная роса попадала в сапоги. Вчерашние раны снова начали саднить. Но я не обращала внимания. Наверное, за всё время пребывания на Тейвате я заработала столько травм, сколько не зарабатывала за всю жизнь. Однако, я уже успела привыкнуть к боли.       Когда до девушки оставались считанные метры, я обнаружила парочку мелких пиро слаймов, уверенно двигавшихся на несчастную (надеюсь, после вчерашнего столкновения у меня не появилась моральная травма). Девушка стояла истуканом, её огненно-рыжие волосы ослепительно блестели в лучах высокого солнца, служа одновременно маяком и световой гранатой. Лицо девушки не выражало ужаса или крайней степени шока. Оно было спокойным, даже отрешённым, а глаза стеклянным взглядом смотрели куда-то вдаль. Девушка плавно покачивалась на ветру, как высокий колосок. «Какая она удивительно красивая!» — успело мелькнуть у меня в голове, прежде чем я нанесла сокрушительный удар по слаймам.       Размахнувшись, я движением заядлого бейсболиста откинула их в сторону, не нанеся большого урона. Слаймы, очухавшись, двинулись уже на меня. Кажется, я могу задеть нашу прекрасную статую.       — С дороги!!! — изо всех сил крикнула я в лицо рыжего истукана, в горле тут же начало першить.       Пошатнувшись, девушка сделала несколько шагов назад. На какой-то момент её взгляд как будто прояснился. Видимо, она всё же не безнадёжна. Надо будет попробовать привести бедняжку в себя, когда прибью пиро парочку. «Не когда, а если», — мелькнуло у меня в голове. В любом случае, побег с полубессознательной девушкой моего где-то возраста и комплекции от шустрых как сам чёрт слаймов выглядел чересчур фантастичным.       Я приняла боевую стойку. Меч удобно лёг в руки, на его лезвии играли солнечные зайчики. Так, бояться нельзя, ни в коем случае. Собрав волю в кулак, я нанесла удар, отбиваясь от атак слаймов. Трава подо мной трещала и искрилась, но тут же потухала из-за росы. Слаймы теснили меня, я отступала, продолжая нелепо размахивать мечом, стараясь не получить новых травм. Слаймы ударялись об широкое лезвие двуручника, рукоять ходила ходуном, так и норовя выскочить из рук. Битва только началась, а у меня уже сбилось дыхание. Надо как-то нанести удар. В крайнем случае у меня есть туз в рукаве — мой крио палец, но он в первую очередь дамажит меня, а не врага. Стоит приберечь его на совсем крайний случай. Отбив очередную атаку слаймов, я резко повернулась вокруг своей оси, чтобы откинуть ходячих фаерболов. Удар пришёлся им в самую середину бока, огненные колобки отлетели, из них потекла огненная слизь, которая бы зажгла траву, будь та хоть немного сухой.       Не давая огненным колобкам опомниться, я рванула вперёд, занеся меч над головой, и обрушила двуручник со всей силы на ближайшего слайма. Я рассекла бедолагу пополам, оставив кучку мерцающей слизи на траве. Тем временем второй успел покрасться ко мне и я с трудом увернулась от атаки, поскользнувшись на мокрой траве и упав. Слайм двигался на меня. Я покатилась по траве колбаской, не имея времени встать на ноги. Замахнувшись, я пнула острым каблуком прямо в глаз моему врагу. Он затрясся, отскочив назад. Я рывком поднялась на ноги.       Слайм преградил путь к мечу. Я начала отступать назад, но спустя несколько шагов упёрлась в девушку. Она попятилась, но я успела нащупать что-то за её поясом, кажется, небольшой клинок. Выхватив его, я метнула в слайма, попав ему прямо между глаз. Колобок распался на слизь, пара капель которой попала на кожу и больно обожгла её.       Я забрала свой злосчастный чёрный меч, собрала затвердевшую слизь и вернула девушке её клинок. Та всё ещё стояла столбом, почти не реагируя на раздражители из внешнего мира.       — Прошу прощения! — окликнула я рыжую статую.       Ответом мне была тишина. Девушка даже не посмотрела в мою сторону.       — Прошу прощения! — гаркнула я, — Вы меня слышите?       Девушка повернулась и посмотрела на меня. Из её носа потекла кровь. Красивое лицо выражало отчаяние, настолько безнадежное и ужасное, что мне стало страшно. Наверное, не на каждом эшафоте вы встретите такую смесь испуга и безысходности. Девушка едва стояла на ногах.       — По… мо… гите… я… теряю… реальность… как от третьего… ли… — пробормотала она и грохнулась на колени. Свет в её глазах потух.       — Держитесь! Что происходит? Что случилось? — в отчаянии закричала я.       Девушка потеряла связь с реальностью. Она смотрела стеклянными глазами в одну точку и медленно дышала. После тщательного осмотра я убедилась, что ран на её теле нет. Что тут происходит? Я попыталась поднять девушку на ноги, но она пусть и стояла вполне твёрдо, но идти отказывалась. Не без труда взвалила бедняжку на спину, я поволокла её в сторону Мондштадта.       Спина ужасно болела. Несколько раз я хотела сделать привал, но боялась, что состояние моей подопечной ухудшится, поэтому нельзя терять ни минуты. Я шла не больше часа, но мне показалось — целое столетие. Я успела тысячу раз подумать о том, что первым подозреваемым буду я сама. Загадочная девушка-горностай, появившаяся из ниоткуда, затем притащившая бессознательную девушку. Естественно, это наводит на определённые мысли.       У самого моста меня перехватил кто-то из рыцарей. Я сама валилась с ног от усталости.       — Что стряслось? — спросил он, снимая девушку с моих плеч.       — Я нашла её в поле, между Статуей Семи Архонтов и Мондштадтом. У неё нет ран, но она практически не воспринимает реальность. На неё напали слаймы, она как будто их не видела. Я уничтожила слаймов. Она пришла в себя, сказала, что воспринимает реальность как бы от третьего лица и вырубилась.       — Спасибо за содействие. Дальше Ордо Фавониус справится без вас. Скоро мы вызовем вас на допрос, — отчеканил рыцарь и скрылся вместе с несчастной на руках.       В изнеможении, я опустилась на скамеечку. Ужасно сосало под ложечкой. Я съела все припасы, но всё ещё чувствовала голод. Видимо, зря не завтракала. Но не могла же я знать, что мне придется сражаться и волочить на спине чью-то беспамятную тушу. Я вздохнула. Кажется, мне придётся всё же потратить мои жалкие сбережения на еду, так как сваливать из города в такое время пусть даже за едой в высшей мере подозрительно.       — Не желает ли юная леди прогуляться со мной до «Гёте»? — раздался за моей спиной мягкий голос.       Я обернулась. Сзади стоял Ян. Он протянул руку для рукопожатия. Я молча вытянула свою. Неожиданно Ян схватил меня за запястье и коснулся губами тыльной стороны ладони. Я почувствовала, как краска заливает мои щёки. Не спасло даже то, что на моей руке была лёгкая ажурная перчатка.       — Добрый день, Ян. Прошу прощения, я не хочу утруждать вас, тем более, вести меня в отель, занятый Фатуи, а ведь я не Фатуи и всё такое, — промямлила я.       — Что вы, я совершенно не против утрудиться ради такой смелой, сообразительной и хорошенькой девушки, а в «Гёте» просто первоклассный шеф-повар.       Всё же нижняя ступень пирамиды Маслоу взяла своё: от одного упоминания вкусной еды у меня потекли слюнки.       — Большое спасибо за приглашение. Я соглашусь, пожалуй.       Ян вальяжно взял меня под руку и неспешно повёл по мощённым камнем улицам. Случайные прохожие бросали заинтересованные взгляды на такую своеобразную парочку: скрытную незнакомку-учёную и Фатуи. Я снова почувствовала смущение. «Какая муха его тяпнула сегодня? С чего такие нежности? Почему он вообще так часто мне помогает?» — подумала я.       — Не волнуйтесь, моя леди. Люди не настолько глупы, чтобы принять нас за пару, — сказал Ян, сильнее прижимая меня к себе. Я чувствовала его тепло. Ещё никто не был ко мне так физически близко.       — Вы недооцениваете людскую глупость, мой лорд, — отозвалась я, решив подыграть.       — О, вы слишком понравились жителям города, чтобы они предположили ваши отношения с какими-то Фатуи.       — Допустим, но к чему такая близость? Мы едва знакомы!       — Вы выглядите такой уставшей, вдруг упадёте, а я не успею вас подхватить. Надеюсь, вы не против? Я бы ужасно не хотел нарушать границы вашего личного пространства.       — Н-нет, не против… — пробубнила я. Сердце бешено колотилось. Мне не хотелось признавать, что забота Яна мне польстила.       «Главное, чтобы она не усыпила мою бдительность».       Бегло оглянувшись и убедившись, что никто не смотрит, Ян легко откинул прядь волос с моего лица. Полы его плаща задрались и я почувствовала на его бедре что-то выпуклое и круглое. Мне было достаточно одного беглого взгляда, чтобы опознать предмет.       «Дендро, значит. Понять бы ещё, что это мне даёт. Интересно, я ему действительно нравлюсь, или он преследует какие-то свои цели?»       Как ни странно, никто в отеле «Гёте» не взглянул на нас с презрением или неодобрением. В холле было необыкновенно тихо, и столь же необыкновенно красиво: высокие потолки, гладкие как лёд колонны, лепнина, невысокие парчовые диванчики, тёмно-зелёные жестколистные растения в высоких горшках, гигантский камин, окруженный чистейшими дорогими коврами, огромная люстра со сверкающими как роса тысячами хрустальных подвесок, классические картины, преимущественно пейзажи, в тяжелых золочёных рамах. Как будто я оказалась в картинной галерее. Ян поднялся со мной в ресторан. Официант с бесстрастным лицом по просьбе моего спутника провёл нас к самому дальнему и уединённому столику, спрятанному между окном и колонной. Такое положение дел несколько смутило меня.       — Если вы не возражаете, мы закажем лобстеров на двоих. Порции тут слишком велики для одного, — сказал мне Ян.       — Не возражаю, но откуда здесь лобстеры?       — Импорт из Ли Юэ, конечно. Не волнуйтесь, они свежие.       Ждали заказ и ели мы в гробовом молчании и практически полном одиночестве, если не считать парочки посетителей в другом конце огромного ресторана. Меня смущали накрахмаленные белые салфетки и обилие ножей, ножичков, вилок, вилочек, ложек и ложечек, а также непроницаемая, будто материальная тишина, букет из алых роз на каждом столике и огромные меноры (откуда они вообще здесь взялись?) на полках вдоль стен.       — Вам нравится здесь, Линк? — спросил Ян.       — Конечно. Почему мы до сих пор на «вы»?       — Как вы сказали ранее, мы едва знакомы.       — Я считаю, уже достаточно, чтобы не блюсти формальности с такой педантичностью.       — Что ж, тогда скажи мне, Линк, в чем смысл твоей жизни? — спросил Ян, наклонившись вперед, делая ударение на слове «твоей».       — Познание, — отчеканила не задумываясь я. Сколько раз я думала над этим вопросом, и сколько раз этот ответ — познание — спасал меня от глупых поступков…       — Твоё желание исследовать мир не раз спасало тебя, верно?       — Возможно. К чем такие вопросы?       — Я хочу узнать тебя лучше, Линк. Будь добра, отвечай правду. Считай это ответной услугой.       Я сухо кивнула. В конце концов, я уже очень — «по уши» — обязана Яну. Наверное, я должна отвечать правдой…       — Я увижу твою ложь, — заверил меня Ян, — Так что рекомендую говорить правду. Но не истину. Нравится ли тебе твоя внешность?       — Устраивает.       — Ты сильная?       — Нет.       — Умная?       — Тоже нет.       — Ты когда-нибудь убивала… бездействием? — спросил Ян, явно наслаждаясь моей беспомощностью.       — Нет!       — Линк, не стоит обманывать. Я не знаю, что было на самом деле, но ты сама так не считаешь.       — Я не хочу… я не могу… отстань! Замолчи! — крикнула я, пожалуй, слишком громко.       Ян погладил меня по плечу, но я сбросила его руку.       — Успокойся, ты не виновата. Прошлого не вернуть.       — Пожалуйста, оставь меня в покое! — сказала я срывающимся тоном, — Надеюсь, ты узнал всё, что хотел.       — Конечно. Удачи. Можешь обращаться ко мне в любое время.       — Спасибо, — сквозь зубы сказала я. Мне пришлось заставить себя говорить это слово, язык как будто не хотел подчиняться.       Я почти бегом вышла на улицу. Надо было успокоиться. Безрадостные воспоминания роились в голове. Только свистни — и они появятся. Какая же я слабая: не могу справиться сама с собой. Умом я понимала, что не виновата в произошедшем, но сердце всё равно щемило от тяжкой вины и горькой обиды на себя саму, на свою глупость, на свою инертность… Но в чём-то Ян прав: мне надо оставить прошлое, забыть его, сбросить со своих плеч, как осенние деревья сбрасывают со своих веток листья. И пусть оно сгниёт, это прошлое! Пора начинать новую жизнь, жизнь человека идеального, жизнь без ошибок! Долой печали давно минувших дней!       В горле образовался комок, а слёзы готовились вот-вот брызнуть из глаз. Небо хмурилось. Кажется, скоро пойдёт дождь. Я быстрее юркнула под навес. Первые капли сорвались и забарабанили по тротуару. А мне еще в такую погоду на допрос идти. Удивительно, что меня не задержали.       Рядом ни души. Стоять было скучно, поэтому я повернулась к дому, под навесом которого я спряталась. Исторический музей. Интересно, на карте Мондштадта ничего такого не отображалось. Моё внимание привлекло одно объявление.

В руинах храма археологической экспедицией было сделано удивительное открытие: каменная табличка с текстом, написанном на древнем неизвестном языке. Лучшие лингвисты Мондштадта бьются над разгадкой. Попробуйте и вы разгадать эти таинственные письмена! Ниже прикрепляем репродукцию таблички.

      Ниже действительно была репродукция. Я вгляделась в текст. Архонт мой, это же… катакана!       Лет в четырнадцать я страшно увлеклась японской культурой и стала изучать японский язык. К сожалению или к счастью, моего запала хватило ровно на полгода. Однако всю азбуку — кану — состоящую из двух видов написания слогов — хирáганы и катáканы — я помнила наизусть. Катаканой записываются заимствования из других языков или же фразы, которые вы хотите выделить (прямо как курсив в европейских языках).       Забыв о Яне и впав в некотором роде лингвистический экстаз, я принялась читать табличку, кажется, вслух. Пусть и написанный японской письменностью, текст был не японским. Это как если бы вы читали что-то на китайском, но записанное латиницей. Ни одной знакомой флексии или слова. Но я всё же не оставляла попыток разгадать этот Розеттский камень.       — Ка… каканасуда… дзёдзи дес. Дес! — вскрикнула я, увидев знакомую глагольную форму.       Вдруг, я почувствовала, что кто-то смотрит мне прямо в спину. Никогда не испытывала раньше ничего подобного. Неприятное ощущение. И обоняние говорило… Сквозь запах дождя я чувствовала что-то мятное, цветочное, сочетающееся с запахом какого-то минерала или ископаемого, трудно сказать. Такой лёгкий и приятный аромат, вечность бы вдыхала его. Очнувшись от некоего оцепенения, я обернулась.       Человек всё ещё стоял за моей спиной, вперив в меня светло-голубые глаза с мерцающими искорками. Однако, столкнувшись с моим взглядом, он из вежливости отвернулся. Как же я не хотела с ним сталкиваться, тем более так, сразу привлекая к себе ненужное внимание.       Это был «идеальный мальчик» — Альбедо.