***
В Облачных Глубинах было пасмурно. Дождь то лениво накрапывал, то переставал совсем. Адепты разбрелись по своим комнатам и сидели подавленные и скучающие. Шэнь Цинцю подошёл к воротам. К ледяняще вежливому письму от брата главы клана прилагался нефритовый жетон. Шэнь Цинцю хотел просто возникнуть где-нибудь на территории, но решил, что это было бы слишком нагло. Он продемонстрировал жетон стоящим у ворот адептам и те с безразличным видом пропустили его, буркнув что-то о «Прямо-направо-налево». Погода не располагала к приятным беседам. За воротами стоял молодой заклинатель, размышляя, стоит ли открывать зонт или нормально и так. Шэнь Цинцю заметил веер в его руках. — Здравствуйте, мастер Шэнь,— поклонился ему заклинатель.— Рад встретиться с вами лично. — Взаимно. Вы, должно быть, молодой господин Не? Вэй Ин много писал о вас. Они оба достали веера и почти синхронно раскрыли их. Шэнь Цинцю улыбнулся. И вправду, похожи. — Позвольте проводить вас, мастер Шэнь. В Облачных Глубинах легко заплутать. — Благодарю. Они пошли по аккуратной, но уже покрытой лужами дорожке. — Вы ведь тоже отец Вэй Ина,— наконец прервал молчание Не Хуайсан. — Он всё-таки рассказал вам? — Нет,— Не Хуайсан покачал головой.— Вэй-сюн иногда путается в именах, а ещё говорит «отцы» вместо «отец». Сомневаюсь, что ещё кто-то заметил. — Хорошо,— кивнул Шэнь Цинцю. Мальчик далеко пойдёт, если уже умеет видеть такие вещи.— Что ещё вы знаете? — Немного. Только то, что вам уже тысяча лет, а ваш супруг демонической крови. Веер скрывал лицо, но глаза выдавали мальчика. Он был напуган и готовился задать какой-то важный вопрос. Шэнь Цинцю умилился. Он решил ободрить его и изобразил удивление. — Надо же. Как вы узнали, молодой господин? — Старые сказки,— пожал плечами Не Хуайсан.— В нашей профессии только им и можно верить. Шэнь Цинцю напрягся. Он очень надеялся, что это были не самые старые сказки о нём. — В них говорилось,— продолжал Хуайсан,— что ваш ученик родился демоном и ему было предначертано уничтожить мир, но вы проявили доброту к нему, и демон стал человечнее многих из нас. — Всё было не совсем так. Многие были замешаны в той истории. Но вы ведь хотели что-то спросить? Спрашивайте. Обещаю, что не натравлю на вас демонов. Не Хуайсан вздрогнул. — Вы знаете об искажении ци? — Лучше, чем хотел бы. Говорите прямо, молодой господин Не. — Мастер Шэнь,— он отвёл веер от лица. Взгляд его был прямым и серьёзным.— В моём ордене веками главы умирают от искажения ци. Сейчас глава ордена — мой старший брат. Я хочу сделать так, чтобы он прожил дольше других. И вы... Вы ведь должны знать, что можно сделать. Шэнь Цинцю задумался. — Из тех моих товарищей, которые дожили до этого дня, я не лучший советчик. Есть люди, которые лично столкнулись с искажением и преодолели его. Я мог бы... Шэнь Цинцю не договорил. Он вдруг понял, что совсем не знает, где искать своих старых товарищей и как связаться с ними. Не Хуайсан ждал продолжения. — Я мог бы, конечно, рассказать вам, что знаю. Но лучше было бы напрямую поговорить с вашим братом. Нельзя спасти человека, если он не желает быть спасённым. От него зависит больше, чем от вас. Хуайсан печально улыбнулся. — Брат не станет слушать. Он считает себя едва ли не бессмертным. — Но ведь должен быть кто-то, кого он послушает. Вот что, молодой господин Не, мы уже пришли, я должен встретиться с учителем Ланем. Но если вы подождёте, мы сможем всё обсудить спокойно после. — Вы просто пытаетесь избавиться от меня, мастер Шэнь. — Нисколько. Но ваш вопрос застал меня врасплох. Искажение ци — не наследственная болезнь, а, скорее, реальное проявление проблем в душе. Единого лекарства для всех нет. Хуайсан снова прикрыл лицо веером. — Я и сам это знал. — Вэй Ин всё равно придёт в вашу комнату собирать вещи. Дождитесь его, и приходите снова сюда, поговорим уже основательнее. Не стоит решать серьёзные вопросы в спешке. Не Хуайсан не слишком поверил ему, но покорно кивнул и ушёл в другую сторону. Шэнь Цинцю промедлил у входа и, вздохнув, вошёл туда, где его уже ждали.***
Цинцю сидел, скрывая за веером скуку, и слушал скрежетания старого учителя. Цинцю пришёл сюда то ли яростно защищать сына, то ли зло корить себя за неумение воспитывать детей. Но встреча с мальчиком с веером переменила его планы. Цинцю вспомнил людей, которых не вспоминал уже долгое время, и воспоминания по капле стали точить его сознание. Вэй Ин блуждал глазами по залу, наверняка мечтая о своём ненаглядном. Учитель Лань стал предаваться воспоминаниям о собственной молодости. Все в этой комнате находились где угодно, но не в этой комнате. Шэнь Цинцю решил, что хорошим тоном будет и ему уйти подальше. Он ушёл во времена своей молодости, когда он считал себя всего лишь минутной блажью непревзойдённого демона, когда школа Цанцюн ещё принимала учеников, а небо было ясным. Тогда с Лю Цинге случилось второе искажение ци, и он едва ли не умер на своём тренировочном поле. Он выкарабкался — едва ли — и все горные лорды задумались о том, что останется после них. Правило школы Цанцюн гласило: горные владыки избирались одновременно и одновременно покидали школу. С их избрания прошло двадцать лет. Давно уже пришёл срок новому поколению взять власть в свои руки. Пиком Цинцзин последние годы руководил Мин Фань. Лю Цинге замещал Ян Исюань. Лю Минъянь исполняла роль наставницы на Сяньшу. Только пик Аньдин оставался без наследника, и из-за этого все остальные были вынуждены ждать. — Нет, так больше невозможно,— сказал тогда Шан Цинхуа.— Всё-таки пора уходить. Горные владыки прощались друг с другом и с прежней жизнью. Кто-то, конечно, остался на родном пике, помогать и учить, но бо́льшая часть прежних наставников ушла. Ци Цинци в будущем стала одной из жен Тяньлань-Цзюня, а затем и богиней войны. Глава Юэ с помощью осколка демонического меча, подаренного Ло Бинхэ, ушёл на поиски настоящего Сяо Цзю. Вэй Цинвей и Лю Цинге стали странствующими заклинателями. Почти все остальные — умерли. Шэнь Цинцю думал, что будет скучать по своим ученикам и своему пику, но дела в только что объединённом демоническом царстве выпали на него тяжким грузом, и впервые он решил посетить старую школу только спустя триста лет. Тогда выяснилось, что школы уже давно нет, а на месте бамбуковой рощи осталось пепелище. — Странно всё это видеть,— сказал тогда Лю Цинге, с которым они нечаянно встретились.— Казалось, что Цанцюн вечна, а я умру лет через десять. А вышло наоборот. Шэнь Цинцю задумчиво кивнул, разглядывая синее небо. Лю Цинге подарил ему веер, такой же, как подарил неделю назад Ло Бинхэ. В этом была странная параллель, которую Цинцю так и не смог уловить. Впрочем, оба веера всё равно сгорели через несколько лет. Ещё вспомнился Мобей-Цзюнь, который сидел один в тронном зале и казался одинокой снежинкой на ледовом озере. Они с Цинцю напивались. Мобей был спокоен, как Нерон, сжигающий Рим, и тоже читал стихи. А ещё Шэнь Цинцю вспоминал, как ссорились и пытались друг друга понять Ло Бинхэ с Тяньлань-Цзюнем, и мелкие демоны прятались от них обоих в коридорах. У Шэнь Цинцю не было отца, чтобы с ним спорить. Он выбрал мир, в котором не рождался, народ, с которым не имел общего прошлого, человека, который всегда существовал в другой реальности. Он не был связан по крови ни с теми, кого называл своими друзьями, ни с теми, кого называл своими детьми. Шэнь Цинцю должен был чувствовать одиночество, но чувствовал только покой. Возможно, это было смирение смертника, возможно, старость, возможно, даже счастье. Демоническое царство, подумал он, было царством скорее биологическим, как растения и грибы. Может, даже каким-нибудь над-царством. Среди демонов встречались и растения, и неразумные твари, и способные к мышлению высшие существа. Они отличались от обычных существ тем, что их наполняла энергия инь, а не ян, но как и в обычном мире, они подчинялись законам физики и химии, развивались и умирали. Демоническая капуста была на вкус как капуста самая обычная, а демонический народ желал того же, чего и народ человеческий: хлеба и зрелищ, мира и счастья. Шэнь Цинцю вернулся в комнату. Он сказал что-то старику Ланю, и тот что-то ему ответил. Всем здесь было плевать на происходящее. Вэй Ин, наслушавшись сказок и воспоминаний, давно стремился в новые земли. А раз он не желал оставаться здесь, и сам Цинцю не требовал этого. Старик Лань даже не стал задавать вопросов, когда вместо Ло Бинхэ, заявленного отцом Вэй Ина, явился некий мастер Шэнь, сказал, что был тому близким другом и почти дядюшкой Вэй Ина, и обещал держать слово вместо него. Да и какая разница, почему на самом деле Вэй Ин избил того наследника какого-то клана, если версия звучит достаточно правдоподобно? Впрочем, сам Шэнь Цинцю ни на секунду не поверил, что дело было просто в оскорблении какой-то девицы. Скорее уж сам наследничек напал на Вэй Ина, но ему из-за происхождения не хотели ничего сделать. В конце-концов, они распрощались. — Что будешь делать дальше?— спросил Цинцю Вэй Ина, когда они вышли. — Соберу вещи, попрощаюсь со всеми... А дома буду вспоминать то, что забыл за эти полгода. Я надеюсь заслужить Ченьцин. Он убежал, а Шэнь Цинцю остался ждать Хуайсана. Дождь всё ещё ломался, как кокетливая девица, не желая облегчить облакам ношу. Вэй Ин, почти не глядя, скидывал вещи в мешок. — Жаль, что отец с тобой так и не встретился,— сказал Цзян Чен.— Приезжай к нам в Пристань Лотоса, как сможешь, с этой своей сестрой. Я буду рад тебя видеть, и отцу будет много, чего сказать. — Обязательно, Цзян Чен!— Вэй Ин рассмеялся и обнял его. Цзян Чен фыркнул, но не стал вырываться. Вэй Ин побежал искать Лань Чжаня, потому что успеть попрощаться с ним было важнее всего. Подойдя к Цзинши, где тот жил, Вэй Ин услышал звуки «Воспоминаний о весне», одной из любимых песен госпожи Мэйли. Вэй Ин улыбнулся, достал флейту и, подождав окончания строфы, тоже вступил. Лань Чжань поднял глаза, не переставая играть, и увидел Вэй Ина, спокойно прошедшего к нему и ставшего рядом. Они вместе довели мелодию до финала, и нежным высоким звуком всё закончилось. — Вэй Ин. — Лань Чжань. — Тебя исключили? — Да. Лань Чжань промолчал, опустив глаза к гуциню. Вэй Ин закусил губу. «Помни, когда нужно остановиться»,— сказал отец Ло, и Вэй Ин решил, что сейчас самое время понять, нужно ли останавливаться. — Лань Чжань, скажи, ты... Ты будешь скучать по мне? В смысле, я многое натворил тут, и, если ты видеть меня не захочешь, я ведь правда тебя больше не потревожу, совсем. Но вообще-то я хотел бы видеться с тобой, знаешь, в гости захаживать и вообще... Ну, Лань Чжань? — Я буду ждать новой встречи. На губах у Лань Чжаня притаилась улыбка, заметить которую мог только тот, кто смотрел очень внимательно. Вэй Ин заметил. — Ну тогда у меня нет иного выбора, кроме как прийти к тебе снова. Вэй Ин подумал, а уместно ли будет его обнять, и решил, что лучше попробовать. Он сел рядом с Лань Чжанем и осторожно обхватил его за плечи. Лань Чжань вздохнул, распахнул глаза и не отстранился. А потом Лань Чжань осторожно, самыми кончиками пальцев, коснулся волос Вэй Ина, как касался Юэлян и даже нежнее. Вэй Ин закрыл глаза. Дождь решился наконец, и по капле, а затем и ливнем обрушился на туманные горы. Встрёпанная и мокрая Юэлян залетела в комнату, уселась рядом, странно смотря на двоих. Вэй Ин отстранился. — Мы ещё встретимся, Лань Чжань. — Несомненно. — И уже не расстанетесь!— весело подсказала Юэлян. Оба юноши смутились и отвернулись друг от друга. — Думаю, мне правда нужно идти. — Да. Иди. — Но ты всё ещё держишь меня за руку. Лань Чжань с удивлением обнаружил, что так и было. Он крепко держал кисть Вэй Ина, но и тот тоже не отнимал руки. — Ты не убираешь руку. — Я не хочу бросать тебя, хоть эти ваши Глубины мне до смерти надоели. — Ты можешь писать мне письма. — Правда?— Вэй Ин схватил Лань Чжаня за вторую руку.— Ты будешь рад моим письмам? — Да,— Лань Чжань переплёл их пальцы.— Но пока идёт дождь, вы не можете уехать. Пережди здесь. Давай сыграем ещё. Вэй Ин рассмеялся. — «Сон в зимнюю ночь», «Сон в зимнюю ночь»!— потребовала Юэлян. Лань Чжаню и Вэй Ину пришлось исполнить эту мелодию, и ещё множество других, пока они ждали солнца. Шэнь Цинцю и Не Хуайсан встретили дождь, прогуливаясь по Облачным Глубинам, и спрятались на кухне, где усатый повар поил их чаем и рассказывал истории. Шэнь Цинцю всё ещё находился в том странном утреннем оцепенении, но понемногу отходил и возвращался в настоящий момент. Довольный Хуайсан пил чай и раздумывал, как будет применять полученные советы на практике. А когда Вэй Ин и Шэнь Цинцю отбывали домой, на небе сверкала яркая радуга.