Разбойник шатнулся от этих слов четырнадцатилетней девочки…
Вскоре Тайра лежала на каменном полу в самой сырой и холодной камере. «Мама… — плакала Тайра, — Почему ты бросила меня.? Почему я здесь, а не с тобой…? Арден, Тони, Генри… Где вы сейчас… Что с вами случилось?» Аскольд, вместе с женой удаляясь с собрания, практически дойдя до комнаты, вдруг пошатнулся от резкой боли в груди, тотем бессмертия вспыхнул, но мгновенно погас. Боль сводила все тело, не оставляя живого места. У пальцев собирались крупинки магии, тут же исчезая. Дышать становилось все труднее и труднее. Меган подхватила шатающегося мужа. Аскольд вновь слег. — Папа, не умирай, пожалуйста… Умоляю… — срываясь, молил Вильгельм, как увидел, что случилось. — На этот раз меня точно не станет… — ответил ему Аскольд из последних сил. — Папа! — Я умираю, мои силы на исходе… Я не могу… Восстановить их… — Аски! — Меган не могла поверить в сказанное. Она схватила его руку. — Прощайте… Вилли… Будь умницей… Я люблю вас… — прохрипел Аскольд и медленно закрыл глаза. Вильгельм зарыдал. Мир обрушился. «Проклятый Грегор!» — вырвалось из его груди. Судороги пронзили его, сердце заколотилось. Один глаз стал пустым, радужка очертилась желтизной. Вскоре за ним поспел и второй. Расправивши голубые крылья, он навёл взгляд на отца. Тотем виделся странным пурпурным блеском, что то вспыхивал, то угасал. Он перевёл взор на маму. Меган стояла, объятая шоком. А Вильгельм заметил на её груди такой же блеск, но амулета на ней надето не было, а мерцаний не было видно… Тотем! Всему виной был этот маленький золотой кулон! Вил бросился к отцу, но как только схватил его за руку… Магическая броня голубых крыльев вдруг начала покрывать и его. Из-под его опущенных век вырвался яркий свет. Магия подняла волосы Аскольда, показала вторую пару широких крыльев. Лицо Аскольда покрылось темно-фиолетовым рисунком, так похожим на тот, что был у Вильгельма. Но он был иным… Вдруг юноша заметил, что его оболочка постепенно уменьшается, а крылья Аскольда все росли и сверкали. Одно око Вилли уже приняло свой обычный вид, узоры на лице стали истончаться. Аскольд резко раскрыл глаза. Вызыватель медленно сел на постели, с шоком рассматривая свою руку, покрытую странным сиреневым пламенем. Он зашевелил плазменными крыльями, что с каждой секундой становились все больше и роскошнее. А крылья Вильгельма все меньше и меньше… Все слабее горят их перья, тусклее переливаются их краски. Оставшийся светящимся глаз понемногу принимает свой прежний зелёный цвет. Наконец, последняя крупица фантастической силы иссякает из тела Вильгельма. Он отпускает руку отца… — Ч-что произошло? — пробормотал Аскольд. — Я жив! Я не могу в это поверить! — Аскольд! — не сдерживая слез, бросилась к нему в объятия Меган. — Душа моя… — с этими словами мужчина с непомерной любовью поцеловал супругу в губы. А Вилли подбежал к обоим и в довершение обнял обоих родителей. Крылья Аскольда постепенно исчезли, утихомирив пыл, но вызыватель чувствовал себя просто прекрасно… А Кира все не покидали мысли о девочке. «Я не могу в это поверить… Эта девчонка так самоотверженна. И ведь понимает же, на что идёт. Тайра… Интересное имя, — думал Кир. — Она так похожа на меня…» Что-то впервые за много лет ёкнуло глубоко в груди. Он решился. Незаметно пробравшись к ключам от темницы, он быстро всунул их к себе в карман и, как ни в чем не бывало, направился дальше. Взявши облупленный старый фонарь, он прошёл под лестницу, открыл проход и вошёл в подземелье. Мужчина медленно шагал с фонарём в руке по крутой каменной винтовой лестнице. Факелы на стенах подземелья давно отсырели и светили, разве что, только себе под нос. Повсюду на стенах между каменными брусками виднелась зелёная плесень. Кир шёл, свободной рукой опираясь на стену, хромая нога вот-вот должна была подвести. Чутье не обмануло. До конца оставалось несколько ступеней, как тут же нога подвернулась, Кир не удержался и шлепнулся на пол, попутно спасая светило. Простонав, он медленно встал. Осмотрев фонарь и убедившись, что тот не погас и не разбился, он двинулся по коридору. Душный сырой воздух, плесень… От смрада зачесался нос. Чих разнесся по подземелью гулким эхом. Вытерев лицо рукавом и пройдя чуть дальше, разбойник нащупал дверь. И без того тёмное её дерево казалось чернее самой темноты. Он тщетно попытался открыть её. Дерево настолько разбухло, что не поддавалось. Разбойник поставил фонарь неподалёку, нажал на её ручку и плечом навалился на дверь. Раздался противный скрип, медленно сигналящий о победе. Толчок… Снова скрип, ещё более громкий и тонкий. Поддав дерево коленом, он наконец смог открыть эту злосчастную дверь. Открылся проход. Он был ещё сырее и темнее предыдущего. Снова освещая себе путь фонарем, Кир зашагал по нему. Потолок становился все ниже и ниже, одноглазому приходилось сгибать шею. В его завершение показалась щель. Это был не проход, а щель, очерченная аркой острых железных прутов. В тот лаз можно было проникнуть лишь согнувшись в три погибели. Страшно скользкий сырой пол, холод, воздух здесь пах кровью, нос отказывался воспринимать эту среду пригодной для дыхания. Хватать воздух, а точнее, его жалкие остатки, пришлось ртом. На лбу выступал пот. Едва протиснувшись сквозь узкий лаз, Кир наконец прошёл в темницу. Достав заветные ключи, он открыл камеру. Тайра лежала почти без сознания. И лишь завидев такой яркий в этой тьме свет фонаря, зажмурилась. «Эй… — шёпотом окликнул её Кир. — Т-Тайра…» Кир сел на колени и аккуратно притянул к себе Тайру. Он смотрел на ее помутневшие, впавшие глаза, но даже в этом изможденном взгляде, в тусклом свете фонаря, бывший атаман увидел свои черты. Тайра полулежала на его груди и бредила, мужчина чувствовал, как бешено колотилось её сердце. — К-кто вы? — еле слышным голосом отозвалась Тайра, пытаясь поднять голову. — Я?.. — тихо ответил ей Кир. — Я твой папа… — Ты… Нашёл меня? — Прости меня за все, что я сделал… Я не признавал тебя, пока не увидел твоей самоотверженности. Ты настоящая разбойница… — Я не разбойница… — бормоча слабо, возразила она, — Моя цель — мир. — Хорошо, хорошо… — продолжал одноглазый, дрожащей рукой гладя дочь по голове и прижимая к себе едва дышащее тело. — Я обязательно добьюсь твоего освобождения… — Дай водички, пожалуйста… — шёпотом пролепетала она, судорожно облизывая сухие губы, но эти вынужденные действия уже не приносили облегчения. — Я принесу тебе… Так ты простишь меня? — с надеждой спросил Кир, убирая рукой пряди волос с лица Тайры. — Д-да, я прощаю тебя… Папа… — сквозь усилия тихо произнесла она, веки медленно опустились. Девочка замолчала… Кир попытался подняться, чтобы сходить за водой и напоить Тайру, но та абсолютно не реагировала, так и оставшись лежать, прильнув к его корпусу. — Тайра! — громко сказал он и легонько потрепал её по щеке. Девочка даже не поморщилась, будто задремала. Кир снова попробовал подняться, но тело дочери просто плавно скользило по нему, пока тот наконец не уложил ее на каменный пол. «Тайра!» — повторил он, но снова не получил никакого ответа. — Девочка моя… — вдруг ударила в голову кровь, голос заколебался, а левый глаз заблестел от омывших бельмо слез. — Единственная… — почти полвека не плакали эти покалеченные холодные глаза. Кир обнял Тайру ещё сильнее и зарыдал. Вся жизнь в один миг пролетела перед глазами.Блеснуло воспоминание…
Он поднялся со стула и вплотную подошёл к Кларе. — Ставлю тебе условие. Если ты через полгода родишь мне сына — на руках носить буду. — А если родится… Девочка? Кир вздрогнул, резко шагнул к ней навстречу и замахнулся кулаком в сторону ее живота. — Только попробуй… — сквозь зубы процедил он. — Родишь девочку — наш разговор закончится. Ты поняла? — П-поняла. — с ужасом глядела она в его горящие злобой глаза и икала от испуга.От сказанных собой же когда-то слов у Кира похолодело внутри. Вновь воспоминание…
Узнавши о том, что Клара родила ему дочь, Кир разозлился. — Она мне никто… Как и ты. — сквозь стиснутые зубы прошептал он, безо всяких чувств глядя на практически недавно рожденную девочку. — Как ты можешь так говорить?! — вскрикнула Клара. — Это твоя дочь и я в этом не виновата! Она твоя кровь! Ты изнасиловал меня, вот и получил! Неужели у тебя в душе ничего не ёкает? — в её голосе были слышны подступающие к горлу слезы. — Я все сказал. — произнёс Кир. «Прости меня, ей-богу, прости… —сдавленным голосом говорил он. — Прости за то, что я бросил тебя. — хмыкнул он, гладя Тайру по голове. — Никого у меня нет, да никогда и не было… Хмх… Единственный человек родной был… Которого я сам и угробил…» — на последнем слове он прикоснулся губами к её макушке. Как только Вильгельм вышел, в коридоре его вдруг остановил незнакомый мужчина. Юноша обернулся. Сзади стоял, держа руку на его плече, разбойник с бельмом на левом глазу, с ужасным шрамом на другой стороне лица… Одним словом — крайне нелицеприятный тип. — Помоги, друг… — промычал он, с надеждой смотря в глаза Вильгельму. — Но чем? Да и я вас не знаю, с какой стороны я вам друг? — неодобрительно покосился Вильгельм. — Сейчас это не так важно… Это связано с той девушкой, что ты пытался защитить… — Тайра?! — тут же поменялся в лице Вильгельм. — Тогда я с вами! Герои в скором времени оказались в темнице. Вильгельм, увидев бессильно лежащую Тайру, задрожал. Он бросился к ней, уложил к себе на колени, а Кир сел рядом с ними. «У меня есть тотем бессмертия! Он может сработать!» — воскликнул вызыватель, судорожно расстегивая цепочку золотого кулона. Вил набросил амулет на шею Тайры, а сам приложил руки к её голове и шее. Кулон засветился, да так ярко, что лица Вильгельма и Кира оказались озарены светом амулета. Но вдруг кулон резко потух, а свечение вокруг него бессильно испарилось в невзрачный магический дым… Тайра так и осталась лежать с закрытыми глазами. — Что… Случилось? — недоуменно проговорил Вильгельм, чуть сильнее приложил палец к шее. Пульс не прощупывался… — Не помогло…? — надежда в голосе Кира сломалась. Вил попробовал разбудить голубые крылья, что смогли вернуть к жизни умирающего отца. Глаза его засветились, руки заполнила магия. Вильгельм оглянулся. Крыльев за спиной не виднелось… «Я их… Потерял…» — в ужасе прошептал он. Говорят, надежда умирает последней… Но в этот миг эта самая надежда, что секунду назад готова была совершить чудо, разлетелась в тот самый магический дым…Раскольники обходили окрестности.
— Вы, наверное, очень сильный? — вдруг поинтересовался у Тибальта Генри. — Да, я силен… Но мне нужно использовать пять тотемов бессмертия, чтобы просто поддерживать свою жизнь… — с этими словами колдун вынул из-за пазухи пять золотых амулетов. — Но почему? — удивился юнец. — Все началось 7 лет назад. — начал рассказ Тибальт, погружаясь в воспоминания. Синеглазый юноша гордо поправлял свою черную мантию перед зеркалом. Русые волосы были аккуратно зачесаны назад и убраны в высокий хвост. «Эй, лохматый, что, красуешься?» — весело окликнул его друг, неожиданно прервавший действо. «Ага…» — самодовольно бросил ему в ответ Тибальт. — Я был невероятно похож на отца, но силу я унаследовал прямиком от моей матери. — продолжал рассказ он. — Да, я сын двух магов, вызывателя и иллюзора… Но мне не хватало моей существующей силы. И я решил узнать о колдовстве побольше и… Соединить его от обоих родителей. Я уткнулся в старинные книги, не раз обращался к ведьмам. И наконец, нашёл то, что искал… Тибальт был серьёзно настроен на ритуал. Уединившись в комнате и зашторив окна, он начал погружаться в транс… Отвлечься от мыслей было тяжело, но тот был непреклонен. Настал момент странного сна наяву. Тибальт раскрыл глаза и очутился в полной тьме. Поежившись от пробравшей жути, он соединил руки как подобает и произнёс заклинание… «Excitare! Surge! Ostendo!» — прерывисто повторил он три раза. Перед ним появился красивый голубой огонёк. Тибальт подошёл поближе. Огонек не обжигал, лишь красиво искрился… Вызыватель заулыбался. Но его радость продлилась недолго… Голубое сияние вдруг приняло вид страшного бесформенного рогатого существа. — К-кто ты? — ошарашенно спросил Тибальт. — Я твоё естество… Исток… Одна его половина, которую ты разбудил от вечного сна. — А м-могу ли я увидеть вторую? Чудовище махнуло странной размашистой лапой. Рядом показалось такое же, только ярко-фиолетового цвета. — А что вы за существа? — Честно признаться, поодиночке мы… Ничто. — хором проговорили фигуры, то и дело меняя формы, то увеличиваясь, то уменьшаясь или тихо подкрадываясь за спину. Голос их был гулким, но так похожим на собственный… — Я желаю соединить вас! — заявил юноша, то и дело оглядываясь назад, наблюдая за жуткими цветными тенями. — Действительно? Ты уверен? — фиолетовая фигура подошла к нему справа, а голубая пристроилась слева. — Adunare! — прокричал Тибальт, хлопнул в ладоши и застыл с прижатыми руками. Раздался грохот. Цветные фигуры подплыли друг к другу, собираясь в громадную спираль, искрясь, переливаясь, сплетаясь, словно пара исполинских змей. Тибальт стоял, раскрывши рот, наблюдая за странным зрелищем. — Возрожденное тобой может потребовать плату в любое время. Помни. Protinus te videre… — прозвучало в его голове вдруг послание на незнакомом языке. Тибальт очнулся. Он лежал на полу, лицом в потолок, давно откатившись от прежнего места. Один глаз его стал ярко-зелёным, на щеках появились две полосы, а веки и уголки глаз приняли темно-фиолетовый цвет. «Я что, уснул…?» — с недоумением проговорил он, проснувшись. — Так я и получил свою силу. Но со временем мои волосы стали светлеть, буквально с каждым днем я находил на своей голове новый седой волос… Каждый волосок на моем теле за эти годы потерял свой прежний цвет. И теперь, в свои 32 года, я абсолютно белый. Кстати, плату они, видимо, так и взяли… Через год после того ритуала скончался мой отец, а следом и мать… И закономерность была крайне странной. Эти чары крайне выматывали меня, а единственного тотема бессмертия было недостаточно. Я несколько раз был тяжело ранен и один тотем не помогал мне полностью залечиться. — Ничего себе… — пробормотал Генри. Рыжеволосого одолевали чувства. Нет, он сейчас не спокойно шагает верхом на коне в новом отряде раскольников… Он наедине с Тайрой бегом несётся по цветочному полю, под лучами солнца. Генри крепко держит не узду, а её теплую руку. Ласковый ветер ворошит волосы, пение птиц вторит нежному смеху. Тайра поворачивает на него голову. Её зелёный взор глядит на него, полный любви. Генри спотыкается, ребята одновременно падают на траву, в живой ковёр полевых цветов. Совсем не больно, трава, как мягкая перина, смягчает удар. Генри тут же поворачивается к Тайре, трепетно обнимает её, зарывается в аромат её смольно-чёрных волос. Та смеётся, обнимая его в ответ. А тот гладит её по макушке, прижимает к себе, набирается духа, чтобы сказать о том… Но сил не хватает. Вместо этого он слегка ослабляет объятия, смотрит ей прямо в глаза и… Соединяет их губы крепким поцелуем. Тела дрожат в смущении, но сердца готовы излиться горячею кровью. «Это так…? Иль это грёзы…?» — вдруг думает Генри. — Довольно трусливо прятаться! — заявил Ларс, накануне услышавший историю от Тони о более ранних походах раскольников, возглавляя отряд. — Драться так драться! И если не хотят по-хорошему, то пусть почувствуют запах крови! — Кстати, мы с Робертом видели неподалёку рейдовцев. Думаю, стоит вызвать их на бой. — поддержал Саймон. Генри очнулся. Мягкая трава, рука Тайры, её тёплые губы… Все исчезло, как сладкий детский сон. Под ним жёсткое седло, в руках кожаная узда. Суровый ветер обжигает своим дуновением лицо. — Но я хотел иначе… Мы не должны уподобляться им! — возразил Генри обоим. — Эх, мальчишка… Твои мысли — несбыточная утопия. Если бы ты думал иначе, твои друзья могли бы быть живы. Но ты решил уладить все уговорами, вы то и дело метались по щелкам, как тараканы, не двигая дела вперёд. Что хотели, то и получили…Генри понурил голову и ничего не ответил. Он вновь погрузился в ту сладкую сказку…
Гордон, уже совсем выздоровевший к тому времени, вернулся к своему делу. От стрелы на его щеке остался лишь небольшой рубец. Во втором небольшом войске уже предусмотрительно была ведьма. Камилле пришлось согласиться, иначе её могли заподозрить в союзничестве… Разбойники навеселе скакали на сильных конях и увлечённо болтали. — Эй, Камилла, почему нос повесила? — окликнул её один из разбойников. — Небось трусишь? — Ничего подобного. — строго ответила та. На ходу она незаметно отхлебнула что-то из прозрачного бутылька… — Не боись, раскольников осталось отсилы трое! И то все из них слабаки. Где они прячутся… — А не мы ли те, кого вы так старательно ищете? — откуда-то явился Тони, высокомерно покосясь на противников. — Какой храбрец нарисовался! И что ты сделаешь один против одиннадцати? После этих слов мужчину тут же окружили остальные. «Ну что, биться так биться? Без жульничества!» — хором провозгласили раскольники. — Время расправы и над вами… — Это ещё кто над кем! — обнажая оружие, проговорили Саймон и Роберт. — Мы не будем тратить время на уговоры, раз вы не хотите по-хорошему… — рейдовцы подняли оружие. Раскольники выставили мечи. Нейтон тут же взмахнул руками и выпустил на волю кровожадные челюсти. Тибальт поддержал его. Эндрю, будучи таким миниатюрным по сравнению с остальными, словно тигр замешался в центре. Вдруг Гордон замахнулся в сторону Тони. «Не трогайте его!» — Камилла выступила вперёд, преграждая путь клинку. Послышался едва слышный вдох, отдающий стоном тихой боли. «Отлично. Мы избавились от ещё одного перебежчика,» — хладнокровно посмотрел на женщину Гордон и, резко провернувши, дёрнул меч на себя, вынул окровавленное почти по рукоять лезвие. Камилла зашаталась и плашмя упала на спину. Под мантией растекалось тёмное пятно… Подоспевший Генри потерял дар речи. Высохшие глаза не имели сил плакать… Он замер… — Что? Обезоружил? — отряхнул меч от крови разбойник. — Изверг! — прокричал Генри, безумными глазами смотря на главаря. Гордон шагнул, готовясь снести голову с плеч рыжему предводителю, как вдруг Тибальт опутал зубастым оружием его клинок, сцепился со здоровяком, словно дикий барс. Гордон изо всех сил пытался разорвать плотные стебли челюстей, а второй рукой он крепко схватил Тибальта за шею. На Генри, на смену Гордону, накинулся новый противник. Юноша обернулся. На лице рейдовца проскользнула ехидная улыбка. Генри, вздрогнув от ужаса, ускользнул от его рубящего удара, конь заржал, едва не попавши под острое лезвие. Рыжеволосый вскинул меч, но не смог дотянуться им до врага. Он бросил клинок в его сторону… Вонзился меч чуть ли не по рукоять во грудь разбойничью, упало наземь омертвелое тело. Тибальт и Гордон стояли в схватке, сплетясь, как пара исполинских змей. Челюсти понемногу лопались, но тут же на их месте возникали новые. На левой стороне лба вызывателя показался большой серебрящийся рог… Тибальт рванул сжимающую его руку Гордона ногтями, с виду напоминающими когти. Из глаз посыпались искры, Гордон вскрикнул и отпустил мужчину, а Тибальт исподлобья взглянул на противника. Его глаза загорелись пурпуром, зрачок вытянулся, а рядом с первым показался и второй рог. На руке Гордона виднелись четыре глубоких кровоточащих царапины. Тибальт зарычал. Этот рев был похож на звериный, но гулкий и доносящийся словно из недр земли. Узоры около его глаз становились все больше, добрались до шеи и опоясали её толстыми кольцами. Тибальт быстрее молнии кинулся на Гордона, хоть и был вдвое меньше его. Удар. Разбойник отмахнулся мечом, но металл не смог разрушить прочный рог. Мантия Тибальта развевалась, как темная пламень. Другой разбойник бросился на вызывателя со спины… «Бесконечная темнота!» — рявкнул Тибальт, второй противник ослеп и беспомощно зашатался, поддаваясь иллюзиям. Тибальт рычал, волосы принимали форму странных шипов и взвевались вверх. Тёмный рисунок вен покрыл все тело вызывателя. Испустив громкий рык, Тибальт начал покрываться магической оболочкой. Она пылала, принимала самые странные формы, как вдруг из неё вырвались исполинские острые крылья. Засвистели стрелы арбалетов. С треском они разлетелися в щепки, столкнувшись с волшебной бронёй. Тёмные вены пронизали и крылья. Кто-то метко бросил в вызывателя острый топор. Оружие с грохотом засело в твёрдых рогах. Раздражённо рыча, он сбросил железо, как мешающий сор. Тибальта окутало пурпурное сияние, белый фейерверк взорвался на его месте и перед разбойниками предстал исполинский чёрный дракон с пурпурными глазами. Блеснул белый оскал острейших клыков, раздался оглушительный рев, ящер расправил широкие крылья и яростно взмахнул ими. — Дракон! — заорали разбойники и попятились назад. — Гр-р-р! — чудовище ответило им яростным ревом. — Господине… — отряд дрожал в трепете. Ящер не стал ждать. Он прыгнул, взмахнув кожистыми крыльями. Из его пасти извергся пурпурный огонь. Страшно жгущие искры с ног до головы осыпали рейдеров. Визг на смену рыку пропитал воздух. Разбойники метались туда-сюда, слепли от вихря пурпурного огня. Дракон обогнул их отряд, то и дело осыпая дыханьем. Кислота Края оседала на телах людей, лошадей, продолжала жечь, словно каленое железо. Дракон заревел вновь, заставив содрогнуться землю. Разбойники, пришпорив коней, пустились отступать, лишь бы вновь не попасться в фиолетовое пламя. Тибальт в облике ящера, отогнавши от товарищей рейдовцев, вернулся к месту. Вдруг из пасти дракона раздался хриплый рык, чудовище затряслось, из-под его чешуек показался белый свет. Рычание отдавало треском, дракон рассыпался, белея и испуская сиреневый луч. Исчезла ипостась, вызыватель ослабел на ноги и рухнул на колени. Все пять золотых амулетов загорелись, как тут же нижний из них лопнул, превратившись в труху. За ним второй… Третий… Горя расноцветием, разбился четвёртый. Один разбойник из последних сил убегая, натянул тетиву арбалета, готов был нажать на спусковой крючок и выстрелить в мужчину, как вдруг что-то ударило ему в спину и тот свалился, как подкошенный, на землю, выронив так и не выстрелившее оружие. Раздался ехидный смешок. — Как ты выжила?! — крикнул Тони, шокированными глазами глядя на ведьму, что тихо смеялась сквозь слезы, приподнявшись с земли на локте. — Моя регенерация… Поглотила часть урона… — запинаясь на каждом слове, говорила Камилла. — Но… Кх… Сожалению, не весь… Хтьфу! — она тяжело сплюнула в сторону кровяной сгусток. — Скоро… Восстановлюсь… — хрипела та. Она больше не смогла говорить и тяжело дышала, держа руку на месте раны. — Бабуля! — Генри подбежал к ней. Та слабо улыбнулась. Камилла протянула ему свободную руку, как тут же начала кашлять, выплевывая кровь. Линда, оттолкнув Генри, присела на землю рядом с Камиллой, отбросила край её мантии и с силой убрала с раны кисть её руки. Та увидела на светлой одежде большое красное пятно, с каждой секундой расползающееся все сильнее… — Рана слишком глубокая… — прерывисто проговорила Линда, — Регенерация не поглотит урона больше… — Агх… — вновь простонала Камилла, не имея возможности зажать безмерно кровоточащий участок, дабы немного облегчить боль. Её лицо было бледно, как у трупа, а из тёмных губ с протяжным свистом вырывалось дыхание. Девушка вынула из-за пазухи алый изогнутый пузырёк. Чтобы не бросать, разбивать и терять зря львиную долю эликсира, она изо всех сил нажала на бутылек, заставив треснуть его кончик. Яркое облако обуяло ладонь юной ведьмочки. Линда притронулась к больному месту. Красное, словно излившаяся наземь кровь, сияние озарилось светом. Черновласая ведьма тяжело опустила веки и сжала свободную кисть Линды, коей та опиралась о землю. «Не нужно, милая...» — прошептала Камилла. Дышала она все тише… Обожженые кислотой Края разбойники примчались обратно к дому. Однако, они не признавали поражения… Избавление от двух раскольников собственными руками грело их душу. — Да как вы не понимаете?! Что сверхъестественного в убийстве ребёнка, подобранного уже пострадавшим? — не выдержал Кир, слыша бесконечные речи. — И ещё гласите об этом на весь особняк, выставляя себя героями! Трусы! Подлецы! — голос надорвался от крика. — Да что сможет сделать одноглазый хромой разбойник, что даже стоять ровно не в состоянии и не обходится без этих кривых очков? — отмахнулся Эрнест, с издевкой косясь на Кира. Другой обитатель, стоящий неподалёку, подсек Кира за косую ногу. Не удержав равновесия, одноглазый рухнул на пол. И без того неустойчиво сидящие очки слетели с носа. — Ой, упал, колченогий, я даже не тронул! — захохотал виновник. Кир стиснул зубы от обиды, промолчавши, подобрал упавшие очки и скрылся. Вильгельм, издали став свидетелем наглости, скривился. Сердце сжалось.«Я должен вернуться…» — заявил в мыслях тот.