Что-то кроме магии

Поднос, на котором стояли миска и стакан, опасно накренился. Поппи Помфри охнула и в последний момент выровняла его в руках. Да, третьи сутки почти без сна дают себя знать... Оставив посуду на прикроватном столике, она вышла из-за ширмы, которой была отгорожена кровать, и направилась к дверям лазарета, где ее ожидал Дамблдор. — Как он? — вполголоса спросил директор. — Похоже на кризис, — целительница оглянулась на белую ширму, точно желая убедиться в правоте своих слов. — Жар пока держится, но он уже не кричит. — Что он кричал? — Проклинал Волдеморта. — Хм... Ваш прогноз? — Думаю, сегодня к вечеру очнется. Но хотя бы еще неделю ему нужны постельный режим и усиленное питание, — Помфри грустно покачала головой. — От него кожа да кости остались. Из-за ширмы послышался хриплый стон. — Не буду занимать ваше время, Поппи, — кивнул Дамблдор и удалился. Она вернулась за ширму, где в лихорадке и бреду метался на смятых простынях ее давний пациент и частый помощник — Северус Снейп. Он приходил к ней с ранами и следами заклятий после стычек с Мародерами, а на последнем курсе в благодарность за скорое исцеление приносил собственноручно сваренные зелья, нужные для колдомедицинской практики. Поппи почти по-матерински жалела колючего молчаливого подростка, который был готов в одиночку воевать со всем миром, а затем всерьез зауважала рано повзрослевшего юношу как знатока своего дела. Именно поэтому она не переправила его в больницу Св. Мунго, не переложила все тяготы ухода за лежачим больным на тамошний персонал. Она сразу решила, что выходит Северуса сама — с той самой первой минуты, когда ее среди ночи разбудил Кровавый Барон. Привидения редко залетали в больничное крыло; еще реже они при этом бывали взволнованы так, что едва могли говорить. Поэтому Помфри, не теряя времени, накинув мантию прямо на ночную рубашку, поспешила за призраком во двор школы. Снейп лежал в снегу, как ей поначалу показалось, без всяких признаков жизни. Быстро левитировав его в лазарет, она обнаружила, что это, к счастью, не смерть, а глубокий обморок. И весьма странный... Настолько странный, что Поппи позже перерыла все справочники по магическим заболеваниям, но так и не выяснила, симптомом чего является черный вихрь, который, словно страж, стоял в головах распростертого на земле человека. Из всех вариантов остался один — чары, причем темнейшие. Вихрь целительница развеяла, решила пока ничего директору не говорить, а когда пациент придет в себя — как следует его расспросить. Но к утру он впал в беспамятство, и она не успевала менять охлаждающие компрессы на горячем, как печка, лбу. Стон повторился. На этот раз в нем можно было разобрать слова. Уже не проклятия и не ругательства срывались с запекшихся губ: охрипший в крике голос умолял пощадить кого-то, защитить, спрятать... Жар сжигал его изнутри, лихорадка терзала исхудалое тело, которое каким-то чудом выдерживало борьбу неведомых сил, бушевавших в нем. Помфри влила сквозь неплотно сжатые зубы очередную порцию лекарства. Он судорожно глотнул... Вскоре стоны стали тише, он успокоился, а затем забылся тяжелым сном. Она тоже задремала, сидя рядом в кресле. Проснулась от шелестящего шепота: — Где я?.. Почему темно?.. — В лазарете ты, — Помфри с трудом встала, разминая затекшие ноги, задернула тяжелые портьеры на темном прямоугольнике окна и засветила ночник у кровати. — Уже третий день как... Помнишь, что с тобой приключилось? — Помню башню... полет... — А потом тебя Кровавый Барон нашел и меня позвал, — закончила историю добровольная сиделка. — Поменьше пока разговаривай, береги силы. Я тебе сейчас бульону принесу... Будешь? — Да... есть хочется... очень... От большой кружки, полной прозрачной золотистой жидкости, исходил умопомрачительный аромат. Но какие-то нотки показались необычными. — Укрепляющее зелье? — уточнил он, поведя носом. — Причем твое же, — улыбнулась колдомедик. — Сваришь еще, когда поправишься? Оно эффективнее тех, что продаются в аптеках. — Угм, — невнятно ответил Северус, глотая горячий бульон. Ему казалось, что еще никогда в жизни он не пробовал ничего столь же вкусного. Помфи унесла пустую кружку, а когда вернулась с новой порцией, то обнаружила, что зельевар спит — крепко и спокойно. Она подоткнула под матрас простыню, сползшую на пол, и хотела уже убавить свет в ночнике, но ее взгляд упал на лежащую поверх одеяла костлявую руку больного. Рукав рубашки закатился и на бледной коже предплечья отчетливо проступали контуры серой татуировки — оскаленного черепа и змеи. Женщина печально вздохнула, расправила сбившуюся складками ткань и осторожно спрятала руку под одеяло, потеплее укрыв спящего. Утром он обнаружил на прикроватном столике номера «Ежедневного пророка» за последние четыре дня и тонкий цветной журнальчик с необычным названием «Придира». К прессе прилагалась записка от Квиррелла: «Мадам Помфри не разрешила передавать тебе ничего серьезного, поэтому перебивайся пока сплетнями «Пророка». И обрати внимание на «Придиру»: его на днях начал издавать мой бывший сокурсник, у тебя сигнальный экземпляр. Не знаю, право, где более чудачества и юмора: в этом журнале или в Ксенофилиусе Лавгуде, его владельце. Мне было бы интересно узнать твое мнение насчет обоих. Скорейшего выздоровления! PS: Трелони говорит, что до сих пор не может забыть, как ты тащил ее из сугроба. По ее словам, это было феерично. Все-таки женщины — загадочные существа, а прорицательницы — вдвойне.» Северус прыснул, вспомнив пьяненькую Сивиллу, и, отложив послание от приятеля, с удовольствием потянулся. Тут же немного закружилась голова — все-таки он еще слаб и резких движений делать не стоит. Но впервые за несколько лет он проснулся без тяжести на душе, и к тому же зверски голодным. С помощью целительницы приведя себя в порядок и позавтракав, он устроился в кровати поудобнее и взялся за «Придиру». Но почитать ему не дали: за ширмой послышались женские голоса, судя по всему, Помфри вела к нему какую-то посетительницу. Только этого не хватало! Снейп, одетый в одну рубашку с очень просторным воротом, судорожно натянул одеяло до подбородка. От такого рывка с противоположной стороны кровати во всей красе открылись длинные босые ступни со скрюченными пальцами. Шепотом чертыхаясь, Северус воевал с одеялом, когда за ширму заглянула Поппи. Она наградила его красноречивым взглядом, быстро и ловко одернула одеяло и сказала за ширму кому-то невидимому: — Можете поговорить с ним, только недолго. И не успел он возразить, как из-за ее спины выглянуло улыбающееся лицо Бернадетт Мальсибер. — Доброе утро! — она присела на краешек стула, стоящего у кровати, и, не зная, куда девать руки, сцепила их в замок на коленях. — Директор сказал, что вы сильно простудились, профессор, и я подумала... Помфри усмехнулась, слушая ее сбивчивое объяснение, и ушла в свой кабинет. Девушка заметно приободрилась после ее ухода. — Ты как? — намного свободнее заговорила она. — Готовьтесь, скоро уже приду вас мучить, — почему-то сейчас перспектива возвращения к учительским обязанностям совсем не огорчала его. — У меня хорошие новости, — продолжала Этти. — Мистер Малфой узнал, что к весне возможна амнистия, и всем, кто не обвинялся в убийствах, могут сильно сократить сроки, — она вся лучилась надеждой. — А еще мы с мамой виделись с Эдом: он держится молодцом, кстати, про тебя спрашивал. Снейп замер. Его мало беспокоили упреки Долохова, но если и друг обвинит его в предательстве... — Наверное, интересовался, почему я не сижу в соседней камере? — он посмотрел прямо в золотисто-карие ясные глаза, ожидая подтверждения худших опасений. — Откуда такие предположения? — удивилась студентка. — Он ничего подобного не говорил. Наоборот, когда я рассказала, что ты стал учителем в Хогвартсе, он засмеялся и сказал, что лучше Азкабан, чем возня с тупицами и лентяями! И еще добавил, что в тюрьме подобралось неплохое общество, и он многие вещи только сейчас начал понимать по-настоящему... Улыбка Этти поблекла и вскоре исчезла совсем: похоже, рассказом об Эдгаре хорошие новости исчерпывались. Девушка помолчала, точно собираясь с духом, нервным жестом сжала руки в кулаки и заговорила вновь, но уже не весело, а с нарастающим отчаянием в голосе: — Северус, я понимаю, тебе сейчас не до того, но... я не знаю, что делать. Директор отсылает нас к декану, а Слагхорн просто отмахивается! Дошло до того, что младшие уже боятся выходить из гостиной, мы провожаем их из класса в класс! Сами тоже стараемся меньше чем вчетвером по школе не ходить, но и это не всегда помогает. Вчера у Лины Гринграсс на перемене загорелась сумка с учебниками, хорошо хоть потушить успели, пока не сгорело все... Скамьи за нашим столом в Главном зале кто-то драконьим навозом вымазал... И, конечно, Гриффиндор ни при чем, как всегда! — гневно воскликнула она. — МакГонагалл заявила, что, мол, это с нашего же факультета кто-то хулиганит... Хотя, ты знаешь, она не так уж неправа, если быть до конца честным. — Макнейр, Долохов и Джагсон? — он скорее уточнил, чем спросил. Бернадетт кивнула. — И еще Уилкис, Флинт, Берк, Треверс... Они же семикурсники, вот и творят, что хотят. Уходят куда-то по ночам, утром возвращаются злые, отыгрываются на девчонках и на первокурсниках! — миловидное лицо исказилось яростью. — Честное слово, залеплю им когда-нибудь «Бомбардо» между глаз! — Это еще успеется, — хмуро проронил он. — А с Дамблдором и Слагхорном я поговорю. Спасибо тебе, что рассказала... Я догадывался, конечно, но, откровенно говоря, не предполагал, что все настолько далеко зашло. — Я пойду, наверное, — она нерешительно привстала, глядя на его помрачневшее лицо. — Мадам Помфри предупреждала, чтобы я недолго. Прости меня, пожалуйста... — девушка виновато улыбнулась и вдруг легонько погладила его по руке. После ухода Мальсибер он какое-то время лежал неподвижно, весь ушедший в мысли о том, что происходит на факультете. Хотелось схватить Слагхорна за отвороты мантии и трясти до тех пор, пока до него дойдет... впрочем, его, видимо, уже не исправить. Но разлеживаться тут все равно нечего. Взгляд Северуса упал на «Придиру»: нет, сейчас не до чтения, есть поважнее дела. Он огляделся в поисках своей одежды и палочки, ничего не обнаружил и, завернувшись в простыню, направился продолжать поиски в кабинет Помфри. От слабости пошатывало, пришлось по пути опираться на спинки кроватей. В дверях лазарета дорогу ему преградила сама целительница. — И куда это ты собрался? — Верните мою одежду, пожалуйста... Мне надо идти. — Сегодня ты никуда не пойдешь, — тоном, не терпящим возражений, заявила она. — И завтра тоже, и послезавтра. Тебе отлеживаться надо и отъедаться, скелет ходячий! В профиль глянуть, ну точно линейка, один нос торчит. — Я у себя отъемся, честное слово, — он невольно улыбнулся такому сравнению. — Но мне действительно надо возвращаться, мадам Помфри. — Хорошо, но по крайней мере сегодняшний день проведи здесь, — уступила женщина. — Пойдем, снова ляжешь... И мне нужно узнать у тебя кое-что. Уложив беспокойного пациента, она рассказала ему о черном вихре, сторожившем его беспамятство в ночном заснеженном дворе, и о лихорадке, очень похожей на те, что бывают у магов, не рассчитавших свои силы в противостоянии Темной магии. — Темной магии тут нет, — успокоил ее Северус. — Я нашел рукопись Салазара, в которой описывается, как можно овладеть искусством левитации. Ну и... у меня получилось, насколько я помню. — А черный смерч? — Кажется, в ту ночь я побывал за порогом жизни, — предположил он. — И, наверное, что-то захватил... с той стороны. Помфри передернуло. Снейп заметил это. — Нет, это не страшно ничуть... Правда, поначалу была дикая боль, но потом... Непередаваемо! Обязательно попробую еще раз. — Ты доконаешь себя, — предупредила Поппи. — Я живучий, — усмехнулся он. Она уже собралась уходить по своим делам, но вспомнила еще об одном вопросе. — Ты когда бредил, проклинал Темного Лорда, но гораздо чаще — Дамблдора. Я ему ничего не сказала, разумеется... — Помфри серьезно посмотрела на Снейпа. — Не приведи Господь тебе иметь такого врага, как он. — О, нет, не беспокойтесь, — нехорошо ухмыльнулся Северус. — Враг у меня один — Темный Лорд. А с директором у нас вполне партнерские отношения. Мы ведь с ним оба — предатели.

* * *

— Мистер Робардс, что вы прячете под партой? — Ничего, сэр! — Минус десять баллов Рэйвенкло за ложь учителю. Повторяю вопрос: что под партой? Мальчишка сердито засопел, повозился в сумке, лежащей у ног на полу, и извлек дракончика — точь-в-точь такого, какой сидел на плече строгого учителя месяц назад. Существо испуганно оглядывалось и стремилось забраться в рукав мантии. — Вам удалось сделать фантом стабильным? — в резком голосе послышалось одобрение. — Каким же образом? — Добавил в зелье цветки бессмертника, сэр, — ответил ученик. — Их также можно заменить листьями папоротника серебристого, — кивнул зельевар. — Ну что ж, снятые баллы вы своему факультету возвращаете. Дракона уберите и больше не отвлекайтесь, иначе мне придется ликвидировать его. Но, продолжим. Итак... Нарастающий топот множества ног по коридору за дверью не дал ему договорить. Не меньше десятка человек бежали куда-то, и чей-то ломающийся юношеский голос закричал громко и зло: «Наших бьют!» В классе поднялся ропот, многие вскочили со своих мест. — Всем сесть. Немедленно! — осадил он их. — Из класса никому не выходить. В соседней аудитории вел урок Квиррелл. Его пятикурсники Рэйвенкло и Хаффлпаффа тоже встревожились, но вели себя намного спокойнее. — Профессор Квиррелл, извините, что прерываю урок... Можно вас на минуту? — позвал его Снейп, приоткрыв дверь. — Пожалуйста, присмотри за моими, — попросил он, когда магловед вышел к нему. — Там, кажется, начинается что-то скверное. Нужно разобраться. Шум в дальнем крыле замка усиливался. Послышались крики, а затем и грохот. — Не беспокойся, я пригляжу, — заверил его Квиринус. Хуже всего было то, что они сошлись врукопашную. Не маги, не люди даже — звери, ощутившие запах крови. Подростки в нешироком коридоре — десятка три, может, больше. Не разглядеть из-за сплошного мельтешения спин, ног, рук, не разобраться в хаосе воплей боли и ярости. Мантии валялись на полу, к ногам подкатилась чья-то сломанная волшебная палочка. Откуда этот свербящий визг? Девчонки полезли в драку!.. Где деканы?! Где хоть кто-нибудь?! Из бокового коридора на него вылетели старосты Мальсибер и Скримджер. — Этти, где Слагхорн? — Его нет в кабинете! И в гостиной тоже! Нигде! — И директора нет! — выдохнул Кристофер. — Только что проверял! — Где МакГонагалл? — повернулся к нему Снейп. — На той стороне коридора! И точно в доказательство его слов над дерущимися загремел усиленный Сонорусом голос декана Гриффиндора: — Приказываю немедленно прекратить! Но ее не послушали: лавина драки набирала силу, и простым окриком её уже не остановить. — Этти, Крис — быстро поток воды в самую гущу! — распорядился он. Где какой факультет — не разобрать, все одинаково хрипящие, перекошенные злобой... — Инкарцеро! Инкарцеро Максима! Сверху обрушился поток ледяной воды, расшвыривая дерущихся к стенам. Северус увернулся, посылая снопы черных жгутов во все стороны, спутывая локти, колени, запястья, лодыжки... — Не лезь, Нюниус! — рыкнул чей-то голос. — Круцио! — До Лорда тебе далеко, Уилкис! — оскалился Снейп. Короткий взмах палочкой — и здоровенный детина, похожий на разъяренного быка, взвыл и схватился за левое плечо. На белой рубашке быстро расплывалось кровавое пятно. — Авад... Красные брызги взметнулись из раны на лбу и щеке, еще взмах — и поперек груди алым вспыхнула широкая полоса. Уилкис захлебнулся словами и упал навзничь. — Парни, хватит! Остановитесь! — завопил Макнейр, косясь на замершего с палочкой наготове Снейпа. — Он нас всех покромсает! Вдруг стало тихо. Противники — кто связанный, кто просто опустивший руки — тяжело дыша, молча смотрели на хищно пригнувшуюся черную фигуру. — Северус, достаточно... — с трудом подавляя дрожь в голосе, попросила МакГонагалл. Он выпрямился, напряженный, как струна, чувствуя на себе взгляды, в которых ненависть мешалась со страхом. Со стороны главного входа к ним уже торопилась колдомедик Хогвартса.