Хроники Шиготона 2

      В качестве последнего желания Драккен выбрал провести день с Шиго. Поначалу, доктора удивил сам факт, что его — «короля тирана» не лишили этого права, но, как пояснил охранник: «Генрих чтит дошиготонские традиции, а предсмертная воля усопшего всегда являлась священной».       Усопшего… Да, именно так! Примерно за неделю до казни человек официально признавался мертвым. Очередная психологическая пытка или простое ускорение бюрократии, Драккену было уже все равно.       Отчего же именно Шиго? Она единственная, кого доктор еще не видел, и о чьей судьбе не догадывался.       Дни он проводил в счастливом предвкушении. От апатии не осталось и следа: доктор нарезал круги по маленькой камере, отжимался, подтягивался на решетке: к черту, что руки будут в мозолях, Шиго так даже больше нравится! — А я думал, любовь живет три года! — восхищался охранник. — Врут! — уверенно заявил Драккен, — Если это твой человек, то через три года влюбляешься заново, порой, еще сильнее, чем прежде. На всю жизнь… — Если она доживет.       Циничная фраза эхом разлилась по стенам камеры, Драккен замер. Перед глазами тут же всплыли искалеченные руки Элли, переломанные ребра и сожженные ноги Алисы, выколотые глазки Маргарет… Вспомнились его собственные пытки и то, как повстанцы обращались с Шиго еще при аресте. «Если доживет…» — горькая правда. Драккен больше не мог спать, днем он вскакивал от воплей (особенно женских), доносившихся с нижних этажей крепости, по ночам же мучили кошмары, детальности которых, позавидовали бы режиссеры лучших расчлененок. — В конце концов, свидание с трупом вам бы не устроили, — в своей манере подбадривал его охранник.       «Эта страна не знает предела жестокости» — пронеслось в голове Драккена. «Но все же, — говорил он себе, — Даже если ее лицо и тело будут изуродованы до неузнаваемости, даже тогда я буду сходить с ума от возможности держать ее за руку и целовать в лоб, сходить с ума от одного лишь чувства, что она, наконец-то, рядом».       И вот, тот день настал. Когда до казни Драккена оставалось ровно двадцать четыре часа его повели на встречу с Шиго.       Тюремщики спускались все ниже, а доктор брезгливо глядел на заплесневелые, освещенные лишь факелами стены, воздух здесь пах сыростью и нечистотами, которые из-за сломанных труб текли прямо под ногами, с потолка на голову то и дело капала вода. «А я еще жаловался на скуку и охранника» — пронеслось в голове Липски.       Тяжелая металлическая дверь отворилась и сердце ученого запело: его зеленоглазка стояла под маленьким окошком, целая и невредимая, даже держала знаменитую королевскую осанку. — Снова допрос? — холодно спросила она (доктор был счастлив услышать этот привычный язвительный тон), — Что ж, я рада, хоть какое-то развлечение на этой помойке!       Тюремщики хлопнули дверь, Драккен прошептал ее имя. Шиго ахнула и тут же прыгнула ему на шею, обхватив ногами торс. — Я так скучала, так скучала! — причитала женщина, а док, как можно сильнее, прижимал ее к себе, и с трудом сдерживал слезы: его любимая жива, она жива!       Долго еще бывшие венценосные супруги осыпали друг друга горячими поцелуями, комплиментами и признаниями в любви. Лишь вдоволь насладившись первыми мгновеньями встречи они приступили к обсуждению последних новостей. — С чего это нам разрешили встретиться? — улыбнулась Шиго, — Никак твоя армия к городу подступает? — Нет больше армии, — выдохнул Драккен, — Разбили на подступах к Файрланду (он заранее решил не углубляться в подробности, и не говорить о пытках Элли, не хотелось еще больше разбивать ей сердце), мятеж в столице расстреляли, а меня… завтра казнят.       Последняя фраза точно рассекла воздух. Шиго отпрянула, губы задрожали, а в глазах блеснула влага. — Милая…       Драккен попытался взять жену за руку, но та сделала шаг назад и отвернулась к окну. С минуту она тяжело дышала (вероятно, пыталась унять слезы), затем сжала кулаки и обернулась. — Раз уж я твое последнее желание, нужно сделать этот день незабываемым! От ее страстного, немного томного голоса, доктор расплылся в улыбке и кинулся целовать зеленоглазку.       Сбросить тюремные робы было намного проще и быстрее, чем расстегивать пуговицы мундира, (впрочем, Шиго это никогда особо не заботило, она их просто сжигала) и вскоре, супруги уже наслаждались телами друг друга.       Стоны и крики эхом разносились не только по камере, но и по коридорам крепости. — Все хорошо? — обеспокоено прошептал доктор, боясь, что делает любимой больно. — Пусть все знают, что свой последний день мы — «враги народа», проводим в сотни раз лучше глупых повстанцев! — Ты ненормальная! — рассмеялся Драккен. — Было у кого учиться, — выдохнула Шиго, прежде чем с губ сорвались очередные звуки блаженства. — «Как же я тосковал по этому…» — думал ученый.       Дело было не только в сексуальном удовольствии, «виной» всему чувство единства, обладания друг другом. «Против всего мира. До конца. Вместе» — эта фраза провела их через всю жизнь: злодей и приспешница, королева и «верный рыцарь», муж и жена, король и королева.       «Злодей и приспешница» — Драккен с улыбкой вспоминал, как подписывал документы об увольнении, либо Шиго сама рвала (чаще сжигала) все контракты и хлопала дверью.

И каждый раз бумаги отправлялись в мусор, а дверь вставала на свое место.

      «Даже не знаю, что меня к тебе тянет, — сказал как-то подвыпивший Драккен, — Может, это судьба?» «— Ага, — язвила Шиго, — Ты еще скажи, что мы создадим свой мир, поженимся, заведем собаку и троих детей» Тогда они лишь посмеялись….       «Я знал, что ты идиот, но не настолько же!» — именно такой была реакция профессора Дементора, когда он узнал, кто теперь прикрывает доктору спину.       А ведь правда, другие, нормальные злодеи, скорее провели бы ночь с Эйлин Уорнос или отправились «гулять» по лесополосе с мистером Чикатило, чем взяли на работу бывшего героя. «Значит, точно судьба» — улыбался Драккен.       Мужчина открыл глаза, Шиго обнимала его ногами и тяжело дышала, солома от подстилки запуталась в волосах, прям как тогда в путешествии, когда им приходилось останавливаться в маленьких домиках со скрипучими постелями. Но разве это мешало страсти?       Драккен сменил положение так, чтобы Шиго сидела лицом к окну. В этот самый миг ударило солнце: доктор заметил тоненький шрамик на ее правом веке.       Это из-за него злодейка когда-то чуть не потеряла глаз — поранилась об изобретение. Драккен хорошо помнил, как испугался, сам зашивал и обрабатывал рану, а напарница противилась, на чем свет ругала дока и его «творение», но с каждым прикосновением ваты так забавно «айкала», хмурилась и прикусывала губу, что Драккен готов был терпеть несносный характер, лишь бы наблюдать за этим милейшим зрелищем. – Все, принимай работу, – произнес доктор, стягивая перчатки. – Ох, как криво, – глядя в зеркальце, протянула Шиго, – А если шрам останется? Или вообще, загноиться и все удалять придется? Кому я одноглазая буду нужна?! – Ты мне любая нра... Будешь нужна, – смутился Липски. – Правда? – вскинула бровь девушка. – Ну, эммм... Профессионалы злодейства сейчас на вес золота... К тому же, всегда можно украсть лучшего пластического хирурга и заставить его исправлять твои увечья, – Драккен погладил напарницу по щеке и тут же пожалел об этом, опасаясь удара плазмы, но Шиго только улыбнулась: – Спасибо, доктор Ди. И за лечение тоже. Вдруг зеленоглазка поцеловала – даже не так – осторожно прикоснулась губами к его руке. Мужчина выпучил глаза и, под нелепые оправдания выбежал из комнаты.       Перед сном ученый нежно рассматривал след черной помады на синем запястье и думал лишь об одном: "Как же я мог так в нее влюбиться?!"       Дрю улыбнулся воспоминаниям и припал к шрамику губами, Шиго активнее задвигала бедрами и сильнее вжалась пальцами в его спину. Драккен опустился чуть ниже, почти невесомо целуя трепещущее веко. С губ зеленоглазки сорвалось легкое хныканье, она последний раз застонала и обмякла в его руках. — Моя красавица, — прошептал доктор, прежде чем бессильно уткнуться ей в плечо.       «Это была любовь далеко не с первого взгляда, но любовь вечная, безудержная, плюющая на мир и его опасности, «Против всех. До конца. Вместе».       Драккен прижимал к себе Шиго, та нежно целовала его грудь, и хотя жить осталось меньше суток, ученый был на самой глубине рая, рая мелодии которого состояли из барабанной дроби и воплей заключенных, но все-таки, рая.       Идиллию нарушил стук в дверь. Шиго, цокнув языком и натянув робу, лениво подошла к маленькому окошку и вернулась с большой коробкой Пеперони. — С чего это такая щедрость? — усмехнулся доктор. Шиго пожала плечами и развязала толстую ленту, с обратной стороны которой, была прикреплена записка: «Спасибо за шоу, команда охраны». Женщина оглядела пространство и засмеялась, Драккен посмотрел в ту же сторону и хлопнул себя ладонью по лицу — в углу стены висела камера наблюдения… Бывшая королева улыбнулась в кадр и поправила волосы: — Дрю, милый, я похожа на порно-звезду? — Порно-звезду высшего класса! — поправил ее доктор. Супруги хотели поцеловаться, но, не выдержав абсурдности момента, снова расхохотались.