Миддлтон
Ким тяжко вздохнула и под окрик мистера Баркина («Пять-с-плюсом, не вздыхать!») снова уставилась на доску. Тест: понятие многомировой интерпретации в квантовой физике. Ким никогда не могла назвать себя «чистым гуманитарием», но сегодня… — Он даже не предупредил, мы, что обязаны видеть будущее? Ах, зачем вообще это изучать?! — на задней парте жаловалась подружке Бонни. — Будущее — часть настоящего, мисс Роквеллер. А физика не станет лишней вашему аттестату и общему развитию, поработайте мозгами для разнообразия. Несколько человек с трудом подавили смешок, Бонни цокнув языком, уставилась в задания. Ким перевела взгляд на Рона, тот подозрительно озирался, прикрывая тетрадь рукой. «Руфуса прячет» — угадала девушка и тут же, словно прочтя ее мыли, заорал мистер Баркин. — Так-себе! Немедленно убери свою крысу! — Это слепыш! — Еще слово — вон из класса! Парень что-то проворчал, минуту спустя тишину разорвал писк зверька, Рон громко ахнул. — Так-себе! — взревел Баркин. Рон тыкал пальцем за окно и старался объясниться, но учитель буквально вышвырнул парня из класса. Ким сочувственно кивнула другу в след и с новыми силами приступила к тесту, спокойствие долго не продлилось. В стекло ударился первый камешек, затем второй. Все оторвались от работы, Баркин гневно уставился на Ким — в кармане школьницы звякнул кимуникатор. — Да Кимми, ожидалось, конечно, что такая партия тебя вниз потянет, но не так быстро же! — под хихиканье свиты, язвила Бонни. Ким, извинившись, вышла из класса, сообщение на устройстве призывало ее бежать на задний двор школы, причем «скрочно», однако, тот оказался пуст. «Если это только чтобы прогулять тест, я его прибью» — пронеслось в голове девушки. Тут ее схватили под локоть и затащили в подсобку, Ким приготовилась драться… — Рон?! Что за дурацкие шутки?! Парень шикнул, приказав ей молчать, и указал в угол — оттуда на них смотрела гигантская копия Руфуса. — Ким Пять-с-плюсом, Рон Так-себе, Шиготону вновь нужна ваша помощь! Полчаса спустя компания сидела в Буэно-Начо. Руфус-3000 помог ребятам вспомнить обо всех приключениях в другой вселенной, и теперь рассказывал о новых проблемах многострадального королевства. — Раз Генрих оказался настолько ужасным правителем, верните Драккена и Шиго, хотя бы на первое время, — предложила Кимберли. — Они мертвы, — развел лапками зверь. — Как?! Когда мы сражались, и Драккен, и Шиго были вполне здоровы… — Ага, меня так через прогиб кто-то из них кинул, что до сих пор спина болит, — пожаловался Рон. — Не могли же их… — Ким с надеждой взглянула на «большого Руфуса». — Казнили, — подтвердил он догадки героини. — А Элли? — Принцессу и принца повесили напротив окон камеры Шиго. Ким зажала рот ладонью, Рон выронил тако. — Разве можно быть настолько жестокими? — едва вымолвила девушка, — Они же всего лишь дети, зачем их убивать? — Всего лишь прямые наследники трона, — поправил ее зверь. Ким смущенно замолчала, а минуту спустя подняла глаза и объявила: — Свергли одного диктатора — справимся и со вторым! Рон, мы отправляемся в Шиготон! — Но Кимми, — протянул он, — В прошлый раз мы не очень-то помогли. — А в этот поможем! — воскликнула героиня, — Руфус, перенесешь нас? Зверь щелкнул браслетом — в стене призывно засветился голубой портал. Ким тут же прыгнула в него, Рон, посетовав, что ему должны были принести добавку, пошел вслед за ней. — Надеюсь, все обойдется, — прошептал Большой Руфус и, почистив землянам память, скрылся.***
Психиатрическая больница округа Айс-Фиарвиль, Северные о-ва, Шиготон.
С тех пор как Сью спасла Элли, девушки стали жить вместе. Их соседство быстро переросло в приятельские, а затем дружеские отношения. Сьюзен учила Элли открывать пиво зубами, «пояснять» на «великом языке мата» и другим премудростям трущоб, а однажды буквально заставила «благовоспитанную мисс Гоу» харкнуть в суп той самой, избившей ее, санитарке. Бывшая принцесса в ответ учила новую подругу иностранным языкам и танцам, рассказывала о путешествиях и придумывала забавные сказки: — В далекой далекой стране, где море сливается с небом, корабельные мачты и башни замков пронзают облака, пшеничные пашни граничат с фруктовыми садами, те сменяются дубовыми рощами и лавандовыми полями, а кончается вся эта красота дремучими чащами и горными долинами. Там, за высокими белокаменными стенами Элинбургского замка жилó былó существо без прав и свобод… Ой, прости, принцесса. Кронпринцесса Шиготона Элеонора Луиза… Несмотря на всю «гопническую» наружность, Сью оказалась человеком искусства. Элли, закатывая глаза и ругаясь, часами сидела неподвижно пока художница, высунув язык, старательно черкала ее портреты. — Почему ты всегда рисуешь меня в мундире, с короной и длинными волосами? — спросила как-то натурщица. Сьюзен заметно смутилась: — Ты ведь себе такой нравилась, а задача живописи радовать людей. Еще одним весомым плюсом жизни с Лайон была еда. «Столовскую баланду» Сью принципиально избегала, каждый день она приносила фрукты (Элли часто шутила над их резиновым привкусом), овощи, хлопья и разные сладости, а один раз притащила целый ящик клубники. Долгое время Элли даже не задумывалась откуда все эти богатства, но когда ломка от лекарств прошла, а рассудок восстановился, девушка начала замечать странности. Почти каждую ночь, когда последний обход заканчивался, а медсестры засыпали, Сьюзен тихонько выбиралась из постели и куда-то уходила. Возвращалась она лишь под утро. С месяц Элли наблюдала, как подруга старательно маскирует пудрой следы царапин и засосов, а когда увидела в ящике целую кучу презервативов и отмела всех молоденьких санитаров, с которыми Сьюзен в теории могла бы встречаться, напрямую спросила ее об этом. Та оказалась на удивление откровенной. — Чтоб ты понимала, я не сумасшедшая… Сью рассказала, как оказалась здесь ради проведения расследования о коррупции (тут она уточнила, что работала на Шиго, а зовет ее «старой ведьмой» лишь из надежды сыскать больше милости повстанцев), когда случился переворот — «шибко знающая» журналистка стала не нужна ни новой власти, ни старым друзьям. Тогда ее поймал главврач и дал небогатый выбор: секс или лоботомия. — Как видишь, — развела руками Сью, — Я до сих пор не овощ и хавчик всегда есть. Сперва это было, если можно так выразиться, нормально, потом он стал приводить друзей: одного, двух, трех, четверых… — она глубоко вздохнула и отвела взгляд, — Как я же их ненавижу! По щекам Элли текли слезы, она стала умолять подругу отныне брать ее с собой, чтоб хоть как-то облегчить незавидную участь, но та решительно отказалась. — Отставить жертвы, декабристка! Поблагодаришь, когда на трон взойдешь, если не забудешь! После откровений Сьюзен девушки стали неразлучны. Шли месяцы, снега сковали ледяными цепями могучую природу севера, бледное солнце укатилось в заслуженную спячку, надолго уступив место луне. Зато теперь небеса все чаще озаряло полярное сияние: от лент до лучей, от красного до синего, каждый раз его свет заполнял надеждой две юные израненные души. Сью наивно звала это волшебством, Элли поправляла ее, объясняя, данное явление взаимодействием солнечного ветра с магнитным полем Земли. — И откуда ты все знаешь? — то и дело, всплескивала руками Лайон. — Папа, — отвечала бывшая принцесса. Однажды в декабре, совершенно неожиданно, за решетчатым окном вспыхнула зеленая корона, да такой красоты и яркости, что Элли не могла отвести глаз. — Думаешь о маме? — прошептала Сьюзен. — Ежедневно. Приближалось Рождество, Сью и Элли доверили украшать этаж, на бывшую принцессу невольно хлынули воспоминания. Огромная елка до самого потолка (а они во дворце ох, какие высокие!), к блеску золота и драгоценных камней прибавились огни гирлянд, стол вот-вот проломится от угощений, где-то ждет целая гора подарков. Традиционно светлый праздник отмечали в Драккенвиле — именно здесь на Рождество, задолго до рождения двойняшек и Элли, Драккен отдал Шиго руку и сердце. Девушка улыбнулась, вспомнив, как в детстве папа сажал их с братом на плечи, чтобы развешивать нарядные венки и веточки омелы. В прошлом году он подарил Шону летающий скейт.... — Руки убрал! — воскликнула Элли, когда один из охранников бесцеремонно схватил ее за грудь. Парень криво усмехнулся и сильнее прижал девушку к стене. — Гордая! Мне такие нравятся… И вообще, давненько тебя заметил. Подружка рыжей бестии Лайон, верно? Элли пыталась отбиться, но из-за слабости и отсутствия тренировок, тело будто забыло все, чему так долго учили. — Да не рыпайся ты! — крикнул он и вдарил по стене рядом с лицом девушки, та вся сжалась от страха, что лишь больше раззадорило парня. — В общем, либо ты спишь со мной в пятницу, либо… — Никогда! — заорала Элли, с силой толкнув его от себя, — Вы забрали у меня родителей, брата и сестру, забрали свободу и внешность! Честь моя вам не достанется! Никогда, слышите! Вы меня не сломаете! Я не дамся! Живой не дамся! Охранник позвал санитаров, те мигом скрутили пациентку. Болезненный укол. Слабость в ногах. Пустота. Элли пришла в себя на койке их со Сьюзен комнаты, когда зрение восстановилось, девушка увидела лицо того самого охранника, но не могла даже вскрикнуть. — Не пытайся шевелиться, препараты действительно мощные, мой дорогой братец-главврач с радостью обеспечит ими тебя до конца дней, если в пятницу ты не придешь ко мне, — он, мерзко усмехнувшись, погладил ее ногу, — И шлюшка-подружка Лайон тебе не поможет, уяснила?! Лишь сейчас Элли заметила Сью, та бледнее обычного, понурив голову, тихо сидела на своей койке. Проходя мимо нее, парень замахнулся кулаком — Сью инстинктивно прикрыла лицо руками. Парень рассмеялся. — Надеюсь, ты умная девочка, — с этими словами он хлопнул дверью. Сью тут же подскочила, достала из ящика какой-то флакон с жидкостью и начала из пипетки поить ей Элли. Несколько минут спустя к девушке вернулась способность шевелиться. — Мы же не поддадимся на этот наглый шантаж, верно? — с надеждой спросила бывшая принцесса, однако, подруга молчала, — Я не смогу этого сделать, Сьюзен! Не Смогу! — Может и не придется, — сказала рыжая, разглядывая свалку таблеток в одном из ящиков. Тут ее глаза вспыхнули, — Это наш путь к свободе!***
Три дня спустя. Штаб повстанцев, Северный Шиготон
Вот уже битый час Ким с Роном являлись молчаливыми слушателями брани повстанцев. За время их отсутствия в штабе прибавилось лиц и мнений. Одни, как и раньше, говорили, что политику давно необходимо было менять, другие уверяли в «абсолютной правоте» Шиго и проклинали Генриха. Впрочем, не только они. Нового правителя ругал даже ленивый. Наконец, Ким не выдержала: — Подождите, вы же сами хотели посадить на трон Генриха, рассказывали о его грамотности, чуть ли не к богам возносили! Что изменилось? — Он всех обманул! — воскликнула светловолосая девушка, которая ранее больше других мечтала о короле Олсине, — в книжках так красиво разъяснялся, столько обещал, а на деле?! Жестокий консерватор! — Может, ему просто не хватило времени претворить задумки в реальность? — предположила Кимберли, — всего то полгода прошло. — А на возобновление охоты на ведем, значит, хватило, — подала голос одна из новеньких, — Если бы дочь Шиго была жива… — С чего вы вообще взяли, что принцесса мертва? При Величество по новостям правды не говорили, сейчас, думаете, это изменилось? Все разом обернулись на сидящего в углу парня, тот продолжил: — Моя знакомая работает медсестрой в тюрьме, где королевскую семью держали перед казнью. Она рассказывала, как местный хирург около пяти часов оперировал, похожую на Шиго девушку…. В общем, сами посмотрите, — с этими словами он бросил на стол несколько фотографий. Не успела Ким глянуть на снимки, их выхватил Рон. — Точно не она, — с видом эксперта-криминалиста протянул Так-себе, — Элли красивая, на школьные танцы позвать хотел, а это… Эта… Не она, короче. Ким отобрала у него фото. Смотреть на отекшее, искалеченное лицо было трудно даже физически, но героиня пересилила себя и вгляделась в изображение — «привет из веселого детства»…. На той самой «ознакомительной прогулке» по Шиготону как-то зашел разговор о шрамах, все гордо демонстрировали «трофеи» с миссий, а Элли могла похвастаться лишь небольшим следом от качелей над левой бровью — его Ким и узнала… — Она выжила? После таких увечий? — И не только, — улыбнулся повстанец, — гляньте-ка, узнаете? На следующем снимке две короткостриженые, измученные девушки развешивали мишуру по комнате с «казенными» грязно-зелеными стенами. — Раз вы нашли ее, почему не освобождаете?! — спросил Рон, Ким возмущенно посмотрела на братьев. — Мы хотели, — почесал затылок Джим, — но проникнуть туда или сбежать — невозможно! — Вы знаете мое отношение к этому слову! — воскликнула Кимми, — Рон, Вейд, отправляемся за Элли сегодня же!
***
Психиатрическая больница округа Айс-Фиарвиль, Северные о-ва, Шиготон.
Сью нанесла кисточкой последний штрих и отошла в сторону, дабы полюбоваться работой. — Красотка, — заключила она, — И за репутацию переживать не нужно, с таким «марафетом» тебя мать родная не узна… — девушка замолчала, вспомнив, что подруга до сих пор не может принять смерть родительницы, — Прости. Элли лишь отмахнулась, сейчас ее волновало другое. — Ты уверенна, что у нас все получится? Без эксцессов? — Эй, — соседка присела рядом и взяла Элли за дрожащую руку, — Все прокатит, — вздохнула она, — Проверено на личном опыте. Родная тетка сдала меня в бордель несколько лет назад. Было страшно, больно, противно, но я сбежала. Причем этим же способом. — Сьюзен… — Только жалеть не надо, ладно?! Все давно в прошлом. — Я тобой восхищаюсь, — заправив кудри ей за уши, улыбнулась Элли, — спасибо, что появилась в моей жизни. Девушки крепко прижались друг к дружке и с горечью разорвали объятия, когда часы ударили полночь — сигнал, что им пора за дело.