Хроники Шиготона 2

— Ты меня видишь? — спустя минуту тишины, неуверенно спросила Маргарет. Губы Элли дрожали в улыбке, девушка кивнула и, наконец, с трудом прошептала: — Я так рада, сестренка…       Маргарет соскочила со стула и прыгнула к ней. Долго ещё девочки не могли расцепить объятий, Элли гладила сестру по волосам — таким же черным, блестящим, немного вьющимся на концах, сжимала кружевные оборки на белоснежном платье и всеми силами пыталась хоть на миг убедить себя, что не было никакой тюрьмы, революции, знакомства с Ким, крушения поезда… что всё как раньше: им снова восемь и двенадцать, на календаре рождество, из кухни доносится аромат какао-му, а под ёлкой ждут подарки. Мечты разрушили собственные пальцы, просочившиеся сквозь призрачную ручку Маргарет. — Знаю, — грустно сказала малышка, — так не хотелось умирать, до последнего цеплялась за жизнь. Элли заметно поникла: — Мне жаль. — А как жаль было нашим родителям, — протянула девочка, — ты знала, что папа сидел на успокоительных? А когда поймали того мужика, ему хотелось голыми руками растерзать его на части, так же, как терзали меня. — Марго, пожалуйста, хватит! — Несколько лет не виделись, имей совесть не перебивать! — обиделась малышка, и тут же продолжила, — но мужик тот был всего лишь шестеркой в руках Генриха! Это он, он виноват во всем: он убил меня, убил наших родителей, покалечил тебя и Шона. Из-за него ты больше никогда не снимешь перчатки. Генрих изуродовал тебя, изуродовал судьбу каждого члена нашей семьи!       Элли инстинктивно попыталась скрыть обожжённую щеку волосами и натянула рукава пижамы. Она знала, Маргарет права, более того, сестра ретранслировала её собственные глубинные мысли. — Тебе под силу восстановить справедливость, — объявила малышка, — убей Генриха и захвати власть в Шиготоне, трон в золотом зале Эллинбурга — вот по истине твое место. Элли внимательно глянула на сестру и, поняв, в чем собственно дело, зашлась саркастическим полусмехом. — Серьезно, мам?! — воскликнула она в темноту, — кризис идей дошел такой степени, что позвала манипулировать мной восьмилетку?! Это низко даже для тебя! Но тишина не отозвалась, а луна не давала и намека на присутствие кого-то третьего. Элли нахмурилась и вновь перевела взгляд на Маргарет. Девочка как-то странно улыбнулась. — Ах, сестренка, мы столько не виделись! Давай поиграем?! Ну же!       Всё существо вопило от тревоги, на лбу проступил холодный пот: «Боже, это всего лишь Маргарет. Хватит!» — попыталась успокоиться Элли и, сжав кулаки, согласилась на предложение. — Ура! — коротко объявила Маргарет, завязала Элли глаза и толкнула с кровати, — лови меня! — Черт, могла предупредить, что хочешь жмурки! Маргарет! В ответ раздались два коротких хлопка. Элли прорычала что-то невнятное и, аккуратно, стараясь чувствовать ногами мебель, побрела в поисках сестры. Очередной хлопок. Элли повернулась и ударилась локтем о шкаф. Внутри послышался смех. — Вот же несносный ребенок! — проворчала девушка и распахнула дверцы.       Если не повязка, она, наверное, бы ослепла. Закружилась голова, Элли почувствовала, как оступилась, но чьи-то крепкие руки не дали упасть. Девушка решилась открыть глаза. — Ари?! Что ты… Что мы здесь делаем? — Не поверишь, сам задаюсь этим вопросом, — наклонившись к уху, нежно прошептал парень, — будь моя воля, давно унес тебя в более укромное место.       Вкус озона мешался с запахами духов, свет переполнял зал, изливался сквозь витражи, рисуя на полу и стенах чудные пейзажи, гости смеялись и ласково улыбались при встрече: всё, абсолютно всё так, как знала она с детства. Элли расслабилась в руках принца и решила пока не думать о том, что произошло, как она сюда попала, живая она или мертвая: хотелось забыть обо всем и хоть немного побыть счастливой.       Когда вальс кончился, Элли бросилась к столам и запихала в рот целый эклер, после столовой ложкой поедала апельсиновое, затем персиковое мороженое, запивала какао-му, прикусывала синнабонами. Принцесса не могла остановиться, каждый кусочек по-своему возвращал в прошлое, она ясно видела усатого кондитера с заметным темнианским акцентом, который учил её печь имбирное печенье, чувствовала бриз кондиционера на дворцовой кухне и аромат шоколадного топпинга, который добрая повариха разрешала вылизать из пустой тарелки, пока не видит няня. Вспоминала посиделки с родителями на зимней веранде: за окнами скрипел мороз, а они тепло смеялись и пили горячее какао, самое лучшее какао. — Мадам, Вы позволите? Элли стряхнула крошки с губ и обернулась, ахнула: ей улыбался тот самый гвардеец. — Алекс, — выдохнула девушка, — вы живы! — Десяти генриховским воинам не взять одного шиготонского офицера. Элли покраснела, в груди порхали бабочки, унять волнение никак не получалось, девушка легко рассмеялась. — Так Вы идете? — переспросил молодой человек и мягким голосом уточнил, — люди Вас ждут.       Элли глянула по сторонам и только сейчас поняла, что находится под вниманием сотен глаз. С каждым её шагом гости расступались, от тяжести короны болела шея, мантию, разотканную изумрудами, несли сразу трое пажей, в одном из них Элли узнала сестру, что сразу вызвало тревогу.       Как только Элли вышла, толпа на площади заревела, в небо полетели шляпы, кому-то удалось докинуть к её ногам букет фиалок. — Вы счастливы? — поинтересовался Алекс. — Конечно! — улыбнулась Элли, продолжая махать подданным. — Всё это будет на самом деле, когда Вы скажите, что хотите править. Девушку парализовал ужас, она посмотрела на гвардейца, вдруг зеленый мундир разорвался, и Генрих Олсин расхохотался ей в лицо: — А пока я занимаю твое место!       Элли резко пришла в себя, эмоции намертво сжимали горло, потребовалось несколько минут, чтобы откашляться и понять, что находится она в своей комнате, за окном ночь, а во рту нет даже намека на сладкий привкус. Марго сидела на письменном столе и внимательно рассматривала ногти. — Что?! — удивилась она возмущенному лицу сестры, — я показала мир, в котором ты должна жить. Твой мир, Элли! Вернее, он станет твоим, когда скажешь, что хочешь править. — Не хочу. — А те люди? Твои граждане, думаешь, им хорошо под гнетом Олсина? Скажу так, они страдают, особенно в столице. И виновата в этом ты. Свергни узурпатора и покончи с этим. — Нет, — ответила Элли, — я не могу, не хочу, я просто боюсь такой ответственности! — Зачем ты вообще живешь?! Элли не могла поверить в столь жестокие слова родной сестры. — Ты правильно расслышала, — холодно заявила Марго, — ради чего наша мамочка целую ночь мучалась родах? Ради чего на твое образование тратились миллионы?! Ради чего я потеряла мечты?! Ради твоего «не хочу»?! Малышка разрыдалась; Элли вдруг стало не важно, кто перед ней: сама ли Марго, мать в её обличье, или же розыгрыш воображения, девушка с трудом проглотила всхлип, усадила призрака на колено и мягко запустила пальцы в густые локоны. Девочка немного успокоилась, подняла мокрые глаза. — У тебя великий дар — жизнь, а ты настолько пусто его тратишь! Но что если план Генриха подействовал верно? Если бы тебя убили?! — Шон куда лучший наследник. — Ох, да неужели! Думаешь, всё настолько просто?!

***

      Элли снова оказалась в бальном зале, на миг она смутилась надетой пижамы (видимо теперь фантазия решила не одаривать платьем), но, заметив, что на этот раз никто её не видит, расслабилась, и стала гадать, какой же здесь праздник. — А теперь нашу королеву поздравят Его Высочество кронпринц Шон Седрик и Её Высочество принцесса Маргаретта Долорес! Элли обернулась и увидела на сцене двойняшек, Шон заметно возмужал, но волосы всё также напоминали «взрыв макаронной фабрики», а Маргарет превратилась в красивую стройную девочку, ростом и сложением куда миниатюрнее сестры. — Дорогая мамочка, как лучшие, самые идеальные дети, — начала Маргарет. — Мы споем про ещё одно твое прекрасное детище, — закончил Шон и взял первые аккорды электрогитары.       Песня о красотах и величии Шиготона была столь заразительной, что после второго куплета припев кричал весь зал, Шон (у которого никогда не замечали интереса к музыке) шикарно дополнял Марго — та вовсе казалась суперзвездой. По щекам Элли текли слезы, вместе двойняшки светились от счастья и переливались энергиями друг друга. Когда выступление закончилось, гости разразились аплодисментами, Маргарет убрала за ухо прилетевший ей цветок (чем вызвала общий восторг) и взяла микрофон. — Эта потрясающая страна, всё, о чем пели, создавалось трудами Её Величества королевы Шиго, императрицы Восточных Колоний, царицы Северных и повелительницы Южных островов, покорившей моря, океаны и небо! Без неё этот мир не стал бы таким, без неё не было бы и нас. Дорогая мамочка, с Днём рождения! Пусть все поднимут бокалы за тебя! Слава королеве! Зал взревел, Шон подхватил эту ликующую волну аккордами, Маргарет взяла на бис припев. Бенгальские огни засыпали сцену искрами, хлопушки — сияющим конфетти, Маргаретта Долорес и Шон Седрик Гоу-Липски горели среди этого подобно звездам, они — идеальные наследники идеальной королевы, по-другому быть не может. Именно так виделось Элли.       После Шон ушел, а на сцену к Марго выбежали черлидерши военного лицея, сама девочка махом переоделась в форму и возглавила танец. Элли глядела на сестру, затаив дыхание. Харизматичная, энергичная, до жути красивая, излучающая нечто дьяволическое — такой и должна была вырасти Маргарет, такой должна быть настоящая шиготонская принцесса. «Неужели мир без меня правда лучше?» — задалась вопросом девушка.       Маргарет получила очередную порцию аплодисментов и сбежала прямо в объятия матери. — Воронёнок мой! — чуть не удушила Шиго дочку, — я так соскучилась! Как удалось братца петь заставить?! — Да она тиранша! — с улыбкой воскликнул Шон. — Не правда! — перебила Маргарет, — Шон первый это предложил, стихи написал, а я потом музыку наложила! — Ох, подумать не могла, что ты настолько скромник! — Шиго потрепала сына по щеке, Маргарет засмеялась. — Нет, он боялся, что ты на радостях его зацелуешь, а это снизит брутальность в глазах Кессиди Родригез. Шиго вскинула брови, Шон покраснел и кинулся на сестру. — Молчи! Что ты сочиняешь?! Ай! Парень затряс ладонью, на которой сверкал блеск для губ и виднелись следы зубов. Скоро император Темнии пригласил Шиго на танец, Шон ушел болтать с Кессиди, Маргарет же отправилась переодеваться.       Девочка зажгла свет и оглядела старую комнату, за последние четыре года она заходила сюда всего несколько раз. В голове Элли зазвучал голос сестры: «тем февральским утром жизнь перевернулась».       Двойняшки приехали домой на каникулы, но через пару дней спокойная обстановка приелась, дети начали даже тосковать по лицею. Развлечь заскучавших сиблингов обещалась Элли, но, похоже, забыла об их существовании. — Где она?! Сама ведь хотела пойти на каток! — откинув карандаш, возмутился Шон. — Наверняка опять за книжками сидит. Пошли её позовем? Шон с Маргарет направились в комнату сестры, вдруг мимо промчались офицеры внутренней замковой полиции с собаками, не сговариваясь, двойняшки тихонько рванули за ними.       У дверей тронного зала стояли гвардейцы, полицейские прошмыгнули внутрь и поправили за собой оградительную ленту. Внутри, как поняли дети, было не протолкнуться: ходили и что-то записывали врачи, слышались вспышки камер, удалось рассмотреть куртки агентов тайной разведки, несмотря на такое столпотворение всё происходило в тишине. Родители тоже находились там, разговаривали с начальниками полиции и охраны, периодически к ним подходили доктора, но те отгоняли их прочь.       Дети не могли понять, что происходит, ясно было только, что «самое интересное» где-то возле трона, не придумав ничего лучше, они скинулись на «цу-е-фа!» и Шон забрался проигравшей сестре на плечи. Увиденное заставило мальчика вскрикнуть, Маргатет от неожиданности попятилась назад и упала, чем привлекла большее внимание. — По комнатам! — заорала Шиго, которая ранее никогда не повышала на них голос, — Живо! В проеме показался бледный Драккен и также приказал им уйти. Шон послушно зашагал в сторону детской, Маргарет ещё старалась рассмотреть хоть что-нибудь за спинами полицейских, но подоспевшая гувернантка уже тянула прочь.       Тем же днем Маргарет с Шоном отослали в лицей, позже их привезли на похороны сестры — Элли хоронили в закрытом гробу, сколько Марго не пыталась вытянуть из брата, тот отказывался вспоминать увиденное в тронном зале, мальчик стал нервным, прекратил любимые тренировки по скалолазанию и съехал по морскому делу — он панически боялся веревок и отказывался вязать узлы. Маргарет никогда не имела хорошего балла по логике, но цепочка в голове сложилась сама по себе, этого было достаточно, узнавать подробности гибели сестры дальше совсем не хотелось.       С тех пор дома, во дворце, они бывали редко, в средних классах Маргарет начала отставать по программе военного лицея, из-за чего её перевели в Алмазианскую школу-интернат для детей знаменитостей. Брата она видела редко, как и родителей.       Девочка подавила нахлынувшие слезы, отложила расческу и поспешила вернуться на праздник, однако по дороге в бальный зал решила заглянуть в галерею. Шиго с Драккеном стояли напротив портрета старшей дочери, Маргарет сглотнула и тихонько подошла к ним. Элли улыбалась сдержано и благородно, в свои четырнадцать она являлась признанной красавицей и копией матери, причем не только внешне: амбициозностью и властолюбием кронпринцесса ни сколько не уступала царствующей родительнице. — Надо же, — усмехнулась Элли, — твоя история мне сильно льстит! — Так было всегда, — пояснила Маргарет. Элли с недоверием покосилась на сестру. — Она правду говорит, — вдруг раздался голос Шиго, — с каждым годом ты взрослела, умнела, становилась мудрее, нам с отцом и твоим учителям вечно приходилось задирать планку. Элли смущенно улыбнулась. — Я хоть каплю похожа на неё?       Шиго с Драккеном обернулись, на Маргарет красовалось платье из зеленого бархата, черные густые волосы были уложены в аккуратную прическу, на шее тяжелело изумрудное колье, по всей видимости, «одолженное» у матери. Король и королева с удовольствием отметили, что дочь, наконец, смыла сценические блестки, теперь вместо разрисованной поп-дивы на них смотрели прелестные родные черты.       Девочка ещё раз взглянула на портрет: волосы сестры выглядели гуще, а платье — из-за женственных форм, которые у Маргарет даже не намечались — сидело элегантнее. В её памяти, ростом Элли догоняла мать, Марго приходилось мириться с ролью «замыкающей» на школьных линейках, Элли помогала отцу работать над механизмами, делала потрясающие расчеты, Марго путала цифры и всерьез полагала, что математику преподают на эльфийском. Она была принцессой, но не наследницей трона, дочерью одной из самых красивых правительниц, но совершенно не похожей на мать. Всё в ней как будто не доходило до нужного уровня, всё было не так. — Ладно, это глупо, пойду переоденусь. — Какая же ты красавица, — протянула Шиго. — Маргаретта Долорес: актриса, принцесса и поп-звезда! Это прямо сериал какой-то! — усмехнулся Драккен, — такая девчонка ни на кого не может быть похожей! — Наш голосистый вороненок, знала бы, как хочется приезжать к тебе почаще! Шиго и Драккен прижались к дочери, семейную идиллию нарушили звуки взрывов, похожие на разбушевавшуюся артиллерию, затем вой сирены. — Повстанцы! — воскликнула Шиго. — Что?! — Дрю, отведи Марго в комнату, встретимся у тронного!       Отец с дочерью проводили её взглядами, когда Шиго скрылась за поворотом и раздался очередной хлопок, Драккен пришел в себя и потащил Марго к лестнице, но девочка, заявив, что никуда не пойдет, пока не найдет брата, вырвалась и поспешила в сторону бального, где они виделись последний раз.       В зале Шона не оказалось, Маргарет дальше побежала по коридорам замка, благодаря родителей за то, что в детстве получила военную подготовку. Взлохмаченные космы показались в лестничном пролете, девочка съехала по перилам и поймала братца, который уже переоделся в форму и помогал солдатам доставать запасное оружие из сейфов. — Родители велели нам прятаться! — Ты собираешься их слушать? — не отвлекаясь от работы, усмехнулся парень. — Нет! В смысле, я хочу поддержать наших солдат! Помню некоторые патриотические композиции… Гимн спою! Может что-нибудь заряжающее или… — Приятно будет резать этих засранцев под твои песни. В любом случае, люлей получим вместе! — Придурок ты! — засмеялась девочка и отправилась готовиться к выходу на сцену, чтобы танцевать под аккомпанемент свистящих пуль.       К сожалению, но, скорее, к счастью, «люли» настигли предприимчивых двойняшек раньше, уже через пару минут оба сидели запертые в своей комнате, потирая красные уши, за которые оттаскала мать.       Дальше было так же, как помнила Элли: Ким разбила Идол и скрылась в потоке времени, армия Генриха захватила дворец, Шиго вынудили снять корону, после бывшее венценосное семейство разогнали по комнатам, но следили не очень-то внимательно.       Утром в спальню постучали, на пороге стоял расслабленный Шон, держа на руках большой поднос с едой и напитками, Шиго живо втянула его и заперла дверь. — Идиот! Ты головой думаешь?! А если бы тебя убили?! Парень скептически глянул на мать. — Кто? Это стадо фермеров и дезертиров?! Успокойся, единственная их способность опустошить винный погреб и валяться жопой к верху под фикусом в луже блевотины. А если бы кто посмел… — Даже не думай, — процедила Шиго, — сиди в безопасности! За дверью послышалось мурлыканье и в спальню, потягиваясь, зашла Маргарет. — Эй, сестренка, ты, верно, забыла, что мы в тюрьму едем, а не на концерт?! Девочка провела руками по зелёному топу, короткой плиссированной юбке, топнула светящейся платформой и улыбнулась в зеркало. — А что? Концерт у меня через две недели, как раз освободимся и поеду. Это так, мамочка? У тебя ведь есть план? Уверенность детей немного успокоила Шиго, королева пообещала, что скоро за ними придет новая армия, и принялась разливать кофе.       Даже когда на руках щелкнули наручники, члены злобного семейства не пали духом, Шон с Маргарет дрались ногами, а Шиго с Драккеном любовно тёрлись носами и пытались обняться. Глядя на столь лёгкую атмосферу, Элли улыбалась, с грустью вспоминая день ареста, который фактически стал последним её временем, проведенным с матерью. — Мне тоже жаль, что мы часто ссорились, — прозвучал в голове голос Шиго. — Я тебя простила, — кивнула Элли.       Чемпионат по поеданию яблок без рук прервал коренастый мужик в грязном окровавленном плаще, вальяжно прошедший в середину комнаты. — Во-первых, «здравствуйте, Ваше Величество и наследники трона», — сказал, чуть не поперхнувшийся от подобной наглости Шон, — во-вторых, ты, черт белобрысый, не видишь разве, что мы кушаем? Вышел и закрыл дверь с той стороны, пока не выпнули! — Да, Шиго, сыночка ты себе под стать воспитала, — усмехнулся Генрих, — а отец кто, если не секрет? Докторишка или один из тех, с кем ты спала ради захвата трона? Шон было выступил вперёд, но Драккен громко шикнул, приказав тому сесть. — Думаешь, существует лишь такой путь захвата власти, Генри? Ах да, сам же пару часов назад стал «королем» моего Шиготона, естественно лучше разбираешься, кому, что и в какие места давать надо, — спокойно произнесла женщина и тут же потеряла равновесие от удара кулаком в лицо.       Генрих взвизгнул от жгучей боли: Шон расплавил наручники и, схватив нож, кинулся на повстанца, тот легко увернулся, схватил парня за руку и воспользовался орудием против юного соперника. Маргарет ахнула. — Порядок! — крикнул Шон, ухватившись за рукоятку. Генрих ударил ещё раз, жизнь в глазах мальчика потускнела, но хватка не ослабла, продолжая сжимать окровавленный нож и вонзать ногти в кожу противника. Спустя где-то минуту, он медленно сошел на пол.       Шиго закричала… Нет, даже зарычала, словно раненая тигрица, придуманные специально для неё термостойкие наручники вспыхнули, подобно рыночным безделушкам. Около десяти солдат потребовалось, чтобы сдержать её попытки броситься на Генриха, пока, наконец, она не упала, парализованная выстрелом из обреза, заряженного ядовитой пулей.       Драккен, настолько шокированный происходящим, что не мог двинуться, сделал попытку сбить Генриха с ног, однако сам пал на колени от разряда шокера. — Неплохая попытка, ребята, — тряхнул руки Олсин, — только ваше время кончено! Да взойдет солнце нового короля Генриха! — Сдохни, тварь, — глотая слезы, прошептала Маргарет, — Шиготоном будет править наша семья, тебя эта чудесная страна выплюнет как грязную, покрытую жиром и волосами пробку! Она тебя уже переваривает: глянь в зеркало, уродец! Если, конечно, инфаркта не боишься, потому что лично я рядом с тобой…       Мужчина не отреагировал на оскорбления, а расплываясь в странной улыбке, близко подошёл к Маргарет. Девочка не сделала и шагу назад. — А ты хороша, — хрипло протянул Генрих, — естественно, я не женюсь на отродье ведьмы и доктора-неудачника, но любовницей ты станешь отличной. Будешь петь и танцевать для меня всю оставшуюся молодость! — Отлижи, — не опуская черных, полных злобы глаз, процедила девочка, — приди ты ко мне на концерт, валялся бы уже в канаве — в лучшем случае — если бы охрана не перестаралась. Ты жалкий поганый извращенец, способный лишь на пустые глупые слова, я…       Мужчина дернулся, Маргарет внутри сжалась как пружинка, но тот пролетел мимо, схватил за волосы Драккена и, натянув кожу лезвием ножа, с усмешкой взглянул на девочку. — Так достаточно действий?       Маргарет продолжала сдерживать слезы, она посмотрела на мать, которая тихо рыдала, глядя в неморгающие глаза Шона. Сердце обливалось болью, только крики отца с приказом «не слушать идиота» позволяли сопротивляться дальше. Видя это, Генрих сильнее уткнул острие в шею бывшего короля. — Танцуй или я его зарежу!       Зубы стучали от ужаса, Маргарет посмотрела на отца, тот сурово пронзал взглядом, и девочка понимала, что лучше он умрет, чем «продаст» её, родную дочь, этому извращенцу, но… — Прости, папа. Я слишком люблю тебя.       В страшной тишине зазвучал веселый ритм, ставший похоронным маршем шиготонской монархии и четырнадцатилетней принцессы.