История первая.
Слава королеве Элеоноре, Слава регенту Шиго!
Шиго победила Генриха и вернула трон, однако совсем погасить бунтарские настроения и желание перемен было уже невозможно. Чтобы успокоить людей и отдохнуть от восстаний, Шиго с Драккеном решили короновать Элли: пускай народ радуется молодой крови, пока они, настоящие властители, расправляются с неугодными и сильнее, чем когда-либо закручивают гайки контроля общества. Одного лишь не учла Шиго, её «маленькая Звездочка» выросла, но что ещё хуже — за время воин и революций успела разобраться в политике. Элли не посвятили в истинный смысл её коронации, девушка активно училась новому, встречалась с людьми, налаживала дипломатические связи, а на заседаниях совета министров откладывала в сторону бумажки, которые заботливо готовила ей мама. Шиго терпела, смотрела исподлобья, фыркала, сыпала непрошеными советами, и вскоре их разногласия переросли в скандал. — Мы с главой тайной разведки два месяца сидели за делами, а она просто забирает приказ и расстрельные списки! — Скажу больше, мамочка, я упраздняю Службу общественного контроля. Пусть министерство безопасности занимается более важными делами, и полиция расследует настоящие преступления, а не ищет признаки бунта в каждом анекдоте. Ещё с понедельника мы начнем редактировать уголовный кодекс, так что позволь мне спокойно дочитать. Глаза Шиго налились яростью, она громко хлопнула по столу, Элли ахнула и едва успела схватить пачку документов, но те уже вспыхнули и зелёное пламя чуть не обожгло Элли руки. Девушка сердито посмотрела на мать. — У меня есть копии. — Да кем ты себя возомнила?! — заорала Шиго, — я построила эту страну, я добилась ее силы, богатства, процветания…! — И ты же угробила! — не выдержала Элли, — люди не пошли бы за Олсиным, не меняли спокойную жизнь на восстания и опасность сгнить за решеткой, не бежали в Алмазнию, если бы ты не задушила их своим контролем! Одними репрессиями страну не вернуть — её и не надо возвращать в прежнем виде. Мы должны отстроить новый Шиготон, и раз я стала королевой, то постараюсь сделать все для этого. Шиго растянулась в улыбке: — Поправочка. Не ты стала королевой. Я тебя короновала. Это мой трон и я заберу его, когда захочу! Думаешь, армии, министрам нравится подчиняться малолетке? Поверь, твоего «внезапного», к примеру, исчезновения никто бы не заметил! Элли взглянула на мать и поняла, что угрожающая нотка была не шуткой. Глаза наполнились слезами, девушка подавила ком в горле и прошипела: — Ты не заставишь меня замолчать! В кабинет заглянул секретарь и объявил, что самолёт готов к вылету. — Я в Темнию, у Ари вечеринка. К утру буду дома. Только Элли выбежала, Шиго подошла к ее столу и сожгла документ, который дочь готовила для министерства. — Не заставлю замолчать, говоришь? Принц Ари удивленно разглядывал Элли в свете неоновых прожекторов и пятнах диско шара, фигуру юной королевы подчеркивало кожаное платье с множеством ремешков и разрезов, ноги обтягивали чулки в сеточку, переходящие в смелые ботфорты. Но не одним лишь откровенным нарядом Элли так притягивала внимание. — Вау, — нервно рассмеялся парень, — ты прямо воплощение Хэллоуина: супер секси и супер страшная! Дай угадаю: чокнутая поп-дива, только что сбежавшая из рехаба, и закурившая косячок? Элли закатила глаза и проверила шапочку, имитирующую лысину. — Не только они брили голову. Я Лизхен Кримс — девушка, которую выдавала за больную и фактически держала в плену собственная мать. В конце концов Лиз убила её и сбежала на другой конец страны со своим женихом. — На Дне осени ты была Рапунцель, — задумался Ари, — плохо с фантазией или «Цербер всея Шиготона» опять лютует? Секунду Элли хотела как на духу вывалить обо всех трудностях нового статуса, о неприятных разговорах за спиной, о снисходительном отношении министров и советников… О страхе, который тут же заставил обернуться по сторонам и прикусить язык. — Ари, я так устала говорить о «королевских штучках»! Мы на вечеринке в конце концов! Погнали танцевать! Парень облегченно выдохнул, радуясь, что не придется выслушивать «девичий треп» и помчался к центру танцпола. Тусовщики прилетели в Эллинбург лишь на рассвете. Ари, хоть был знатно потрепан, да и запашок выдавал, что напился принц вовсе не газировки, проявил джентельменские манеры. — Не обязательно было провожать меня до самой спальни, — улыбнулась Элли. — А вдруг мою заморскую звезду кто украдет?! — храбрился парень, — я же всех ради тебя уничтожу! На этих словах он споткнулся о небольшой порог, Элли раздраженно его подхватила, от резкого движения очки, дополняющие образ «Лизхен» слезли на нос. Мысль пришла неожиданно. — Правда, на все готов ради меня? — спросила Элли. — Спрашиваешь! — принц освободился из объятий возлюбленной и с хохотом опустился на одно колено, — чего изволите, моя королева? Какого дракона ради Вас убить?! «Зеленого» — пронеслось в голове девушки. — женись на мне! От подобного Ари даже протрезвел. — Серьезно? Я двенадцатый в очереди на трон, из земель у меня лишь мелкое графство! — А у меня весь Шиготон с островами и колониями! И чокнутой до власти мамашей за спинкой трона! В браке я получу полную дееспособность, у мамы… «леди Цербер» больше не получится переносить возраст совершеннолетия, да и министры лучше воспринимать будут. — Звучит как офигенный план, — улыбнулся Ари, — только чур алкашку на свадьбу я поставляю! Батя легендарный ром для таких случаев припрятывает! И парад в центре устроим! Он об этом с войны мечтал! — Пошутила я, дурь ты пьяная, — воскликнула девушка, — иди уже, и ни на что не напорись там! Охрана больше не станет вытаскивать тебя из бассейна с пираньями! Принц кивнул и, демонстрируя чудеса твердой походки, удалился восвояси. Элли посмотрела на него из окна, затем перевела взгляд на собственное отражение. У нее были мамины черты лица и тип фигуры, за три месяца в крепости она похудела — милые щечки сменились острыми скулами. Девушка стянула шапочку и вытащила резинки, по спине рассыпались густые черные волосы. Образ был завершен. И все же она была совершенно другой: безмятежные голубые глаза, спокойная мимика, улыбка — не усмешка на губах, здоровый румянец вместо бледности и зеленоватого подтона. Памятник Шиго виднелся из любой точки города, солнце блеснуло на золоте, Элли прищурилась, а затем снова перевела взгляд. «Мне тоже суждено стать великой. По-другому великой». Девушка зевнула, подняла сумочку и вошла в комнату. На секунду она увидела свою постель… И как все летит вниз.
***
— Заседание окончено, всем спасибо, — объявила Шиго. Министры поклонились, и, щелкнув авторучки, принялись собираться. Молодой секретарь преподнес Элли еще теплый, свежераспечатанный манифест об учреждении новых органов контроля и обязательной для всего населения сдачи ДНК. Королева в ужасе затрясла головой. Шиго, подошла к дочери и заставила взять ручку: — Все хорошо, Звездочка. Просто напиши свое имя. «Элео-но-ра Луи-за Гоу». Давай, вот здесь. — У Величества снова припадок! — шепнул один советник другому. — Бедняжка, такая сильная травма. — Госпожа Регент обмолвилась, что врачи не дают надежд. — Как она все тянет? Великая женщина, великая королева. Стране другой и не надо. — Молодец, — Шиго погладила дочь по щеке и дала знак телохранителю, тот пересадил королеву с трона в инвалидное кресло. Элли поймала жалостливые взгляды министров и ощутила боль на месте вырезанных голосовых связок. Ноги ужасно затекли, но размять их нельзя. Не при всех. Запястья еще горят от электрических браслетов.История Вторая.
Консорт и крон.
Драккен с огромным букетом гортензий вошел в палату, где после рождения двойняшек отдыхала Шиго. — Как поживают новые наследники трона?! — Могут себе позволить сон, в отличие от меня, — невесело заметила Шиго, оторвав глаза от книги сказок, которую читала старшей дочери. — Звездочка? — увидев малышку, растерялся Драккен, — ты почему не с няней? — Хочу маму! — капризно заявила Элли. Шиго усмехнулась. — Нас не было полгода, надо восполнять дефицит любви, внимания и обнимашек, — женщина крепче прижала к себе дочь и чмокнула в макушку, та рассмеялась и поудобнее устроилась рядом с матерью, — правда, Дрю, всё хорошо, не нужно её забирать. Драккен поставил цветы в вазу и сел на краешек койки. — Глазки уставшие…. Совсем себя не бережешь. Шиго грустно пожала плечами. — Каждая часть тела болит и я абсолютно вымотана, — призналась она, — но знаешь, — может говорят это гормоны — именно сейчас я на высшем уровне счастья. Нет, сам посуди: Шиготон процветает, восстаний нет, рост международного авторитета, новые территории, нефть; Эллинбург, сильнейший флот! Все моих рук дело. Трудно поверить, но я, — Шиго с трудом заставила себя произнести это слово, — «хороший» правитель. Власть никогда не была моей целью…. Просто хотелось творить зло и портить другим жизнь! — Рад, что у тебя всё получается, — усмехнулся Драккен, — когда душа лежит к великому, трудно чем-то остановить: ты готов много работать, тратить время и силы, даже идти по головам.… Но приторно-сладкий нектар победы бесценен! Любые жертвы его стоят! Шиго подняла бровь. — Похоже, вчера я пережала тебе не только руку. Элли расхохоталась. Драккен смущенно опустил взгляд. — Я вспомнил, что еще принес тебе, — всполошился док, — твой врач передал, это витамины, — он выдавил пару таблеток белого цвета в стакан с водой, размешал и заботливо подал Шиго, — хотя Величество «может все», немного восстановить силы не помешает. — И я хочу силы! — вскочила Элли. — Осторожно! — Драккен резко и даже грубовато оттолкнул дочь, — они безумно горькие, хуже лука! Малышка скорчила рожицу, Шиго поблагодарила мужа и опустошила стакан. В тот же миг Шон пронзительно закричал. — Кажется, не мне одной пора подкрепиться! — рассмеялась королева. — А по-моему, юному принцу срочно нужно…сменить мундир! — Позову няню. — Нет! — Драккен перехватил руку Шиго перед тем, как та успела бы нажать кнопку вызова персонала, и нежно поцеловал, — не напрягайся, — я сам отнесу Его Высочество. Элли тоже пора на дневной сон. Милая, ты родила двоих детей за одну ночь, прошу, отдохни хоть немного. — Так точно, мой король-консорт, — расплылась в улыбке Шиго, — мне с тобой очень повезло. «Мне тоже повезло… Повезет» — подумал Драккен и вышел из палаты, а Шиго получше укутала дочку одеялом. — Давай всё-таки послушаем папу, Звездочка? Продолжение сказки ты увидишь во сне, и, обещаю, оно будет в сотни раз интереснее, чем может сочинить любой бульварный писака! — А можно сестрёнку? — Конечно, — Шиго встала к люльке, но в ту же секунду опустилась назад и уцепилась за ручку койки. — Мама? Глаза Шиго расширились, дыхание захрипело, рука сжала ткань пижамы на груди. Шон был сухим, но истошно кричал, у Драккена тряслись руки, он прогнал от себя уже нескольких нянечек и медсестер. Крик пронзал уши, но ему нужно было алиби.… Хотя, зачем? Кто посмеет спросить алиби у короля Шиготона? — Мамочка? — прошептала Элли, осторожно дернув Шиго за руку. Когда та обернулась, малышка испугано ахнула. — Я люблю тебя, — свистом вырвалось из горла Шиго, — ты будешь править. В коридорах медицинского крыла орала сирена, врачи проносились мимо с каталкой, нужным оборудованием. «Кто посмеет тронуть короля Шиготона?» — храбрился Драккен. — Зачем ты его мучаешь?! Дай сюда ребенка! Маленькая старушка выхватила Шона и сквозь общую беготню понесла в детское отделение. Медсестры оттащили Элли с тела Шиго. — Ей больно на полу! Ей больно! — вопила девочка на плече няни. Белая рука, размытая в слезах, с датчиками на пальцах и запястье — такой она видела маму последний раз.***
— Элли?! Ты чего? — обеспокоенно вздохнула Маргарет, — плакать нужно у алтаря, а не на примерке платья! Девушка закивала головой и, шмыгнув носом, потянулась утирать глаза. — Стой, перчатки испортишь! Сама жаловалась, что только-только идеальные подобрали! Элли приподняла юбки и спустилась с подставки, швеи уже сделали нужные метки и принялись расстегивать платье, Маргарет промокнула сестре слезы, не забыв легонько щелкнуть по носу. Когда их оставили наедине, Маргарет усадила Элли к зеркалу. — Дай угадаю, Ари отказывается сбривать усики? Что ж, если так, проникну ночью в его покои и сделаю все сама! Только из любви к тебе! Элли улыбнулась и попыталась сдержать всхлип. — Это перчатки нашей матери, — еле выдавила девушка и все-таки разрыдалась, Маргарет прикусила губу. — У Шона вчера была рисковая высадка на Островах, которая прошла как нельзя лучше, угадай почему? Небо было залито северным сиянием! Зеленым — как глаза нашей матери! Она не покинула нас, и в день свадьбы будет рядом с её любимой Звездочкой! Так ведь она тебя называла? И даже сбреет усики Ари, если у меня не получится сыграть ниндзя! — Отстань от моего парня! Он пытается быть модным! — Лет тридцать назад? Элли нервно засмеялась, Маргарет взяла свадебное фото родителей. — Где ты это откопала? Я думала, пожар уничтожил все мамины портреты и фотографии. Интересно, какой она была по характеру? Жаль я совсем её не знала, — Элли тяжело задышала, Маргарет переключилась на позитивный лад, — но у меня есть лучшая в мире сестра, по крайней мере внешне — абсолютная мамина копия! — Мы с Ари хотим детей, но…. — Правда?! Давно пора! — воскликнула Маргарет, — я стану крутой тетей! И папа будет вынужден подвинуться с трона, не дело это быть регентом замужней женщины с ребенком! — я боюсь повторить судьбу матери! — наконец раскрыла истинную причину слез Элли. — Что говорят врачи? — Здорова и опасностей нет. Но все равно страшно! Мама тоже была здорова, командовала армией, руководила строительством флота, а сразу после моего рождения отказали легкие! Чудом реанимировали! — А после нашего…. Знаешь, все это вина того доктора! — Маргарет! — возмутилась Элли, — существует множество факторов, роды сами по себе дело опасное, и вообще, как принцесса ты должна знать основы права и такое понятие, как презумпция невиновности! — Да из-за этой презумпции Алмазния лидирует по числу детских и материнских смертей! В Шиготоне этого шарлатана лишили лицензии, а там он частную клинику держит и студентам преподает! А ведь это не единичный случай! Вот съезди к нему — желательно с агентами безопасности — и вытащи, что эта гнида криворукая не так сделала, из-за чего мама умерла! «Обширный инфаркт в результате послеродовых осложнений» — я в этой формулировке кожей ложь чую! — девушка немного успокоилась, потирая запястья, — отцу не хватает духу, а мы с Шоном просто не сможем его выслушать — шею перекрутим. Ты единственная, у кого есть талант к дипломатии, будущая королева. Только ты можешь это сделать. Пожалуйста, узнай, что случилось с мамой. Элли утомил этот разговор, она вышла из комнаты. Маргарет будто уже родилась с обостренным, по-детски наивным, чувством справедливости. Шон не был проще, с окончания военной школы просил отправлять его в самые «горячие точки», делал все, чтобы сохранить солдат, но совсем не берег себя. Марго с последнего концерта выносили на руках — обморок от усталости. Они оба словно не считали себя имеющими право жить, и оба — по неясной причине, словно от рождения — ненавидели отца. Элли зашла в лифт-трубу и, придерживая юбки, взлетела в тронный зал. Плотные синие шторы (при маме здесь все было в зеленых тонах) почти не пропускали солнце. Стоило ей шагнуть — лестница к трону загорелась подсветкой, а прожектора у потолка создали столп света — напоминание о «всевышности» королевской власти. Тут все заискрилось и погасло, гореть остались лишь искусственные свечи на раме коронационного портрета. Маленькая Элли позировала в слишком большой для нее короне, детские ручки с трудом удерживали скипетр и державу, расшитая изумрудами мантия была невероятно тяжелой; к счастью, стоять в ней не пришлось — отец держал её на руках и уверенно смотрел на художника. Драккен выглядел столь грозно и величественно, что маленькая королева блекла на его фоне. И не только на картине.***
Профессор еще раз проверил результаты обследования и закрыл папку. — Мадам, Вы совершенно здоровы, противопоказаний к беременности нет, — тут он снял очки и пронзил её взглядом, — но Вы пришли ко мне не за этим, правда, Ваше Величество? Элли похолодела, но собралась с мыслями. — Вы были доктором моей мамы, она умерла от инфаркта сразу после родов. — Тогда не лучше ли спросить кардиолога или врачей, которые пытались ее реанимировать? — Они умерли. — Все? Странно, насколько я помню, в королевской бригаде медиков не было стариков. — Смерть ведь бывает не только от старости. — Вы правы, мадам, — профессор встал и прошел к окну, — болезни, аварии… Иные причины, от которых люди, связанные одной тайной, умирают друг за другом, и остается лишь тот, кому удалось вовремя бежать из страны. — Почему Вы не предупредили её об опасности, когда она чуть не умерла после моего рождения?! Профессор вспомнил, как за пару дней до рождения Элли случайно подслушал один из разговоров Шиго, та была обеспокоена, что кто-то рылся в её кабинете, и обещала передать собеседнику копию завещания. — Ваша мать была на удивление здоровой и крепкой! А лечить от алчности, тем более окружение пациента, медицина пока не научилась. В голове профессора мелькнуло воспоминание: — «Если я умру, это не несчастный случай». — «Все показатели в норме, Вам не о чем переживать, Ваше Величество». — «Дурное предчувствие, не обращайте внимания». Как только в палату вошел Драккен, Шиго сменила тему. — Что Вы имеете ввиду? — с трудом держалась бледная Элли. — Мадам, подумайте, кто из окружения Вашей матери хотел украсть то, что нельзя просто вынести из сокровищницы или кабинета; то, что принадлежало ей — а сейчас Вам — по особому праву. — Я не понимаю ваших намеков! Профессор вспоминал все больше, страшная картина, сложившаяся в его разуме много лет назад, вновь подтверждалась. Тогда он вылетел из страны первым же рейсом и поклялся молчать. Нарыв совести, стыда и бессилия, отравляаший душу все эти годы, наконец, вскрывался. — Знаете, мадам, некоторые яды не видны при вскрытии, но в порой их следы все же остаются. Патологоанатом в таких случаях умирает первым. Элли выбежала из кабинета. Лестничные пролеты мелькали под ногами, а в голове с такой же скоростью — некрологи. Молодой патологоанатом был отправлен на фронт и погиб через три дня после её матери. Холодный октябрьский воздух перехватывал горло, Элли стянула шарф и зажала руками уши, надеясь хоть немного приглушить шторм мыслей. Люди кругом заорали, скорая включила сирену. Элли обернулась и раскрыла рот в беззвучном крике — тело профессора лежало на асфальте. Драккен работал над указом, Элли оторвала взгляд от учебника истории Шиготона. После смерти матери, отец должен был получить корону, однако Сэм Лисовец — главный советник и правая рука Шиго, успел обнародовать завещание, по которому именно его должны сделать регентом до совершеннолетия юной правительницы. Министры подчинились, но уже через месяц, не успев надеть корону, Лисовец умер от инфаркта. Внезапно и быстро. Совсем как Шиго. За неимением других вариантов, шефство над страной, пока королева учит буквы и цифры, взял Драккен. В год совершеннолетия Элли сдавала экзамены, далее отец настоял на обучении в университете, после защиты диплома у Элли начался роман с принцем Ари, и отец, сказав, мол: «так и быть, дарю еще пару лет свободы», отправил их в предсвадебное путешествие. «Хотя король Драккен не окончил колледж, он являлся гениальным изобретателем, но главная его цель не была связана с наукой — король Драккен стремился управлять миром». — Ты всегда так стремился к власти, ничего тебе не мешало! — Да! Я побеждал всех, кто вставал на пути: Ким Пять с Плюсом, хитрых министров, долбанную бюрократию… — Маму, — не как вопрос — как утверждение, сказала Элли. Драккен поднял взгляд, ручка от давления порвала бумагу. Шон проснулся от боли в животе и, сжав зубы, направился в медпункт. Женский крик, эхом разнесшийся по коридорам, заставил помчаться совсем в другом направлении. Шон выбил дверь рабочего кабинета отца и тут же кинулся в драку. — Он убил маму! — закричала истекающая кровью Элли. Шон замер, удерживая руки отца, их взгляды пересеклись. — Тварь! — зарычал принц и упал от хитрой подножки. Драккен сел ему на грудь, стремясь выдавить глаза. — Кто Вы двое, чтобы судить?! Ваша мать была стервой, высмеивала, использовала и унижала меня всю жизнь! Шон вырвался и повалил Драккена на живот, придавив ногой к полу. — Она сделала мои гены сильнее, а после написала завещание — пусть абсолютно фиктивное, Шиго при падении с электрической башни выжила, она не боялась родов — завещание на Лисовца! В первый раз яд не осилил. Как же трясло, когда благодарил медиков за спасение её подлой шкуры… А после двойняшек организм мадам «Я могу всё» видимо дал слабину! Шон отвлекся, прижав руку к ноющему желудку, Драккен перевернулся и, вцепившись в ногу, повалил сына. Шон мигом среагировал и оказался сверху. Годы тренировок и манипуляции с генетикой не прошли даром: Драккен не уступал молодому военному Шону. В конце концов оба выкатились на балкон, Шон кинул отца через перила и схватил за грудки, Драккен почувствовал, как часть камней под его ногами сыпется вниз. — Думаешь, мама любила бы вас? Думаешь, она уступила бы Элли трон в день ее совершеннолетия? Позволила Марго сменить гражданство? Думаешь, ты, имея подобный авторитет в армии, смог бы ходить по земле? Она душила меня! Ты ведь понимаешь, какого быть вторым, крон-принц Шон! На секунду в лице парня что-то изменилось, но он тряхнул головой. Драккен встретился с ним глазами — зеленые, в гневе словно горящие пламенем, глаза, которые он когда-то так ненавидел, так любил. — Да здравствует король-консорт! — отрезал Шон и разжал кулаки. Драккен полетел вниз. С башни, которую проектировал он сам. Для замка Шиго. Элли уже не могла плакать, девушка была очень бледной, холодный пот пропитал рубашку, а кровь пушистый ковер. — Шон, помоги мне! Шон подошел к ней, взглянул на лицо, которое так напоминало редкие портреты матери, глаза, напоминающие об экспериментах отца, скромную диадему, напоминающую о статусе… — Не вытаскивай нож, хуже будет! Шон усмехнулся и воткнул орудие глубже, потом еще раз, и еще, пока голубые глаза сестры не остекленели. — Я понимаю, отец. Я больше не буду всего лишь крон-принцем.История третья.
Хэллоуин на двоих.
Двойняшки Липски обожали Хэллоуин: можно было наряжаться в самые безумные костюмы, безнаказанно доводить одноклассников и учителей до инфаркта, а главное — мама не контролировала количество съеденных вкусняшек и экранное время! Каждый год, тридцать первого октября, Шон с Маргарет после сбора сладкой дани поднимались на чердак спортивного корпуса, и там, укрывшись в домике из старого инвертаря, во всю шуршали фантиками и хохотали над фильмами про зомби. Однажды с улицы послышалась ругань и мальчишеский плач. Шон подошел к окну и усмехнулся: — Это Билл Холли! Он хвастался, что попадет на тусовку старшеклассников! — Похоже слегка не вышло! — рассмеялась Маргарет, когда двое старшеклассников усадили парнишку в кусты, — так ему и надо, будет знать, как мячом в голову кидаться! Шон не обратил на её слова внимания, продолжая рассматривать освещенный неоновыми огнями корпус, из которого доносилась современная музыка и веселые крики. Маргарет от чего-то смутилась и взяла брата за руку: — Нам их дурацкое «бум-бум» не нужно, у нас свой — классический Хэллоуин, самый лучший! — Даже не сомневайся, — улыбнулся мальчик, — а за мяч я завтра Билли нос сломаю! Маргарет широко улыбнулась защитнику и тут же поспешила к экрану: «Скорее, здесь кого-то съели!».***
Шон рассматривал постер нового фильма ужасов, Фредди, вооружившись фломастерами, крутился у зеркала. — Смотри, я похож на вампира? — Скорее на криворукого придурка, — безразлично отозвался Липски, — хэллоуин праздник для детей! — А бесплатные конфеты? — не сдавался Фредди. — Гора жира, сахара и быстрых углеводов? Я вообще-то на белковой диете! Хочу выиграть соревнования, новая медаль коллекции не повредит! Тут окно распахнулось казалось бы порывом ветра, фигура в черном ловко перекувыркнулась на пол: — Конфеты или жизнь, щенки?! — Джастин убрал в ножны пластмассовое мачете и снял капюшон, — Боже, какой ты страшный, Шонни! — Страшный зануда, — подколол Фредди, убирая с пола землю от сбитого с подоконника кактуса. — Так, ничего не знаю, — сказал «маньяк», — Шон, ровнясь! И с нами на Хэллоуин! — Я же сказал: колядки и ужастики для детей! — А сигареты, пиво и старшеклассницы в латексе? — сказал один из мальчишек за окном, Шон заинтересованно поднял бровь. Вокруг актового зала было светло почти как днем, отходящую от него аллейку освещали фонари и светоотражатели на костюмах малышей, вход был украшен композициями из разных тыкв, горящих зеленым пламенем, окна зала — то, что больше всего манило мальчишек — вспыхивали поочередно розовыми, фиолетовыми, красными огнями, потухали и быстро мигали вновь. Самая современная музыка и веселые, пока еще трезвые, голоса прекрасно слышались с велопарковки. Мальчики заворожено потирали руки. — И как мы туда попадем? Вход с четырнадцати, — скептически отозвался Шон. — А ты за столько лет так и не научился дневник подделывать, Липски? — усмехнулся Эндрю, — ах, забыл, ты же не только спортсмен, но и умница! Пай-мальчишечка! — Он просто мать боится! — Как и твой батя, — парировал Шон, — я сам видел: «П-п-простите, В-Ваше Темнейшество!». Мальчик подскочил на месте, а Шон только рад был принять боевую стойку. Несколько старшеклассников с подозрением глянули в их сторону. — Покажите мне человека, который Величество не боится! — встал между ними Фредди, — а лучше успокойтесь и подумайте, как нам войти! Ребята посмотрели на Шона, который разглядывал приоткрытое окно у крыши зала. — Нет, ну не через центральный вход же! Девушка в белом саване с длинными черными волосами по плечам и выбеленной кожей критично рассматривала поддельный дневник: — То есть, вы хотите сказать, что учитесь во втором среднем классе? — Да, — самоуверенно подтвердил Эндрю, — если слезы мешают Плакальщице цифры разглядеть, вот устное подтверждение! Мы просто новенькие! — А я просто староста, которая всех знает! — девушка резко сунула мальчишкам поддельные дневники, — пять вам за оригинальность, а то у парней ноги устали давать под зад всем малолеткам, которые через верхнее окно лезли; и два за рисование! Мальчики поникли и собрались расходиться, но внутреннее стремление Шона получить подзадник было сильнее. — Билли! Билл Холли, это я Шон! Одноклассники с подозрением глянули на него, тот кивнул, мол: «сейчас все улажу». Из зала вышел коренастый парниша со стаканом Колы в руках и недружелюбно нахмурил брови. — Мы друзья по спортзалу, помнишь?! — заявил Шон, — и на соревнования вместе ездили, только в разных возрастных категориях! Слушай, друг, у нас тут проблема с мисс-КПП, не поможешь? — Тот самый Шон Липски, который обошел меня по баллам?! Мальчик натянуто улыбнулся…. Шон в одиночестве шел по аллее, потирая больной задок. Его друзья встретили компанию девочек, и все-таки присоединились к колядкам, точнее, как они сами то обозвали — «битве по скоростному сбору сладостей». Сколько бы Кессиди Родригез не подкалывала, не уговаривала его пойти с ними, Шон оставался принципиален. — Ну и зануда! — бросила ведьмочка и убежала прочь. Шон поднял глаза к небу, звезды совсем поблекли от дыма с заводов и света фонарей, лишь месяц одиноко горел в окне плотных облаков. — И я здесь совсем один, — вслух произнес мальчик, пнув осеннюю листву, — дурацкий праздник! Тявканье в кустах заставило его обернуться, мальчик пригляделся, на тропинке около фонаря приветливо вилял хвостом черный керн-терьер. Копия щенка Маргарет, которого за месяц до гибели ей подарила мама, и который пережил хозяйку лишь на неделю. — Что за чертовщина…? Песик вновь гавкнул и умчался прочь. «Так, его нужно поймать, чтобы охрана чего не натворила» — пронеслось в голове Шона. Мальчик бежал за щенком, тот останавливался на каждом повороте, опускал передние лапки, словно играясь, гавкал, и вновь скрывался в кустах. Шон перемахнул за ним через забор спортивного корпуса и закатил глаза, когда щенок пролез в окошко цокольного этажа. Делать было нечего — Шон спустил ноги и, не чувствуя пола, смело прыгнул вниз. Щенок тявкнул в глубине коридоров, мальчик отряхнулся, достал фонарик и кинулся за ним. Щенок убегал дальше, а Шон периодически останавливался, упуская его из виду; бледный луч фонаря скользил по старым волейбольным кольцам, скамейкам и матам, везде сверкала пыль, гнилые доски скрипели от малейшего дуновения ветра. Шон вспоминал как однажды перед уроком здесь прорвало трубы, дети, заранее переодетые в форму, толпились у дверей, разглядывая плавающие мячи. Маргарет отдавила ему все ноги, потом убежала в раздевалку, вернулась с толстой тетрадкой и объявила «урок корабликов!». Здесь они обнаружили в себе талант к вышибалам, точнее — к мастерскому уклонению от мячей, хотя по-настоящему хорошо выходила только работа в команде, без брата Маргарет чувствовала себя не уверенно, и часто получала целенаправленные удары в голову и лицо от ребят, которые этим пользовались. Впрочем, и они после урока получали в лицо, уже от Шона. Здесь они праздновали свой классический хэллоуин, и никогда не думали об одиночестве. Щенок тявкал где-то наверху, Шон забрался на чердак. Мальчик ахнул и поярче выкрутил свет фонарика, ему не привиделось: в углу чердака из старых матов, стульев и скакалок, украшенный лентами и «светильниками Джека», стоял детский домик. Их домик. Мальчик забыл о щенке и дрожащей рукой поднял старое покрывало. Все было совсем как в детстве, будто не прошло всех этих лет: видеоплеер, диски с фильмами, страшные комиксы и…. Котелок сладостей. Шон опустился на колени и оглядел «добычу» — котелок был доверху заполнен его любимыми мятными карамельками, шипучками и фисташками в темном шоколаде. Подростку его детский котелок показался маленьким и совсем легким. Шон вдохнул знакомый аромат, вызвавший приступ ностальгии, и развернул фантик. — Ах, вот, почему он такой легкий! Шон вытряхнул бумажки, искусно завернутые под конфеты, на дне клубничной жвачкой — любимой жвачкой его сестры — было выклеено: «Счастливого Хэллоуина, дурачок!». Шон окончательно растаял, засмеялся, а в уголках глаз блеснули слезы. — Счастливого Хэллоуина, дурочка! Занавеска взлетела вверх, Шон ахнул, прижав котелок, но тут же расслабился, увидев Фредди. — Эндрю с Джоном настолько испугались зомбаков, что напились снотворного, Джастин разбил окно и они с Майки арестованы сторожем, а девочки устроили вечеринку с любовными романами, макияжем, и не позвали меня…. — А я просто захотел классический Хэллоуин, без всех этих тусовок. — Я понял, — улыбнулся Фредди, — и собрал для нас конфеты! С третьего удара старый видеоплеер все-таки заработал, мальчики активно шуршали фантиками, уже с настоящими конфетами, хохотали над зомби, маньяками, кишками и прочей страшно-ужасной мутью. Шон взглянул на появившиеся звезды, одна из них мигнула ему, пролетев «хвостиком». — Не волнуйся, Маргарет, с таким другом мне не одиноко. Я буду отмечать наш классический Хэллоуин.