Хроники Шиготона 2

      Новогодний пир в алмазианском королевском дворце закончился буквально пару часов назад, о празднике напоминали только остатки конфетти, сгоревшие бенгальские огни, да чуть более громкий, чем обычно храп сытых гостей. Шон весь сжался от холода, но даже не собирался уходить с подоконника, несмотря на насыщенный день и бурный вечер, сна не было ни в одном глазу. Расчищенные и придавленные колесами автомобилей дорожки во внутреннем дворике снова замело; девочки-танцовщицы, выступавшие на празднике, воспользовались шансом сыграть в снежки, пока строгая учительница не загнала их в автобус. «Первая, вторая, третья… двенадцатая» — очередной раз пересчитал девочек Шон, очередной раз убедившись, что видел всех и дополнительных номеров среди них не появилось.       Когда Шон узнал, что на празднике будут черлидерши из алмазианской королевской гимназии для девочек, то ждал их выступления больше, чем прославленных иллюзионистов, клоунов, даже укротителей огня. Точнее, ждал выступления одной из них. Он был на все сто процентов уверен, что Кессиди не бросит черлидинг. Видимо, ошибался. — Мисс, Алмазианская королевская гимназия «Юных леди» далеко от дворца? — Сомневаюсь, что Вас туда возьмут посреди года, — засмеялась молодая горничная. Шон смутился, промямлив что-то про «старую знакомую». «Просто знакомую». — Минут десять на трамвае, — закончила девушка. — Спасибо! — Подожди! — остановила его девушка. Шон верунулся, с нетерпением глядя на нее. — Деньги на проезд хоть есть? Мальчик пошарил в карманах. Девушка закатила глаза и насыпала ему в ладонь горсть монет. Шон почти хлопнул дверью, когда девушка вновь заставила обернуться: «И шапку надень!». Мальчик внимательно глянул на нее, всего на миг показалось, что глаза мелькнули зеленым пламенем, а улыбка стала такой красивой и теплой, совсем как… — Чего стоишь? Спеши к своей «Просто знакомой», Ромео! — опять рассмеялась девушка. — Еще раз спасибо! — выйдя из ступора, кивнул Шон и убежал прочь. Шон спокойно добрался к нужной остановке, кажется водитель пустого трамвая, наматывающего уже второй круг по пустой округе, был даже счастлив его подвезти, пусть и со скидкой в две монетки. Старый охранник на всю улицу проклинал робота «Биби», так удачно вышедшего из строя, Шон беспрепятственно проник на территорию и наугад постучал в одно из окон.

***

      Джейн, Мэри и Люси давно убедились, что дежурная учительница их не поймает, и совсем не прятали зеркала и карты, более того — включили верхний свет (в конце концов, розги не так страшны, как новогодние духи). — Суженый, ряженый, приходи ко мне ужинать!       Стук в окно заставил их завизжать, а когда дрожащими руками дернули шторы завизжали второй раз. Шон тоже испугано ахнул, нога скользнула с оледеневшего карниза и ему стоило большого труда не улететь вниз. Девочки вновь ахнули. — Я не хочу за тебя замуж! — расплакалась Джейн. — Подожди, — одернула ее Мэри, — ты из кадетов? — Да, — ответил Шон, — то есть, не совсем. Не из ваших. Я из Шиготонского военного лицея имени Ее Величества. Шон Липски. — Не хочу за него замуж! — продолжала хныкать Джейн. — Ну и что тебе надо, кадет Шон Липски из Шиготонского военного лицея имени Ее Величества? — серьезно, даже немного воинственно, спросила Мэри. Шон уже осознал всю безрассудность и вероятность провала этой затеи, но решил идти до конца. — Позовите Кессиди Родригез из восьмого класса, пожалуйста. Девочки переглянулись. — Да, она в моем классе, — сказала Люси, — сейчас позову. — Стой! — нагнала подругу Мэри, — я с тобой, прикрою, если что. Шон остался висеть за окном, каждую секунду пытаясь удержать равновесие, это хорошо помогало от нервов; но мальчик все же отмечал, что шиготонские девочки, в особенности его бывшие одноклассницы, намного гостеприимнее. Из мыслей его вывел очередной всхлип Джейн. — Я тоже не хочу на тебе жениться, — заверил ее Шон. — А ужинать хочешь? Желудок тут же напомнил обо всех салатах, конфетках и жаренном мясе. — Нет. Ужинать тоже не хочу. — А у меня ничего и нет. С девочками все рождественские угощения съели. Мэри и Люси вбежали необычайно веселые и возбужденные. — Иди скорее, она тебя в коридоре ждет! — с трудом подавила смех Люси. Шон приготовился идти к другому окну и сделал было шаг, как девочки его остановили и затащили в комнату. — Иди же! — рассмеялись девочки, когда Шон, глядя в разрисованное помадой зеркало старался поправить волосы, и буквально вытолкнули его из комнаты. Сердце Шона замерло, когда тоненькая фигурка подруги бегом приближалась к нему, такой волнующий аромат ее волос закружил голову, мальчик улыбнулся и раскрыл объятия, как вдруг поймал пощечину. — Эй! Благодарна должна быть, что я тебе игнор простил! — Мне простил?! Какое великодушие! Сам с ноября не отвечаешь! Я такое написала, а ты! — девочка утерла рукавом подступившие слезы, — столько говорил о том, как важно не забывать лицейское товарищество, поддерживать друг друга; ко мне банальную вежливость не проявил! Получается, после перевода сюда я больше не твой лицейский товарищ. Я тебе совсем не важна. Она развернулась и уверенно пошла прочь, если бы на ней были каблуки, их стук четко и уверенно, словно марш, разносился по всему коридору. — Кессиди, стой! Я не получал твоих писем! Строчил тебе монологи до самого декабря! — До декабря? — остановилась девочка, — но я ничего не получала. Сволочи… — поняла вдруг она. — Гады… — подхватил Шон, — а я думал, ты меня забыла. — Не дождешься, — усмехнулась Кесс. — Фотографию сжег… Подаришь мне еще? Новый год ведь! — Посмотрим. Сверху послышались тяжелые шаги. — Это учительница! — испугалась Кесс, — скоро утренний обход. Мне пора! Она на цыпочках побежала в сторону спален, Шон метнулся было к выходу, но решил еще раз воспользоваться праздничной удачей. — Кесс! Что такого ты написала мне последний раз в ноябре? Девочка остановилась, немного помаялась на месте, но все-таки вернулась к нему. — А вот что!       Поцелуй был быстрым, легким, совершенно детским и наивным, однако Шон чувствовал себя совсем как герой мультфильма, у которого от поцелуя дамы сердца уши превращаются в лопасти вертолета и уносят ввысь. Кессиди смущенно посмотрела на него, утерев губы. Вдруг тяжелые шаги стали ближе, послышался грозный окрик и треск розги. Шон пришел в себя и затянул девочку в темный угол под лестницей. Учительница осветила коридор лампой и прошла дальше. Кессиди прыснула в кулак, Шон, сам едва сдерживая смех, жестом велел ей быть тише. — Давай сбежим в город? Дискотеки уже нет, но гирлянды там очень красивые! — Я бы с радостью, но придется возвращаться в комнату за шапкой. Недавно болела, уши до сих пор беречь надо. Шон с улыбкой надел ей свою шапку и замотал шею (прямо вместе с волосами) зеленым шарфом. Гордо оглядел свое модное решение. — Теперь ты настоящий лицейский товарищ! Погнали? В коридоре вновь послышались шаги учительницы. — Погнали!

***

      В небе поднимались первые солнечные лучи, дворники разгребали последствия метели и неаккуратных отдыхающих, продуктовые магазины переворачивали таблички «закрыто», спешили по делам первые заспанные и мятые прохожие, словом: город оживал. Двое чудесных ребят, которым удалось преодолеть безосновательную злобу, гадкость, невежество и обычную строгость взрослых с улыбками встречали первое утро нового года. — Ты тоже гадала на суженного, Кесс? — Зачем гадать? Мне это без того известно, — подмигнула девочка, — а ты? — Я хоть придурок, но не настолько, чтобы сомневаться в очевидных фактах!       Кессиди покраснела и опустила глаза. Шон благодарил судьбу за природную бледность и так же смущаясь, взял ее руку; Кессиди медленно и аккуратно, словно подбирая «нужный угол», положила голову ему на плечо. — Ты мне нравишься, — робко прошептал принц, спортсмен и драчун Шон. — Ты мне тоже нравишься, — прошептала капитан черлидерш Кессиди.