Тихий напев сопротивления

Закидываю рюкзак за спину. Начинается. В моих AirPods-ах играет "Flash" Тото Кутугно. Ритмично двигаясь под старый хит, я быстро засовываю самое необходимое в карманы, за пояс. Мои движения непроизвольны, я совершенно не думаю о них. За считанные секунды я взял все: зажигалка, пачка сигарет, какой-то старый сухпай, два армейских ножа и пистолет с глушителем за пояс. Ну и ключи, безусловно. В экипировке, едва похожей на военную, я выезжаю из дома на старом, побитом уазе. Ночь. Вечно неисправный фонарь обыденно подмигивает мне. Я смотрю на него с оттенком ностальгии и мчу в штаб. Я не замечаю светофоры, я еду без правил, я рассекаю безмолвные улицы города на скорости выше 90 км/ч. "Прости, мама, к завтраку меня не будет..." — шепчу я себе под нос. — "Мне жаль." Музыка переключилась. "Libérés" из НотрДама. Что заставляет меня вдавливать газ до упора, нарушать все мыслимые правила, без угрызений совести пролетать, чуть не сбивая людей, и оставлять их материться далеко за собой? Я не знаю французский и могу лишь угадывать слова песни, но я хочу быть свободным вместе с ними. Бунтовщиком. Беглецом. Улетевшим далеко от этого бренного мира. Я переключаю песню на грубовато-веселый немецкий фолк. Адреналин на максимуме. Через пять минут я буду на месте недавнего инцидента. Надоедливая тетка из встроенного навигатора мямлит что-то про камеры. Странно, но сейчас ее голос показался мне каким-то... близким? Обнадеживающим? Я отбрасываю эти глупые мысли и снижаю скорость. [Предъявите подтверждающие документы через 200м... шшш... предъявите..] В механическом голосе были вечные помехи, которые заглушались шумом дождя и тяжёлым роком в моих ушах. Кромешная тьма, только тусклые фары моего уаза немного освещают обезображенный пейзаж. Я вынимаю наушники из ушей. Впереди опасная, неизведанная мной раньше зона, нужно быть начеку. Пейзаж предо мной — мерзость. Измятая решетка, шлагбаумы, изломанные, словно спички. Кругом следы взрывов, крови, перестрелок. Дальше не проехать, забор отделяет меня от местного царства Аида. Трупами провоняло всё, один запах может выкурить живых. Кое-как я нацепляю тряпичную мокрую повязку на нос, чтобы не свихнуться от здешних запахов. "Если тут есть развязки, мне конец." — проносится в моих мыслях. Я останавливаю уазик и, немного поверив в удачу, соскакиваю с подножки на землю, покрытую какой-то гадостной жижей. Опасаясь мин и развязок, я медленно ступаю по влажной и рыхлой земле, запоминая каждый свой шаг. Вот сторожка, в ней спит потрепанный молодой военный с винтовкой наперевес. Как он мог допустить такую оплошность, заснуть на посту!.. В самой сторожке крайне накурено, дым буквально повсюду. Паренёк, видимо, старался заглушить трупную вонь, отчего отрубился сам. Я аккуратно снимаю с него карабин и колю ему снотворное. Из багажника тащу две канистры с горючим. Грёбаная винтовка, мешается. Болтается на продранной веревке, бьет по коленям. Я оставляю канистры при входе. "Ничего личного, парень." — проносится у меня в голове. — "А жаль. Не в то время, не в том месте." Я вкладываю полицейский пистолет в его руку. Моя перчатка аккуратно сгибает пальцы молодому солдату, перехватывая его рукой ствол. Жалко парня. Усаживаю его поудобнее, так, чтобы судмедэксперты остались в заблуждении и не вышли за предположение о самоубийстве. Щелк. Выстрел. Оставив парня на стуле, я разливаю бензин по маленькому деревянному сооружению. Все мои действия точны, выполняются на автомате. Странное чувство. Будто я одержим неким призраком безжалостного убийцы, который не дает мне ни минуты на сомнение. Я ловко вынимаю электронное удостоверение убитого и разбрасываю несколько зажженных спичек. С карабином наготове, я медленно и осторожно оставляю пылающее здание. По земле я иду осторожно, это не асфальт, а земля, небезопасная своей непредсказуемостью. Промокнувшая под недавним ливнем, она, как топкое болото, впитала в себя всё: осколки гранат, гильзы, даже были видны пистолеты. Что от нее ждать? Какую опасность хранит она в себе? Забираюсь в уаз. Ноги в ботинках сую в пакет, чтобы в машине не нашли земли и керосина с места преступления. Окидываю взглядом пылающее здание и буквально сразу же, уверенно правя старой машиной, я покидаю тот пропускной пункт, так и не решась зайти на место недавних военных действий, где ныне, казалось бы, воцарился сам Аид. Отвожу машину в сторону. Неспешно стираю свои биометрические данные, что могли остаться в уазе, моем хорошем и давнем друге. Поджигаю. "Прощай, друг..." — бормочу я, — "Прощай..." Я уже бегу по асфальту. Земля после ливня предательски топкая, на ней останутся следы. Звук своего поставленного ровного дыхания держит меня в напряжении. Недавно полностью уверенный, я теряю голову от страха и волнения. Вдох. Выдох. Чувствую как бьется сердце. Так громко! Звук моего дыхания и сердцебиения заглушают все. Надо бежать. Огибать лес по едва асфальтированной дороге и возвращаться на то жуткое место теракта. Спустя 3 минуты я вновь встретился с решеткой и пропускным пунктом. Темень, разбитые фонари уже не мерцают даже тусклым светом. Все приходится освещать своим фонарем. Здесь нет сторожки с охранником. Все автоматизированно. Я останавливаюсь, жду. Надо успокоиться, восстановить дыхание. Я не имею права сорваться. Рассматриваю удостоверение убитого призывника, что я присвоил себе. Носов Георгий Дмитриевич. 24 года. Немногим старше меня, а уже сержант. Смешная фотография у него на карточке — массивное и брутальное лицо, подернутое глуповатой улыбкой. Смотря на его удостоверение, я тихим ходом привожу себя в чувство: успокаиваюсь, готовлю себя к новым потрясениям. Здесь я вновь услышу помехи радио пропускного пункта. Вдох, выдох. Начнем же! Решительным шагом я направился к крепкой железной двери, что отделяла меня от бойни железным замком с длинным паролем. Я провожу карточкой по устройству рядом с замком. С третьего раза машина прошипела мне, что свяжется с дежурным. Жду. Снова накрапывает мелкий, раздражающий дождь. Смоет ли он мой пот и грязь с рваной одежды...? Идет третья минута, я по-прежнему наслаждаюсь стуком и скрежетом приемника, что является символом ожидания. Я перехватываю винтовку поудобнее, чтобы быть готовым к любым неожиданностям. Снимаю с предохранителя и проверяю патроны. Сейчас она висит у меня прямо под рукой. В моей голове звучит мелодия Советского марша из какой-то старой игры. Чтобы не замерзнуть я шагаю на месте в такт. Я вновь достаю удостоверение убитого мной парня и с легкой улыбкой рассматриваю его. Пытаюсь понять, каким человеком он был? Что побудило его сделать такую гримасу на официальной фотографии? Или как он получил глубокий шрам на носу, не запечатленный на карточке? Я делаю предположения, мысли вихрем крутятся в моей голове. Почему-то я представил добродушного, крепко сложенного молодого человека в кругу друзей, подтрунивающих над ним и подталкивающих его выпить еще по рюмке. А затем его же, без шрама, в кругу семьи, с девушкой и новорожденным ребенком. Они прощались. Девушка плакала, а парень, утирая ее слезы, уверял скоро вернуться. Пусть лишь на несколько секунд, я решил играть именно такого сержанта Носова, каковым его образ предстал мне. По голосу казаться немного добрым, с оттенком неуверенности, но твердо, отвечать на вопросы. Сам того не замечая, я начал широко улыбаться, будто сам переживал выдуманную судьбу убитого сержанта. Убитый. Труп... Музыка в моей голове стихла незаметно, как только ко мне стали подступать тревожные мысли. Мои раздумья прервал высокий голос из передатчика с механическими помехами. Когда дежурными по доступу к военным территориям стали назначать молодых девиц?... [шш.. Вы... назовите имя и ранг...] — Сержант Носов, подразделение хх, под началом ххххх! — отвечал я. [причина... на эту территорию... шшшш..] — По приказу старшего лейтенанта Бердюгина! Ради расследования данного происшествия, товарищ дежурный. — бодро отвечал я, разок запнувшись. Девушка где-то по ту сторону передатчика не ответила мне. Я получил световое сообщение с текущим паролем, ввел длинную последовательность цифр на замке. Это было проще, чем ожидалось. Громоздкий литой замок на моих глазах поддается. Наконец! Я нелегально переступаю периметр опасной зоны. Моя душа готова кричать от радости. Я смог, я сделал это! Девушку-дежурного, быть может, расстреляют, а может она отделается выговором. Ей я желаю лишь лучшего... Спрятавшись за бетонной стеной, я достаю высокочастотную рацию и прочее снаряжение из рюкзака. Подключившись к нужной сети, я докладываю: "Приготовления окончены, приступаю к выполнению первой стадии."