Тут комментарии не нужны

      — Дим, я распечатал все фотографии с флешки. Куда мне ехать? — весёлым и вдохновлённым голосом спросил Эмиль у холодного гаджета, ожидая ответа по ту сторону.       — Умничка, Эмилька! — слова, согревающие душу. Он молодец. Его похвалили. Он справился, сделал хорошо. — Езжай в офис и возьми там сумки, что я оставил. Потом по адресу, который я тебе отправлю. У нас мало времени.       — Понял. Давай, — улыбнулся Иманов и убрал телефон в задний карман джинсов. Не так уж и сложно.       Интересно, что за фотографии в этом конверте, которые он распечатал? Дима сказал пока не смотреть. Вообще, парня интриговало всё это до мурашек. Масленников всю неделю говорил, что хочет сделать то, что никто не забудет. Что это поменяло бы абсолютно всё. Особенно для одного человека из их команды. Как только Эмиль приедет к Диме, обязательно спросит.       Спустя пятнадцать минут Иманов уже был в офисе. Он положил конверт в сумку, где уже лежал скотч и прочие безделушки. Зачем это? Хотя, зная Диму, он явно задумал что-то невообразимое. Из-за угла медленно показались Сударь и Артём.       — Эмиль, ты куда это? — устало зевнул Сударь, лениво потянувшись.       — Тебе помочь? — предложил Артём, приподняв левую бровь.       — Нет. Я сам, спасибо, — помотал головой и взял в руки довольно тяжелую коробку, — Дима попросил помочь с чем-то. Кстати, не знаете, что он задумал? — заинтересованно спросил Эмиль, отчаянно пытаясь поднять упавший пакетик.       — Он делает сюрприз-признание для любимого человека. Хочет открыть ему своё сердце...       — И душу! — наигранно и драматично всплакнул Сударь, перебив Артёма, который процитировал Масленникова и поднял тот самый пакет, положив его на коробку.       — Давай мы поможем. Ты сам не дойдёшь, — Артём поднял пакеты и парочку кинул в руки Никите.       «Любимому человеку? Сюрприз-признание? Открыть сердце и душу? Неужели... Да быть не может...» — Иманов встал, как вкопанный.       Его тело будто пронзило молнией. Он не мог поверить своим ушам. Неужели Дима делал сюрприз-признание для него? Они очень близки, Эмиль достаточно давно в команде. Парень счастливо улыбнулся. Коробка неожиданно стала лёгкой. А может, это сил прибавилось? Ну или кто-то просто воодушевился и слишком обрадовался. Нет, вы представьте как романтично Дима придумал: Эмиль носился уже второй день, делал эти картиночки, декор, фотографии, рамки и прочее. Спал всего по два часа. А потом они вместе всё устроят, и Масленников скажет те самые заветные слова, которые Иманов ждал столько времени. Эта мысль взбудоражила его до чёртиков.       Через пять минут парни уже были на улице и погрузили нужное барахло на задние сиденья. Эмиль аккуратно всё расставил и медленно закрыл дверь.       — Спасибо, парни, — быстро обнявшись и дав «пятюню», Эмиль сел на своё место, махнув рукой. Со счастливой улыбкой нажал педаль газа и поехал по адресу, что ранее прислал ему Масленников.       — Пожалуйста, — с большим запозданием ответил Артём, а Сударь продолжал задумчиво смотреть на удаляющийся силуэт BMW и жевать какой-то батончик. — Ты когда успел вообще? И не делишься даже, — обиженно толкнул в плечо Артём и пошёл в здание. Сударь лишь пожал плечами и последовал за ним, пару раз обернувшись.       Эмиль был в хорошем настроении. Да чего врать — в прекрасном. В самом замечательном и лучшем, что у него когда-либо было. Для него этот день самый долгожданный.       «Может, нужно приодеться? А то я как бомж какой-то хожу уже дня два», — с этими мыслями он поехал в ближайший торговый центр. Хотел зайти в первый попавшийся магазин и прикупить что-то новое и стильное. Да ладно уж, не какой-то там первый попавшийся, а фирменный. Лучший.       По правде говоря, Иманов всегда выглядел более чем нормально, даже шикарно. Слишком идеальный в любое время суток, в любой ситуации, в любой одежде. Как у него это выходило? Даже он не знал. Но этот день он точно должен был запомнить надолго, а значит и выглядеть на все сто.       Эмиль уже минут двадцать ходил салону Gucci, пытаясь выбрать себе красивый костюм. Ну или хотя бы что-то, что ему понравилось бы. Тут всё такое дорогое, но вообще несочетаемое.       «Это вообще можно носить?» — недоуменно возмущался парень, когда консультант подал ему уже четвёртый костюм, — «Нет. Не подходит. Все не то».       — Извините, мне это не подходит, — неловко улыбнулся парень и посмотрел в глаза девушке, та понимающе кивнула и проводила его взглядом, явно желающим не всего наилучшего, что говорилось в лицо.       Chanel, Prada, Dolce&Gabbana, Giorgio Armani, Christian Dior, даже Versace, и всё не то. Он был везде, куда его пустили охрана и карточка. Но всё не подходило: то слишком дорогое, то никакое. Его хождения перебил телефонный звонок. Чёрт. Эмиль уже второй час бродил по магазинам, совсем забыв о Диме.       — Да? — невинным и уверенным голосом спросил Иманов.       — Что «да»? Ты скоро будешь? У нас много работы! — нервно басил Дима, как на фоне что-то упало с громким треском.       — Не переживай, я не тороплюсь, подожду, — ответил Эмиль, пытаясь сделать огромный намёк, что знал ради чего и кого тот старался.       — Что? Ай! Блять… Давай быстрее, — заскулил Масленников и сбросил вызов.       «Он хороший актёр, но и я не хуже. Буду самой яркой звездой сегодняшнего бала», — посмеялся Иманов и зашёл в Calvin Klein, где купил себе красивую розовую рубашку, чёрные ботильоны и облегающие укорочённые брюки. Чтобы не замерзнуть, ведь на улице ещё не май месяц, пришлось потратиться и на лёгкую парку. В своей куртке вообще не так пафосно и красиво смотрится. Когда Иманов подошёл к кассе, чтобы оплатить свои покупки, заметил очки. Ну конечно! Его слабость. Как можно пропустить? Взял самые простые, но ужас, какие дорогие. Очки в тонкой чёрной оправе с линзами-нулёвками. Он выглядел максимально просто, но утончённо и даже элегантно. А самое главное — в его стиле. Это не могло не радовать. Эмиль всё оплатил, переоделся в новый сногсшибательный образ и направился на выход из центра. Настроение было на высоте. Он всегда любил одежду и красиво одеваться, ходить по магазинам, покупать с Димой одинаковые вещи, а порой и просто меняться. Это забавляло.       И вот, Иманов уже сел в свою BMW и направился к ближайшему автостопу, чтобы купить кофе и немного еды. Они там точно надолго. Тем временем, на улице уже стемнело, а Эмиль даже не знал, куда он ехал. Промчал мимо «Авиапарка» в сторону какой-то сопки. Подъехав к заброшенному высокому зданию, он медленно вышел из машины и поправил часы. Двадцать три минуты девятого. Ну, немного задержался, зато красивенький и готовенький.       Через пару секунд из-за угла резко появился устрашающий темный силуэт. Эмиль подскочил на месте и повернулся к источнику своего страха. Чуть присмотревшись, он облегченно вздохнул.       — Это всего лишь ты, — выдохнул и улыбнулся.       Он всегда улыбался, когда Дима рядом. Да даже просто, когда видел его, сидящего у себя в кабинете, на экране телефона или компьютера, уверенно держащего руль. Всегда. Всё, что с ним связано, приносило Эмилю невероятное счастье, которое потом благополучно заглушалось невыносимой болью. Но сейчас всё будет иначе. Иманов уверен в этом.       — Ты чего? Будто призрака увидел, — усмехнулся Дима и открыл заднюю дверь машины, доставая коробку, — хватай остальное и пойдём наверх, — указал пальцем на крышу вышки. Он серьёзно? Им нужно было подняться на этаж десятый, а может и больше. Нет, Эмилю несложно, но Дима не мог выбрать что-то пониже? В Москве же так много красивых и необычных мест. Хотя о чём речь? Это же Дима Масленников. «Радуйся, Эмиль, что не в дикой заброшке», — но это было бы символично и неожиданно.       Иманов забрал все пакетики, нацепив их на себя, как на вешалку, хотя больше он напоминал елку. Эмиль захватил и еду, а потом, закрыв свою малышку, быстро пошёл за старшим. Поднимались они недолго, благо был лифт, который быстро доставил их на последний этаж, а оттуда уже пешочком на крышу. Странно, что в таком заброшенном на вид здании функционирует довольно аккуратный лифт. Как только Эмиль поднялся и потянулся, давая уставшей спине немного отдохнуть, он замер. Парень быстро снял с себя все пакеты и подошёл к краю крыши. Перед ним открылся прекрасный вид на город. Это завораживало. Невероятно красиво и волшебно. Масленников точно умел подбирать места.       — Близко не подходи. Об этом месте странные слухи ходят, — предупредил старший, разгребая вещи в коробке.       — Я даже не удивлён, — усмехнулся Эмиль и ещё раз посмотрел на ночной город, окружённый множеством звёзд, — очень красиво. Дух захватывает.       — Поэтому и говорю, чтобы ты осторожнее там шастал, — Масленников отвечал кратко и сухо. Был слишком сконцентрирован и сосредоточен.       — Расскажешь? — осторожно подошёл младший, садясь рядом и кладя тому руку на левое плечо.       — Сейчас у нас не так много времени. Как только закончим с этой доской, оборудованием и фотографиями, то расскажу всё, что захочешь, — устало выдохнул старший, продолжая вытаскивать нужный инвентарь.       — Абсолютно всё? — игривым голосом спросил Эмиль, и Дима резко повернул голову, смотря младшему в глаза.       — Да. А теперь иди и займись делом, — чуть подтолкнул Иманова в плечо и тот завалился на левый бок, — стоп, ты чего так вырядился? Со свиданки, что ли? — недоуменно посмотрел Дима, вставая и протягивая руку младшему.       — Нет, просто решил обновиться, освежиться, — взял протянутую руку и выпрямился, отряхиваясь. А это правда было больно. Жалко одежду, новая ведь.       — Нашёл когда. Иди переоденься, в этом долго не протянешь, — Эмиль, наконец, заметил, что сам Дима был одет в толстовку GhostBuster, старые спортивные штаны и кроссовки, — я брал себе на смену, но ты можешь надеть. В той сумке. Давай, я жду тебя, — несильно похлопал по плечу и прошёл за спину Эмиля к стене, на которой висела деревянная доска.       Иманов не торопясь подошёл к сумке, доставая оттуда такую же толстовку, как у блогера, спортивные штаны и кроссовки. Белые. Такие знакомые, чистые и аккуратные.       — Стоп. Дим, ты взял мои кроссовки? — повернулся лицом к Масленникову с удивленной улыбкой.       — Правда?       — Да! — смеялся Эмиль, взяв белоснежную пару в руки.       — Ой, прости, я с утра забегался и перепутал, — довольно сухо извинился Дима и продолжил что-то забивать. Эмиля это напрягло. «Почему он такой серьёзный?»       Иманов быстро переоделся. «А Дима удобную каморку себе смастерил!» — и правда, как шалаш: палка, одеяло, веревки, а внутри уют и тепло. Ну, ещё и ветер, но временами. Эмиль вышел к Диме и сразу начал настраивать оборудование под его командованием. Спустя час они уже отсняли материал с фотографиями. Эмиль не обращал особого внимания на сами фотки. Ну фото и фото. Там Дима и.. Полина? Стоп. На первых же фотографиях был он. Точно он. Когда Дима отошёл, Эмиль фонариком посветил на первые фотографии. Он и правда там был, но просто стоял сзади. Будто третий лишний. Нет. Это Дима так шутит. Хочет посмотреть его реакцию. Сто процентов. Но Эмиль не сдастся так легко, вы что? Будет идти до последнего.       — Нам осталось только написать текст. Точнее, доработать его и все. Ну и записать, — Дима устало упал на маленький стул.       — Хочешь кофе и бутерброды? Правда, уже остыло, но все же, — Эмиль присел и протянул старшему набор туриста.       — Конечно! Ты когда успел? — устало улыбнулся Масленников и принял дары друга.       — Ну вот, ты улыбаешься, наконец-то, — Эмиль расплылся в самой искренней и широкой улыбке.       — Да я перенервничал. Думал, мы ничего не успеем, а время всего 23:56. У нас ещё прилично в запасе, — облегченно улыбнулся Дима и сделал пару глотков крепкого напитка, — Эмиль, слушай, — слова, от которых сердце резко замирает, а после бьется в бешеном ритме. Так всегда происходит, когда Дима к нему обращается, — как бы ты хотел, чтобы тебе признались в любви? Какие слова хочешь услышать? — Эмиль на секунду вылетел из этого мира. Он спит? Это реальность? Вот так напрямую? Хитрый ход, Масленников.       — Ну... — спустя минуту раздумий, начал Эмиль, — я аж задумался о том, что бы я хотел услышать... Наверное, сначала напомнить о первой встрече, о чувствах, которые испытываешь, когда видишь человека впервые. Наверное, услышать благодарность за заботу, за дружбу, за незабываемые моменты, проведённые вместе и вызывающие только тёплую улыбку. Наверное, услышать, какой ты для этого человека на самом деле. И в конце те самые долгожданные слова: Я люблю тебя, — договорил Эмиль, подняв голову и смотря прямо в глаза Диме. Он смотрел с такой нежностью и лаской, что старшему стало невероятно тепло и спокойно. Все, что говорил Иманов — было искренне и честно, сказано от всего сердца.       — Сказал так, будто мне в любви признаёшься, — посмеялся Масленников, дописывая что-то в своём блокноте.       Эмиль смутился. Он и сам не заметил, как напрямую сказал это. А тот принял за шутку. Неприятно. Больно. Ему нравится издеваться? Хорошо, Эмиль тоже может поиздеваться.       — Ага, бегу и падаю к твоим ногам с признаниями! — недовольно фыркнул и встал, подходя к камере и немного двигая ее.       — Ну не смущайся ты, — продолжал смеяться Дима, вставая со своего стула, — я немного порепетирую, а ты отдохни, — предложил старший, переводя все своё внимание на блокнот.       Иманов просто промолчал. Он стоял и рассматривал фотографии. А ведь на всех фотографиях Полина. Неужели он снова ошибся? И признание, вовсе, не ему? Надежда ещё есть. Он верил в это.       Прошло минут десять. Эмиль сидел на стуле, задумавшись о чём-то незначительном, и допивал кофе. Его раздумья перебил Дима, который выглядел очень не очень.       — Эмилька, вставай. Остался последний заход, — пытался подбодрить младшего и себя заодно, делая регулярно небольшую зарядку.       — Может, ты ещё прорепетируешь, выглядишь не очень, — равнодушно, как только мог, сказал Эмиль, даже не поднимая взгляд на Масленникова.       — Правда? — остановился тот, после осматривая себя, — думаю, ты прав. Пойду переоденусь, освежусь и приступим, — договорил он и пошел к сумке с одеждой.       Иманов краем глаза наблюдал за Димой, и что он делает, а когда парень начал переодеваться, Эмиль смущенно отвёл взгляд. Рано ещё. Слишком рано. Нельзя. Парень агрессивно допивал свой кофе, начиная негромко сорбать. Эмиль помотал стаканчиком у своих глаз, и вышел Дима, чуть отряхиваясь.       — Как я тебе? — «Прекрасно. Слишком красивый и идеальный».       — Сойдет. Выглядишь уже лучше, — ответил Эмиль, вставая со стульчика.       — Как так? Я должен выглядеть лучше всех.       — Лучше меня ты точно не будешь. Ой, я сказал это вслух? — Иманов наигранно похлопал удивлёнными глазами.       — Ну конечно, куда мне до тебя? — посмеялся Дима, поправляя свою рубашку. Эмиль негромко посмеялся в ответ, направляясь к той же сумке. Он быстро переоделся и вышел к Диме.       — Вау. Ты выглядишь правда потрясно, — улыбнулся Дима, скорчив пораженное лицо, кивая. Эмиль же немного смутился на неожиданный, но приятный комплимент.       — Я знаю, да, — «Для тебя старался», — ты готов?       — Да, погнали, — вздохнул Масленников, вставая чуть дальше от края крыши. Эмиль настроил камеру, как они договаривались. Он невероятно сильно нервничал. Больше Димы. Намного. Прошло тридцать секунд, Эмиль нажимает на кнопку, улыбается своей самой успокаивающей улыбкой и кивает Диме.       — Знаешь, я задумался о том, что бы я хотел тебе сказать, — Эмиль замер в ожидании. Он смотрел в камеру, не отводя взгляд ни на секунду, — наверное, рассказать о нашей случайной встрече, о том странном чувстве, которое ты испытываешь, когда впервые видишь человека, который потом для тебя станет целым миром, — что это? Дима говорит то, о чем ранее с ним делился Эмиль. — Сказать спасибо за твою заботу и за то, что я мог проявлять ее, когда мы ещё просто дружили, — Иманов перевёл свой взгляд на Диму. Дыхание замерло. Он вообще забыл, как дышать. Дима выглядел слишком красиво и волшебно перед ним. — Поделиться тем, что каждый момент, который мы провели вместе, врезался мне в память и вызывает только тёплую улыбку, — парень продолжал завороженно наблюдать, не отрывая взгляд, но и не забывая двигать камеру, как они репетировали ранее, только без слов. Эмиль был на грани, готовый разрыдаться от счастья и прыгнуть на шею своему старшему. — Сказать, очевидно, что ты безумно красивая и желанная, но в то же время смешная, родная и нежная, как утреннее солнце, — «Что? Мне послышалось?» — поблагодарить тебя за то, что мы прошли вместе с тобою. И я уверен, что дальше будет ещё очень много прекрасного, — «Наверное послышалось. Я слишком себя накручиваю. Держи себя в руках, Эмиль». — Как ты понимаешь, я могу говорить об этом, практически, бесконечно, — Эмиль вернулся в исходное положение. Дима смотрел прямо на него. В его глаза. — Но я, лучше, просто скажу: Полина, я безумно тебя люблю, — «Ч-что?»       Дима смотрел вовсе не в глаза растерянного мальчишки, а в объектив камеры. Эмиль поднял свой взгляд на наставника. Взгляд, полный разочарования, печали и боли. Иманов так надеялся быть «яркой звездой сегодняшнего бала», а в итоге чувствовал себя униженным и использованным, растоптанным в грязь. Глаза предательски стали заполняться слезами, парень опустил взгляд в пол. Чертовски больно. Он резко развернулся и рванул к двери, оставляя Масленникова в одиночестве.       Он бежал вниз по лестнице, не обращая внимания на Диму, который звал его. Беспокоился. Испугался. Иманов быстро вытер слезы. Нет. Он сильный. Он не будет плакать. Не здесь. Не сейчас. В груди было невероятно больно. «Если это шутка, то вообще не смешная», — скрипел зубами парень, пытаясь не разрыдаться. Он быстро подбежал к машине, пытаясь ее открыть. Воздуха не хватало, грудь сжимало с невероятной болью. Он не мог понять: это приступ или его сердце разбито? Скорее всего, оба варианта. Эмиль отчаянно дергал ручку двери, второй рукой держась за грудь, сжимая новую рубашку. Надо же было забыть и баллончик в машине, и ключи на столе на крыше.       — Эмиль! — взволнованно выкрикнул Дима, подбегая к парню и открывая машину. Иманов, услышав знакомый сигнал, быстро распахнул дверь и потянулся за лекарством, стал задыхаться. Дима осторожно приобнял парня за плечи и взял баллончик, подавая его Иманову. Тот глубоко вздохнул. Стало легче. В груди. Не в сердце. Он стоял, облокотившись о своё сидение и смотрел вниз. Стекла запотели, глаз не было видно. Ничего не было видно. Все мутное и размытое.       — Эмиль, ты меня слышишь? Что случилось? Говорить можешь? Дышать? — Дима несильно держал парня за плечи и взволнованно смотрел на него. Все произошло слишком быстро, что он даже одуматься не успел, что случилось.       А Эмиль молчал. Ему нечего было сказать. Он выпрямился и отошёл от двери. Масленников настороженно сделал то же самое и попытался заглянуть в глаза напряженного друга. Того трясло. Он потянулся к его очкам, чтобы снять их. Эмиль отбросил его руку.       — Эмиль! Я не понимаю! — «Тут и не надо ничего понимать. Особенно тебе», — что случилось?       — Все нормально. Обычный приступ, — выдавил из себя Иманов, садясь за руль.       — Ты никуда не поедешь в таком состоянии, — пригрозил Масленников, хватая того за руку. Не получив сопротивления он присел на корточки перед младшим. — Эмиль, послушай. Давай я быстро соберу все вещи, и мы поедем вместе? Я сам тебя довезу на гелике, а потом заберу твою машину. Ну или позвоним Данику, он приедет и поможет. Хорошо? — Дима аккуратно подбирал слова и поглаживал предплечье Эмиля. Тот смотрел в пол мутными глазами. В них не было слез. Он пытался держаться. Парень медленно снял свои очки и положил их на соседнее сидение.       — Я не согласен. Я в норме. Никуда не пойду, — он отдернул руку старшего и завёл двигатель, — прости, что вынужден покинуть тебя. Надеюсь, с остальным ты сам справишься.       — Нет, Эмиль, я уже сказал, что ты не поедешь никуда один. Давай, ты дождёшься меня и мы поедем вместе? Ты вперёд, я за тобой. Я не могу тебя одного отправить.       — Хорошо, — сухо согласился младший, слабо кивнув. Он все так же смотрел в пол.       Масленников подскочил, как ошпаренный, и побежал наверх, чтобы как можно быстрее собрать вещи. Он делал все максимально скоро: побросал уже ненужные вещи по коробкам и пакетам, а камеру и сумку с вещами закинул на плечо. Захватил ключи от своего гелика и мигом пробежался глазами, проверяя, что он забыл. Парень быстро побежал вниз по лестнице. Так намного быстрее, чем ждать лифт полчаса, да ещё и застрять там. «Эмилька, подожди чуть-чуть, я скоро буду», — с этими мыслями он выбегает на улицу и видит, что машины нет. Дима вспыльчиво кидает сумку на землю со всем отчаянием, что было в нем на тот момент. «Эмиль, блять! Не натвори глупостей, пожалуйста», — его злой тон незаметно сводится в мольбы, чтобы парень благополучно добрался до дома, а сам же поспешно поднимает сумку и бежит к своему авто.