***
Его обезболивающие закончились час назад, и когда он попросил у Фредди ещё, чтобы облегчить его «головную боль», Фредди спросил, не следует ли ему просто обратиться к врачу, Роджер отказался. У него болели ребра, болел живот — всё это само по себе причиняло ему дискомфорт, но продолжительная игра на барабанах добавляла ещё боли. И Брайан спорил с ним. Ну, не спорил, а строго просил, чтобы он вложил в свою игру на барабанах побольше неописуемых качеств. Брайан закончил дубль и велел Роджеру «взбодриться». Он знал, что Брайан не виноват, знал, что в нём чуть меньше жизни, но он так устал. Он спал гораздо меньше, чем планировал, он испытывал стресс, его нервы полностью расшатались, а рёбра болели при каждом ударе тарелок. — Мне нужно в туалет, — сказал Роджер хрипловатым, недосыпающим и задымленным голосом. — Хорошо, поторопись, — сказал Брайан, — я правда думаю, что мы почти у цели. — Я правда думаю, что мы почти у цели, — издевался Роджер. Он поднял куртку с пола позади себя и сунул её под мышку, направляясь к двери. — Тебе нужна куртка, чтобы пописать? — поддразнил Джона, не имея в виду что-то плохое, не зная, какая тревога наполняла Роджера. — Мне холодно, — сказал Роджер как можно ровнее, прежде чем поспешить по коридору в мужскую комнату. Он заперся в кабинке и порылся в карманах куртки в поисках того, что ему было нужно. Он вымыл руки в отсутствующем оцепенении, он так устал, так устал от боли, так что готов был пойти домой и попробовать ещё раз на следующий день. Он едва узнавал всех, когда он наощупь возвращался и снова садился. Они играли хорошо, Роджер вложил жизнь в барабаны, в которой он нуждался в конце концов, а Брайан хвалил его целую вечность за это, и это вернуло ему дух. Если Брайан называет его их личным Джинджером Бейкером, он улыбнётся даже в свой самый худший день. — Я серьёзно, — сказал Брайан Роджеру с зубастой улыбкой на лице, — ты обязательно обгонишь его, если продолжишь в таком же темпе, ты уже почти превзошёл его. — Снимите комнату, — сказал Джон, закатив глаза. — Кто-то завидует, — быстро сказал Фредди, отвлекаясь от смущённых взглядов Брайана и Роджера, когда они отводили глаза. Джон хихикнул и толкнул Брайана ногой с кресла, в которое он полностью погрузился: — Может быть, ты никогда не называл меня Джеком Брюсом, Брайан. — И ты никогда не называл меня Эриком Клэптоном, — сказал Брайан, немного более застенчиво, прижимая к себе гитару для удобства. — И никто никогда не называл меня Эриком Клэптоном, — сказал Фредди, преувеличенно надувшись. — Он тоже поёт, я не просил комплиментов по поводу моей гитары. — Гитары? — сказал Брайан с улыбкой. — Моя гитара, — сказал Фредди, и на его лице появилась нахальная улыбка. — Эй! —сказал их продюсер через громкоговоритель. — Мы закрываемся, теперь вы профессионалы, так что не засиживайтесь допоздна. Брайан поднял вверх большой палец в ответ, Фредди отдал честь, и все начали собираться на ночь. Роджер и Фредди ходили туда. Роджер в начале ночи подумал, что его боль может облегчить движение. Но здесь, в конце ночи, он скорее умрёт, чем отправится домой. — Кто-нибудь хочет нас отвезти? — сказал Роджер, с надеждой переводя взгляд с Джона и Брайана. — Я бы хотел, но пришёл пешком, — сказал Брайан. — Я нет, — сказал Джон, — я могу отвезти тебя, Брай. — Прекрасно, — сказал Роджер, хлопая в ладоши вместе с последней каплей своей энергии. — Пойдёмте. Роджер сидел, упершись руками в колени, борясь с желанием свернуться калачиком, в то время как Джон и Брайан убирали свои инструменты. Джон протянул Брайану ключи и сказал, что если он хочет поехать домой, он должен упаковать в багажник гитары. Фредди последовал за ним, всю дорогу выкрикивая «дробовик». Роджер подождал пару секунд, чтобы убедиться, что машина готова, и встал. Он потянулся и встряхнул куртку, чтобы откинуть воротник. — О, — сказал Джон, протягивая руку к ногам Роджера, — ты уронил свой… — он выпрямился, неуверенно удерживая пальцами то, что он нашёл, — твой э-э… тампон? — Ха, — сказал Роджер, его сердце колотилось, руки дрожали, когда он взял его из рук Джона и сунул обратно в карман, где, как он был уверен, он был в безопасности. Он подумал о том, чтобы притвориться, что это не его, подумал о том, чтобы притвориться, что это вовсе не тампон, подумал о том, чтобы притвориться, что не знает, как он попал в карман куртки, подумал о том, чтобы притвориться, что Джон был странным, потому что не носил их с собой всё время. И в те моменты панической тишины он знал, что краснеет, знал, что выглядел таким же застигнутым, каким он и чувствовал себя. — Это не моё дело, — сказал Джон, поворачиваясь и делая большой шаг к двери. — При носовых кровотечениях, — наконец выпалил он. — У тебя идёт кровь носом? — сказал Джон. — Пошла сегодня утром, может быть, я заболел. Сестра сказала, что это работает… — сказал Роджер. Он не был уверен, купится ли Джон это, Роджер знал, что если кто-то расскажет ему ту же историю, он тоже не купится. — Так ты не какой-то извращенец? — поинтересовался Джон с полусформированной усмешкой. — Это не странный секс? — Нет, — закатил глаза Роджер. — Что, чёрт возьми, нужно делать извращенцу с тампонами, как это должно работать? Джон пожал плечами, засмеялся и, казалось, немного расслабился. Роджер не был уверен, для чего, по мнению Джона, он использовал эти тампоны, но ему не хотелось выяснять, пока тот не заподозрил правду. — Так вот почему ты взял их в туалет? У тебя шла кровь из носа? — спросил Джон. — Да, — сказал Роджер, стиснув зубы и делая шаги к двери, надеясь убедить Джона сделать то же самое. — Ты, должно быть, настоящий профессионал в остановке кровотечения из носа, справишься с этим за минуту или две, — усмехнулся Джон. — М-м-м… Нам действительно пора, — сказал Роджер. Он не хотел больше об этом говорить. Он хотел идти дальше и притворяться, что этого никогда не было, и, к счастью, Джона отвлекла какая-то жалоба, которую он стеснялся озвучивать во время репетиции. Роджер выслушивал его немногочисленные жалобы и, как мог, изображал интерес, используя для этого весь оставшийся в баке бензин. Но ему было все равно, лишь бы отвлечь Джона от того, что он нашёл.***
В любой другой день Роджер сказал бы «да» вечеринке. Это был предлог, чтобы немного расслабиться, быть немного свободнее, чем обычно, чтобы заботиться немного меньше, чем обычно, и он нуждался в этом. Он проводил так много времени, будучи жёстко накрученным, строгим и до неприличия осторожным в мельчайших вещах, мельчайших взаимодействиях и взглядах. Поэтому, когда Брайан сказал им всем, что Тим устраивает одну, Роджер, не колеблясь, принял приглашение. Вечеринка и немного виски — всё пойдёт ему на пользу. — Веселишься? — спросил Тим, подбираясь к нему боком, пока Роджер наливал третий стакан виски. — Ага, — сказал Роджер с тёплой ухмылкой. Тим ухмыльнулся в ответ — Хорошо, — сказал Тим, хлопнув Роджера по плечу. — Брайан был так напряжен в последнее время с вашим новым альбомом, что подумал, что вы все вчетвером можете отдохнуть. — Чёрт, конечно, можем, — сказал Роджер, проглотив дешёвый, неизвестный виски, который Тим для всех приготовил. — Это было весело, но знаешь, — пожал плечами он, — это превращается в настоящую работу. — Он усмехнулся в свой стакан. — Кто бы мог подумать? — засмеялся Тим. — У меня есть одна девушка в другом конце комнаты, за которой я преударил, но здесь много одиноких женщин, которые всегда готовы помочь, симпатичный мальчик. — Он ещё раз хлопнул Роджера по плечу, прежде чем покинуть его. Симпатичный мальчик. Роджер состоял в отношениях «любовь-ненависть» с этим титулом, которым его награждали многие. С одной стороны, симпатичный мальчик довольно ясно давал понять, что те, кто использовал его, были уверены, что он парень. Отсутствие сомнений утешало. Ему нравилось быть таким же красивым, но кому бы не хотелось. Его реальная проблема заключалась в том, что черты, делавшие его красивым в глазах некоторых людей, были чертами, которые он видел в своих сестре и матери. Черты характера, которые в его молодые годы заставляли людей задуматься, заставляли смотреть и гадать, на что они смотрят. И в те моменты он действительно был «что», а не «кто». Он стряхнул это замечание и, добавив ещё немного виски, попытался сделать, как сказал Тим, попытался найти женщину, с которой можно было бы посидеть и поболтать. Пока он обходил комнату, отмахиваясь от каждой девушки, которая по меньшей мере бросила на него взгляд дважды, он обнаружил, что не может сосредоточиться ни на одном слове, которым они бросались в его сторону. Что-то в них вдруг стало таким неинтересным. Он знал, что должен увлечься рассказом какой-нибудь девушки, когда оглядывал комнату в поисках огромных волос Брайана. — Где Брайан? — спросил Роджер, прерывая какой-то анекдот. — Не видели его? — Кто такой Брайан? — поинтересовалась девушка. — Он живёт здесь, — выплюнул Роджер. — Оу… Я видела, как кто-то зашёл в спальню раньше, должно быть, это был он, потому что это был не Тим. Роджер даже не стал прощаться, проглотив остатки виски, он пошёл к двери Брайана. Он колебался недолго, прежде чем повернул ручку и шагнул внутрь. Брайан был там, в относительной темноте работая над чем-то на своем столе, в то время как его настольная лампа безуспешно пыталась осветить всю комнату. Роджер закрыл за собой дверь, и только тогда Брайан понял, что он здесь. — Родж, — сказал Брайан с мягкой улыбкой, — как ты? — Пьян, — сказал Роджер с соответствующей усмешкой. — Это я вижу, — сказал Брайан с такой же ухмылкой. — Не нравится вечеринка? Роджер пожал плечами и сделал шаг в комнату, затем ещё один, затем он сел на край кровати Брайана, рядом с его письменным столом, и посмотрел на него сияющими остекленевшими глазами. — Что такое? — спросил Брайан успокаивающим шёпотом, готовым утолить его пьянство. — Ничего, — ответил Роджер. Он фыркнул и на мгновение уставился на расплывчатое лицо Брайана. Зрение немного подводило его, когда он был пьян, но он всё ещё мог видеть Брайана достаточно хорошо, чтобы упасть в обморок, когда он всегда делал вид, что это не так. Он протянул руку и накрутил локон на палец. — Ты такой красивый. Брайан рассмеялся: — Спасибо, Родж. Ты тоже. — Жаль, что я тебе не нравлюсь, — пробормотал Роджер, слишком пьяный, чтобы обращать внимание на то, что у него вырвалось. — О, ты мне очень нравишься, — сказал Брайан, откладывая карандаш. — М-м-м, — сказал Роджер, лёжа на кровати Брайана. — Я так нервничаю. Он услышал, как Брайан повернулся на стуле, но у него слишком кружилась голова, чтобы попытаться встретиться с ним взглядом. — Почему ты переживаешь? Альбом? — Всё, — ответил Роджер с глубоким вздохом. — Всё время, всегда. Это никогда, блядь, не прекращается. Ты заканчиваешь один день, и ты просто должен делать то же самое на следующий день. Это чертовски несправедливо. — Родж, ты в порядке? — взволнованно спросил Брайан. Роджер почувствовал руку на своем колене. Он кивнул и скрестил руки на груди: — Я в порядке, но я устал. — У тебя был долгий день, — сказал Брайан. — Я всегда устаю, — сказал Роджер, не в силах скрыть хныканье в голосе. — Роджер, что случилось? Роджер на минуту задумался, не рассказать ли кому-нибудь обо всём. Сказать Брайану прямо здесь и сейчас и позволить ему нести часть груза за него. Но нет, даже пьяный он не мог позволить этому случиться. — Ничего… прости, — Роджер внезапно сел, почти ударившись лбом о лоб Брайана. — Прости, я должен идти, у тебя есть работа… Брайан шикнул на него, прервав весь его мыслительный процесс: — Ты можешь оставаться здесь сколько хочешь, можешь спать здесь, если хочешь, это не проблема, — сказал Брайан. Это было заманчиво. Просто заснуть и не беспокоиться о долгом пути домой. Это означало, что у него не будет такого безопасного, тёплого уюта в запертой спальне. Но если он останется, у него будет безопасный, теплый комфорт Брайана. — Тебе не обязательно оставаться, но и уходить тоже. Роджер на мгновение уставился на него, подумав о том, чтобы провести ночь, свернувшись калачиком рядом с Брайаном, подумал о том, чтобы проснуться в неловком положении и посмеяться над этим за завтраком на следующий день. — Я хочу остаться, — пробормотал он. Брайан усмехнулся в ответ. — Ты можешь лечь и поспать, ты выглядишь измученным, — сказал Брайан. — Я в порядке, — сказал Роджер, солгав сквозь зубы, чтобы ещё несколько минут поболтать с Брайаном. — Над чем ты там работаешь? — Опять контрольные по математике, — сказал Брайан. — Давай я прочту тебе слово «проблемы», посмотрим, сможешь ли ты решить их раньше меня. — Ладно, — вздохнул Роджер. Он лёг и сбросил ботинки. Ему потребовалось несколько попыток, пока виски бурлило в нём, но он справился. И со своего места, свернувшись калачиком на кровати Брайана, он наблюдал, как тот строчит, и слушал, как он декламирует словесную задачу, которую должен был решить. Он заснул прежде, чем услышал конец.***
Он проснулся в комнате, всё ещё освещённой настольной лампой, на нём было накинуто одеяло, и он удобно повернулся на бок подальше от света. Он открыл глаза и увидел бедро Брайана в нескольких дюймах от своего носа, его руку чуть выше, когда он поставил стакан воды на столик, чтобы Роджер выпил её позже вечером. — Спасибо, — прохрипел Роджер. Его голос был хриплым и сухим. — Ты проснулся, — прошептал Брайан. — Может, ты хочешь выпить это прямо сейчас? Роджер согласился и попытался сесть. Пытался и почти потерпел неудачу, поскольку каждое его движение вызывало стреляющую боль в руках и торсе. Его лёгкие горели, его ребра были воспалены, как никогда раньше. Когда он взглянул на часы, он понял, что с тех пор, как он впервые закрепил повязку ранним утром, прошли почти сутки. Но Брайан не заметил боли, которую испытывал Роджер, когда пытался подняться, или же он списал её на сонливость и слабость, прежде чем протянул Роджеру чашку. — Ещё раз спасибо, — прохрипел Роджер. — Не за что, — сказал Брайан. — Я могу дать тебе одежду для сна, тебе не нужно носить всё это дерьмо. — Было бы хорошо, — сказал Роджер. Он потянулся, пытаясь ослабить путы, пока Брайан рылся в комоде, пытаясь дать себе достаточно расслабления, чтобы заснуть и исцелиться, но не настолько, чтобы Брайан заметил. Но повязка не поддавалась, не двигалась. Этим утром он слишком хорошо поработал. — Вот, — Брайан кинул ему рубашку и шорты. Чувство паники охватило его, когда он подумал о том, как бы он мог измениться перед Брайаном так, чтобы тот ничего не понял. Как он мог спать в своих оковах после стольких лет. Как он мог контролировать то, что Брайан мог сделать или увидеть в таких странных обстоятельствах, и как привести его тело в тот вид, в каком оно должно предстать на следующий день, без того, чтобы Брайан понял это. — Боже, я думаю, мне нужно домой, — сказал Роджер. — Ты упустил такую возможность, — небрежно сказал Брайан, садясь на импровизированную кровать, которую он сделал себе на полу рядом с Роджером. — Нет, я пойду, — сказал Роджер. Он свесил ноги с края кровати Брайана и подумал, стоит ли ему просто вызвать такси или хотя бы попытаться проверить, все ли трамваи, которые ему нужны, ходят. — Эй, эй, уже поздно, Родж, — сказал Брайан с пола. — Тебе следует остаться здесь. — Я не могу, — сказал Роджер. — Почему нет? — Я… Роджер не хотел лгать, и в любом случае не мог придумать ничего убедительного, поэтому он сказал чистую правду: — Мне нужно спать одному. — Да, — сказал Брайан, указывая на кровать, которую он сам сделал на полу. — Мне нужна отдельная комната, — сказал Роджер. Брайан посмотрел на него, немного сонный и очень смущённый. Роджер знал, что несправедливо было просить об этом Брайана без объяснения причины. Это было странно и навязчиво для бедняги, который уже любезно уступил свою постель Роджеру. Слова «я могу дойти до дома» уже готовы были сорваться с его губ, когда Брайан приподнялся и поднял подушки, разложенные на полу. — Что ты делаешь? — Я собираюсь положить всё это обратно на диван, — сказал Брайан сонным голосом и с мягкой улыбкой. — Тебе не нужно… — Всё в порядке, — сказал Брайан, взмахнув рукой, и наклонился за своим одеялом. — Диван в нескольких шагах отсюда, твоя квартира — в нескольких милях. Так намного легче. — Мне очень жаль, — промямлил Роджер, нахмурив брови и наблюдая, как Брайан складывает постель и отправляется спать на своём диване. — Я бы лёг на диване, но… Я не могу. — У каждого свои причуды, — сказал Брайан, пожав плечами. Роджер пробормотал ещё несколько извинений, Брайан отмахнулся от них за ненадобностью и пожелал ему спокойной ночи, прежде чем закрыть дверь. Роджеру хотелось сидеть и мучиться чувством вины. Брайан был такой доброй душой, что готов был на все, лишь бы Роджеру было удобно. Он будет спать на своем диване, так что Роджеру не придётся идти домой пешком, и всё это без объяснения причин. Роджер хотел по-настоящему погрузиться в эти чувства и позволить им какое-то время жужжать у него в голове, хотел думать и переосмысливать эти маленькие взаимодействия, пока не убедит себя, что они ничего не значат, как он всегда делал. Но он не мог сидеть и думать, он должен был размотать ткань вокруг груди, должен был глубоко дышать, когда его рёбра кричали, а лёгкие плакали. Он устал, он всё ещё был навеселе, ему было наплевать на то, что ему нужно постирать повязку прямо сейчас. Он не стал бы беспокоиться о тайном походе в ванную, не стал бы беспокоиться о высокой вероятности проснуться от мокрой полоски ткани, которую ему пришлось бы обернуть вокруг себя. Нет, он повесил её на стул Брайана, как обычно делал со своим. Он натянул одежду Брайана и лег в кровать.***
Утро было спокойным. Брайан постучал в дверь, чтобы разбудить его, не желая вторгаться, и Роджер сказал ему, что скоро выйдет. Дверь Брайана не запиралась, поэтому Роджер стоял, упираясь коленом в дерево, и перевязывал грудь. Его рёбра болели гораздо сильнее, чем обычно, но это было связано с территорией. Он знал, что после вчерашнего дня он не почувствует себя хорошо на следующее утро. Его синяки были более болезненными, и его дыхание стало немного тяжелее, но он должен был это сделать. Он был кротким, когда вышел из комнаты Брайана и огляделся в поисках его большой копны тёмных кудрей. Но он так и не нашёл их, вместо этого он помахал Тиму, рухнув на их стол для завтрака, с ужасным видом, пока тот ел. — Где Брайан? — сказал Роджер. — Душ, — прохрипел Тим. — Если тебе нужно помочиться, кухонная раковина бесплатна. — Нет, спасибо, — сказал Роджер, внезапно осознав, как его брюки прижимаются к мочевому пузырю. — Скоро он выйдет? Тим покачал головой: — Он принимает душ целый час. — Что ж, мне действительно нужно идти, скажешь ему, что я попрощался? — спросил Роджер. — Конечно, — ответил Тим, не отрываясь от тарелки и массируя виски. Прощание не было достаточно «извинительным» за все те неприятности, которые пережил Брайан, но он не мог ждать ещё час. Он вернулся в его комнату и натянул ботинки, прежде чем сесть за стол Брайана и написать записку на клочке бумаги, который почти не использовался: «Спасибо за всё, прости, что заставил тебя спать на диване. Я у тебя в долгу, верну его тебе, когда захочешь. С любовью, Родж». Роджер уставился на «С любовью, Родж» и подумал, не переборщил ли он. Но он написал это ручкой на клочке бумаги, в которой Брайан всё ещё нуждался, он не мог просто выбросить его. Вычеркнуть это будет ещё более странно. В конце концов, он решил, что достаточно обдумал это и поспешил домой, быстро помахав Тиму, когда уходил. Домой он добирался на двух трамваях, оба маршрута были достаточно короткими, но у него было достаточно времени, чтобы обдумать ночь. С любовью вспомнить всё, что Брайан для него сделал. Бедняга проверял математику во время вечеринки, но он прекратил проверку работ, чтобы разобраться с пьяной задницей Роджера. Он отказался от кровати ради него, отказался от своей комнаты, не задавая лишних вопросов. Это заставило сердце Роджера подпрыгнуть так сильно, что он его почти возненавидел. В каком-то смысле он знал, что так быть не должно. Быть самим собой было достаточно опасно, быть с другим мужчиной было смертельным желанием. А мечтать о друге, о друге, который видит в нём просто друга — это было смущающим фактом, о котором следовало подумать позже. И хуже всего было то, что он не мог сказать. Не мог сказать ни слова ни одному из своих друзей. Когда он коротко постригся и потребовал, чтобы его имя уважали, каждый, кого он однажды назвал своим другом в Труро, покинул его. Он хранил секрет и хотел быть уверенным в том, что это больше не повторится в Лондоне. Может, так было лучше. Если он не протянет руку и не расскажет кому-нибудь, кто он на самом деле, ему, возможно, никогда не придётся противостоять этому, возможно, если он никогда не выскажет свои запутанные чувства к Брайану, они перестанут существовать. Он пришёл домой, поздоровался с Фредди, приготовил себе перекусить и заперся в своей комнате, освободившись от пут и совершенно один. Джинджер Бейкер — британский музыкант, барабанщик группы «Cream». Джек Брюс — шотландский музыкант, один из наиболее влиятельных бас-гитарист в мире музыки, участник группы «Cream». Эрик Клэптон — британский музыкант, играл с блюз-роковыми группами «John Mayall's Bluesbreakers», «The Yardbirds», «Cream».