***
Пьяный дартс почти не помогал ему очистить разум. Фредди планировал подружиться со всем пабом, а Роджер изо всех сил старался не теряться в своих мыслях. Он бросал дротики без особого намерения попасть в доску и при этом держал пинту в одной руке. — Ты должен прицелиться, — сказала сидевшая у доски девушка, наблюдая за его движениями и хихикая при каждом неудачном выстреле. — Я прицеливаюсь, — сказал Роджер. Он бросил ещё один в стену. — За доску? — поддразнила девушка. Она собрала для него его дротики и встала рядом с ним. — Это должно быть так. — Её бросок не был выдающимся, но попал в доску. Она передала дротики Роджеру, который бросил ещё один прямо в стену. — Может быть, это не моя игра, — сказал Роджер. — Может быть, нет, — засмеялась девушка. Она была хорошенькой. Заколотые прямые волосы, немного выше его ростом, ярко сияющие карие глаза. Может, она могла бы быть тем, что ему нужно. Незнакомец, никто в его жизни, женщина. Может, ей удастся вылечить его недуги и сделать его ещё на один шаг ближе к нормальному мужчине. — Что ты пьёшь? — спросил Роджер. Они вместе сидели в баре и ни о чём важном не говорили. Они разговаривали, просто чтобы иметь предлог, чтобы оценить друг друга, решить, чем закончится ночь в их собственном сознании, и надеялись, что другой согласится. Девушка спросила, может ли Роджер завязать узел на черешне, и довольно быстро продемонстрировала, что она может, что она хорошо владеет языком, что она хочет доказать это ему. Обычно Роджер не поддавался подобным юношеским формам соблазнения, но решил, что сегодня он может поддаться. Поэтому, когда Фредди попросил вернуться домой, Роджер вручил ему ключи и сказал, что сам найдет дорогу обратно. Она жила недалеко от паба, поэтому обратно они шли, взявшись за руки. Роджер надеялся, что в нём достаточно алкоголя, и она не могла определить по его рукам, насколько он нервничал. Может быть, это было пиво, может быть, это было отчаяние, чтобы справиться со своими чувствами к Брайану, может быть, это был мучительный страх, что никто не может его действительно захотеть, заставило его так охотно следовать за этой дамой домой. Но ему было всё равно. Она хорошо целовалась, причём довольно агрессивно. Она пробормотала что-то о том, что её соседи по квартире ушли. Она провела его за руку через квартирку в свою комнату. Она упала на кровать и стала ждать, пока Роджер присоединится к ней. Она потянула за брюки, пока Роджер, его колени подпирали её бедра, расстегивал её верх. Он почти не продвинулся вперед, прежде чем она взяла его руку и провела ею между своих ног. Она вздохнула, высоко и мягко, когда почувствовала, как его пальцы работают в ней. Раньше ему и в голову не приходило, что он никогда не наблюдал за женщинами, которым доставлял удовольствие. Что он всегда сосредотачивался на том, что делал, а не на том, с кем он это делал. Он никогда не видел женского лица, когда заставлял ее стонать. И он не мог сказать, что ему это понравилось. То, как её стоны становились всё громче и громче, как она смотрела на него умоляющими глазами, как она шептала, требуя большего, как она хватала его за руку, всё труднее было сосредоточиться на том, чтобы довести её до оргазма. В своей голове он знал, что в конечном итоге останется с женщиной. Женщины выглядели безопаснее, и он полагал, что в частном порядке они лучше поймут, кем он был. Но, глядя на женщину, с которой он внутренне решил, что перейдёт последний мост, он обнаружил, что не может увидеть себя с ней, с какой-либо женщиной вообще. Он мог бы получать удовольствие от секса с женщинами, если бы он сосредоточился на том, чтобы заставить их кончить, если бы он демонстративно игнорировал, кто они такие, если бы он заглушал их девичьи стоны своего имени. Когда она кончила, она выгнулась на кровати, рука Роджера работала механически, чтобы как следует отыметь её. Она облизнула его пальцы, когда он вынул их из неё, и улыбнулась ему дьявольскими глазами, от которых у Роджера перевернулся живот. Она втянула его в обжигающий поцелуй и уверенно схватила носок в брюках Роджера. Роджер не обратил на это особого внимания, больше сосредоточившись на том, чтобы понять, нравится ли ему поцелуй, в который она его втянула, или было просто притвориться кем-то другим с закрытыми глазами. Она расстегнула молнию на его брюках и опустила руку за пояс его брюк. — Это… это… — пробормотала она, вытаскивая скомканные носки. Она остановилась на мгновение, прежде чем выронила носки из рук. Её рука агрессивно нырнула обратно в штаны Роджера, грубо прижала к нему пальцы, прежде чем в ужасе отстранилась. — Что… что ты, чёрт возьми? Роджер на мгновение застыл, не зная, какой ответ ей нужен, какой ответ заставит её почувствовать себя лучше. И в этот момент паники она сбросила его с кровати и держала руку, которой коснулась его, вдалеке, как будто она была заражена. — Убирайся, я не лесбиянка или… Кем бы ты, чёрт возьми, убирайся! — Я… я могу объяснить, — безнадёжно сказал Роджер. — Я не хочу, чтобы ты! — закричала женщина, бросая ему скомканные носки. — Убирайся! Роджер мог просить её молчать, мог умолять её никому не рассказывать, но он не видел сочувствия в её глазах. Просто отвращение и страх. Поэтому он выбежал, застегивая молнию и пуговицы на брюках, как раз перед тем, как открыть входную дверь и броситься вниз по ступенькам. Роджеру пришлось идти домой пешком, до трамвая были далеко, а он был слишком параноиком, чтобы позволить таксисту отвезти его. Все, кто проходил по дороге, смотрели на него, как будто знали. Он был благодарен холодному воздуху за предлог, чтобы крепко скрестить руки, как будто прохожие видели ткань, обёрнутую вокруг его груди, и ему приходилось прикрывать её всю дорогу до дома. После стольких лет подобной жизни, он почувствовал, что он снова оказался в Труро. Вернувшись в те дни, когда он не мог никому доверять, где всегда был кто-то за углом, готовый сбить его с ног и потребовать, чтобы он показал им, что он скрывает. Это чувство паранойи, страх, который он раньше испытывал, гуляя на улице в своём родном городе, он был так уверен, что никогда больше не почувствует его. Но он сосредотачивался на каждом шаге, считал их про себя, совершая самый короткий путь домой, который только мог придумать. Его руки дрожали, когда он отпирал входную дверь и захлопывал её. Поворачивая дверную ручку, запирая замок, натягивая цепь и мчась в свою комнату. Когда он оказался внутри, у него была всего лишь минута, чтобы обдумать всю ночь, не оглядываясь через плечо и не бросаясь бежать наугад, когда его беспокойство убеждалего, что он слышал шаги. Он сделал несколько глубоких вдохов. Скинул ботинки, расстегнул повязки и стянул с себя потную одежду. Она была такой милой в баре. Такой доброй и обаятельной. Так смешно и спонтанно. Почти всю ночь Роджер ей нравился. Он знал, что не похож на других мужчин, он очень старался изменить то, что нужно было изменить, и он знал, что он не тот, на кого она надеялась. Но был ли он таким отвратительным? Это сбивало с толку и сбивало с толку то, что она перестала видеть в нём человека и начала видеть в нём существо, которое обманом проникло в её спальню. И в завершение ко всему Роджеру даже не понравилось с ней, он даже не был уверен, что позволил бы ей прикоснуться к нему, если бы её рука не оказалась в его брюках. Он свернулся калачиком в постели и задумался, уходя в свои мысли, не лучше ли ему одному. В одиночку ему никогда не пришлось бы объяснять ни одной душе, почему его тело выглядит именно так. Он был бы один, ему было бы одиноко, но он был бы в безопасности, и эта безопасность была более приятной, чем счастье, по крайней мере, на данный момент.***
Роджер проснулся немного позже обычного. Сел, потянулся и позволил себе погрузиться в воспоминания о прошлой ночи. Он не мог выбросить из своей головы мысленный образ выражающего отвращение лица той девушки. Её голос спрашивал «что?» Он звенел в ушах громко и назойливо. Он прочистил горло, потёр глаза, попытался прогнать изображение, но безуспешно. Он встал, натянул рубашку через голову и схватил повязку, которую накинул на стул. Он придерживал её на месте и в два раза обернул вокруг себя, сонные руки усложняли задачу. — Он проснулся, дай я его позову, — донёсся из кухни приглушенный голос Фредди. — Родж! — позвал Фредди, направляясь к двери Роджера. Роджер рассеянно подумал, почему он не помнит, как запирал её прошлой ночью. Конечно, так оно и было. Он всегда так делал. — Тебя к телефону, — сказал Фредди, распахивая дверь, и незакреплённый замок безвольно остался болтаться у стены. — Хорошо, что ты проснулся, я… Ой. — Убирайся, — тихо сказал Роджер, крепко скрестив руки на груди. Он попытался ещё раз, громче, — убирайся! Убирайся к чёртовой матери! — Мне очень жаль, — крикнул Фредди. Роджер толкнул дверь плечом и захлопнул её как раз в тот момент, когда Фредди закрыл её. — Не могу получить ни одной грёбаной унции уединения в этом грёбаном доме, ты всегда, блядь, врываешься, как будто ты, блядь, хозяин этого места… — закричал Роджер через дверь. Его сердце выпрыгивало из груди, когда он пытался успокоить его. — Мне очень жаль, — крикнул Фредди печально и умоляюще. — Мне жаль! Роджер взял за правило как можно громче защёлкнуть замок и неуклюже вернулся к кровати, желая попробовать начать весь день заново. Его руки дрожали, когда он натягивал ткань на грудь, его дыхание стало немного более резким, когда он попытался успокоиться, а его мысли метались в голове с невероятной скоростью. Его не видели уже целую вечность. Почти каждый подобный опыт был целенаправленным, чтобы унизить его, удовлетворить любопытство других людей о том, «кем» он был. Он не мог ничего поделать с тем, что вспотел, что его разум перескакивал на худшие предположения. То, как он представлял себе Фредди, бегущего к телефону и рассказывающего всему миру, что Роджер был далеко не тем, кем они его считали. Он мог бы заплакать, если бы не был так напуган, что боялся ослабить хватку на одеяле, покрывавшем его кровать. — Роджер? — позвал Фредди тихо и спокойно. Половицы скрипели под его ногами от малейшего его движения. — Неужели это так сложно, блядь, стучать? — Роджер хотел закричать, но в нём не осталось энергии. Всё это медленно утекало, когда его охватывала паника. — Мне очень жаль, — сказал Фредди, — мне очень жаль, я не хотел. — Кто… — Роджер устало потёр лицо, — кто звонил? — О, только Брайан, — сказал Фредди. — Я сказал, что ты перезвонишь позже. — Ладно. — Сказал Роджер, глубоко вздохнув. — Хорошо. — Могу я войти? — спросил Фредди. — Зачем? — выплюнул Роджер. — Пожалуйста, — ответил Фредди, и его голос отчётливо задрожал. С одной стороны, Роджер хотел остаться в своей комнате, пока не растворится в обоях. С другой стороны, скрываться больше не было смысла. По крайней мере, для Фредди. Больше не было смысла оставлять дверь запертой, прятаться подальше. Побеждённый, он встал на дрожащие ноги и отпёр дверь. Смиренно приоткрыл её для Фредди и откинулся на край кровати. Фредди сделал неуверенный шаг внутрь. Роджер наблюдал, как его глаза, хотя и неосознанно, переместились вниз к его повязкам, к синякам, которые выглядывали у основания рёбер Роджера, а затем снова возвращались к его лицу, изучая каждый дюйм. Роджер видел этот взгляд раньше, взгляд человека, пытающегося представить его таким, каким он был раньше. — Заканчивай нахер с этим, — сказал Роджер. — С чем? — не понял Фредди. — Я знаю, что ты делаешь, перестань так на меня смотреть, — выплюнул Роджер. — Извини, — пробормотал Фредди. — Я не знал, не знал, что замок… Я не знал, что он должен был держать меня подальше, я не… Прости. — Теперь всё кончено, — холодно, бесчувственно сказал Роджер. Он встал и распахнул дверь своего шкафа, и схватил первую попавшуюся рубашку, грубо натянув её через голову. — Это синяки, — тихо сказал Фредди. — Это не твоё дело, — сказал Роджер слишком агрессивно. — Верно… извини, — стушевался Фредди. Роджер вытащил брюки и тоже натянул их, немного прикрывая Фредди от того, как он наполнял их скомканными носками. — Я… я не знаю, что стоит сказать, Родж. — Нечего говорить, — сказал Роджер. Он снова сел на кровать и натянул ботинки. — Нет, есть, — сказал Фредди, прозвучав немного резче, чем планировал. — Послушай, — Роджер набрался последней смелости, — это только моё дело. Я не лжец, я не урод, я ни в чём не запутался… — Я знаю, — перебил его Фредди, сверкая печальными и обеспокоенными глазами. — Хорошо, тогда это конец. — Пульс Роджера по-прежнему составлял милю в минуту. — Нам не нужно об этом говорить. — Почему ты мне не сказал? — спросил Фредди, вернув голосу привычную громкость. — Это не твоё долбанное дело… — Это не так, — возразил Фредди, — но почему ты не сказал мне, вместо того, чтобы купить замок? Разве я… делал ли я когда-нибудь… делал ли я что-то такое… — его слова затихли, но Роджер знал, какими они были бы. И он смягчился. — Нет, — выдохнул Роджер, — нет, ты не сделал ничего плохого. — Ты мог сказать, если бы я… — Ты не сделал, — сказал Роджер с ухмылкой. — Хорошо, — глаза Фредди наполнились слезами. — Фред, тебе не нужно, — сказал Роджер. Он колебался на первом шаге, но споткнулся на нескольких других, которые потребовались, чтобы добраться до Фредди, чтобы обнять его. Фредди обнял его в ответ, его руки вздрагивали от каждой складки на одежде Роджера, как будто он касался какой-то интимной части Роджера. — Пожалуйста, не плачь. — Я не плачу, — сказал Фредди, и его голос звучал неровно. — Твой голос звучит так, словно плачешь, — со смехом ответил Роджер. — Может быть, именно так звучит мой голос, — усмехнувшись, сказал Фредди. Роджер покачивал его взад и вперёд, немного сильнее, чем стоило, надеясь вызвать у него улыбку. Он остановился только тогда, когда услышал смех Фредди ему в ухо. Он отстранился и позволил Фредди спрятать от него свои красные слезливые глаза под предлогом, что тот нальёт им обоим кофе. Роджер последовал за ним, сел и принял чашку кофе, предложенную ему Фредди, хотя и не мог сказать, что в данный момент ему очень хотелось есть или пить что-нибудь. Фредди, похоже, тоже не хотел. Он вяло помешивал кофе. — Я больше не буду вторгаться, — сказал Фредди. — Всё в порядке, — сказал Роджер. — Мне больше не нужно его запирать. — Это… это не моё дело, — поднял руки Фредди, — но синяки выглядели… плохо. — Ну… - пожал плечами Роджер. — Так и должно быть. — Если бы ты хотел, ты мог бы прекратить… делать это пока ты дома, — сказал Фредди. — Я был бы не против, если бы ты перестал так делать. — Может быть, — сказал Роджер. Мысль о том, что он сможет дышать где-то, кроме его запертой спальни, казалась приятной. Он пропустил это от Труро. Ощущение возвращения домой и того, что Клэр расстегивает его повязки, было одним из тех, по которым он очень скучал за годы отсутствия. — Думаю, это было бы неплохо. — О, — откашлялся Фредди, — тебе нужно перезвонить Брайану. — Не в настроении, — сказал Роджер с улыбкой, которая, как он надеялся, скроет печаль на его лице. — Тебе он нравится? — спросил Фредди, и в нём снова проснулась частичка его обычной рыбачьей натуры. Роджер прикусил щёку, теперь нет смысла врать: — Да.— Фредди приподнял бровь. — Думаю, я не люблю женщин. — И ты, и я, — сдавленно рассмеялся Фредди. — С каких это пор? — с любопытной усмешкой спросил Роджер. — Господи, ещё до Лондона это точно, — ухмыльнулся Фредди и провёл ногтем большого пальца по поверхности стола. — Никогда никому не говорил. — Я тоже никогда никому не говорил. — Что ж, — улыбнулся Фредди и смахнул слёзы, застилающие глаза, — разве мы не были дураками? Роджер улыбнулся такой же слезливой улыбкой и кивнул: — Действительно, очень глупо. — Ты думаешь, ты мог бы держать это при себе? — сказал Фредди немного тише. — Не хочу, чтобы Мэри узнала об этом из сплетен. — Я… — рассмеялся Роджер, — я думаю, что мы выяснили наши секреты. Я не выдам твоего, если ты будешь молчать о моём. Фредди ухмыльнулся и сделал большой глоток кофе. Роджер сделал то же самое. Пусть его тепло окутывает его, покрывая горло, пусть тепло успокаивает его, расслабляет мышцы, заставляет сердце вернуться в состояние покоя, вернуть его разум в состояние покоя. — Я думаю, Брайан тоже любит тебя, — сказал Фредди, как всегда, стремясь поговорить о чём-то более весёлом. Роджер не мог его винить. — Даже не казался грустным из-за того, что расстался Крисси, просто отчаянно хотел рассказать тебе об этом. — Он бы не полюбил меня, если бы знал, — сказал Роджер. Фредди усмехнулся. — Я серьёзно. — Ты трахаешься каждую вторую ночь, Родж, людям всё равно, — сказал Фредди. — Я… вообще-то нет, — сказал Роджер. — Я снимаю людей очень хорошо. Но в тот последний раз, когда кто-то… ответил взаимностью, я всё ещё учился в католической школе для девочек в Труро. — Ой, — недоверчиво сказал Фредди. —Тем не менее, я думаю, что нет смысла не попробовать это с Брайаном. — Есть, — сказал Роджер, и из его голоса пропало веселье. — Это может испортить группу, может испортить нашу дружбу, и мне придётся быть ещё более непохожим на меня, чем я уже… — Ладно, ладно, — сказал Фредди, положив руку на запястье Роджера. — Забудь, что я об этом упомянул. — Так лучше, — устало сказал Роджер. — Я понимаю, — сказал Фредди с ухмылкой. — Лучше, чем большинство. Тишину между ними заполнило радио. Роджер смотрел на Фредди и на то, как он дул на кофе, а Фредди смотрел на Роджера и на то, как он барабанил пальцами по столу. Было что-то успокаивающее в этой уязвимости между ними в тот момент. Последние секреты обоих были раскрыты и приняты так легко. Так легко, что Роджер удивился, почему он так долго скрывался, и был уверен, что Фредди думал о том же самом.