***
— Брайан, перестань выглядеть несчастным. — Проворчал Мик, пока они позировали. — И никаких фальшивых улыбок, нам здесь улыбки не нужны. — Ты говоришь очень неопределённо, — вздохнул Брайан, настолько близкий к конфронтации, насколько это было возможно с Миком. Все четверо были втиснуты перед белым фоном, на них были накинуты белые одежды. Тяжёлые, дорогие ткани, о которых им было недвусмысленно сказано позаботиться или рискнуть заменить. Брайан, будучи высоким, стоял сзади. Роджер не мог видеть его напряжённых плеч или стиснутой челюсти, не мог видеть его расстроенного и недовольного выражения лица, но он знал, что всё это было так. И он знал, что был не единственным, кто мог это почувствовать. — Хорошо, э-э, — Мик встал немного прямее и вздохнул, глядя на штатив камеры, — что ж, я действительно думаю, что у меня всё получилось, так что, если вы все предпочитаете избавиться от этих нарядов, я не против. — Ты говоришь не слишком уверенно, — сказал Фредди. Брайан, где-то позади него, уже начал снимать белые одежды. Роджер оглянулся раз или два, надеясь поймать его взгляд, но также надеясь, что он на него не посмотрит. — Нет, я знаю, что у меня всё получится, — Мик сложил руки за головой, — но мне всегда нравятся варианты. — Я не знаю, в настроении ли мы сегодня обсуждать варианты, — сказал Фредди со смехом, который, как знал Роджер, был фальшивым, смехом, который он использовал, чтобы разрядить напряжение и направить разговор в нужное русло. — Ясно, — Мик устало улыбнулся. — Брайан, пожалуйста, будь осторожен с этим, это стоит больше, чем твоя арендная плата. — Я…— Брайан потянул ткань своего костюма через голову. — Я осторожен. — О, не веди себя так по-детски, — сказал Фредди как можно более мягким тоном. Брайан, который всегда избегал конфронтации, оставил всё, как есть, и был осторожен, когда отдавал свой плащ помощнику Мика. Фредди отвлёк Мика, в то время как Роджер улизнул в ванную со скомканной одеждой в руках. Он повесил странную смесь, которую носил, у раковины и в спешке натянул одежду, прежде чем поспешить обратно, пока не порвал дорогую ткань обо что-нибудь. Чем скорее он избавится от этой ткани, тем лучше. Мик пообещал им, что у него получился хороший кадр и что даже при более короткой сессии у них был хороший кадр. Фредди заставил его поклясться своей матерью, прежде чем он был удовлетворён и позволил остальным уйти. — У нас с Роджем есть магазинчик, — сказал Фредди, как только они вышли на тротуар. — Если бы кто-нибудь, например, Джон, приехал сюда на машине, может быть, он хотел бы отвезти нас на работу? — Я не за рулем, извини, — сказал Джон сквозь смех. — Сучок, — усмехнулся Фредди. — Ну, — он взял Роджера за рукав и потянул, — пойдём, нам нужны деньги на аренду. — Хорошо, — Роджер прищурился из-за солнечного света и поглядел на Брайана с неуверенностью, которая давно стала его привычной спутницей, — ты придёшь позже? — Мне нужно проверить работы, — сказал Брайан, неловко переступая с ноги на ногу. — Нужна помощь? — Я сам. — О, ладно, — Роджер стиснул зубы и крепко скрестил руки на груди, пока пытался сказать хоть что-нибудь, что могло бы заполнить тишину. Поскольку все ждали его, он ограничился тем, что встал на цыпочки, чтобы чмокнуть Брайана в щёку в нерешительном прощании, на что тот ответил лишь едва слышным «увидимся». Он был благодарен, когда Фредди взял на себя смелость оттащить его, громко заявив, что им нужно приниматься за работу. — Что это было, чёрт возьми? — спросил Фредди, как только они завернули за угол. — Я не знаю, он расстроен из-за меня. — Роджер устало потёр лицо и застонал от перспективы открытия их магазинчика на целый день. У него просто не было сил. — Как он может быть расстроен? — Усмехнулся Фредди. — Ты даёшь ему каждую грёбаную ночь, неужели этот мужчина ничего не ценит? — Что ты имеешь в виду? — Они перешли улицу, чтобы немного погреться на солнышке. — Я имею в виду, если бы я трахался так часто, у меня бы не был причин ходить таким кислым. — О, ну, может быть, он бы тоже так поступил. — Роджер засунул руки в карманы. — Но мы не занимаемся сексом. — Что? — Фредди сказал это со смехом, в котором было больше беспокойства, чем юмора. — Я думал, ты… я думал, что всё улажено, прошло несколько недель с тех пор, как вы помирились. — Не из-за отсутствия попыток. — Они свернули за угол, который безжалостно заслонил их от солнца и отдал холодным ветрам. — С обеих наших сторон. Это просто… не… — Роджер поёжился от холода и темы разговора. — Это сложно. — В этом нет ничего постыдного, — Фредди столкнулся своим плечом с его. — Я представляю, как это было бы сложно. Или… не то чтобы… не то чтобы людям было сложно по своей сути, я просто имел в виду, что мне показалось, что это может быть сложно или… Знаешь что, я просто собираюсь уволиться, пока я даже не близко. — Я знаю, что ты имел в виду, — Роджер усмехнулся. — Ну, это его проблема? Почему он такой злой? Потому что это займёт больше времени, чем он думал, или что-то в этом роде? — Роджер слышал в голосе Фредди негодование. — Нет, это… ну, обычно по утрам я заставляю его закрыть глаза, пока я привожу себя в презентабельный вид. — Вздохнул Роджер. Фредди рассеянно похлопал себя по груди и кивнул. — А сегодня утром он услышал, как я открывал тебе дверь, пока собирался. И с тех пор у него дерьмовое настроение. — Оу, — Фредди смотрел прямо перед собой, хмуря брови. — Что «оу»? — Я, — он сделал паузу на мгновение, всё ещё глядя на тротуар перед ними, и пожал плечами. — Я не знаю, я не на вашем месте, поэтому я действительно не знаю, как бы я это сделал, но…в моей голове ты бы смирился с тем, что Брайан смотрит, как ты перевязываешься, прежде чем ты смиришься с тем, что это вижу я. — Роджер сжал челюсти и вздохнул. — Так вот почему ты больше не хочешь снимать эту ужасную дрянь дома? Ему… нельзя? — Не говори так, как будто я запрещаю ему или что-то в этом роде, я просто предпочитаю, чтобы он не знал, — надулся Роджер. — Ну, он действительно знает, — засмеялся Фредди. — Он знает всё это технически, ему не нужно испытывать это на собственном опыте. — Роджер порылся в карманах в поисках сигарет, внезапно почувствовав непреодолимое желание закурить. — Я думал, ты сказал, что хочешь трахнуть его, — сказал Фредди с отрывистым смехом. — Я знаю. — Роджер зажал сигарету между губами и убрал зажигалку обратно в карман. — Итак… — Фредди покрутил запястьем. — Разве ты не видишь проблемы? — Тебе легко говорить — Брайану легко говорить, — фыркнул Роджер. — Это так, — Фредди пристально наблюдал за Роджером, пока тот делал сильную затяжку, Роджер чувствовал на себе его взгляд и очень старался не поворачиваться, чтобы не встречаться с ним взглядом. — Об этом чертовски страшно думать, — сказал Роджер на глубоком выдохе. — Легко говорить, что он не будет возражать, но, знаешь, я иногда возражаю, и кто сказал, что он тоже не будет возражать. Просто потому, что он знает, это не значит… — его слова затихли, и его рука неуверенно потянулась, чтобы вернуть сигарету обратно в рот. — Он любит тебя, Роджер, — сказал Фредди со странной покорностью. — Он никогда этого не говорил, — возразил Тейлор. Фредди глубоко вздохнул и позволил тишине установиться между ними на некоторое время, пока они добирались до железнодорожной станции и набивались в компактные вагоны. Роджер проигнорировал то, как Фредди смотрел на него глазами, полными сочувствия и печали, которые Роджер предпочел бы оставить при себе. Фредди не понимал этого так, как понимал Роджер, никто не мог. Да, на космическом уровне его тело было просто телом, и на этом самом космическом уровне было бессмысленно останавливаться на мельчайших различиях между ними. Но на самом деле эти различия много значили для большинства людей, и казалось несправедливым, что он автоматически предполагал, что эти различия не будут иметь значения для Брайана. Хотя раньше он никогда не был пугливым. Роджер схватился за перекладину над собой и вспомнил ту ночь, когда он очень тактильно «сказал» Брайану. Брайан на самом деле не дрогнул, ни в малейшей степени не уклонился от прикосновения к Роджеру, и его даже не предупредили ни о чём из этого. Может быть, если бы он знал заранее, может быть, если бы они не были так пьяны, это могло бы пройти незамеченным. Существовала тонкая грань между тем, чтобы отдать должное Брайану за то, каким добрым он был до сих пор, и не беспокоиться о том, как он может отреагировать, и ожидать от него слишком многого и переходить грань его доброты, отпугивая его. Роджер не смотрел на Фредди, пока поезд грохотал по туннелям. Его не заставили бы чувствовать себя виноватым за то, что он уберег себя от разбитого сердца, которое, как он чувствовал, могло неминуемо разбиться.***
Роджер дал Брайану целый день дуться и расстраиваться в одиночестве, прежде чем без предупреждения отправился на двух трамваях к себе домой. Он весь день ждал звонка, а когда его не последовало, поспешно закрепил свои повязки на месте и выбежал. Он усвоил урок и пообещал Фредди и Брайану, что никогда не позволит молчанию висеть между ними целыми днями, как это было раньше. И хотя он хотел заявить, что он был большим человеком, будучи первым, кто протянул руку помощи после того, как Брайан разозлился, Роджер знал, что это было не так просто и сухо, как всё это. Знал, что если Брайан был расстроен настолько, что игнорировал его в течение полутора дней, его чувства, должно быть, были серьёзно задеты. — Открывай!» — Крикнул Роджер, барабаня в дверь Брайана. — Родж? — спросил Тим с другой стороны. — Открой! — ответил Роджер чуть громче, чуть настойчивее. Роджер услышал, как щёлкнули замки, и затаил дыхание, когда дверь открылась. Тим ухмыльнулся ему, склонив голову набок. — Брайан дома? — Он прижался носом к точильному камню, — сказал Тим с ухмылкой. — Я уверен, что он очень усердно работает, — сказал Роджер, закатив глаза и протискиваясь в квартиру. Он слышал, как Тим бормотал что-то о том, что Брайан занят и не хочет, чтобы его беспокоили, но ему было всё равно. Он знал, что это было гораздо важнее для них обоих, чем какое-то домашнее задание по математике низкого уровня. Он постучал один раз и толкнул дверь Брайана. Он шагнул внутрь, захлопнув её за собой. Брайан, склонившийся над своим столом, посмотрел на него с таким потрясением, какого Роджер не видел на его лице с тех пор, как… ну, с тех пор, как он узнал. — Роджер… Что ты здесь делаешь? — Разве ты не рад меня видеть? — В голосе Роджера не было жизни. Он плюхнулся на кровать Брайана и скрестил ноги, Брайан повернулся в своем рабочем кресле, его глаза всё ещё были широко раскрыты и полны любопытства. — Скажи. — Я? — Брайан усмехнулся. — Ты скажи, это ведь ты врываешься. — Это ведь ты расстроен. — Бросил Роджер. — Скажи мне, почему. — Я не расстроен. — Брайан вернулся к своим бумагам. — Что ж, теперь я в этом убеждён, — невозмутимо произнес Роджер. — Боже, чёрт, я не звонил тебе, потому что я не был готов говорить с тобой, я все еще не готов, — взорвался Брайан, его карандаш глубоко вонзился в стопку бумаг, настолько агрессивно, насколько Брайан когда-либо им был. — Ты можешь попробовать, — сказал Роджер настолько мягким тоном, насколько мог. Было бы намного проще просто закричать и поддаться скудному проявлению гнева Брайана. — Я… — Брайан застонал и повернулся к нему лицом. — Я расстроен, потому что… я злюсь… Я… ну, я не… Я злюсь, но то… — Он сделал паузу, чтобы оформить слова в предложения и вздохнул. — Я расстроен. — Хорошо, — сказал Роджер с ухмылкой, которая, как он надеялся, могла разрядить напряжение. Хотя он не был уверен, что Брайан вообще это видел. — Почему? — Это… это одно дело, если тебе приходится держать меня на расстоянии, потому что тебе это неудобным, — сказал Брайан, сжав челюсти. — Это нормально, я думал, что это так и происходит. Но потом… ты просто так откровенен с Фредди, как будто это имеет какое-то отношение ко мне, и когда я спросил тебя, ты просто… отмахнулся, как будто это не имело значения, но… Роджер, это важно для меня. Знаешь, мне тоже не нравится, как я выгляжу. — Сказал Брайан с дрожью в голосе и в руках. — Я знаю, что это… по-другому, не эквивалентно и всё такое, я знаю, но… — Он сделал ещё один вдох, всегда стараясь быть осторожным со своими словами. — Я чувствую, что я очень откровенен с тобой, а ты не очень откровенен только со мной. Роджер на мгновение задумался, прилагая согласованные усилия, чтобы переварить то, что сказал ему Брайан, а не закричать или позволить какому-нибудь остроумному замечанию слететь с собственного языка, к чему он был более склонен. И терпит неудачу. — Это не одно и то же, — сказал Роджер. — Ты понятия не имеешь, каково это для меня! Ни разу! То, что тебе не нравится, как ты выглядишь, чертовски отличается от этого! И если я не возражаю, если Фредди увидит некоторые вещи, которые я скрываю от тебя, тогда просто… просто, блядь… просто смирись с этим, Брайан, просто смирись с этим, блядь! Я, нахер, делаю всё, что в моих силах, прости, если для тебя это происходит недостаточно быстро, но… — Это не то, что я, блядь, говорю!» — Закричал Брайан так громко, как только мог, что было не так уж и сильно. — Чёрт возьми, Родж, я же сказал тебе, что не хочу разговаривать, я справляюсь с этим. Я знаю, что ты делаешь всё, что в твоих силах, я знаю это. И я делаю всё, что в моих силах. Для меня это не так сложно, но и нелегко, Родж, это не так. Роджеру хотелось закричать ещё, напомнить Брайану о том, через что он проходил каждый день, каждое утро, каждый раз, когда Брайан прикасался к нему, каждый раз, когда ему приходилось отвергать его. Но Брайан всё это знал. Брайан иногда работал усерднее, чтобы понять это, чем Роджер. Поэтому он молчал, сидя на кровати Брайана. В конце концов он взял у него несколько работ, написанных безукоризненным почерком Брайана, и как только они были закончены, он порылся в верхнем ящике комода Брайана со своей стороны в поисках чего-нибудь для сна. — Я не говорил, что ты можешь остаться на ночь. — Заметил Брайан. — Можно? — спросил Роджер, сжимая в руках охапку одежды. — Ну, очевидно же, что да, но я был бы рад, если бы ты спросил, — сказал Брайан, пытаясь казаться злым, но гнев уже давно покинул их обоих. Он отвёл глаза, как делал всегда, когда Роджер переодевался, и потянулся над ним, чтобы выключить прикроватную лампу, как только Роджер улёгся под одеяло. — Прости, — пробормотал Роджер. — Ты меня тоже, — сказал Брайан. Он поцеловал мягкий уголок подбородка Роджера. — И тебе должно нравиться то, как ты выглядишь. — Роджер повернулся на бок лицом к нему. — Ну, ты пристрастен. — Неловко усмехнулся Брайан. — Я серьёзно, — Роджер провёл рукой по боку Брайана. — Ты очень красивый. Я бы не стал встречаться с тобой, если бы ты не был таким, — Роджер ухмыльнулся своим словам и приблизился ещё на несколько дюймов, чтобы поцеловать Брайана. Бёдра Брайана прижались к его собственным, его язык прошёлся по нижней губе Роджера. Роджер задавался вопросом, может быть, сейчас, может быть, прямо здесь и сейчас он мог бы просто позволить этому случиться. Мог бы поддаться ощущению члена Брайана у себя на животе и позволить ему сделать то, о чём он мечтал целую вечность. Брайан двигал бедрами с большей целеустремленностью, так что Роджер просунул бедро между бедрами Брайана. Дал ему повод для гона. — Чёрт, — выдохнул Брайан, сонный, но отчаянный. Он небрежно поцеловал Роджера в губы и неровно выдохнул ему в шею, когда Роджер просунул руку между ними и погладил его ноющий член. Он продолжал покачивать бедрами, создавая хрупкую иллюзию того, что он на самом деле занимается с кем-то любовью, а не толкается в руку Роджера. И когда он кончил, это был тихий стон и дрожь, когда Роджер выжал из него все до последней капли, быстро слизывая их с рук. — Боже, — выдохнул Брайан. — Мне нравятся твои гримасы, — сказал Роджер. — Должно быть, я выгляжу нелепо, — вздохнул Брайан, переводя дыхание. — Ты выглядишь сексуально, — сказал Роджер, непроизвольно покачивая бедрами. — Оу? — Брайан был осторожен, когда просунул ногу между ног Роджера. —Ты хочешь попробовать? — Хорошо, — выдохнул Роджер, его бёдра двигались в такт его словам. Он сильно прижался к костлявому бедру Брайана. Медленные, обдуманные толчки, которые были приятными, казались совершенными. Пока они этого не сделали. Пока Роджер не перевернулся на спину, и глоток воздуха не погнал его вниз. — Прости… Мне жаль… — Не извиняйся, — сказал Брайан, его голос выдавал его усталость. Он положил руку на живот Роджера.***
Роджер почесал больное место под бинтами. Он ненавидел эти кусочки натертой кожи, которые никогда не могли зажить должным образом, когда он был так долго связан. Но он никогда не жаловался. Не перед Брайаном, который был более чем готов сказать ему, чтобы он просто снял их. Фредди ушёл с Мэри на ночь, поэтому, несмотря на всё ещё сохраняющуюся напряжённость между ними, Роджер пригласил Брайана в гости. Хотя бы для того, чтобы послушать музыку или посмотреть всё, что показывают по телевизору. Они сидели в напряжённой тишине, Роджер пытался небрежно почесать больное место, которое, как он знал, должно было кровоточить, в то время как он сидел на странном расстоянии от Брайана, который держал обе руки на коленях. Роджеру многое хотелось сказать. Он многое хотел пообещать Брайану. Прежде всего, это было то, что дело было не в нем. Что Фредди мог видеть его во время перевязки, потому что он видел его раньше, потому что это был Фредди. Но частью этого должно было быть признание того, что на каком-то уровне он не хотел, чтобы Брайан знал, видел, прикасался к любой его части, которая была не такой, какой он хотел её видеть. И он никогда не убедит Брайана, что это было не из-за недостатка доверия, отсутствия желания, что это был просто страх. Что Роджер не спал по ночам, беспокоясь о том, как Брайан начнёт относиться к нему, если Роджер не будет соответствовать своей внешней мужественности. Что он задавался вопросом, был ли Брайан так упрям в том, чтобы встречаться с ним из-за болезненного любопытства, возможности поглазеть на урода. Но говорить всё это было гораздо ужаснее, чем молчать. Поэтому он позволил потрескивающим телевизионным динамикам заполнить комнату. — Фредди придёт домой сегодня вечером? — Спросил Брайан, глядя прямо перед собой. — Сомневаюсь, — сказал Роджер. Он сделал движение, чтобы приблизиться к Брайану на дюйм, но сдался и вместо этого протянул руку через его живот, надеясь случайно почесать зудящую раздраженную кожу. — Что ты… — Брайан повернулся к нему, — о-оу, я думаю, у тебя идёт кровь. — Он сел и повернулся к нему, сосредоточиваясь взглядом на пятне у основания рёбер Роджера, которое становилось ярко-розовым. — Ох, чёрт возьми, — вздохнул Роджер. — Это… Не волнуйся, это не больно. Жди здесь. Роджер услышал несколько предложений помочь ему, но проигнорировал их все и заперся в ванной. Его топ был с таким рисунком, что, если пятно не проявится полностью, оно всё равно может остаться незамеченным. Он стянул топ через голову и поспешил включить холодную воду. Подержал пятно под ледяной струей из-под крана, а когда вода впиталось, встал и осмотрел себя, стараясь избегать смотреть на себя в зеркало. Крови было немного. Она пропитала один слой бинтов и размазалась по коже прямо под их концом. — Ничего ужасного, — пробормотал он себе под нос. Он схватил фланель, окунул её в раковину и стёр кровь с открытой кожи. Приподнял бинты ровно настолько, чтобы попытаться проделать там то же самое. Он вытер кровь с того места, где бинты глубоко впивались в кожу, поморщился, когда поднялся слишком высоко, и его окровавленная кожа зацепилась за фланель. Роджер вздохнул и ослабил повязку. Он посмотрел на себя в зеркало, посмотрел, как выглядит его лицо, как округляются его скулы, как не хватает определённой остроты челюсти, как его рот был таким маленьким, таким нежным, какими большими, круглыми и невинными были его глаза. Он бросил фланель в воду, позволяя ей плескаться. Вцепившись в фарфоровую раковину, он задержал дыхание, закрыл глаза и попытался выкинуть это из головы. Ещё немного, пока Брайан не уйдет или не уснет, пока он не сможет остаться один и погрузиться в это ужасное, ноющее чувство в груди. — Ты скоро? — Крикнул Брайан из коридора. Роджер уставился в наполовину заполненную раковину, залитую холодной водой, и почувствовал, как у него сжалось горло. Большая часть его хотела запереть дверь. Погрузиться в ванну на несколько часов и забыть, что у него есть тело, забыть, как он выглядит, как он говорит, как он одет, его собственное имя. Было бы так легко накричать на Брайана через дверь, чтобы он шёл домой, оставить его в покое, позволить ему гноиться в собственных страданиях всю ночь. — Брайан, — его голос был тихим и хриплым. Слишком тихим, чтобы Брайан мог услышать его в коридоре. Он повернул дверную ручку и, поколебавшись лишь мгновение, распахнул дверь. — Брайан. —Там всё в порядке? — Я так не думаю. — Сказал Роджер, в его голосе слышалась некоторая усталость. — Что? — спросил Брайан, в основном обращаясь к самому себе. Роджер услышал, как он зашевелился, и, спотыкаясь, вышел в коридор ему навстречу. Взгляд Брайана быстро сфокусировался на маленьком красновато-розовом пятнышке у основания ребер, задержавшемся на повязке, которую он так редко видел. —Ты в порядке? — Да, — сказал Роджер. Его голос звучал так же убедительно, как он выглядел. — Ты можешь мне помочь с этим? — Роджер осторожно потянул себя за повязку. — Ты хочешь, чтобы я помог? — Роджер ухмыльнулся, увидев удивление, румянец на лице Брайана, и кивнул. — С… с чем? — Подлатать меня. — Роджер положил руку на пятно крови. — Ох, конечно… Конечно, конечно… — Брайан с некоторой тревогой хрустнул костяшками пальцев, но это было ничто по сравнению с тем, как сердце Роджера подпрыгнуло к горлу. — Позволь мне… Я принесу что-нибудь, чтобы продезинфицировать её… — Ага, да, — сказал Роджер, проходя мимо него и спеша в безопасность своей комнаты. Даже тогда, даже при звуках того, как Брайан роется в своей аптечке, он испытывал искушение закрыть дверь, и попросить Брайана вернуться утром, если он вообще придёт. — Ладно. — Брайан появился в дверях с горстью ватных тампонов и бутылкой спирта для протирания. И Роджер насчитал около шести пластырей. — Шесть штук? — сказал Роджер с усмешкой, его голос подпрыгнул, когда он сел на кровати. — Ты планируешь сделать несколько попыток? — Нельзя быть слишком осторожным, — заявил Брайан, когда его нога закрыла за ним дверь. Он положил пригоршню припасов на рабочий стул Роджера и придвинул его к кровати. Роджер крепко сжал колени, когда его матрас прогнулся, чтобы вместить Брайана. И он не мог не задаться вопросом, не слишком ли поздно отступать. — Что сначала? Роджер повернулся, чтобы посмотреть на него всего на мгновение, прежде чем пробормотать «булавки». Руки Брайана были нежными, а их прикосновения лёгкими и прощающими, когда он потянулся к булавке у основания рёбер Роджера, вытаскивая булавку у ключицы из ткани, Роджер затаил дыхание. — Мы можем просто перевернуть её. — Пробормотал Брайан себе под нос. — С таким же успехом я мог бы справиться сам. — Сказал Роджер, скорее самому себе, чем Брайану. Брайан снял повязку, как будто рёбра Роджера могли сломаться, если он будет двигаться слишком быстро или слишком сильно потянет за концы повязки. Он начал с ключиц Роджера и медленно двинулся вниз. Весь процесс ускорился, когда повязка потеряла свою хватку и сползла с тела Роджера. Он ничего не мог поделать с застенчивой рукой, которая изо всех сил пыталась распластаться, прикрыться. Но Брайан не обратил на это внимания. Не упомянул о том, как рука Роджера крепко прижималась к его груди, но вместо этого очень осторожно снял повязку с того места, где она прилипла к кровоточащей коже Роджера. — Извини, если это причиняет боль, — сказал Брайан. Он снял повязку, и Роджер обнаружил, что ничего не чувствует. Онемение во всем теле. Выставленный напоказ, как раненый зверь, и сдерживающий панику, сосредоточившись на том, как Брайан не фокусировался на нем. То, как он делал всё, что мог, чтобы заставить его чувствовать, что это ничего не значит, как будто это никогда не было тем большим делом, которого он боялся. — Хорошо, теперь, я думаю, это действительно будет больно, — сказал Брайан с лёгким смешком, смачивая ватный тампон в спирте. — Дерьмо, — прошипел Роджер, изо всех сил стараясь оставаться неподвижным, ещё сильнее прикрывая грудь, пока Брайан шептал извинения и прикладывал пропитанный спиртом ватный тампон. Когда Роджер делал это сам, он брал пригоршню спирта, втирал его в кожу и кричал в полотенце. Не самый нежный подход, но, по крайней мере, это ужасное жжение длилось не так чертовски долго. — Готово! — Воскликнул Брайан, подняв руки вверх, как будто Роджер считал время, которое он потратил на эту процедуру. —Теперь хорошо». — Он повернулся к своему креслу, полному содержимого их аптечки, и снял два пластыря с бумажных упаковок. — Это большая передряга. Мне может понадобиться больше двух. — Не так уж плохо, — сказал Роджер. Его рука была липкой и жёсткой, когда он прижал ее к груди. — Как это случилось? — Обычно во время на барабанах, — сказал Роджер. — Если я вспотею и не смогу снять их вовремя, они стирают кожу. — Дерьмо, — пробормотал Брайан, отодвигаясь от хирургического наложения двух пластырей чуть ниже рёбер Роджера. Роджер внимательно следил за его глазами. Смотрел, как они прослеживают его царапины и синяки, покрывающие его бока, некоторые жёлтые, большинство из них фиолетовые и нежные. Брайан протянул к нему руку, двигаясь медленно и уверенно, как будто Роджер мог испугаться и убежать. И Роджер не мог не задаться вопросом, должен ли он сделать именно это. Кончики пальцев Брайана прижались к его боку. Он провёл ими по истончающейся, нежной коже синяков Роджера. Нежно, как всегда, стараясь не надавливать на плохие, более тёмные, которые Роджер, если мог, замораживал. — Там уже давно никто не прикасался, — сказал Роджер. Стремясь заполнить тишину, слова вырвались сами собой и оставили его с румянцем на щеках. — Никто? — спросил Брайан, встречаясь с ним взглядом, но продолжая двигать рукой вверх и вниз по его боку. — Никто, — ответил Роджер. — Ни разу с тех пор, как… — Всё в порядке? — Брайан выглядел таким же неуверенным, как и Роджер. — Всё в порядке, — прошептал Роджер. — На самом деле приятно. Брайан кротко усмехнулся. Роджер улыбнулся в ответ почти так же. Брайан придвинулся ближе, и рука, которая скользила вверх и вниз по его боку, двинулась вверх по спине, по ноющим плечам и вниз по позвоночнику, слегка касаясь кожи, деликатно, ровно настолько, чтобы Роджер замурлыкал. Брайан часто рисовал фигуры его спине, когда засыпал. Но это было через его одежду, через несколько слоев секретных и тщательно охраняемых границ.***
— Ты можешь её закрепить? — Роджер протянул Брайану английскую булавку и туго затянул повязку на неудобном месте на спине, до которого он не мог дотянуться. Брайан всегда был так осторожен, когда закреплял повязку на месте. Это была единственная близость, которую Роджер мог ему предложить, и он никогда не воспринимал это как должное. Брайан всегда прижимал повязку к месту любовью и заботой и быстро убирал руку, боясь переступить черту, которую он не мог видеть. — Не слишком туго? — Спросил Брайан. — Просто отлично, — ответил Роджер. Брайан помог ему разгладить образовавшиеся на спине складки, до которых он не мог дотянуться. — Ты уверен, что тебе стоит надевать всё это на репетицию? — Кончики пальцев Брайана пробежали по тому месту, где находилась почти зажившая царапина Роджера. — Теперь все знают, так что это не проблема, если… — Дело не в том, что все знают, — сказал Роджер, отклонившись от его прикосновения. Он услышал, как Брайан пробормотал извинения. Роджер проигнорировал это, сосредоточившись на том, чтобы одеться и показать как можно меньше кожи, пока он это делал. Он больше не хотел просить Брайана отводить глаза, он чувствовал, что на каком-то уровне они пересекли этот мост, и он хотел, чтобы он оставался пересечённым, он отказывался чувствовать себя ещё более далёким от Брайана. Но он не мог не надеяться, что Брайан всё равно закрыл глаза, пока он с головокружительной скоростью переодевался в брюки. Теперь утро имело определённый характер. Напряжённый вид затянувшейся ссоры, которой никогда не было. Они были полны попыток стать ближе друг к другу, через любые прикосновения, которые они могли разделить, прикосновения, которые Роджер в конечном итоге прогнал, предпочитая прятаться в своих бинтах и своей одежде. Брайан слишком хорошо это понимал, чтобы расстраиваться, но по утрам они никогда не перекидывались чем-то большим, чем парой слов. И оба всегда были рады, что Фредди может снять это напряжение. Иногда это было связано с тем, что Брайан просыпался и помогал ему чинить кофеварку, а иногда Брайан и Роджер коллективными усилиями вытаскивали его из постели и сажали в фургон Роджера, чтобы закончить работу до полудня. Это облегчало их эмоциональную нагрузку, делало слова, сказанные между ними, немного более вежливыми, но идея о том, что отвлечение от их проблем было тем клеем, который скреплял их вместе, не нравилась Роджеру. И Брайану это, вероятно, тоже не нравилось, но он никогда не открывался настолько, чтобы спросить. — Может быть, мне стоит начать трахаться с Джоном, я чувствую, что мы оставили его в стороне, — сказал Фредди с пассажирского сиденья Роджера, нарушая тишину во время их поездки в студию. — Я думаю, он вполне счастлив, занимаясь этим с Вероникой, — сказал Роджер. — В следующий раз тебе повезёт больше. — Бедняжка, он единственный, кто не ездит с нами в студию, он, должно быть, чувствует себя настоящим средним ребенком, — сказал Фредди. — Кто-нибудь из нас может знать об этом? — Засмеялся Брайан со его спиной. — Он такая измученная душа, не так ли? — Спросил Фредди, поворачиваясь лицом к Брайану, на ходу переключая передачу и игнорируя крики Роджера по этому поводу. — Дикки довольно измученная душа, мы должны заставить его почаще оставаться у нас на ночь. Роджер усмехнулся. — Измученная душа — это последняя фраза, которую я бы использовал, чтобы описать его. — Тогда, может быть, нам стоит немного помучить его душу? — сказал Фредди, устраиваясь поудобнее на своем сиденье, скрестив ноги. — Нельзя быть настоящим музыкантом, не пережив немного пыток. — Лёгкая пытка? — Предложил Роджер. — Пожалуйста, не выгоняйте Джона из группы. — Простонал Брайан со своего места. — Я сказал «лёгкие пытки», — повторил Роджер. — Если бы Испанская Инквизиция была испанцем, типа «мне неприятно спрашивать об этом, но…» — Железная дева без шипов, — добавил Фредди. — Мы действительно не можем позволить себе искать нового басиста, — едва сдерживая смех, произнёс Брайан. К тому времени, когда они втроём въехали в студию, Джон уже был в студии. Он отругал их всех, как учитель начальной школы, и добавил, что если они опоздают ещё раз, он их уволит. Запись закончилась примерно за неделю до этого. Весь их вокал был записан, а также последнее сложное соло Брайана. Итак, они приступили к смешиванию того немногого, что у них осталось. Для Брайана не было ничего необычного в том, что гитаре требовалось больше громкости и больше внимания, чем ритму. Брайан был гитаристом, он хотел, чтобы все его хитросплетения игры были услышаны, как и все остальные. Но что-то в том, как он командовал на этот раз, в том, как он придирался к игре Роджера на барабанах, казалось немного более личным. Роджер подумал, что если позволил Брайану немного прийти в себя, позволил ему помогать себе с бинтами и тем, что было под ними, то он продержится ещё немного. Но он знал, что всё ещё держит его на расстоянии вытянутой руки. Конечно, он видел под бинтами, но Роджер был так осторожен, чтобы это не повторилось снова. Так старался сохранить как можно больше своего тела в секрете. Он знал, что его препирательства были не из-за альбома, поэтому он сдался, прокричав что-то о том, что ему нужен перерыв, и поспешил на улицу. Он нащупал зажигалку и поднёс пламя к сигарете, зажатой между губами, пальцы слегка дрожали от холода. Он стиснул зубы и сделал долгую, успокаивающую затяжку. Одно мгновение покоя, прежде чем задняя дверь студии открылась. — Вот ты где. — Сказал Фредди. — Не в настроении, Фред. — Сказал ему Роджер. — Я не возражаю, — сказал Фредди, счастливо игнорируя просьбу Роджера об одиночестве. Он позволил двери закрыться и прислонился к стене рядом с Роджером. — Знаешь, Родж, может быть, я просто вижу одну сторону этого, но… Вы с Брайаном, кажется, ненавидите друг друга в эти дни? Роджер прикусил язык и быстро заморгал, чтобы избавиться от навернувшихся на глаза слёз. Он сделал ещё одну долгую, дрожащую затяжку. — Становится только хуже. — В чём проблема? — В чём, блядь, всегда проблема, Фредди, — выплюнул Роджер, его голос слегка дрогнул. Фредди позволил Роджеру немного всхлипнуть и прижал его плечо к своему, прежде чем нарушить молчание словами: — Может быть, ты не был готов к этому. — Дело не в этом. — Роджер вытер щёку. — Тогда в чём дело, Родж? — Он, блядь, мне больше не верит, с чего бы ему это делать. — Роджер снова поднёс сигарету к губам, но заколебался, судорожно вдохнул и сдался, бросив сигарету на мокрую землю и наступая на неё каблуком. — Я обещал, что это не имеет к нему никакого отношения в течение нескольких месяцев, и… Боже, он так устал. Я знаю, что он устал от меня. Я устал от самого себя. — Он не устал от тебя, ему может не нравиться эта ситуация, но он любит тебя, — сказал Фредди. — И ты не должен ему ничего такого, чего не хотел бы ему дать. — Знаешь, до Брайана была одна девушка, незнакомка, я бы трахнул её, и глазом не моргнув, если бы она не вышвырнула меня вон. То есть до него мне было, блядь, всё равно, а теперь это всё, о чем я могу думать. Весь грёбаный день и ночь я гадаю, как я выгляжу, и что он видит во мне, и что он думает о том, что он видит, и что это значит, и кто я в его глазах. — Ты сказал ему об этом? — Это звучит так, как будто я это сделал? — Фыркнул Роджер. Фредди на мгновение замолчал, милосердно удержавшись от того, чтобы дать Роджеру ещё один совет вроде «просто поговори с ним». Как будто это было так просто, как будто он не пытался объяснить это так, чтобы это имело смысл. — Я думаю, вам двоим не помешало бы настоящее свидание, — сказал Фредди. — Прошла целая вечность с тех пор, как ты выходил на улицу, я думаю, вам следует пойти куда-нибудь, чтобы повеселиться вместе. — Честно говоря, — сказал Роджер со слезящимся смехом, — я не думаю, что он захочет этого. Не со мной. — Ох, Родж… — Фредди положил руку ему на плечо, когда Роджер уставился в небо и сморгнул слёзы, которые он отказывался проливать. — Привет, Роджер, я… — Брайан вылетел из дверного проёма, скользнув вперёд за ручку, и оборвал себя при виде Роджера. — В чём дело? — Он… — Начал Фредди. — Мы можем пойти поужинать? — Спросил Роджер, сдерживая рыдания. — Чт… Прямо сейчас? Ещё даже не полдень. — Не обязательно сейчас, — сказал Роджер, стиснув зубы и пытаясь удержать себя от полного срыва. Не здесь, не в студии. Фредди пробормотал что-то о микшировании, вокале или альбоме и проскользнул обратно внутрь. Брайан закрыл за собой дверь и положил обе руки на плечи Роджера. — Да, — сказал Брайан, нахмурив брови, — мы можем поужинать. Что тебя так взволновало? — Роджер пожал плечами. — Это потому, что я сказал, что твои барабаны были неаккуратными? Я не это имел в виду, я просто… — Дело не в этом, — сказал Роджер, хотя он не мог удержаться от улыбки, вспомнив, как Брайан извинялся за то, что назвал его барабаны неаккуратными, когда Роджер назвал его игру на гитаре ухудшающейся с годами. — Извини, я лезу не в своё дело. — О чём ты? Роджер вздохнул и некоторое время пристально смотрел на него: — Не стоит того, во всяком случае, не сейчас, у нас есть альбом. — У нас есть время… — начал Брайан. — Ужин, — сказал Роджер. — Подходящее свидание. Как только сможешь, хорошо? — Оу… хорошо. — Хорошо, — повторил Роджер. Он открыл дверь в студию и подождал, пока Брайан последует за ним внутрь.***
Роджеру нравилась эта банальная романтика. То, как Брайан забирал его на ужин, снова ходил вместе с ним обедать, он наблюдал, как Брайан изо всех сил старался не предупреждать Роджера о риске для здоровья, когда он пересаливал всё на своей тарелке, и держал рот на замке по поводу жестокого обращения с животными, когда Роджер заказывал мясо. Было хорошо выбраться на улицу, подышать свежим воздухом друг с другом, весело провести время в новом месте вместе, но это не могло продолжаться долго. Как только им принесли счёт, как только пришло время идти домой, Роджер знал, что всё это дерьмо всплывет снова. Брайан спрашивал, не хочет ли он остаться на ночь, Роджер соглашался, но не более того, Брайан обещал, что его это устраивает, Роджер переодевался в ванной, выгибался под прикосновениями Брайана и обещал, что это не вина Брайана, и Брайан прощал его и тихо, внутренне решал это была его собственная вина, и они засыпали вместе. Неудовлетворённые и несчастные, как и всегда. — У меня есть идея, — сказал Брайан. Он держал два пальца Роджера, пока они шли, ни один из них не был достаточно храбр, чтобы взять полную руку на публике. — Какая? — Спросил Роджер, усиливая хватку. — Небо сегодня такое ясное, мы могли бы подняться на крышу твоей квартиры, разделить остатки того дерьмового вина, которое мы купили. — Предложил Брайан, глядя на тротуар перед ними. Роджер ухмыльнулся, его щёки покраснели от холода и обожания: — Это было бы хорошо. Я всегда хотел понаблюдать за звёздами с профессионалом. — Я бы не сказал, что профессионал, — сказал Брайан, скромный, как всегда. — Я так сказал. Роджер нашёл одеяло, Брайан — вино и кружку, чтобы поделиться им, и они поспешили по металлическим лестницам на крышу. Роджер был там дважды. Оба раза они курили там с Фредди, когда один из их соседей начал жаловаться на запах и пригрозил вызвать полицию. Она уже давно съехала, и с тех пор они вдвоём не поднимались сюда. Красный кирпич короткого ограждения был удобно изношен. Свет, исходящий от города, придавал ему некую теплоту и радушие. — Здесь хорошо, — сказал Брайан, подходя ближе и становясь позади Роджера. — Так и есть, — согласился Роджер. — Холодно, но приятно. — Для этого и нужно одеяло. — Я думал, для этого нужно вино. — Поддразнил его Роджер. Они сидели, разделив одеяло и свернувшись калачиком рядом друг с другом, у края крыши, плотно прижавшись спинами к кирпичу. Брайан налил вино в кружку, которую они передавали друг другу, пока бутылка не опустела. Он указывал на созвездия, хотя из-за сияния Лондона некоторые из них было труднее разглядеть. Роджер попросил найти своё собственное созвездие Льва, которое, как напомнил ему Брайан, будет восходить только во время его сезона. — Я должен подождать до лета, чтобы увидеть его. — Роджер передал кружку с вином обратно Брайану. — Вот как они работают, Родж, — засмеялся Брайан. — Вот почему это основано на том, когда ты родился. — Где оно сейчас? — Спросил Роджер. — На противоположной стороне Земли. — Полагаю, вместе с твоим. — Роджер поднял глаза и внимательно посмотрел на Брайана, когда тот сделал глоток. — Знаешь, я проверил ту фигню из книги знаков зодиака, которая есть у Фредди. Очевидно, лев и рак несовместимы. — Я что, рак? — Лениво спросил Брайан. — По словам Фредди, да. — Сказал Роджер. — Ну же, не говори мне, что ты купился на это дерьмо. — Брайан посмотрел на него сверху вниз с быстро исчезающей улыбкой. — Я не знаю, — вздохнул Роджер и снова перевел взгляд на небо. — Но мы не совместимы, не так ли? — Конечно, это не так, — сказал Брайан. Его голос звучал достаточно серьёзно, чтобы Роджер повернулся к нему. И он выглядел достаточно серьёзным, чтобы Роджер почувствовал себя виноватым за то, что сказал это, пусть даже небрежно и неискренне. — Ты думаешь, мы несовместимы? — Нет, — Роджер попытался посмеяться над собой, попытался вызвать улыбку у Брайана и потерпел неудачу. — Нет, прости, конечно, я так не думаю. — Тогда зачем ты это сказал? — Просто… из-за… — Роджеру не нужно было говорить это прямо, Брайан знал, что он имел в виду. — Это не то, что определяет совместимость, — сказал Брайан. — Мы совместимы во всех других отношениях. И я готов поспорить, что как только мы доберёмся туда, мы будем полностью совместимы. — Думаешь? — Спросил Роджер, наклоняясь к нему. — Конечно, — сказал Брайан с застенчивой улыбкой, которую он спрятал за кружкой вина. Он сделал последний глоток. — Ты часто думаешь об этом? — Спросил Роджер. Брайан на мгновение запнулся, его щёки приобрели ярко-розовый оттенок. — Я думаю об этом в обычном количестве. — Неловко сказал Брайан, у которого немного кружилась голова от вина. — Я много думаю об этом. — Сказал Роджер. — Правда? — Брайан повернулся к нему с широко раскрытыми, удивленными глазами. Роджер просто кивнул. Он видел очевидный вопрос, вертевшийся на кончике языка Брайана. «Если ты этого хочешь, почему бы тебе этого не получить». Но Роджер был не в настроении уточнять каждую деталь своего ответа. Слишком утомительно, слишком сложно объяснить, слишком бессмысленно. Прежде чем Брайан успел спросить что-нибудь ещё, Роджер поцеловал его и почувствовал на губах Брайана остатки вина, которое они пили вместе. На его языке. И он почувствовал, как рука Брайана скользнула под одеяло, по его бедру, остановившись на его бедре, в то время как рука Роджера вцепилась в рубашку Брайана. Он застонал в ему в рот и почувствовал, как Брайан немного приподнял бёдра. Бессмысленно и бесполезно, без реальной цели, просто искренне нуждаясь в этом. Роджер что-то промычал, провёл пальцами по груди Брайана и отстранился, когда обхватил его за пояс. Он хотел видеть, как лицо Брайана исказится от девственного удовольствия, как это всегда бывало, когда Роджер прикасался к нему. Теперь у него это хорошо получалось. Он хорошо умел заводить Брайана одними только руками или ртом. Настолько хорошо разбирался в этом, что Брайан кончил через тридцать с лишним секунд хорошей Роджеровой работы. Брайан подавил стон в плечо Роджера и резко вдохнул, когда тот спустился вниз. Он поцеловал Роджера в подбородок, в щёку, в губы и тихо пробормотал «я люблю тебя» в уголок его рта. — Твоя очередь? — Его глаза были полны надежды и беспокойства. Брайан всегда предлагал. Каждый раз, когда Роджер доводил его, он был готов ответить взаимностью, едва сдерживая своё разочарование, когда Роджер говорил «нет». Он ненавидел это выражение печали, вины, может быть, даже смущения, которое всегда появлялось на лице Брайана, когда Роджеру приходилось отказывать ему. Так что на этот раз он этого не сделал. — Моя очередь, — сказал Роджер. Он не сводил глаз с Брайана, пока чужие руки вслепую расстегивали его брюки под одеялом, пока рука Брайана пробиралась за пояс его брюк, а кончики пальцев бесцельно прижимались к нему. Роджер немного раздвинул колени и закрыл глаза. Брайан рисовал небольшие круги, когда Роджер уткнулся лицом в его шею, впившись ногтями в его рукав. — Хорошо? — Пробормотал Брайан. Роджер кивнул ему и вздохнул, когда Брайан немного ускорился. Он задержал дыхание, сжал челюсти и сделал глубокий вдох, тяжело дыша, прежде чем наклониться, чтобы встретиться с губами Брайана. Несмотря на всю свою неспособность оценить это, Брайан хорошо владел своими руками, несмотря на отсутствие уверенности в себе. Он провёл рукой по боку Брайана, прижался бёдрами к руке Брайана и застонал, требуя большего. И немного откинулся назад, потянув Брайана за собой, когда он лёг, завернув одеяло вокруг них обоих. Брайан вжался в него, сначала едва заметно, мягко. Затем глубже, когда Роджер попросил об этом. Брайан пробормотал несколько «о боже», настолько совершенных, что Роджер не мог заставить себя слушать, когда он целовал челюсть Роджера, его шею, ключицы и грудь, задерживаясь на нежных местах у основания его ребер и слегка оттягивая брюки, пока его язык скользил по мягкому животу. Роджер посмотрел на небо, сияющее, ослепительно тёмно-синее небо, и медленно вздохнул. Он мог это сделать. Или, скорее, он мог позволить Брайану сделать это. Он мог сосредоточиться на небе, сосредоточиться на ощущении и, по крайней мере, на мгновение, забыть обо всех возможных последствиях. Губы Брайана поцеловали ниже, его руки сильно потянули Роджера за брюки. Он намекнул Роджеру, чтобы тот приподнял бёдра, чтобы было легче стягивать ткань вниз. Но Роджер проигнорировал эти намеки. Брайан по-прежнему был нежен и отвёл пояс Роджера в сторону, оттянул неумолимую ткань его брюк и продолжал целовать, приближаясь всё ближе. И он, чёрт возьми, почти добился этого. Он был так близко, так удивительно близко, прежде чем Роджер крикнул «стой» и увидел ужасную сцену. Брайан — между его ног, его бёдра более обнажены, чем ему когда-либо нравилось, одеяло лишь наполовину прикрывает то, что он хотел бы скрыть. — В чём дело? — Спросил Брайан, обхватив руками бёдра Роджера. — Я не могу, — сказал Роджер, всхлипывая. Брайан замер на месте, всего на мгновение, затем откинулся на пятки. — Прости, я думал, ты этого хочешь, — он протянул Роджеру руку, чтобы тот поднялся. Роджер ухватился за неё. — Так и было. — Он вздрогнул и быстро застегнул брюки обратно. — Мне жаль. — Не извиняйся. — Сказал Брайан. Каждый раз, когда он это говорил, это теряло немного больше правдоподобия. — Но… но разве что-то не то делаю? — Нет, конечно, нет… — начал Роджер. — Потому что, если ты щадишь мои чувства, пожалуйста, прекрати, — его голос дрогнул, — это не приносит мне никакой пользы, я не думаю, что это приносит тебе какую-то пользу. — Я не щадил твоих чувств… — Тогда в чем проблема, Родж? — Спросил Брайан, нервно хрустя костяшками пальцев. — Мне всё равно, в чём проблема, но я всё время чувствую себя очень… очень сбитым с толку тем, чего ты от меня хочешь. — Я знаю, — Роджер глубоко вздохнул, — прости. — Не извиняйся, — сказал Брайан с большей силой, — поговори со мной. — Я… — Он ни разу не пытался практиковаться в передаче всей той путаной чепухи, которую он чувствовал по этому поводу, он никогда не думал, что его спросят прямо, и он чувствовал, что слова выходят не так, как надо, ещё до того, как он их произнёс: «Я беспокоюсь, что ты меня больше не будешь любить». — Какого хрена… Что? — Спросил Брайан, моргая в ещё большем замешательстве. — С тобой легко, ты именно тот, кого я ждал. Я… я знаю, что не могу воплотить ни одну из твоих фантазий обо мне, и я знаю, — он поднял руки, чтобы Брайан не перебил его, — я знаю, ты говоришь, что тебя устраивает то, что есть, но мы ещё не знаем, всё ли будет в порядке, и я не хочу… я не хочу, чтобы ты увидел меня и, в конце концов, решил, что это не то, чего ты хотел. У меня есть свои проблемы, иногда я не могу вынести вида самого себя… И я думаю, что, возможно, эти чувства усиливаются рядом с тобой, поэтому что я этого не делаю… Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне и тоже ненавидел меня. — Он сделал глубокий дрожащий вдох и почувствовал, как его затопило облегчение. Это была не самая элегантная его речь, но он высказал свои чувства. То, что он не мог сделать уже несколько месяцев. — Это то, что ты думаешь обо мне? — Спросил Брайан. — Что? — Ты думаешь, я буду… что? Изменю мое мнение о тебе или твоё мнение о меня? Ты думаешь, я перестану любить тебя? — Было невозможно скрыть боль в его голосе. — Я не знаю. — Это было всё, что мог предложить Роджер. — Ты заботишься об этом намного больше, чем я когда-либо заботился. Я люблю тебя, и я знаю, с чем ты пришёл, и я стараюсь, — его голос дрогнул, — я очень стараюсь, чтобы ты это знал. — Роджер слышал комок в горле, напряжённость в голосе. Он заёрзал, как будто хотел что-то сказать, и в конце концов сдался, встал и пробормотал: «Я буду внизу, я… устал». Роджер смотрел, как он спускается по металлическим ступенькам обратно к пожарной лестнице. Он, не торопясь, собрал принесенную им бутылку, кружку и завернул всё это в одеяло, прежде чем последовать за ним внутрь. Брайан, должно быть, несколько раз подумывал о том, чтобы уйти, судя по тому, что один ботинок был в гостиной, другой — на кухне, а его ключи лежали на столе Роджера, прямо за его дверью. Но к тому времени, как Роджер нашёл его, он уже обыскивал его спальню, подыскивая что-нибудь для сна. Роджер сделал то же самое, оба молча, переодеваясь и снимая одежду и бормоча тихие извинения, когда они сталкивались друг с другом. Роджер повесил повязку на спинку стула и сел на кровать, наблюдая за тем, как Брайан очень осторожно расхаживает по комнате. Складывал свою одежду, как будто это имело значение, поправлял вещи на столе Роджера, как будто они тоже имели значение. Всё, что угодно, лишь бы избежать Роджера. — Я люблю тебя, — сказал Роджер, надеясь напомнить ему об этом, прежде чем он слишком погрузится в свои мысли. Брайан прекратил свои бессмысленные блуждания и ответил: — Я тоже тебя люблю. — Можем ли мы просто поспать и начать заново завтра. — Сказал Роджер. — Я… — Брайан фыркнул, — наверное. — Я не хочу, чтобы ты расстраивался, вот и всё. — Добавил Роджер. — Я… Как я могу не расстраиваться? — Усмехнулся Брайан. — Сон этого не исправит. Брайан дёрнул за цепочку на лампе у двери Роджера, единственным источником света остался тусклый свет от прикроватной лампы Роджера, которую Брайан использовал, чтобы добраться до кровати. Он сел рядом с ним, прижал их бёдра друг к другу и вместе посмотрел прямо перед собой в тёмную бездну открытого шкафа. — Мне жаль, что мы не можем заняться сексом… — Это не то, почему я чертовски расстроен, — огрызнулся Брайан. — Нам никогда не приходилось заниматься сексом, но я… я бы хотел, чтобы этого не было не потому, что ты не доверяешь мне настолько, думая, что я переспал с тобой и изменил свой взгляд на то, кто ты есть. — Я достаточно доверяю тебе, — сказал Роджер. Брайан посмотрел на него глазами, полными сомнения, — на самом деле, я хочу. — Ты только что сказал, что боишься, что я разлюблю тебя. — Ну и что? — Сказал Роджер, придав своим словам и тону чуть больше уверенности. — Это мой худший страх, я никогда не говорил, что это реально… Ты никогда не относился ко мне по-другому. Это нерационально, это всё моё собственное прошлое, моя собственная тревога берёт надо мной верх. — Он всё ещё боялся худшего сценария, но на каком-то уровне знал, что до этого никогда не дойдёт. И произнесение этого вслух, наблюдение за тем, как напряжение исчезает с лица Брайана, только ещё больше убедило его. — Ты это серьёзно? Роджер придвинулся ближе: — Конечно, я серьёзно. — Он протянул руку, чтобы убрать кудри с лица Брайана. — И как бы сильно я не отталкивал тебя, я действительно хочу тебя. Так сильно, что я едва могу это выносить. — Оу? — На щеках Брайана расцвёл очаровательный румянец. — Оу, — повторил Роджер. Глаза Брайана закрылись, когда Роджер намотал ещё один локон на палец. Он не мог устоять перед ним, он никогда по-настоящему не был способен на это после того, как огонь был зажжён. Такой добрый и мягкий, с такими сильными чертами лица, которые никогда не соответствовали его характеру. Идеальный комплимент Роджера. Тогда он удивился, почему так боялся его, боялся, что мужчина заснёт, пока он играет с его волосами. У него были свои собственные проблемы, свои собственные проблемы с самим собой, но Брайан никогда не мог сделать их хуже, на самом деле он мог только сделать их лучше. Роджер провёл рукой от спутанных кудрей Брайана вниз к его щеке, и когда глаза Брайана открылись, Роджер медленно наклонился и поцеловал его еще медленнее. Брайан улыбнулся одними губами, очень коротко, прежде чем снова раздвинуть их, давая языку Роджера достаточно места, чтобы двигаться против его собственного. Рука Роджера покинула его лицо, скользнула вниз по боку, к бедрам и нежно прошлась по члену. — Ах, — Брайан отстранился. — Что значит «ах»? — Засмеялся Роджер. — Что ты делаешь? — Сказал Брайан, серьёзный, будто у него случился сердечный приступ. — Я хочу попробовать ещё раз. — Сказал Роджер, немного потеряв свою уверенность. — Мы не должны, не… не делай этого, чтобы мне стало лучше. — Я не… Я, — он перевёл дыхание, — побеждаю свои страхи. Он убрал руку Брайана со своего бедра и провел ею между своих раздвинутых ног. Замурлыкал, когда Брайан прикоснулся к нему всерьёз, и наклонился вперед, чтобы поцеловать его, на этот раз сильнее и требовательнее. Его сердце трепетало, каждое нервное окончание покалывало, и каждое малейшее движение руки Брайана вызывало у него шок. Он ничего не мог поделать с издаваемыми им звуками и был благодарен, когда Брайан заглушал их своими собственными. Он положил руку Брайану на затылок, притянул его к себе для поцелуя и утянул за собой на матрас. Брайан грациозно скользнул между его ног и несколько раз извинился за то, что ударился коленом о бедро Роджера и случайно положил предплечье на волосы Роджера, когда опускался. Роджер пообещал, что всё будет хорошо, лучше, чем просто хорошо. То, как он прикасался к Роджеру, тоже было трогательно. Так осторожно, но в то же время легко и естественно. Роджер слишком сильно сжал свой костлявый бицепс, когда Брайан ввёл в него два пальца и коснулся того места, которое Роджер так любил. — Могу я ещё раз попробовать ртом? — Ты уверен? — Задыхаясь, спросил Роджер, покачивая бёдрами. — Ты не слишком… испугаешься? — Нет, — засмеялся Брайан. — А ты? — Не думаю… Попробуй. — Сказал Роджер. Брайан поцеловал его в губы, потом в лоб. Затем его челюсть и шею. Он задрал рубашку Роджера и поцеловал его грудь, синяки, царапины и мягкость, которые Роджер так ненавидел в себе, прежде чем спуститься к бёдрам. Он покусывал и посасывал следы там, пока стягивал с Роджера шорты. — Просто не смотри вниз, — сказал Брайан, положив руки на внутреннюю сторону бёдер Роджера. Роджер не собирался этого делать, ни одна его часть не хотела смотреть, что делает Брайан. Он закрыл глаза, крепко сжал простыни и расслабился только тогда, когда губы Брайана прикоснулись к нему. Это была работа, настоящая работа — сосредоточиться на ощущениях, а не на его оптике. Но в конце концов, это было достаточно хорошо, чтобы Роджер мог дышать, мог забыть обо всём, что он ненавидел в себе, и мог наслаждаться тем, как двигался язык Брайана, как двигались его пальцы. Достаточно хорошо, чтобы он выгнулся дугой на кровати и случайно обхватил бедрами голову Брайана, когда оргазм удивил его так же сильно, как и Брайана. — Прости! — Вскрикнул Роджер, понимая, что слишком сильно сжал ноги. — Всё в порядке. — Сказал Брайан, садясь и массируя левое ухо. Его рот и подбородок показательно блестели. — Почему ты так смотришь, что случилось? — Ничего», — ответил Роджер, удивлённый тем, что он говорит правду. — Всё в порядке. — Он потянулся к рубашке Брайана и притянул его к себе в небрежном поцелуе. И несколько раз прижался бёдрами к бедрам Брайана, чтобы услышать, как он поскуливает, прежде чем он просунул руку между ними и погладил его, и спустил его шорты, и отвернулся, направляя Брайана внутрь. Брайан дрожащим голосом пробормотал «ты в порядке?» когда полностью оказался внутри. Никто не был удивлен больше, чем Роджер, когда он ответил: «Я в порядке». Брайан держал большую часть своего веса на Роджере, его взгляд скользил по синякам каждый раз, когда он сдавался и ложился на него всего на минуту или две. Но Роджер в любом случае не возражал. Это чувство, это гипнотическое чувство полноты, которого так давно у него его не было. Так давно он не хотел этого так сильно. Он не мог смотреть, не мог видеть или даже представить себе точку, где они соединялись, но он был волен увлечься этим чувством, Брайаном. В конце концов этого оказалось достаточно, чтобы Роджер ещё раз достиг пика, Брайан последовал за ним вскоре после этого. Он излился на бедро Роджера и, как только отдышался, извинился за беспорядок, который устроил. Роджер прошептал и пообещал, что ему всё равно, вытирая всё шортами, которые Брайан сорвал с него ранее. В потном клубке конечностей и затруднённом дыхании они устроились поудобнее в постели, под простынями, подальше от холода, который постоянно пробегал по квартире Роджера и Фредди. — Ты же не собираешься заболеть? — Сказал Брайан с усталым смехом, потянувшись и выключив прикроватную лампу Роджера. — Не в этот раз, — выдохнул Роджер. Он уткнулся носом в изгиб шеи Брайана, и обхватил его рукой за талию, а ногой за бёдра. — Спокойной ночи, Родж, — сказал Брайан ему в волосы. Он провёл рукой по рубашке Роджера сзади, рисуя маленькие узоры на его коже. Роджер сделал то же самое для него, и ни один из них не остановился, пока они не заснули. Нужно было ещё многое обдумать, ещё многое преодолеть позже. Неуверенность в себе и искаженные представления о себе — Роджеру всё ещё нужно было взять себя в руки. Но было бы гораздо легче, зная, что человек, которого он любил больше всего, будет рядом во время этого. Будет страдать от него и всё равно останется. И когда они проснулись на следующее утро, когда они могли целоваться и прикасаться друг к другу без каких-либо ограничений или беспокойства друг о друге, Роджер почувствовал, что снова может дышать. Как будто тяжесть, которую он на самом деле не чувствовал раньше, теперь исчезла. Наконец-то он мог насладиться тем, что мог предложить Брайан. Мог бы баловать его по утрам и получать это чудесное чувство взаимности без паники, без страха, что мир рухнет от прикосновения Брайана. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Спросил Брайан, его кончики пальцев коснулись розовых щек Роджера, когда Брайан перекатил своё бедро между бедрами Роджера, получая от него последние несколько волн удовольствия, прежде чем им нужно будет подняться и начать новый день. — Лучше, чем когда-либо, — сказал Роджер, — я на самом деле… действительно счастлив с тобой, ты знаешь это? Плавное движение бедра Брайана немного замедлилось, но не прекратилось. — Теперь я знаю.