Сокровище мое

      Когда Какаши, коря себя за невнимательность, вычеркивает очередное лишнее слово в отчете, который, по его собственным соображениям, должен быть просто и-де-аль-ным, он нисколько не задумывается, почему Сакура всё еще ему не звонит.              Как-никак, на часах два ночи, а он с завидным трудоголизмом продолжает просиживать штаны в Резиденции. И всё бы ничего: у них обоих работа на благо деревни занимает большую часть времени, но сегодня…              Сегодня они заранее договорились.              Свидания — вот ради чего Какаши действительно занят делами. Потому что иначе, как обычно прокрастинируя в кресле Хокаге (которое, надо сказать, очень мягкое и удобное), он банально будет думать лишь о Сакуре.              О Сакуре, её умопомрачительно стройных ножках, длинных пальцах, наверняка стучащих по гладкой поверхности планшета, и остальном, благополучно прилагающемся к такой шикарной женщине.              И — о черт — даже разбирая прошлогодние (шутки про старый год уже принимаются?) бумаги, он не может выкинуть из загруженной головы эти розовые волосы.              Процессу не помогает и рабочий телефон, просто разрывающийся от бесконечных звонков. Вот всем от Хокаге чего-то надо, и именно в два часа ночи!              А если бы он спал? Да ну, это вряд ли…              Наверняка опять по какому-нибудь «очень важному» вопросу вроде: «Вам скучно, Хокаге-сама-а?»              Нет, черт бы побрал этих дамочек, весело! И вообще, он НА РАБОТЕ, а не в борделе.              «Да Сакура тебя и не пустит», — съехидничал как-то Паккун. Очень смешно, да.              Помнится, он этому кобелю ответил, что ему совсем и не нужно: одной Сакуры на него даже как-то многовато будет.              Да Какаши до сих пор своему счастью розоволосому не верил. Свалилось с неба, понимаете ли. Оставалось только ловить.              — Скучно, Хокаге-сама? — нет, они что, и в кабинет забраться успели? Шустрые, однако…              И как он перед Сакурой оправдываться будет? Мол, нужно всерьез заняться проблемой демографии в Конохе? Так тут и без него справятся.              Но его терпение всё же не бесконечно, поэтому, откладывая в сторону доведенный до ума отчет, Какаши собирает всю свою гордость в кулак и громко стучит им же по столу. Это должно вызвать колоссальный эффект — по крайней мере, незадачливые охотницы за местом если не жены, то хотя бы любовницы дорогого и уважаемого Хокаге сразу разбегутся.              Ну, он на это очень надеялся.              — Кто дал вам право… — а кулак-то действительно мощное оружие. Какая-то особо отчаянная тихой сапой прокралась в его кабинет, да еще и нацепив на себя костюм кролика. Пасхального кролика. На Рождество.              — М-м, заняты? Что ж, я, кажется, не вовремя… — она уже поворачивается к двери, но капюшон с забавными ушками нечаянно спадает назад, и ошалевшему Хатаке открывается вся голая правда.              Жаль, обернувшаяся в последний момент Сакура не голая.              — Кролик? Ты в таком виде по всей деревне вышагивала? — он не может не признать, что миссис «а давайте разыграем нашего заработавшегося муженька» выполнила свою задачу на все сто — член уже стоит, и это повергает Какаши в еще более шоковое состояние.              Что вообще должен предпринимать человек, которого так откровенно пытается соблазнить собственная жена?              Естественно, похвалить за оказанное доверие. Ну и поцеловать — как награда за труд.              Только вот Хатаке Сакуре этого мало. И она, предпочитая не отвечать на его недавний вопрос, очень скоро теряет столь безобидный вид, превращаясь из кролика в опасного хищника.              И вот такая охотница полностью его устраивает.