***
Рин шла по одному из коридоров убежища. Её маленькая фигура могла бы смотреться довольно комично в этом длинном плаще с алыми облаками, но лицо с такими грустными глазами не давало возможности для колкостей. Стоило не поспать пару дней, как уставшим лицом можно было пугать окружающих. Оно заметно позабавило её утром, когда девушка умывалась. К сожалению, оценить свой облик можно лишь в воде, либо выпросив зеркало у Конан. Убежище не походило ни на средненький отель, ни на квартиру. Исобу молчал. И это радовало её. Через пару часов пришло осознание, что она была резка, стоило сказать помягче и другими словами. Но суть это не меняло. Он был и останется идеальным шпионом. Нохара не питала надежд, что Санби променяет отца ради нового джинчурики, поэтому раздумывала о способах отгородиться. Она нуждалась в личном пространстве, в маленьком уголке спокойствия, который никто не сможет потревожить. Котам отводят специальные места, где никто их не трогает. Нужно ли говорить, что люди нуждаются в этом не меньше? Нохара целенаправленно шла к Конан, чтобы поговорить. Она знала, что хочет получить. В голове прокручивались тактики предстоящего разговора. «Попросить помощи? Или потребовать? Мило или настойчиво, искать помощи или просить совета?» — девушка старалась подобрать нужную тактику. Стояла ночь. Пара факелов бросала неровные блики на лицо девушки, то искажая, то наоборот украшая его. В воздухе витал запах чего-то нефтяного. Это навевало в её разуме ностальгию по былым временам. Наверное, в Амегакуре представлялось очень проблемным провести электричество, поэтому людям приходилось довольствоваться подобным. Честно, девушку не очень-то и волновали аспекты местной жизни. Жизнь в этом подземелье среди людей, что вполне могут убить её, воспринималась как промежуточный этап, она не обустраивала комнату, любые разговоры давались через силу. Хотя здесь и поговорить-то можно только с Конан. Нагато или, как его стали теперь представлять, Пейн, был не очень дружелюбен и разговорчив. Впрочем, его можно понять. Она здесь чужая. Запах всколыхнул что-то из глубин памяти. Вслед за этим тонкой нитью потянулись воспоминания о том, как в детстве она любила нюхать бензин. Только с возрастом девушка поняла, насколько это нездорово. А поток не прекращался переходя к моменту, как за этим занятием её поймали. Мама была очень недовольна. «Мама». Память играла в странные игры, причудливо сплетая обе жизни. Рин не могла вспомнить ни лица, ни имени. Они накладывались друг на друга, не давая понять, что и кому принадлежит. «Но наши отношения оставляли желать лучшего… Разве не лучше заменить это чем-то лучшим? Здесь меня так любят…» — мелькнула мысль. Воспоминания уже практически стерлись, оставляя за собой кусочки, по которым, по желанию, можно было всё восстановить. Это ставило перед тяжким выбором. Она понимала, что не хочет вспоминать, не хочет страдать и скучать. Проще раз и навсегда принять всё как данное. Впереди сиял новый факел, освещая дверь. Девушке осталось лишь удивляться, как они вообще смогли его приделать. Приблизившись, Нохара поняла, что это не дверь, а плотная штора, что отделяла помещение внутри от коридора. Она уже успела подойти вплотную к кабинету. Рин аккуратно постучалась. Было в этом нечто до ужаса забавное, ведь она обозначила присутствие ударами по камню. — Войдите, — раздался усталый голос. Пройдя, Нохара увидела измученную девушку, что сидела за столом, а рядом чадило нечто похожее на керосиновую лампу. Она сгорбилась над столом и положила руку под подбородок, что был давно готов повстречаться со столом. Конан потянулась. Их взгляды встретились. Янтарь и коричневый топаз. Она закрыла папку, из неё попытался вылететь листок, но девушка мгновенно приманила его к себе с помощью чакры. «Неужели сводит кредит с дебетом в столь поздний час?» — сыронизировала Нохара. Повисла пауза. Инициативу на себя взяла Конан, что еле удержала зевок. — Что тебя привело? — Не спится, сегодня же полнолуние… — протянула Рин, а потом поняв, что неджинчурики не поймёт, пояснила. — В такое время биджу внутри наиболее активен, он не даёт мне спать. Несмотря на план, девушка не перестала испытывать волнение. Составлять предложения получалось с трудом — ей тоже хотелось спать. — И ты совсем-совсем не можешь отгородиться от него? — с интересом спросила Конан. Кажется, девушкой завладел исследовательский интерес. «Главное, чтобы не препарировала», — фыркнула Нохара. Она положила лицо на согнутую ладонь и внимательно всмотрелась в лицо Рин. — Нет, у меня какая-то неправильная печать, вернее, дешёвый аналог печатей Узумаки. Её можно было бы исправить, но я, к сожалению, не успела, — Нохара одарила острым взглядом собеседницу. Конан скрестила руки перед собой, а потом и вовсе откинулась в кресле. «Может, ей стало действительно неуютно и даже стыдно?» — задалась вопросом Нохара. Она еле-еле удержалась от того, чтобы склонить голову и одарить собеседницу холодным и внимательным взглядом. — Почему-то рядом с тобой он немного затихает… — растерянный взгляд. — Можно я посплю здесь немного? Рин трогательно сложила руки и внимательно уставилась на Конан. Её собеседница хотела, казалось бы, отказать, но в последний момент качнула головой и ответила: — Да, можешь прилечь здесь, — она указала на небольшой диван, что примостился у стены. — Спасибо! — широко распахнутые глаза, а потом и крепкие объятья стали вознаграждением для Конан. Она растерянно замерла, словно сломалась от огромного количества эмоций, что свалились на неё в эту тёмную ночь, когда она всего лишь хотела спокойно разобрать накопившиеся бумаги. Девушка убрала руку в самый последний момент, передумав отталкивать. — Можно я назову тебя сестрёнкой? Я всегда о ней мечтала! К сожалению, мама слишком рано умерла, чтобы подарить мне её, — маска глуповатой болтушки села на неё как влитая. Её собеседница явно намеревалась прервать всю эту вакханалию, вот она уже немного привстала и сурово посмотрела на девушку. — Спокойной ночи, сестрица! — Рин резво запрыгнула на диван и накрылась одеялом, что покоилось под подушкой. — Спокойной… — растерянно ответила Конан, покачав головой. Когда девушка уже отходила ко сну, в её голове промелькнула занятная мысль: «Сможешь ли ты после этого убить меня?» Спустя неделю. Рин отправили вместе с её старым знакомым в новом амплуа в Киригакуре. Туда, где всё началось. Сейчас они находились на пляже, и девушка старалась отдохнуть, подлечить нервы. Но шумный Тоби и отдых — это полярные вещи. Да и обстоятельства миссии не добавляли радости. Её просто поставили перед фактом и выгнали из убежища, и вот, спустя пару дней, они наконец-то добрались до этих островов. Сказать, что Нохара возмущена — ничего не сказать. — Зачем тебе эти ракушки? — спросил парень. Он задумчиво склонил голову и по-детски приложил указательный палец к белой маске. Лёгкий ветер трепал отросшие пряди волос. Рин глянула на него через плечо, а потом и вовсе развернулась всем корпусом. В её глазах притаилась тяжёлая усталость, которую она мгновенно скрыла за улыбкой. Игры истощали все её внутренние ресурсы. — Дань моему прошлому. Тем более, у всех же должно быть хобби, — ответив она вновь повернулась к океану. — Занятие, что помогает расслабиться и делает счастливым. В Мизу но куни стояла тяжкая, влажная погода, что была так непривычна для путешественницы. Это знатно разжижало мозги, поэтому только спустя несколько секунд до неё дошло, что слово прозвучало так… по-русски? Она старалась вспомнить все важные детали, что могут помочь на миссии, но вслед за этим неизбежно потянулись и иные воспоминания. Последствия можно было увидеть невооружённым глазом. «Надеюсь, я не успела наболтать подобного и в Конохе». Обито, а она была абсолютно уверена, что это он, никак не отреагировал. Ей лишь осталось незадачливо прикусить язык. Стараясь перевести тему, девушка спросила: — А у тебя есть хобби, Тоби-кун? Она решила делать вид, что всё нормально. Ведь её неожиданная паника вызовет лишь больше вопросов. Нохара впилась глазами в маску, безрезультатно стараясь рассмотреть его лицо, увидеть хотя бы кусочек. Он даже не понимал, как ей хотелось закончить весь этот дешёвый фарс — содрать с него маску и разбить её об камни. Но нельзя… Она не знает, что за перед ней человек. Ведь будь Обито таким же, как и прежде, он бы уже давно рассказал ей всё или вернулся бы в Коноху или… нет? Ведь на его сердце была печать… Хотя это всего лишь физический запрет, применив мозг по назначению, можно обойти его. Ведь она смогла это сделать. Хотя девушка с этим немного сжульничала… Как же Нохара захотелось прижать его к стенке и выбить всю правду. Этот Учиха имеет наглость ещё и таскаться за ней всё это время, прикидываясь глупым простачком. Но разве таких берут в Акацуки? Кажется, Обито скоро заработает себе раздвоение личности. Два по цене одного. Смешок было удержать довольно сложно, но титаническим усилием, это удалось. Виски пронзила боль. Из-за частого стресса девушку начали мучить мигрени. Она приложила холодную ракушку прямо к голове, её мало волновал слой высохшей соли на ней. — Хм, — протянул тем временем Тоби, а потом и вовсе скорчил грустную мордашку. «Кажется я уже начинаю додумывать его эмоции из-за маски… С кем поведёшься, от того и наберёшься; скоро, вероятно, тоже потеряю остатки адекватности. И отправлюсь на экскурсию по домам с мягкими стенами, но как же радостно, что отправлюсь вместе с друзьями…» Парень продолжал: — Кажется, у Тоби-куна нет никакого хобби, — под конец голос и вовсе стал немного писклявым, словно у ребёнка. Чувствительному уху девушки стало больно. — Но Рин-чан же мне поможет? Я ведь хороший мальчик, поэтому тоже могу собирать ракушки! Да-да, хороший мальчик. Хоть не собака, на этом спасибо. Просто земной поклон. Он начал стремительно курсировать по каменистому пляжу, а когда парень и вовсе чуть не врезался в камень, девушка еле-еле удержала смех. Всё же в этом было своеобразное очарование. «Неужели он пытается меня развеселить…» — Ну, раз Тоби-кун хороший мальчик, то Рин-чан поделится с ним маленьким секретом, — девушка издевательски растягивала гласные. — Подойди сюда. Она жестом показала ему нагнуться, а потом приложила к его уху ракушку. На ухе красовалась приметная родинка. «Это точно Обито», — моментально подметила девушка. — Говорят, что внутри неё можно услышать шум океана. — Рин-чан странная, мы и так около океана, зачем ещё и через ракушку его слушать? — на неё уставился карий глаз, что выражал всю полноту скептицизма. На секунду маска дала трещину. Но несмотря на его слова, он и не спешил вернуть свой трофей. Наоборот, Обито шустро спрятал ракушку в недрах своего плаща. На это Нохара лишь фыркнула. Девушке так хотелось треснуть этой ракушкой по его глупой голове или маске… В любом, случае это довольно выгодно. Есть шанс разрушить это глупое инкогнито или скорее театр одного актёра, во втором же случае оставался шанс, что у кого-то наконец прибавиться извилин. Хоть ей и удалось выяснить, что это точно Обито, но Рин немного разочаровалась его нежеланием поговорить с ней об этом и открыть свою личность. Нет, он будет играть в тайного агента и трепать её шаткие нервы. Хотя… У него и могут быть причины.***
Прохлада вечера располагала к размышлениям. И это не могло не радовать, поэтому, достав книгу Джирайи, мальчик отправился в глубь парка. Там его точно никто не потревожит. Раньше его не привлекала незатейливая эротическая проза, но она неожиданно стала его успокоительным. Перечитывая книги раз за разом он находил в этом странный ритуал, что скрашивал одинокие вечера. Рутина успокаивала, делала мир вокруг проще и понятнее. Познакомился с книгами Джирайи Хатаке совершенно случайно. Кто-то из Анбу кинул книгу на столе, а ему захотелось узнать, почему это настолько популярно. Незатейливый сюжет и хороший слог быстро захватили его и втянули в свой мир, оторвав от будней. Это прекрасно успокаивало. Сейчас же Какаши намеревался сделать тоже самое. Читать книги зимой на улице — извращение, но ему нравилось, как разум становится чище и острее на холодном воздухе. Тем более, он нашёл занятие и больше не нуждался в собеседнике, чтобы развлечься. Идти ближе к центру Конохи, рискуя нарваться на Кушину-сан, что агрессивно решит выведать все его меланхоличные мысли, не хотелось. «С Рин она обращалась куда нежнее», — мелькнула завистливая мысль. Мальчик направлялся в глубь парка, в его полузаброшенную людьми часть. Глаза наткнулась на чьи-то следы. Хатаке удивлённо уставился на них. Неужели кто-то пришёл раньше него? Мальчик решил пройти немного дальше, чтобы удостовериться в этом. Редкий снег мерно хрустел под ногами. Это был довольно редкий гость для Конохи, поэтому многие восприняли как добрый знак и восхваляли нового хокаге ещё более радостно. На секунду на лице мальчика мелькнула улыбка. Он вспомнил, что кто-то придумал продавать пирожные с изображением нового хокаге. Люди любили его. Хотя и без его друзей это дело не обошлось. Ведь вслед за инициативой простых жителей в дело активно влился и клан Акимичи. В народе это прозвали «Булочки Четвёртого». Определённо Минато-сенсей останется в вехах истории Конохи. В паре метров от него, прямо на его любимой скамейке, сидела незнакомка. Чёрные волосы, что отливали синевой или как любили говорить: «словно крыло ворона», белая кожа. Одета она была в чёрные хакама, традиционные штаны, и хаори с тёплой подкладкой. Из образа выбивался ярко красный шарф, что прятал шею от мороза. Девушка обернулась к нему. И Какаши замер, словно мышь перед удавом. Уходить было поздно — будет выглядеть как побег, слишком по-детски для него. Незнакомка одарила его внимательным взглядом и сложила руки на груди. Часть лица прикрывал шарф, и он был уверен, что там скрывалась лёгкая улыбка. Уж слишком она насмешливо смотрела на него. Хатаке становилось с каждой секундой всё более и более неуютно. Он взволнованно начал оглядываться в поисках другой скамейки, чтобы хоть как-то не подмочить самоуважение в такой глупой и комичной ситуации. Насмешливая незнакомка обладала тем самым типом внешности, когда человеку может быть с одинаковой вероятностью и девятнадцать, и тридцать. Это только добавляло дискомфорта, потому что мальчик даже не мог подобрать внятную уважительную приставку. Ему повезло лишь на половину. Действительно, скамейка была, но прямо напротив девушки. Стоически выдержав удар судьбы, Какаши направился прямо к припорошенной снегом лавке. Быстро отряхнув её, он присел и сделал вид, словно всё в порядке. Но даже так он чувствовал этот взгляд полный издёвки. Щёки запылали, но мальчик, отрицая очевидное, винил мороз. Раздался звук шагов, похрустывание снега с каждой секундой становилось всё ближе. «Только не сюда», — мелькнула паническая мысль. Он еле-еле удерживался от глупого желания накрыться книгой и сказать: «Я в домике». Через несколько мгновений Хатаке смог заметить за раскрытым «Приди-приди, Рай» ноги… В чёрных хакама. Он тяжко вздохнул. У Какаши было такое чувство, словно ему вынесли смертный приговор. — Что читаешь? — раздался вопрос сверху. — Меня, кстати, Аи зовут. Читать в этом полумраке вредно для глаз, тем более он остался один. Незнакомка продолжала издеваться над ним, но теперь не своим наличием, а монологом. Бежать было поздно. Его определённо прокляла Кушина-сан.