Дорога через страну Вод выдалась тяжкой. Рин никогда не любила влажный климат; здесь же он представлен во всей красе. Холод ощущался в несколько раз сильнее, чем в родной стране Огня, поэтому девушке приходилось поплотнее кутаться в плащ, скрываясь от воздуха, что пробирал до костей.
Ей здесь не нравилось. Место вызывало дежавю, каждое дерево хранило память о том, как её глупо поймали. А ещё создавалось ощущение некой закольцованности, что в несколько раз хуже. Сама идея бесконечного цикла, который нельзя прервать, вызывала протест.
Здесь всё началось.
Они шли прямиком к Киригакуре. Рин понимала, что ничем хорошим это не закончится. Зецу не стал бы отправлять
его просто так. Девушке было непонятно: захватили и её, а как же риски в стиле Обито, что сойдёт с нужного пути?
«Нужно собрать побольше информации».
Помнится, в Киригакуре была гражданская война, в ходе которой Забуза покинул деревню. Вроде так. Честно, девушка не особо-то и помнила, что и в каком порядке должно случиться.
Рин иронично уставилась в спину «Тоби».
«Мог бы придумать имя понеприметнее».
То-би. Осуждающий взгляд в его спину усилился, путешествие по этим местам не прибавляло радости. Хотя Нохара не думала, что и её другу здесь приходится сладко. Слишком памятное место, как не посмотри: смерть, пробуждение мангекё. Наверняка, ему тоже тяжело.
Пробудившаяся эмпатия не давала спустить всех собак только на Обито. Можно ли судить марионетку, или должен ответить только кукловод? Сложный вопрос со множеством ответов. Да, и Рин была глубоко предвзята. Сложно не оправдывать человека, которого знаешь половину жизни.
Постепенно и так мрачная погода начинала сгущать краски, предвосхищая новый этап дождя.
Девушка не знала, как завести с ним разговор. Тяжёлая неловкость отделяла их стеной. Она уже давно не та, а он тем более. Жизнь изменила их, раскидав по разные стороны. Его спина маячила впереди, протаптывая дорогу. Обито явно был здесь не в первый раз.
Становилось тревожно. Тяжкий ком эмоций не давал ни внятно думать, ни расслабиться, беря организм измором.
Она шла за ним шаг в шаг. Дождя не было, лишь густой туман давал о себе знать время от времени. Высокие деревья навевали гнетущие мысли, они уходили своими стволами высоко в небо, придавливая своей мощью путников и иногда защищая от холодных капель дождя.
Учиха продолжал уверенно шагать; за это время он успел вымахать в росте, чего не скажешь о Рин. Идти за ним было неуютно: его слишком широкие шаги заставляли бежать.
— Помедленнее, пожалуйста, Тоби-кун, — сказала она, задыхаясь.
Он наконец-то замедлился, и Рин смогла вздохнуть с облегчением. Они пересекали один из островов архипелага, уйдя довольно далеко от побережья. Им нужно достичь Киригакуре, чтобы наблюдать за обстановкой в какурезато.
Но это было явно информацией для Рин. Она понимала, что пришло время для местной революции, которую спровоцирует её милейший сокомандник. Киригакуре — родина мечников тумана, что пригодились бы Акацки.
«Цинично».
Только Рин не понимала, зачем её сослали вместе с Обито, ставя под угрозу его инкогнито. Планы Зецу всегда многослойны, и девушке с большим трудом удавалось просчитать хотя бы основные действия.
«Почему меня отправили на затяжную миссию подальше от Акацки? Что должно случиться в этот момент? Что-то с Конохой?» — она со всех сил напрягала память, двигаясь на автомате.
«Коноха… Вспомнила!»
Где-то в это время проходит инаугурация четвёртого хокаге. Но как же она должна повлиять на всё… Минато, хокаге… Орочимару покинул Коноху! Или ещё нет…
События причудливо путались в голове, и девушка не понимала, к правильным ли выводам она пришла.
— Аккуратней, Рин-чан, здесь скользко, — её подхватили за руку, когда она чуть не упала.
— Спасибо.
На неё бросили внимательный взгляд, на секунду девушке удалось поймать его в прорези маски, но через мгновение Обито отвернулся.
— Ты выглядишь довольно грустно, — Обито наконец решил заговорить, подкидывая тему.
— Я не люблю это место всей душой. С ним связано слишком много плохих воспоминаний, а гнетущая погода не добавляет никакого очарования, — девушке показалось, что её слова прозвучали излишне возвышенно с проблеском дешёвой патетики.
Обито молчал, предлагая ей продолжить.
— Здесь меня схватили и пытали, из-за этих же людей погиб мой друг. Этого достаточно, чтобы чувствовать себя неуютно, — ирония стала сарказмом, что со скрипом пыталась скрыть долю агрессии.
Дальше они шли в тишине.
Спустя час.
Накрапывал дождь. Каждая капля звонко ударялась о поверхность плаща, задавая ритм. Высокие горы, что обрамляли и разделяли остров, не выпускали тучи и пророчили затяжной дождь, за которым последует густой туман.
Страна Воды.
Они шли, скрываясь, чтобы не привлечь лишнего внимания. Где-то впереди маячил долгожданный постоялый двор, в котором шиноби смогут наконец-то отдохнуть. Долгая дорога высосала все силы, а чакра Рин делала девушку крайне заметной на открытой местности.
Стараться преодолеть дорогу как можно быстрее и использовать чакру как можно меньше — противоречивая задача, казавшаяся девушке откровенно глупой. Вряд ли все люди от рождения, владеющие этой силой, контролируют каждое её движение. Задача для ирьенина или сильного джонина.
Не проще ли использовать чакру, но чтобы след от неё был на уровне простого жителя? В то же время девушка понимала, что она что-то может не понимать, как бывший боец поддержки.
«Хорошие были времена».
Спина маячившего впереди друга навевала мысли о том, что пора закончить этот фарс.
Попытки разговорить её, держаться поближе — слежка и анализ или остатки старых привязанностей? Она не понимала. Искренне не понимала, что творится в его голове. Всё это порождало огромную бурю чувств в душе, суть которой сводилась к единственной фразе:
«К чёрту всё».
— Обито Учиха, — тихо произнесла она.
Фигура перед ней остановилась. Плащ с алыми облаками тяжело покачнулся, словно парус под ветром. Всё сознание сфокусировалось лишь на нём. Казалось, что даже мир вокруг на мгновение замер.
До девушки донёсся смешок, в котором не было и грамма радости.
— Глупо было надеяться, что я тебя проведу, не правда ли? — по её спине пробежались мурашки от этого странного зрелища, что вводило девушку в транс. Голос Учихи пугающе менялся от высокого и писклявого, что порой бывает у препубертатных мальчиков, до тяжёлого баса.
Он давно не ребёнок. Осознание этого стройно вписалось в его образ в голове девушки.
— А, Рин-чан? Почему же ты молчишь, неужели не рада мне, — издёвка плетью прошлась по оголённым нервам. Обито обернулся. На нём всё ещё была маска. Такая чужеродная. Сейчас она казалась, как никогда раньше, лишней.
Через мгновение она оказалась в странном пространстве, наполненном лишь синими блоками, что подчёркивали ощущение одиночества. Высокие и крупные, из непонятного материала. Они усилили чувство чужеродности пространства. Абсолютно одиноко и пусто.
«Неужели это камуи… Какая ирония, ведь Обито всегда ненавидел одиночество», — девушка зачарованно изучала место. Запаха не было, а палитра оттенков не баловала разнообразием — оттенки синего, что вдали плавно переходили в чёрный. Место ей не нравилось, слишком «мёртво». Ни единого лишнего звука, ни единой вещи, что напомнила бы о реальном мире. Только ты и мысли.
«Жестоко».
Нохара, наконец, заметила его. Он сидел на одном из блоков и задумчиво подкидывал камушек. Чувствовалось ужасное напряжение. Усилием она сдвинулась с места, встав неподалёку от него. Сложно было выжать из себя и слово. Ведь куда интереснее рассматривать собственные руки и пол?
«Давай, соберись», — попытка приободрить себя упала в бездну чувств, что бушевали в душе.
Перед Рин сидел старый друг, которого девушка не узнавала.
«Да и он вряд ли узнает во мне хоть что-то из прошлого. Мы — иллюстрация к словосочетанию «потрёпан жизнью».
Она даже не стала сдерживать изломанную улыбку. К глазам подступали слёзы. Ладони потели и Рин нервно вытерла их о плащ. Бесполезно. Он давно пропитался влагой страны Вод.
Девушка не выдержала и резко подошла к нему вплотную, Учиха гнетуще возвышался над ней. За это время он успел подрасти, в отличие от неё. Она еле-еле сдерживала слёзы, что были готовы вырваться из глаз. Рин дышала через раз, каждый вздох выходил надрывным, предвосхищая скорые рыдания.
Нохара протянула руку и коснулась маски. Холодная, на ней чувствовались небольшие сколы, говорящие о множестве схваток, что она повидала. Девушка замерла, не зная, что делать, а потом, нежно проведя по краю, там, где начиналась кожа, подхватила и сняла маску.
— Обито… — прошептала она, не сдерживая слёзы, а потом обняла его. Он замер, Рин могла услышать через все слои одежды, как колотится его сердце, оно было готово вырваться из груди, что сдерживало его клеткой.
Плечо, согреваемое дыханием Учихи, странно намокло. Он тоже плакал, понимание этого так растрогало девушку, что она прижалась ещё ближе, пытаясь задушить его крепкими объятьями.
«Учиха был рад её возвращению», — эта мысль так радовала, впервые за долгие месяцы она почувствовала спокойствие. Растворился тяжкий ком из страха и тревоги, преследовавший долгие месяцы. Это освобождение — Рин не отвергли и, вроде, не собираются принести в жертву во имя всеобщего блага.
А слёзы продолжали течь, не желая останавливаться.
Её широко открытые глаза пытались впитать каждое мгновение. Впервые она жалела об отсутствии шарингана.
— Включи шаринган и запомни мои слова, — хрипло произнесла девушка. Обито выполнил её просьбу. Красный глаз пытался заглянуть прямо в душу и впитывал каждую частицу образа. — Помни, я всегда готова выслушать тебя. Да и Какаши тоже. Мы пережили столько вместе, не смей никогда отдаляться.
Она сжала его плечи со всей силы, которую смогла найти внутри из-за нового приступа рыданий. Вместе со слезами уходило всё напряжение, что тяжёлым грузом копилось на её плечах. Девушка чувствовала наполняющую её свободу и уверенность.
Теперь они всё смогут.
Рин аккуратно стёрла слёзы с его глаз, с нежностью проведя по щеке, которую рассекали глубокие шрамы.
— Как ты выжил? — спросила девушка, прервав тишину. Этот вопрос волновал, как и второй. — И почему всё это время пытался обмануть меня? И что собираешься делать дальше?
Обито отвёл взгляд. Его лицо в мгновение стало старше и серьёзнее.
— Мне надоела война. Она забрала у меня всех родных, а большую часть близких покалечила. Я хочу, чтобы всё это закончилось на нас. Думаю, ты видела и остальных из Акацуки: Конан, Нагато тоже многое потеряли. А то, что я таскался в маске… — он положил согнутую в локте руку на шею. — Пожалуй, единственный человек, кто может меня остановить — ты. Я боялся твоей реакции. Знаешь ли, коридоры
подобной организации — не лучшее место для встречи.
— Собирать всех биджу ради того, чтобы управлять миром и прекратить войны, но вы же начнёте новую. Далеко не все будут согласны с этим, — взволнованно воскликнула она, пытаясь прощупать почву.
Нохара отыгрывала, словно не знала истинного замысла.
— На самом деле, план состоял в другом. В клане Учиха есть одна интереснейшая техника, что зовётся Цукиёми. Она погружает человека в гендзюцу, полностью подвластное создателю, — Обито шагнул в сторону и патетично взмахнул руками, — а есть более продвинутая версия — Муген Цукиёми, что может захватить разум всех жителей земли. Каждый будет жить в своих мечтах и если ему хочется, то даже может развязать себе персональную войну, не затронув других. Звучит довольно неплохо, не так ли?
В этот момент Учиха выглядел и звучал по-особенному устало. Он внимательно всматривался в её лицо, словно стараясь найти ответы на вопросы, что так и не прозвучали вслух.
— И что ты хочешь делать сейчас? — тревожно уточнила девушка, своим склочным и неоднозначным биджу она всё же дорожила. Да и пережить процесс изъятия не факт, что удастся. Организм до сих пор не отошёл от экстремального аттракциона по запечатыванию, а сейчас, когда не прошло и года, провернуть обратное.
Судьба трупа или инвалида не прельщала.
Тем более, не стоит лишний раз играть с местными божественными силами. Её просили не допустить всей этой заварушки. Она и так успела множество раз покапать на нервы Рикудо, хоть и через посредника.
— Я думал о том, чтобы выйти из Акацуки с того дня как узнал, что ты жива. Мне посчастливилось встретить Какаши.
— Что тебя остановило? — тихо произнесла девушка. Она понимала, что так просто его не выпустят, но куда интереснее будет услышать версию из его уст.
— Всё намного сложнее…
***
— Думаешь, это хорошая идея? — спросила девушка.
Она непривычно была погружена в себя, задумчиво рассматривая пейзаж из кабинета хокаге. Пара шиноби-телохранителей привычно притаились неподалёку, немного нервируя.
Кушина склонила голову и закуталась в светлую шаль плотнее, с улицы просачивался холодный, разбавляя застоявшийся, воздух. Сегодня она решила навестить Минато, и их разговор свернул на хрупкую дорожку обсуждения происходящих событий.
— Ты беременна, нет смысла тянуть.
— Но Какаши… Ты видел, какими глазами он смотрит? Чужое счастье лишь подчёркивает его личное горе, — тихо произнесла девушка. — Тем более столько дел.
В голову лезли воспоминания, как она так же когда-то слонялась по Конохе, стараясь скрыть слёзы после падения Узушио. Лишилась всей семьи за один день. Ему сейчас так же плохо…
— Микото же тоже беременна? Ты вполне можешь развеяться вместе с ней. Думаю, что наши дети подружатся, — улыбнулся Намикадзе. — Если не хочешь заморачиваться, можно устроить тихую церемонию только для близких.
— Да, думаю, так будет лучше всего, — улыбнулась Кушина. Она отвернулась от окна, вместе с этим выбрасывая тревожные мысли из головы. — У меня есть идея.
На неё вопросительно посмотрели. Девушка стояла у окна, и дневной свет придавал фигуре особенную статность.
— Приставь ко мне Какаши. Придумай что-нибудь. Я хочу с ним поговорить о всём произошедшем и о том, что грядёт. Это дела не одного дня, да и не будет он просто так рассказывать, поэтому выбери причину получше.
Она немного пригрозила Минато, сделав акцент на последнем слове.
— Хорошо.
— Какой ты покладистый стал, стоило только мне забеременеть, — девушка игриво тыкнула его в грудь, а потом обняла.
Давно Кушина не была такой счастливой, так приятно бросить все заботы на кого-то другого. Рука Минато приятно согревала живот.
— Он ещё слишком маленький, поэтому не будет толкаться, — поучающе протянула девушка.
— Знаю, но кто мне запретит, если мне просто нравится, — игриво произнёс Минато.
— Ну, раз нравится, тогда ладно, — она накрыла его ладонь своей. — Я так хочу, чтобы они подружились с Какаши… Рин стала бы хорошей старшей сестрёнкой для малыша.
Под конец её голос дрогнул. Девушка прижалась поближе к своему будущему мужу. Тепло его тела успокаивало и прогоняло печаль и тревогу.
— Я обязательно её найду, не переживай, — он успокаивающе взглянул в глаза Кушины.
— Сдержи это обещание. Я больше не хочу терять, — голос Узумаки приобрёл лёгкие стальные нотки, которые смягчились улыбкой.
***
— А не маловат ли ты, чтобы читать подобные книжки? — протянула незнакомка, что никак не собиралась отставать от него. Под конец она и вовсе вырвала «Приди приди рай» из его рук и задумчиво пролистала. — Ооо, забавная писанина, но на любителя.
— У меня к вам встречный вопрос. А не староваты ли вы, чтобы приставать ко мне? — желчно протянул Хатаке.
В ответ донёсся только смех. Аи нисколько не задели его слова.
— А ты не лезешь за словом в карман. Но это не мешает тебе читать подобное: «Глаза Аиши удивлённо раскрылись, ведь она никогда не видела такого большого…»
Какаши резко вырвал книгу из её рук. Лицо его залилось краской, а взгляд был полон такого праведного гнева и возмущения, что был готов сжечь девушку до тла.
— Ладно-ладно, не буду мешать твоим
постыдным удовольствиям, — вновь рассмеялась она. И Хатаке понимал, что никто в его жизни не был настолько бесцеремонен с ним, и никто не смог довести его до такого бешенства.
Тем временем Аи поднялась — он даже не успел заметить, когда она села, — и пошла спокойно по тропинке, бросив издевательский взгляд.
Только придя домой, Какаши вновь сможет открыть книгу, не терзаемый смехом, что отдавался болью в висках. Он был для него словно звук битого стекла. Также отдавался невыносимыми потерями. Только здесь они были нервными.
Заварив чашку чая и клянясь, что однажды он сможет отомстить, Какаши в глаза бросилась странность. Часть иероглифов была выделена еле заметной полоской, словно от нажатия ногтя.
Встревожено Хатаке пролистал всю книгу. Действительно, в середине, именно там, где он успел остановиться в парке, на паре страниц были подчёркнуты иероглифы. Приостанов вспышку злости от столь беспардонного вандальства, Какаши попытался вдуматься в значение.
Всё вместе звучало как полнейшая околесица. Но интерес не желал отступать, а вся ситуация превратилась в своеобразный вызов. Звучало как бред, если вдумываться в значение, но что если важно лишь звучание?
Это дало вновь толчок его размышлениям. В итоге перед ним лежала записка, чья суть сводилась к одному: «Я могу помочь тебе с Рин. Увидимся завтра на том же месте, но лучше следи за своим хвостом».
После подобных сообщений хотелось лишь прийти со своим «хвостом» в обнимку. Он вызывал куда больше доверия, чем какая-то незнакомка. Тем более, имя без привязки к фамилии не даёт никакой пользы.
Какая-то странная женщина нагло вторгается в личное пространство, а потом, словно собаке, кидает информацию по теме, которая его волнует. Опасно, но Какаши стало так интересно. Аи сделала всё, чтобы его заинтересовать, и у неё это получилось.
