Что сказал мертвец?

      — Он просто мелкий неблагодарный засранец, — невнятно, как пьяный, произнес мистер Кинг.       — Это я заметил, — кивнул Тору, раскладывая на столике инструменты. — Но может быть, есть еще причины?       Мистер Кинг промолчал, но моргнул снова. Из-под редких почти бесцветных ресниц по виску скатилась слезинка и упала на оцинкованную поверхность стола. Тору деликатно сделал вид, что ничего не заметил. Он готовился к введению раствора, а это процедура небыстрая. Кроме того, перед ней придется закрыть мистеру Кингу глаза и зафиксировать челюсть. Так что это были последние минуты их беседы. А затем — только часы молчаливого труда. Хотя у мистера Кинга действительно были прекрасные вены, так что все может пройти куда быстрее и проще. Странно, как человек с такими венами умудрился умереть от сердечной недостаточности?       — Знаете, я тоже не ладил с отцом, — произнес Тору, не поднимая головы.       — Он не позволял вам беседовать с трупами? — поинтересовался труп.       А чувство юмора у Кингов удивительно схожее. Тору усмехнулся.       — Он и сам не горел желанием со мной беседовать, — ответил он серьезно. — Не думаю, что вообще ему нравился.       — А кто ему нравился? — заинтересовался мистер Кинг. — Он — американец?       — Американец. Понятия не имею, кто ему нравился, — пожал плечами Тору. — Моя мама, наверное. Вы своим сыном тоже недовольны?       Мистер Кинг снова немного помолчал. Обычно пациенты Тору были куда словоохотливее. Одни беспокоились, куда они отправятся после похорон, другие пытались выбить у Тору свидание с родными, раз уж им выпала такая уникальная возможность коммуникации, третьи жалели о том, чего не успели сделать. Мистер Кинг пока что не успел примкнуть ни к одной из этих групп.       — Мой сын… — сухие губы размыкались с трудом, а голос звучал глухо. Казалось, мистеру Кингу требовалось усилие, чтобы говорить. Но если здесь кто-то действительно прилагал усилия — так это Тору. — Он — очень своенравный мальчик. Я хотел облегчить ему жизнь, но, кажется, только все испортил.       — По крайней мере — испортили отношения, — кивнул Тору. Тихо позвякивали инструменты. Визит Адама почти выветрился из его головы. Он снова вошел в привычный ритм, работа и поддержание беседы с клиентом занимало все его внимание. — Адам вовсе не кажется… несчастным.       Губы мистера Кинга дрогнули, расползаясь в слабом подобии саркастической улыбки.       — Как вы думаете, почему?       — Ну, не думаю, что только ваша внезапная смерть так его порадовала, — Тору выкатил бак для бальзамической жидкости и хрустнул пальцами. — Он выглядит в целом достаточно жизнерадостным парнем.       — И безмозглым, — припечатал мистер Кинг. — Простите, вы не могли бы почесать мне нос? Очень зудит.       — Не притворяйтесь, — бросил Тору, прикрепляя фотографию мистера Кинга к столику. Зудеть ничего не могло по определению. Мистер Кинг просто пытался перевести разговор. На редкость не болтливый мертвец.       Обычно Тору удавалось многое почувствовать самому, но с мистером Кингом этот номер не проходил. Или сам Тору не мог достаточно сосредоточиться. Его уже клонило в сон и выпитый виски только усугублял ситуацию.       — Адам вовсе не похож на идиота, — продолжил Тору и тут же удивился сам себе. А на кого он тогда похож в своей полупрозрачной блузке? С накладными из сексшопа в бумагах с последней волей и громкой болтовней с любовником в похоронном агентстве. С неуместным флиртом.       Тору поймал себя на том, что едва не смял фото и тут же отдернул руку.       — А вы ведь на него клюнули, — заявил вдруг мистер Кинг и издал звук, похожий на скрип двери. С небольшим запозданием Тору понял, что это смех. — Это его любимый номер, молодой человек. Выбивать людей из равновесия и очаровывать своим идиотским поведением. Чертов клоун. Нужно было отдать его в цирковое училище, а не в лучший университет Англии.       Тору стиснул зубы. Разговор начал его раздражать. Он сделал медленный вздох, чтобы унять взбесившийся пульс. Со стороны он все еще выглядел спокойным и невозмутимым. Никто не распознал бы в нем нервозность. Кроме им же оживленного покойника. Тору давно усвоил, что до какой-то степени связь является двусторонней. И обычно не жалел об этом.       — А вы ведь им гордитесь, — ответил он в тон мистеру Кингу. — Хоть вам и стыдно за эту гордость.       — Горжусь тем, что мой сын вертит задом перед мужиками? — фыркнул тот. — Ну уж нет. А ведь он хотел это делать перед всем миром, понимаете? Я чуть ли не силой заставил его идти в Оксфорд, а не на его проклятые танцульки. Но где там… через год Адама оттуда выставили. Доучивался в каком-то второсортном университете… Он должен был родиться девчонкой. Тогда бы я ему и слова не сказал. Девчонкам позволительно быть глупыми шлюшками, так у них лучше устраивается жизнь.       — Знаете, — Тору поднял со столика инструмент, — мне пора зашить вам рот.       Что за чертова семейка? Тору снова вспомнились горячие руки Адама. Он нервно потер запястье и прибавил:       — Это довольно символично, что вы умерли от сердечной недостаточности. С сердцем у вас и правда большие проблемы.       — Глупости, — отрезал мистер Кинг, хмуря кустистые, но почти бесцветные, брови. — У меня в жизни не было проблем с сердцем.       — В жизни — возможно, но в самом ее конце они возникли, — Тору растер ладони. Разговор пора было сворачивать. Тут работы еще часа на три, а он тратит время на болтовню с таким неприятным мертвецом. — Не стоило злоупотреблять виагрой. Или на чем там держались ваши отношения с супругой…       — С потенцией у меня тоже не было никаких проблем! Я, черт побери, следил за здоровьем!       Тору закатил глаза.       — Вам стоило сказать это своему патологоанатому.       — Вздор! За что только платят деньги этим дуракам? Я скорее поверю, что меня убили!       — Кто? — фыркнул Тору, скрестив на груди руки. Почему так тяжело смириться, что ты умер от банальных проблем с сердцем? От сердечно-сосудистых заболеваний умирают миллионы. Кажется, это самый популярный способ попасть на стол для бальзамирования.       — Да хоть мой чудесный отпрыск. Недавно я пригрозил ему переписать завещание в пользу Элизы, если он не оставит свои пидорские штучки, да вот, не успел… вы не можете сделать так, чтобы я двигал рукой? Впрочем, нотариуса тут и так нет.       — Со вчерашнего дня ваш основной документ — свидетельство о смерти, какой может быть нотариус? — машинально возразил Тору, но в его голове уже увязла тревожная мысль. Учитывая, что никаких следов насильственной смерти на теле мистера Кинга не обнаружили, а врачи поставили единственный и крайне однозначный диагноз, убийство могло произойти только одним путем. Яд. Тору не был сведущ в ядах, но, кажется, слышал о том, что некоторые из них могут вызывать сердечную недостаточность. Вскрытия не проводилось по требованию семьи. Никаких анализов на токсины сделано не было. А после бальзамирования они станут попросту невозможны.       Похож ли Адам на убийцу? Не особенно. Но нельзя отрицать, что он был в искреннем восторге от смерти папаши. Пообщавшись с мистером Кингом меньше часа, Тору начал понимать Адама. И все же… Как отчаянно он хотел убедиться, что отец и в самом деле умер.       С другой стороны, что это меняет? Для Тору — совершенно ничего. Патологоанатом уже сделал свое дело. Послезавтра похороны. И все же… теперь Тору не мог отделаться от вопроса: была ли эта странная беседа на грани флирта разговором с убийцей? И не с кем-нибудь. А с человеком, убившим собственного отца.       Салли всегда с некоторой симпатией относилась к Тору. Возможно, она бы согласилась провести пару проб.       — Вы правда считаете, что это Адам вас убил?       — Понятия не имею, — буркнул мистер Кинг. — Но с сердцем у меня все было в порядке. Как и с членом. Элиза никогда не жаловалась, можете спросить у нее.       Тору нахмурился. Покойники лгали и заблуждались не меньше живых. Но Кинг был действительно уверен в своих словах. Тору ощущал эту уверенность, как свою собственную.       — Что ж, это отличная тема для беседы во время церемонии прощания, — пробормотал Тору и хотел разорвать контакт, но мистер Кинг вдруг снова подал голос.       — Я попаду в ад, да? Он существует?       Тору поймал взгляд бледных глаз. Покойники не отличались выразительной мимикой, но он хорошо знал это ощущение. Много раз переживал его, как собственное. Страх. Им всем было страшно. Об этом страхе они говорили в этой комнате. О страхе уходящих. Но сейчас Тору не чувствовал в себе ни сил, ни желания поддерживать лежащего перед ним человека. Голый, посеревший, с уродливыми отметинами, которые оставила на нем смерть, он не вызывал ни жалости, ни омерзения. В отличие от личности, которая еще скрывалась за всем этим. Пусть и оставалась ей всего какая-то пара дней.       — Понятия не имею. Я ведь еще не умирал. Вам следовало следить не только за своим здоровьем, мистер Кинг, если так боитесь ада, — отрезал Тору.       Мистер Кинг не ответил. Привычным усилием Тору разорвал контакт. Белесые глаза продолжали пялиться в потолок безо всякого выражения. Пересохшие губы безвольно разомкнуты. Лысина тускло поблескивала в свете лампы.       Тору опустил трупу веки и потянулся за иглой, чтобы зафиксировать челюсть. Но помедлил. Да, Салли не откажется сделать пару безобидных токсикологических анализов.              ***       Когда Тору вернулся к себе, было уже два часа ночи.       Чтобы попасть в жилую часть дома, требовалось выйти из офиса, завернуть за угол и подняться по высокому крыльцу. Задний двор был ярко освещен. Непрерывно дувший атлантический ветер наконец стих, на кустах вечнозеленых рододендронов не шевелился ни один лист. В такой тихий вечер было бы здорово пустить стрелу-другую, но Тору слишком устал, чтобы идти за луком. Он растер озябшие руки, хрустнул пальцами и выдернул из центра небольшой деревянной мишени пару ножей. Ледяная ручка куснула ладонь.       Это был один из его маленьких ритуалов перед сном. «Выпускай свою злость прежде, чем она станет яростью», — говорила мама.       Тору сделал медленный вдох, концентрируя дневное раздражение в холодном металле. Короткое отточенное движение руки — и крошечный нож вошел в центр мишени. Следующий Тору метнул без подготовки, просто чтобы скорее освободить мерзнущие руки. Убедившись, что второй нож вонзился в дерево рядом с остальными, Тору пошел в дом.       Здесь тоже было прохладно, так что первым делом Тору включил радиатор в спальне. Он скорее знал, чем помнил, как холодно бывало в их маленьком доме в Японии. Тонкие стены, вместо центрального отопления — кондиционер и обогреватели в каждой комнате. Но включать их часто было нельзя, слишком дорого.       Достаточно отчетливым было одно воспоминание — Тору лежит под котацу, свернувшись клубком и почти с головой забравшись под тяжелое одеяло. От сухого обволакивающего тепла глаза слипаются сами собой. В комнате пахнет снегом. На уровне его взгляда — белые ступни мамы. Она стоит в дверях, глядя на бледнеющий в сумерках сад.       «Смотри, смотри, Тору, как красиво!» — ее слова облачками пара вырываются изо рта.       Тору потер лицо руками и опустился в кресло. Рабочий халат остался внизу. Теперь на нем был лишь тонкий серый свитер и джинсы, глядя на которые Тору вдруг вспомнил тонкие ноги Адама. Танцы. Вот, значит, как. Он действительно походил на танцора. Тору вполне мог вообразить его на сцене, в обтягивающем трико и этой дурацкой блузе с кружевами. Уж там-то она смотрелась бы органично.       Он встряхнул головой и с усилием поднялся. Нужно что-нибудь съесть и все-таки принять ванну. Главное, не уснуть прямо в ней. Сегодняшний день выдался чересчур утомительным.       Он сунул в микроволновку готовый суп в контейнере и, зевая, заварил чай. Аппетита не было, так что Тору поужинал с тем же ощущением необходимости, с которым вливал в клиентов бальзамический раствор. После ванны его совсем разморило. Виски давно улетучился, но именно сейчас Тору почувствовал себя пьяным.       Укутанный в теплый халат, он вернулся в спальню. Здесь было темно, только у постели горел ночник, а в углу бледно светился аквариум. Тору выудил из ящика коробочку. Корма в нем оставалось на самом дне. Завтра нужно купить еще.       — Привет, ребята, — пробормотал он, улыбаясь. В воде мелькали темные спинки и головы. Рыбы разевали маленькие рты, выхватывая друг у друга крупинки корма, уходили на глубину и тут же снова всплывали.       Было бы проще оборудовать аквариум автоматической кормушкой, наряду с прочими прибамбасами, делавшими аквариум больше похожим на вариацию космической станции. Но в том, чтобы самому бросать корм в воду, наблюдать, как рыбы жадно его хватают, плескаясь, была вся суть. Маленький ежевечерний ритуал. Кусочек воскрешенного детства.       Маленькие аквариумные рыбки напоминали карпов, плескавшихся в их пруду в Японии. Тору мог наблюдать за ними часами, растянувшись на нагретой солнцем земле, пока от блеска солнечных лучей на водной глади не начинали слезиться глаза.       Оставался последний вечерний ритуал.       У стены стоял низкий деревянный столик с погребальной урной и фотографией в черной рамке. Девушка на фотографии улыбалась. Ей было лет двадцать на вид, хотя Тору знал, что на самом деле мама здесь куда старше. Одна из особенностей японок — никогда не поймешь, сколько им лет на самом деле.       Он присел у столика на колени, зажег ароматическую палочку и несколько секунд молча смотрел на фото.       — Привет, мам, — произнес он после паузы.       Ему, разумеется, никто не ответил. Иногда Тору жалел, что умеет говорить лишь с телами. И только достаточно свежими. Чем сильнее признаки разложения, тем слабее был отклик, а спустя неделю от трупа нельзя было добиться уже ни слова.       А заговорить с прахом не стоило и пытаться.       Тору смотрел только на фото. Временами ему казалось, что он помнит мать очень живо. Иногда — что образ с фотографии полностью заменил человека. И в том, и в другом случае Тору просто продолжал говорить, рассказывая о прошедшем дне или мыслях, что крутились у него в голове.        — Спокойной ночи, мам, — произнес он, погасив тлеющую ароматическую палочку, и поднялся. Вот теперь было пора ложиться спать.              ***       Утром на работу вернулась Элис, заверив мистера Купера, что ей гораздо лучше и она может приступить к своим обязанностям. Она все еще выглядела не очень здоровой, но голос к ней вернулся, и Тору рассудил, что взрослая девушка двадцати четырех лет от роду вполне может здраво оценивать собственное самочувствие. Кроме того, это принесло большое облегчение, в том числе моральное. Например, Тору вполне мог не только выйти за кофе, но еще и неторопливо прогуляться, выпив его по дороге, а не бежать сломя голову в офис, чтобы встречать клиентов.       Когда он вернулся, то к своему удивлению обнаружил в холле Элизу Кинг, уже не рыдающую, но явно недовольную сложившейся ситуацией.       — Этот разгильдяй был здесь вечером? — требовательно вопросила она вместо приветствия. Элис только развела руками за спиной клиентки.       — Доброе утро, миссис Кинг. Какой разгильдяй? — Тору снял пальто и отбросил упавшие на лоб волосы. Он уже понял, о ком идет речь, но разворачивающаяся перед ним забавная сценка требовала немного повалять дурака.       — Мой идиот-пасынок, разумеется, — миссис Кинг воззрилась на Тору так, будто он был повинен в указанной умственной неполноценности Адама или его родстве со вдовой. — Он должен был приехать и забрать мою траурную шляпку. У меня, знаете ли, их не миллион. А вместо этого он… что?       Тору подавил улыбку. «Вместо этого он пытался склеить владельца похоронного агентства и убедиться в смерти двухдневного трупа».       Разумеется, он не стал говорить этого вслух.       — Ах да, ваша шляпка. Я сейчас ее принесу. Элис, предложи нашей гостье чай.       — Миссис Кинг, вы предпочитаете черный чай или зеленый? — с готовностью отозвалась Элис. — У нас есть замечательное печенье…       — Какое еще печенье, милочка! Там же тонны сахара! — возмутилась Элиза, изяществом телосложения не слишком-то отличавшаяся от Адама, но тут же вздохнула. — Разве что миндальное…       Когда Тору вернулся вместе со шляпкой, миссис Кинг сидела за столиком в приемной. На блюдце перед ней лежало крошечное миндальное печенье.       — Ваша вуалетка, — он положил шляпку на столик. Миссис Кинг только вяло кивнула. Сегодня она выглядела лучше, чем при их последней встрече, но все равно казалась заторможенной и готовой в любой момент разрыдаться. Или раскричаться. Кажется, юная вдова и правда горюет по мужу. Имеет ли смысл сообщать ей о подозрениях насчет естественности его смерти? Тору не знал. В конце концов, это только его каприз — понять, убийца ли этот «невыносимый юнец» или нет. К Элизе и ее скорби все это не имело никакого отношения.       Тору хотел вернуться к своим делам, но вдруг входная дверь резко распахнулась, являя всем присутствующим Адама Кинга собственной персоной. Увидев Тору, он просиял и шагнул навстречу.       — Мистер Купер! Я все-таки забыл вчера эту чертову шляпку и Элиза теперь готова трахнуть меня без вазелина. Но экскурсия оказалась такой увлекательной…       Со стороны диванчика звякнула ложечка. Адам обернулся и, встретившись взглядом с мачехой, слегка стушевался.       — Ах, милая, ты уже здесь? Можешь же, когда хочешь…       — Доброе утро, мистер Кинг. Чаю?       Тору слегка улыбнулся. Мистера Кинга-младшего очевидно ожидала показательная порка, и Тору испытывал искреннее удовольствие при мысли об этом. Только Элис было очевидно не по себе, и она сделала вид, что целиком погружена в бумаги.       Элиза смерила пасынка испепеляющим взглядом, но ее голос заглушила пронзительная трель звонка. Элис сняла трубку. Все вежливо замолчали. Адам изобразил на лице очаровательную улыбку, отвернувшись в сторону Тору, и вдруг развязно ему подмигнул.       — Похоронное агентство Купера, добрый день, — сказала Элис, выслушала кого-то на том конце провода и протянула трубку Тору. — Мистер Купер, это вас. Что-то насчет экспертизы по Кингу…       — Я перезвоню через пять минут! — произнес Тору не терпящим возражений тоном. Настроение мгновенно испортилось. Более неудачного момента для звонка Салли найти не могла. Словно нарочно выбирала.       — Какой еще?.. — тут же вскинул брови Адам.       Но договорить он не успел. Рядом с Кингом-младшим оказалась разъяренная Элиза в криво сидящей на голове вуалетке.       — Дома будешь паясничать, понял? — прошипела она, схватив пасынка за локоть. — И желательно не у меня дома! Не смей превращать похороны Грегори в блядский цирк! Я тебе этого не позволю!       — Мистер Купер вам перезвонит… — прозвучал растерянный голос Элис.       Адам с шумом втянул воздух, почему-то оглядываясь на Тору, будто ища поддержки, и с коротким «простите нас» позволил Элизе выволочь себя за дверь. Воцарилась тишина.       Тору молча проводил парочку взглядом. Теперь же было куда проще поверить в то, что эта особа может проесть кому-то плешь. Она еще и череп обглодает.       Убедившись, что Кинги не спешат вернуться, Тору подошел к телефону и быстро набрал номер Салли.       — Я сейчас ненадолго уеду, — произнес он, слушая гудки. — Нужно отвезти пару образцов. У нас на завтра все готово?       — Я перезвоню музыкантам, чтобы уточнить время, и еще нужно заказать закуски для поминального обеда. Но вы поезжайте, я сделаю это сама, — заверила его девушка, все еще немного красная от разразившегося в приемной скандала.       — Знаешь, я тут подумал, может, нам купить кофеварку в офис? — произнес Тору. Ответа он не услышал — в трубке раздался короткий щелчок и его поприветствовал голос Салли. — Доброе утро. Я сейчас привезу образцы. Да. Спасибо. Да, возможно, ничего особенного, но лучше проверить. Не уверен, что смогу объяснить. Ладно. В виде исключения. Хорошо. Скоро буду.       Уже сидя в машине и заводя мотор, Тору вдруг вспомнил улыбку Адама, обращенную персонально к нему, вот только он понятия не имел, что она означала. Впрочем, Тору вообще не был в этом силен. Мертвых понимать было куда проще, чем живых. Связь с ними всегда была двусторонней, это компенсировало и бедную мимику, и полное отсутствие жестов, и сухие интонации.       Он никогда не был душой компании. Вместо друзей, даже в школе — пара приятелей, с которыми можно было покататься на велосипеде или сходить в кино. С романтическими отношениями тоже не сложилось. Тору бывал на свиданиях — всего пару раз. Но так и не понял, что люди в них находят. Нет, с мертвыми все же было в разы проще.       Вот и Адам. Завтра пройдут похороны, а уже послезавтра Тору и думать о нем забудет. Таков порядок вещей. И мистер Кинг может говорить о сыне все, что угодно. Может, Адам и сражает наповал всех вокруг, но Тору не отличался впечатлительностью. Богатенький самовлюбленный мальчик по определению не способен вывести его из равновесия. Даже если заявится вовсе без рубашки и своих обтягивающих джинс.       С этой мыслью Тору вырулил с парковки и направился к моргу.              ***       В этот день он закончил с делами уже к вечеру. Все-таки здорово, что Элис вернулась. Пусть на ней лежали в основном бумажная работа и беседы с клиентами, но, как оказалось, это экономило бездну времени у самого Тору.       Он поужинал дома и собирался отправляться в душ, когда вспомнил, что вчера высыпал рыбкам последнюю порцию корма. Зоомагазин на углу уже закрыт. Оставался только круглосуточный супермаркет через пару кварталов от дома. Вздохнув, Тору натянул пальто прямо поверх домашней одежды, взял бумажник, ключи от машины и поспешно спустился в гараж.       Было на редкость морозно. В такой вечер особенно не хочется никуда идти, только зарыться в одеяло и смотреть Нетфликс.       Тору сел за руль и тут же включил печку. Ничего. Через полчаса он сможет принять ванну и забраться в постель. Эта мысль успокаивала. Он аккуратно выехал из гаража, подкрутил радио, бормочущее не то новости, не то спортивный репортаж, и поехал вдоль освещенных фонарями улиц. Прохожих почти не было. Видимо, мало кому хотелось выбираться из дома этим вечером, и Тору прекрасно понимал этих людей.       Вдруг зазвонил телефон. В столь поздний час его могла потревожить разве что Салли, если экспертиза выявила что-то интересное. Но номер, отображавшийся на экране, оказался ему незнаком. Да и результаты должны были прийти дня через три.       Тору принял звонок и сразу нажал громкую связь, не отвлекаясь от дороги:       — Тору Купер, слушаю.       — Добрый вечер, мистер Купер, — отозвалась трубка бархатным, но совершенно незнакомым тоном. — Прошу прощения, что тревожу вас в столь поздний час, но… я хотел бы извиниться за наше с Элизой поведение утром.       Тору нахмурился. «А представиться вы не хотите?», — собрался спросить он, но тут же узнал манеру говорить. Да и скандал с участием Элизы, то есть миссис Кинг, этим утром был только один.        — Добрый вечер, мистер Кинг, — произнес Тору, не отрывая взгляд от дороги. — Извинения приняты. Не подскажете, как вы узнали мой личный номер?       — На вашей визитке, разумеется, — ничуть не растерялся его собеседник. — Глупо все вышло. Но мы все были на взводе… Может быть, я могу пригласить вас выпить кофе в качестве извинения?       Тору крепче стиснул руль.       — Кофе? — переспросил он, хотя прекрасно все расслышал. Ему требовалась пауза, чтобы понять, как следует реагировать на подобное приглашение. Он заинтересован? Он не заинтересован? Зачем это Адаму?       — Ага, — беззаботно откликнулся он по ту сторону трубки. — Я знаю отличную кофейню недалеко от вашего агентства. Вы что предпочитаете: покрепче или послаще?       Тору облизнул губы. Проще всего отказаться и выбросить Адама из головы. С другой стороны… это может быть любопытно.       Прежде Тору никогда не пил кофе с возможным убийцей.       — Горячий, крепкий и сладкий, — произнес Тору, улыбаясь уголком рта.       — М-м-м… — загадочно отозвалась трубка, вызывая мурашки вдоль позвоночника и уже знакомую щекотку за гортанью. — Мне определенно нравится ваш выбор. Завтра вечером вы свободны?       — Да, — произнес Тору. — Если кто-нибудь в ближайшее время не умрет.       Он уже подъехал к супермаркету и теперь сидел в машине, глядя на ярко освещенные двери магазина. Сердце колотилось быстро, как от страха.       — Надеюсь, как-нибудь обойдется, — выдохнул Адам. Тору почему-то вспомнилось, как пальцы мистера Кинга-младшего скользили вдоль пуговиц дурацкой кружевной блузы. — Тогда до завтра, мистер Купер. Я очень надеюсь на встречу.       Послышался тихий щелчок — Адам завершил звонок. В образовавшейся тишине Тору еще несколько минут сидел, откинувшись на спинку сидения и безразлично глядя, как открываются и закрываются стеклянные двери супермаркета.       Он не был на свиданиях с семнадцати. То есть почти десять лет. Если, конечно, встреча предполагается свиданием. Зачем ещё Адаму звать Тору на кофе, он не имел понятия.       Когда он заставил себя вылезти из автомобиля, мимо него на полном ходу пронеслась с завыванием пожарная машина, но Тору был так ошеломлён, что не обратил на это внимания. Да и в большом городе вечно что-то происходит.       Уже на обратном пути, увидев зарево в своем квартале, Тору ощутил легкое беспокойство. И с каждой следующей милей оно только усиливалось.