Что сказал мертвец?

      Тору вернулся в отель, прикрыл за собой дверь и понял, что у него нет сил ни на что. Даже собрать вещи и перебраться в другой номер. Он окинул взглядом сумрачную гостиную. Адам приехал с маленьким ручным чемоданом, но все равно сумел создать здесь легкий хаос. Его одежда и разные мелочи отмечали все горизонтальные поверхности. Тору был уверен — это вышло случайно. И все же, куда бы он не взглянул, повсюду был Адам.       Тору отлепился от двери, прошел в комнату. Пакет из h&m нашелся в углу и вновь заменил ему чемодан. В голове царила полная сумятица. Запихав в пакет свитер, Тору вдруг понял, что готов сдаться. Он больше не чувствовал той ярости, что гнала его вперед. Он чувствовал только усталость.       Нужно отнести результаты анализов в полицию, дождаться выплаты за дом и уехать. В Японию. Как он всегда мечтал. Пусть кто-то другой ищет убийцу. Никакая месть не вернет ему мать.       Эта мысль его испугала.       Тору сел на край постели, продолжая держать в руках пакет.       Как он сможет вообще ступить на землю мамы, когда кто-то смешал ее пепел с золой дома? Когда кто-то уничтожил его мир. И может остаться безнаказанным.       Это абсурд. Он просто устал. За последние сутки он почти ничего не ел. От него пахнет уличной сыростью, пожарищем и сигаретным дымом страхового офиса. Ему нужно принять ванну. Сейчас. Здесь.       Он сбросил на пол звякнувшее ножами пальто, на ходу стянул ботинки и швырнул на постель пиджак. Его не волновало, где и в каком виде оказывается брошена его одежда. Он раздевался быстро, стараясь ни о чем не думать. С таким же настроем он обычно метал ножи.       В душе он смыл пот и запах тяжелого дня, затем наполнил ванну горячей водой и лег. Он впитывал тепло, стараясь не замечать ни усталости, ни голода, ни рвущихся в голову мыслей. В тишине звучно капала вода из крана, и постепенно его мысли успокаивались, превращаясь из опасного водоворота в тихую рябь на поверхности спокойной реки. Он бы наверно даже уснул в воде, если бы вдруг не услышал отчетливый шум. Кто-то ходил по номеру, даже не пытаясь скрываться.       Тору лениво приоткрыл глаза. Наверное, это горничная. Он забыл вывесить табличку «не беспокоить». А судя по состоянию номера, его еще не убирали.       Такая мелочь не могла заставить его вылезти из воды. Он вообще не хотел двигаться. Было бы неплохо вообразить себя камнем на вершине Фудзи, но там было ещё холоднее, чем за пределами ванны.       Шаги затихли, но не успел Тору расслабиться, как двери тихо приоткрылись и в них просунулась лохматая голова:       — Тору? Ты здесь?       Тот со вздохом поднялся на ноги и сдернул с крючка полотенце. Было ошибкой задерживаться.       — Уже ухожу, — произнес он невозмутимо. Надежды на то, что Адам уйдет, было мало. И Тору даже не удивился, когда тот неловко протиснулся в дверь. Адам прижимал к груди что-то объемное, но Тору не разглядел в полумраке, что именно.       — Не спеши, — Адам вздохнул, прислоняясь спиной к двери. — Нам надо поговорить.       — И ты меня не выпустишь, пока не выскажешься?       Тору набросил на мокрые плечи халат. Было неуютно стоять перед ним совсем голым. Хотя они, вроде бы, уже прошли эту стадию.       — Выпущу, конечно… — судя по тону, Адам явно смутился. — Просто… просто я хотел отдать тебе это.       Он сунул Тору что-то мягкое, целлофановое. Тору удивленно охнул и чуть не разжал руки. Это был пакет с водой. Внутри что-то шевелилось.       — Что это? — спросил Тору, поднося подарок к глазам. Внутри плавала, покачивая хвостами, пара золотистых рыбок. Тору снова охнул и вскинул взгляд на Адама.       — Твои новые питомцы, — сказал тот и поднял руку, будто хотел погладить Тору по плечу, но передумал, и его ладонь замерла в воздухе. — Чтобы ты смотрел на них и думал обо мне. А ещё они молчат. Это должно тебя сильно порадовать. Я и аквариум купил.       — Аквариум? — переспросил Тору с еще большим удивлением. В его голове уже начала раскручиваться мысль, в какой кувшин можно выпустить рыбок на первое время. Так что эта простая фраза прозвучала музыкой сфер.       Это не был глупый импульсивный подарок. Это был по-своему продуманный импульсивный подарок.       — Точно, — Адам кивнул и все же похлопал Тору по плечу. Довольно неловко. Его ладонь была, как всегда, обжигающе горячей.       Тору снова поднес к глазам пакет. Рыбки невозмутимо сновали от одной прозрачной стенки к другой. Он невольно улыбнулся.       — Спасибо.       — От суши ты большого восторга не испытал, и я подумал, должно быть, любовь к рыбам заключается в чем-то другом, — сказал Адам, пристально глядя Тору в лицо. — Тебе нравится?       Тот, помедлив, кивнул. Рыбки напомнили ему об аквариуме, стоявшем в его комнате, от которого остались только закопченные осколки. В груди снова что-то шевельнулось.       Нет. Никакой Японии, пока он не разберется с той мразью, что устроила все это.       — Спасибо, — повторил Тору и снова перевел взгляд на рыбок. — Нужно запустить их в аквариум.       — Ура! — простодушно возликовал Адам и обнял его за плечи, чтобы клюнуть горячими губами в уголок рта.       Тору не стал его отталкивать. Хотя в голове пронеслась картинка, надежно отпечатавшаяся в мозгу: высокий парень с приспущенными штанами и растрепанный Адам, поскуливающий в такт его движениям. Тору даже показалось, что к запаху Адама примешивается чужой. Незнакомый.       — Твой парень снова слишком занят? — спросил Тору, встречаясь взглядом с синими глазами Адама.       — Парень? — моргнул тот, но, похоже, быстро что-то решил для себя и, ухватив Тору за руку, потащил из ванной. — Давай запустим рыбок в аквариум?       Тору не стал сопротивляться.       Аквариум оказался самый обычный: маленький и круглый. Больше пары рыбок там не поместится. Необходимые фильтры и освещение к нему прилагались. Тору опасался увидеть обычную вазу, которую предполагалось наполнить водопроводной водой. Видимо, Адам прислушался к совету консультанта в магазине.       Вскоре рыбки плескались в аквариуме, нарезая круги вокруг искусственных растений. Адам умиленно взирал то на рыбок, то на самого Тору и лучился от удовольствия.       — Ты больше не злишься на меня? — спросил он вдруг.       — Не злюсь? — вскинул брови Тору. Кажется, в последнее время он только и делает, что отвечает вопросом на вопрос.       Ладонь Адама скользнула Тору на плечо, едва ощутимо поглаживая.       — Мне показалось, что ты злишься. И именно на меня. Тогда, в доме отца.       — А что, у меня есть повод? — спросил Тору, наблюдая за его рукой, как если бы она была проворным зверьком, живущим своей жизнью.       — Это ты мне скажи.       Ладонь Адама проделала путь от плеча к груди, лаская сквозь ткань махрового халата. Прикосновение было приятно. И все же Тору не дал себе раствориться в ощущениях и накатившем чувстве тепла.       — Во всей этой истории тебя интересует только секс, да? — спросил он, снова глядя Адаму в глаза. — Со мной, с твоим Тэйлором. С кем-то еще. Это все, что ты ищешь, пока я ищу убийцу твоего отца.       Рука Адама дрогнула, хотя он продолжал едва заметно улыбаться, смело встречая взгляд бесцветных глаз.       — А что плохого в сексе? — спросил он все тем же мягким, чарующим тоном. — Всем нам хочется тепла. Даже девственнику вроде тебя. Это неплохой инструмент, чтобы получить его.       Интересно, какое тепло Адам надеется получить от ледяного Тору? Это заставило его на несколько секунд задуматься.       — И ты бросаешься на каждого встречного, чтобы согреться? — спросил Тору и вдруг заметил золотистый ободок на безымянном пальце. Мысли пронеслись в голове одна за другой, столкнулись, но все же собрались в более-менее цельную картинку. — Твой жених знает, что ты здесь?       — Жених? — Адам все же отдернул руку и, заметив куда смотрит Тору, попытался сдернуть кольцо с пальца, но оно не поддалось. Лицо Адама порозовело от натуги, но проклятое кольцо оставалось сидеть на пальце как приклеенное. Он вскинул глаза на Тору, излучавшего леденящий холод, и поджал губы.       — Я ещё не дал согласия, — Адам продолжал попытки снять кольцо. — Но речь не о том. Давай, Тору, скажи это. Я вижу, что тебе ужасно хочется так меня назвать. Не отказывай себе в удовольствии.       Тору недоуменно вскинул брови.       — Ты о чем?       — О моей беспорядочной половой жизни, — Адам сунул палец в рот, пытаясь снять кольцо зубами, и на некоторое время замолчал, возмущенно пыхтя.       Тору схватил его за руку. Влажный палец с звонким «чпок» выскользнул у Адама изо рта, едва не прихватив с собой передние зубы, которыми он пытался стащить кольцо. Адам возмущенно пискнул, зажимая рот второй ладонью.       — Я не понимаю, как могу тебе доверять, — бросил Тору, утаскивая его за собой в ванную. Включив воду над раковиной, он намылил успевший покраснеть палец и принялся осторожно стягивать кольцо. — Я едва тебя не убил — но ты все равно тут же попытался со мной переспать. Ты был зол на своего жениха — но, бросив все, кинулся трахаться с ним в укромном уголке. А теперь примчался ко мне. До тебя мне казалось, я хоть немного разбираюсь в человеческих привязанностях.       У Адама были невероятно нежные руки. Не в пример самому Тору, у которого от бесконечного контакта с дезинфектантами и перчатками кожа на руках вечно выглядела сухой и периодически трескалась.       Наконец кольцо поддалось и соскользнуло, ударившись о дно раковины. Адам охнул, когда оно прокатилось в опасной близости от слива, но все же уцелело.       Тору закрыл кран. Ладонь Адама так и осталась в его руке.       — Ты снова меня спасаешь, — тихо выдохнул Адам. Кажется, короткую речь Тору он пропустил мимо ушей.       — Будешь должен, — отозвался Тору. Он снова чувствовал себя совершенно обессиленным. И очень голодным. — В качестве благодарности приму ужин. И выплату по моей страховке.       — Какую выплату? Ты что-то страховал в папиной конторе?       — Свой дом, — Тору плотнее запахнул халат и вернулся в комнату, где на тумбе у кровати стоял аквариум. Вид снующих по нему рыб тут же напомнил ему о мести. И в то же время наполнил странным спокойствием. — Получив выплату, я смогу уехать. У меня есть кое-какие сбережения, но я хочу получить все, что мне причитается.       Адам остановился в дверях, подперев плечом притолоку. Вид у него был не то виноватый, не то просто сконфуженный. В руках он вертел кольцо.       — А документы по страховке целы? Я не очень понимаю, как все работает, но если мы обратимся к Тэйлору, он должен помочь.       Тору поморщился, отвернувшись к аквариуму. Короткая встреча с Тэйлором не вызвала у него теплых чувств. Впрочем, в этом как раз не было ничего удивительного. Так случалось с большинством людей, которые встречались Тору.       — Документы по страховке, разумеется, сгорели вместе с домом. Я не привык носить их с собой в супермаркет, — огрызнулся он, потирая пальцами веки. — Сказали, им необходимо провести собственное расследование, прежде чем они выплатят мне положенную сумму. Но я не знаю, на какой срок это может затянуться.       — Я передам Тэйлору, чтобы с этим разобрались побыстрее, — решительно отозвался Адам, но тут же как-то сник. — Ну, то есть, если он захочет меня видеть после того, что я сделал…       — Что ты сделал? Когда я видел вас в последний раз, вы как раз успели помириться.       Адам вскинул на него синий взгляд, снова розовея от смущения:       — Значит, это всё-таки был ты? Я не сразу понял. Собственно, и не понял бы, если б Тэйлор не сказал. Я сбежал от него к тебе, когда он подарил вот это.       Адам продемонстрировал Тору злосчастное кольцо. Тот не мог сдержать изумления. Несколько секунд он просто смотрел в открытое лицо Адама и пытался подобрать слова.       — Тебе сделали предложение, а ты рванул ко мне извиняться? Ты сумасшедший?       Адам смущённо улыбнулся, передергивая плечами. Тору вдруг подумалось, что сейчас, в это самое мгновение, он гораздо красивей, чем когда изображает из себя великого соблазнителя и сверкает голой задницей.       — Не знаю, может быть, — Адам тяжело вздохнул. — Но мне показалось, что это важнее… и свадьбы с Тэйлором я не хочу.       — И почему тебе так показалось?       Ему должен был польстить поступок Адама, но вместо этого Тору лишь сильнее озадачился вопросом, может ли он вообще доверять этому взбалмошному человеку.       — Я так чувствую, — ответил тот, сверля Тору синевой глаз. — Может быть потому, что ненавижу делать то, чего от меня ждут. А может быть, отец был прав, называя меня безголовым идиотом. Не знаю. А чего от меня ждёшь ты?       Тору пожал плечами.       — Понятия не имею, чего от тебя ждать. Но будет здорово, если ты закажешь ужин.       В халате стало прохладно, но переодеваться перед Адамом он почему-то стеснялся. Вчера все было проще. Тору вспомнил, как накануне ласкал Адама в ванной, целуя его горячую кожу, и тут же ощутил, как к низу живота приливает пульсирующее тепло.       Адам кивнул и собрался было выходить, как вдруг обернулся:       — Ты тоже считаешь меня идиотом?       — Я считаю, что с тобой что-то не так, — усмехнулся Тору.       Адам не ответил. Просто вышел из спальни, плотно притворив за собой дверь. Тору остался один. Он еще несколько минут наблюдал за тем, как рыбки снуют по аквариуму. В голове не было ни одной мысли. В ней вдруг воцарился покой, впервые за последние дни.       Он не спеша оделся в очередную новую пижаму и халат сверху — так было теплее — и вышел в гостиную. Она оказалась пуста. Не успел Тору всерьез озадачиться вопросом, куда делся Адам, как в дверь деликатно постучали.       — Ужин для мистера Купера, — чопорно произнес стюарт, вкатил тележку в номер, проворно сервировал стол и незаметно исчез, даже на чай не попросил.       Для мистера Купера, значит. Выходит, Адам ушел? Может, передумал с ним возиться и вернулся к Тэйлору. Тору не стал бы его в этом винить. Он вполне понимал такой выбор.       Тору быстро разделался с ужином и задумался, что делать дальше. Номер был арендован Адамом и на его деньги. Жить здесь дальше было как-то неправильно. Но и уходить молча теперь казалось странным.       Размышления Тору нарушили странные звуки со стороны ванной. То ли он неплотно закрыл кран и оттуда текла вода, то ли вентиляция гудела слишком шумно.       Не зажигая свет, Тору распахнул дверь. На полу, скрючившись и прижимая к лицу огромное полотенце, сидел Адам. Он тихо всхлипывал, совершенно не обращая внимания на то, что в ванной он уже не один.       — Что случилось?       В первый момент Тору почему-то подумал, что Адам ранен, но тут же сообразил, что в таком случае тот вряд ли стал бы запираться в темной ванной. Тору подошел ближе и присел рядом с Адамом на пол.       — Ничего, — буркнул тот и отвернулся к стене. И словно в опровержение своих слов тут же громко всхлипнул.       Тору помедлил. Ему постоянно приходилось иметь дело с плачущими людьми, но обычно это было проблемой Элис. Сейчас же рядом не было никого, кто мог бы взять на себя эту непростую задачу — успокоить рыдающего. Да и очевидных причин для слез Тору не видел.       Первым порывом было уйти и позволить Адаму прореветься. Но что-то его остановило. Может быть, холод кафеля или окружающая темнота.       — Ты можешь сказать мне, — произнес Тору тихо, неловко положив руку ему на плечо.       — Да? — Адам повернул к нему заплаканное лицо. — Чтобы ты снова сказал, что «со мной что-то не так»? Как будто я сам этого не знаю! Да я всю жизнь только и слышу, что я ёбнутый! От всех вокруг! Только мама говорила, что я нормальный. Но ее уже давно нет!       Снова зарыдав, Адам уткнулся в полотенце, которое прижимал к себе, как дети — мягкую игрушку. Тору открыл рот, чтобы что-то сказать, но Адам снова заговорил:       — И ты тоже думаешь, что я — шлюха, пусть и не сказал этого вслух. Все так думают. А что мне делать, когда хочется лезть на стену от одиночества? Когда парень, которого я люблю, вечно занят. Или думает, будто я — убил собственного отца! Что мне делать, если этот отец забрал у меня единственное, что я любил? Мою танцевальную карьеру!       Тору подавил тяжелый вздох. Что ж, он довел Адама до слез. Ничего необычного. Его общение с людьми нередко заканчивалось их слезами или просто криками и скандалом. В этот раз они еще долго продержались. А ведь Тору совсем не пытался его обидеть. Все получилось само собой. Наверное, такова его, Тору, натура.       Он обнял Адама, мучительно соображая, что делать дальше.       — Твой отец умер. А ты — все еще нет. У тебя есть его деньги, здоровые ноги, которые все еще могут танцевать, и человек, который хочет выйти за тебя замуж. И я не считаю тебя шлюхой. Я считаю, что ты странный. Как и я, — произнес Тору, стараясь поаккуратнее подбирать слова.       Адам прижался к его груди, продолжая всхлипывать.       — Это единственный способ защиты… — бормотал Адам сквозь слезы. — Быть ещё ебанутее, чем кто-либо может представить. И тогда… тогда не так больно, Тору. Не знаю, можешь ли ты меня понять.       — Отчасти, — произнес Тору, поглаживая его по волосам. — Я предпочитаю просто держаться подальше от живых. Но тебе быстро стало бы скучно.       — А от меня? — спросил вдруг Адам, вскидывая заплаканное покрасневшее лицо. — От меня ты тоже хочешь держаться подальше?       — Ну, ты выглядишь довольно живым, — неловко улыбнулся Тору. — А живые непредсказуемы. Особенно ты.       — Я — внезапен, как понос, — шмыгнул носом Адам и снова прижался к Тору. От него волнами исходило головокружительное тепло. Это было похоже на горячую ванну, только ещё более захватывающе. — И я не хочу, чтобы ты уходил.       Интересно, как быстро Адам утратит к нему интерес? Тору вздохнул. Он не понимал этой острой привязанности Адама, возникшей так быстро и внезапно. Впрочем, не будь рядом Тэйлора, Тору мог бы просто позволить ситуации разворачиваться дальше. Адам вызывал у него определенную симпатию, глупо отрицать. С Адамом было проще, чем обычно бывало с людьми. Проще и приятнее. Но Тэйлор тоже был и, кажется, не собирался никуда пропадать. А Тору не собирался втягиваться в любовные треугольники и другие неустойчивые романтические конструкции. Человеческие отношения и без того слишком сложная штука. Кроме того, он прекрасно знал — такие конструкции часто рушатся. И жертвой, погребенной под обломками, может стать один из участников.       — Может, переберемся в комнату? Мне надоело сидеть на полу.       Адам кивнул и, нехотя отлипнув от Тору, поднялся первым. Они заперли дверь в номер и забрались в кровать. Тору немного опасался, что Адам сейчас снова расплачется, но Адам только молча прижимался к нему и сопел. Тору даже начало казаться, что тот уснул.       Тору смотрел в потолок, слушая тихое бульканье аквариума, и думал, что ему делать дальше. Мысли текли медленно и неохотно. Если бы только Адама хоть немного волновало расследование, они бы уже собрали информацию на Элизу и этого рыжего парня, секретаря Кинга. Опросили прислугу в доме. Но вместо этого Тору просто лежит здесь, с чужим женихом на груди. Свободные отношения. Как это вообще работает?       Он вспомнил маму. Тень ее черных волос, перечеркивающую лицо, когда она опускала голову. Тихо постукивали палочки. Отец прихлебывал мисо, сидя напротив. Никто из них не произносил ни слова. За окном было совсем темно. Почти ночь. Они всегда ждали отца, прежде чем начать ужин. Он редко возвращался вовремя. Тогда, в шесть лет, Тору думал, что отец много работает.       Спасли бы свободные отношения их брак?       У мамы никакой свободы не было.       — Я ещё не согласился, — вдруг сказал Адам сонным голосом. Тору даже вздрогнул от неожиданности.       — Что?       — Я не согласился, — Адам приподнял лохматую голову и встретился с Тору взглядом. — На брак. Сказал, что подумаю, а потом… потом сбежал.       — Ты его не любишь?       Адам пожал плечами в ответ.       — Раньше думал, что люблю. А сейчас… не знаю. Понимаешь, Тэйлор точно знает, что мне нравится в сексе, но никогда не бывает рядом дольше пары часов. А ты… ты знаешь немного, но ты со мной в трудные минуты. И уже не первый раз.       Тору почувствовал, как во рту стало совершенно сухо. Он облизал губы, но это не помогло.       — Я пытался тебя убить, — напомнил он.       — А потом спас, — невозмутимо парировал Адам. — А ведь вполне мог дать этому киллеру меня грохнуть и переступить через труп. Но ты этого не сделал.       На это Тору не знал, что ответить. Он молча протянул руку и погладил Адама по волосам. Тот улыбнулся и облизал губы, томно глядя на Тору из-под ресниц:       — Я тебе нравлюсь, солнышко?       Тору почувствовал, что краснеет, но голос прозвучал спокойно:       — Солнышко — это ты.       В ответ Адам издал нечто вроде довольного мурлыканья и снова прижался щекой к груди Тору.       — Нет — ты. Мне с тобой так тепло…       Эти слова напрочь выбили Тору из колеи. Как рядом с ним может быть тепло, если он сам постоянно страдает от холода?       — Шутишь, да? — усмехнулся он удивленно.       — Не веришь? — Адам хмыкнул, осторожно взял ладонь Тору в свою и приложил ее к обнаженной груди. И не куда-нибудь, а прямо к затвердевшему соску. — Потрогай сам...       Тору погладил горячую кожу, медленно обведя пальцами сосок по самому контуру. Сердце Адама колотилось под его рукой, как отчаянно бьющаяся за жизнь рыба.       — Ты сам всегда горячий, — прошептал Тору, сквозь почти привычную щекотку за гортанью, возникавшую каждый раз, когда Адам оказывался слишком близко. — Будто у тебя внутри — атомный реактор.       Адам вздохнул, прерывисто и томно, если атомные реакторы умеют это делать.       — Кто знает, — шепнул он, медленно смещая руку Тору ко второму соску. — Ты можешь поискать его, если хочешь. Но я уверен, что это реакция на твое излучение.       Тору улыбнулся.       — Забавно. Я думал о том же самом.       Он продолжал поглаживать кожу Адама кончиками пальцев, внимательно наблюдая за тем, как тот реагирует на эту неловкую ласку. За тем, как дрожат его ресницы, трепещут ноздри, как Адам облизывает губы. Не отрывая взгляд от его лица, Тору медленно обвел пальцами сосок и слегка сжал, очень нежно. Но Адам все равно вздрогнул всем телом и тихо застонал. От этого звука Тору бросило в жар такой силы, что он сам чуть не ответил стоном.       — Ещё, — шепнул Адам, прикусывая пухлую губу. — Сделай так ещё?       Но вместо этого Тору накрыл сосок губами и обвел его языком. Его затопил жар. Руки сами собой обвили тело Адама, прижимая ближе. Адам захныкал, прогибаясь ему навстречу. Тонкие пальцы зарылись в волосы Тору, нетерпеливо поглаживая.       — Боже… — выдохнул он, не открывая глаз.       Тору вдруг задрожал, стиснул его в объятьях и принялся осыпать поцелуями, торопливыми, но жаркими. Он то потирался об его кожу щекой, то прихватывал губами сосок, то вылизывал, собирая языком жар и солоноватый пот. С каждым следующим поцелуем Тору трясло все сильнее. Адама хотелось поглотить. Сожрать.       Адам скулил под ним, выгибался и всхлипывал. Его пальцы суматошно ласкали спину Тору, царапали и снова ласкали. Тору начало казаться, что он и правда превратился в атомный реактор. И вот-вот взорвется.       Остановиться было невозможно. Все мысли о любовных треугольниках и связанных с ними сложностях перестали иметь значение. Даже когда Тору вдруг вспомнил, как Адам также поскуливал несколько часов назад, пока Тэйлор яростно вбивался в него после похорон отца. Кожа Адама все еще хранила его прикосновения.       Тору зажмурился и сжал нежный, успевший покраснеть от ласк сосок зубами. Его рука нырнула в штаны Адама, бесцеремонно стискивая член и делая несколько отрывистых, почти грубых движений. Адам вскрикнул в голос и бурно излился ему в ладонь.       Тору открыл глаза. Адам лежал под ним, тяжело дыша. Волосы разметались по подушке, губы припухли, как от укусов, глаза влажно поблескивали под тенью ресниц. В этот момент он казался красивым, как никогда прежде. Тору осторожно поцеловал укушенный сосок и отстранился, стараясь не перепачкать ничего рукой.       — Это было потрясающе! — выдохнул Адам, хватая его за плечи. — Я… очень давно не чувствовал ничего подобного. А может, и вовсе никогда. Не уходи. Я хочу отблагодарить тебя.       Тору удивленно вскинул брови. Было странно слышать, что он мог сделать что-то, чего не делали многочисленные и куда более умелые любовники Адама. Но он не стал спорить.       По крайней мере, по этому поводу.       — Я сейчас вернусь, — Тору все же поднялся. — И это была моя благодарность. За утро. Помнишь?       Он поспешно вышел, не дожидаясь, пока Адам начнет возражать. А в том, что он станет это делать, Тору даже не сомневался.       Он тщательно вымыл руки и повернулся к зеркалу, но из его глубины на него смотрел не Тору. Глаза отражения лихорадочно блестели, щеки пылали, а волосы оказались безбожно растрепаны. Лицо утратило обычно безразличное выражение. Он вздохнул. Облизал припухшие губы. Несмотря на то, что халат остался в комнате, а сам Тору стоял на холодном кафеле, ему было тепло. Словно он украл у Адама немного его жара.       Почти бесшумно Тору вернулся в спальню. Здесь было темно, только у постели тускло светился аквариум. Не говоря ни слова, Тору быстро стянул с себя пижаму и нырнул под одеяло, прижимаясь к Адаму всем телом.       — Знаешь, — шепнул Адам, устраивая голову на его плече, — я всегда мечтал, чтобы в моей жизни был человек, который хотел бы обнимать меня перед сном. А о чем мечтал ты?       Тору ненадолго задумался.       — Я мечтал накопить достаточно денег, продать агентство и уехать в Японию. Купить там маленький дом где-нибудь в провинции. Традиционный. С садом и прудиком с карпами.       — Ты помнишь Японию? Никогда там не был, — Адам прижался ближе и коснулся губами его плеча. — И что бы ты там делал? Тоже занимался похоронами?       — Не знаю, — Тору вздохнул. — Об этом я не думал.       Он немного помолчал, наслаждаясь окутывающим его теплом.       — Я помню наш дом. Крошечный. В спальне хватало места только для трех футонов, и они занимали буквально все пространство. Помню снег, укрывавший сад. Горы, заслонявшие горизонт, — Тору снова вздохнул. — Мы жили в пригороде, где все друг друга знали. Маленький старый район. Мне нигде не было так спокойно.       — Горы — это так красиво… — Адам не мог долго лежать спокойно: ерзал, вздыхал, гладил Тору по животу, касался губами. — Когда я был маленьким, мы с мамой ездили на каникулы в Европу. Отец всегда работал и редко присоединялся к нам хотя бы на неделю. Мы всегда останавливались в крошечном отеле, в Альпах. Я даже не помню, это была Швейцария или другая страна… Мне казалось, что это место — у ног бога. Неважно какого. Любого, наверное.       Тору улыбнулся.       — В Японии боги живут повсюду. Тебе бы там понравилось.       Он погладил Адама по волосам, как беспокойного кота. И тот немедленно откликнулся, боднув Тору в ладонь, как этот самый кот.       — Правда? — шепнул Адам, приподнимаясь на локте. — А ты их видел? Или… может быть, чувствовал?       Тору задумался, прежде чем кивнуть.       — Думаю, да. Или мне просто нравилось так думать. Мне ведь было шесть.       Адам пристально вгляделся в его лицо, явно размышляя о чем-то, но потом все-таки произнес:       — Мне и позже казалось, будто я разговариваю с духами или что-то вроде того. За это другие дети считали меня дурачком. Но лет после тринадцати все прошло. Иногда я жалею, что больше никого не слышу.       — Как это было? — спросил Тору. Слова Адама всколыхнули в нем что-то. Ему вспомнилась мама и ее теплая ладонь, держащая его маленькую руку. Над головами шумело огромное дерево гинкго. Вокруг исполинского ствола вилась веревка с маленькими белыми флажками. Никаких рук не хватило бы, чтобы его обнять. «Слышишь, Тору?» — шептала мама, — «Слышишь?»       Адам неловко улыбнулся.       — А ты не будешь считать меня психом?       Тору отрицательно качнул головой. Уж точно не ему называть психом кого-то, кто слышит то, что не доступно другим людям.       — Это были какие-то маленькие существа, вроде гномов или типа того, — сказал Адам, внимательно наблюдая за ответной реакцией. — Я их не видел. Но чувствовал их тепло. И временами казалось, будто я правда их слышу. Но не ушами, а… Слова звучали прямо в моей голове, как внутренний голос. Они постоянно подбивали меня на какие-то шалости. Мама смеялась и говорила, что я нашел отличный способ снять с себя ответственность.       Тору улыбнулся:       — Хочешь сказать, ты дружил с фейри?       Адам и сам чем-то походил на фейри из сказок. Беспокойный, порывистый и невероятно красивый.       — Фейри? — Адам положил подбородок Тору на грудь, чтобы заглянуть ему в глаза. — Тогда я не знал, кто это. Но я учился в Англии, а там о фейри знают все. Вот только в университете их не было. Я специально искал.       Тору запустил пальцы ему в волосы, поглаживая.       — Моя бабка по отцу была ирландкой. Она рассказывала мне сказки о фейри. Хотел бы я встретить хоть одного, — протянул он задумчиво. — Мне нравились истории про подменышей. Я тогда сам ощущал себя подменышем, которого зашвырнули в чужой мир.       — Знаешь, — улыбнулся Адам, — мне казалось, именно фейри подбили меня бросить Оксфорд и удрать в Лондон с танцевальной труппой. Но в девятнадцать уже было глупо сваливать такие вещи на воображаемых друзей. Тем более, я до сих пор не уверен, что слышал их, а не свое больное воображение.       — Какая разница? — пожал плечами Тору. — Главное, ты бросил ненавистный Оксфорд.       Адам заметно скис и опустил взгляд.       — Мне пришлось вернуться на экономический. Отец нанял детектива, чтобы найти меня. Приехал и закатил натуральную истерику. Что я позорю род и фамилию, и вообще — редкостная сволочь. А я не смог ему перечить.       — Мне он тоже показался тем еще придурком. Я с трудом выдержал его.       — Что? — Адам резко приподнялся, словно его подбросили. — Но ведь… вы не были знакомы? Или ты встречался с ним, когда оформлял страховку? Или…       Он впился взглядом в лицо Тору, отчего тому снова стало жарко. Фраза выскочила у него сама собой. И хотя Адам предложил ему отличный правдоподобный вариант, которым можно было скрыть свою оплошность, Тору молчал. Ему не хотелось лгать. Он хотел взглянуть, примет ли Адам правду. И остается ли после этого хоть что-то от разговоров про «солнышко» и симпатии.       Адам сел, стянув с Тору край одеяла. Физиономия у него была одновременно растерянная и напряжённая.       — Ты… тоже что-то такое слышишь, да? — наконец сказал он. — Потому и не сказал, что я — придурок. И делаешь так, чтобы слышали другие… Я же видел… Я же видел, как ты разговаривал с трупом! Я думал, что у меня крыша поехала от испуга!       — Твоя крыша тут не при чем, — осторожно кивнул Тору. — Я действительно говорил с ним.       Он не думал, что когда-нибудь сможет обсудить с кем-то свои способности, и теперь чувствовал себя странно. Словно пытался одурачить Адама, хотя говорил чистую правду.       На лице Адама отразилась глубокая работа мысли. И хотя Тору вовсе не считал его идиотом (разве что в совсем редких случаях), но не мог не отметить, что ему это не особенно идёт.       — Обалдеть! — вдруг просиял Адам и снова повалился Тору на грудь, заглядывая в глаза. — Значит, ты правда супергерой!       Вывод был настолько внезапный, что Тору на мгновение онемел.       — Издеваешься? — спросил он сипло, когда к нему вернулся дар речи.       — Нет, конечно! Ну смотри, все приметы налицо: ты вырос без родителей, у тебя обострённое чувство справедливости, есть сверхспособность и… ты явно питаешь слабость к блондинкам. То есть, блондинам.       Последний вывод Адам поведал, едва сдерживая смех.       Тору закатил глаза.       — Мне вдруг показалось, что тебе пятнадцать.       — Мне всегда пятнадцать! — заявил Адам и потянулся к его губам. — А тебе?       Тору моргнул. Ему вспомнились белые руки мамы и холодная сумрачная комната. По коже пополз озноб.       — А мне — шесть, — шепнул он неуверенно и улыбнулся, чтобы превратить все в шутку.       — Ой, это значит, что я все время добиваюсь, чтобы меня трахнул шестилетка? Ужас. Вот не ожидал, что стану педофилом… — Адам хихикнул. — И что сказал обо мне отец? Ты с ним тоже разговаривал, как с тем киллером? Это он тебе сказал, что его убили?       Тору помедлил с ответом.       — Он настаивал, что у него было совершенно здоровое сердце. И я сам видел, что вены у него отменные. Знаешь, твой отец умел быть убедительным. Так что я решил сделать пару анализов, — произнес он, пытаясь увильнуть от первого, более неприятного вопроса. Но Адам, сам с завидным постоянством уходивший от неприятных тем, не дал ему это сделать.       — Вы говорили обо мне?       — Немного, — признал Тору и с тоской подумал, что лучше бы они продолжили обниматься. — Он сказал, что ты увлекался танцами.       — Пф! — Адам громко фыркнул и лег на спину, глядя в темный потолок. Он лежал молча, кусал губы, даже ни разу не пошевелился.       — Что?       Тору повернулся на бок, подпирая голову рукой.       — Я же его знаю, — тут же отозвался Адам. — Наверное он чесал тебе, какой я отвратительный сын, но тебе меня жалко, и ты не хочешь об этом говорить. Но очень приятно было тешить себя мыслью, что после смерти он хоть что-нибудь осознал.       Тору помолчал.       — Он сказал, что ты мог его убить. И я пригрозил зашить ему рот, — произнес он, следя за выражением лица Адама. Тот повернулся к нему, пытливо всматриваясь в глаза.       — Почему ты ему не поверил?       Тору пожал плечами. О том, что слова отца все же повлияли на его версию о виновности Адама, он говорить не стал.       — Он просто показался мне мерзким. Обычно я не говорю им гадостей. Чаще всего им просто нужно с кем-то обсудить свои страхи. Сожаления. Но Кинг… Я сказал, что он угодит в ад, которого боится.       В глазах Адама заплясали черти. Тору в который раз мысленно удивился, как быстро у него меняется настроение.       — Он испугался? Правда испугался?       Тору кивнул.       — Думаю, да.       Адам немного помолчал, глядя в потолок.       — А давно у тебя это? — спросил он, поворачиваясь к Тору. — Как ты узнал о своей… суперспособности?       Тору неопределенно повел плечами. Ему вдруг стало зябко.       — Это было в детстве. Тогда я даже не понял, что происходит что-то странное, — отозвался он, не глядя на Адама.       — Ты спустился в подвал к трупу, а он заговорил с тобой?       — Нет, это было еще в Японии. Я был совсем маленьким.       У него замерзли руки. По позвоночнику пополз холодок. А Адам продолжал беззаботно болтать:       — Ты очень смелый, Тору! Я бы обосрался, если бы со мной труп заговорил! Когда папаша мой глаза открыл, думал — я всё, сейчас наложу в штаны и о репутации коварного соблазнителя можно будет забыть…       Тору слегка улыбнулся и придвинулся ближе к Адаму.       — Я не думал, что он себя проявит. Наверное, твои слова зацепили его…       «…За живое», — чуть не ляпнул Тору и усмехнулся сам себе. Он обнял Адама за талию, пытаясь отогнать подступивший холод.       — То есть, это не твоя магия и не рефлекс, а его воля? — Адам с готовностью тоже подался ближе.       — Нет, это не магия, это… не знаю даже, — протянул Тору, размышляя. — Понимаешь, в теле недавно умершего еще есть что-то. Отпечаток личности. И если дать ей толчок — личность поднимается на поверхность. Так что… да. Это была его воля. Хорошо, что он не решил высказаться, — улыбнулся Тору. — Хотя у него вряд ли хватило бы сил. Я ведь просто стоял рядом.       — Но если бы не было тебя, то тогда он бы не смог проявить этот свой «отпечаток личности», да? — Адам поднес руку к лицу Тору и едва ощутимо коснулся его щеки. — Значит, в тебе есть что-то магическое. Может, ты — как батарейка для мертвых? Благодаря тебе они еще могут немного существовать.       «Я все еще с тобой» — шепнул голос матери. Снова стало холодно. Тору поежился и подтянул одеяло повыше.       — Только совсем недолго. Когда тело начинает разлагаться… в общем, чем хуже состояние тела, тем сложнее получить хоть какой-то отклик. Будто личность распадается вместе с ним, — произнес он почти механически. И шепнул, поцеловав Адама в плечо:       — Давай… давай спать?       Наверно, Адам все-таки устал за день, так как не стал возражать на это предложение, а просто устроился на плече Тору, обнял его поперек груди и закрыл глаза.       — Спасибо за то, что ты есть, — шепнул он едва слышно.       Тору не ответил.