Воздух, которым ты дышишь

Октябрь 1997.   Гермиона громко чихнула, чувствуя, как пыль, поднявшаяся от земли, забилась в нос и осела горьким налётом на губах. Ветер, в какой-то момент подувший с такой силой, за секунду стих, оставляя после себя лишь разбросанные пожелтевшие сухие листья на асфальте. Девушка приподнялась на локтях, понимая: её откинуло на приличное расстояние, и сейчас она находится в нескольких метрах от колумбария. Оглядевшись по сторонам и понимая, что Малфоя нет в пределах её видимости, Гермиона моментально сунула руку в карман, доставая палочку и направляя её на неопределённый объект. Звенящая тишина, в этот момент повисшая на территории кладбища, полностью передавала атмосферу, которая являлась естественной для этого места. — Драко? — тихо произнесла она, заглядывая на соседнюю дорожку, скрывавшуюся за каменными надгробиями. Негромкое шуршание с левой стороны привлекло её внимание, заставив повернуть голову в направлении настойчивого звука. Приглушённый кашель и стон, сопровождающийся чередой ругательств, убедил девушку в том, что слизерница тоже откинуло на значительное расстояние от точки, в которой они находились. Высокая фигура сделала несколько уверенных шагов ей навстречу, параллельно отряхивая одной рукой грязь с брюк, а вторую сильно сжимая в кулак. — Какого чёрта только что было? — прочистив горло спросил Малфой, показательно дёргая верхней губой и сокращая расстояние между ними в несколько широких шагов. — Защита крестража, — тут же произнесла девушка, не отводя взгляда от его пальцев, сквозь которые виднелась металлическая цепочка. — Он создал иллюзию, чтобы каждый желающий забрать крестраж ощутил сопротивление подобное смерти. Малфой недоверчиво вгляделся в её лицо, будто не понимая, что именно подразумевает девушка под своими словами. — Перед тем, как мы отключились, ты не испытал ощущение, будто все призраки этого кладбища прошли сквозь тебя, пытаясь вывернуть душу наизнанку? Он снова сморщился, сильнее сжимая правую руку так, что металлический корпус медальона точно оставлял на коже глубокие отметины. — Я почувствовал, как онемели все конечности, и будто тысячи иголок воткнулись в кожу внутри, — задумчиво произнёс парень, пытаясь вспомнить, что именно ощутил в момент перед тем, как всё вокруг заволокло чёрным цветом. — Теперь он у нас, — Гермиона кивнула в сторону виднеющейся цепочки, и протянула пальцы, чтобы прикоснуться к холодному металлу. — И после всего произошедшего, мы точно знаем, что на этот раз это не подделка. Повисшее молчание только доказывало, что каждый из них в очередной раз не был всецело готов к тому, что получалось в итоге. На словах и бумаге, составлять планы и идти к результату всегда было намного легче, чем это оказывалось в жизни. И если раньше они думали, что найдя крестраж, им удастся решить большую часть существующих проблем, то со временем стало понятно: после удачного поиска сложности только увеличивались в геометрической прогрессии. — Нужно уходить как можно скорее, — он переступил с ноги на ногу, поворачивая голову назад, чтобы убедиться, что кроме них здесь до сих пор никого не было. — Если Пожиратели почувствуют что-то неладное, сотни прибудут уже через пару минут. Гермиона быстро кивнула, до конца не вслушиваясь во всё, что сказал Малфой, но моментально понимая, что именно он хочет до неё донести. Обхватив маленькой ладонью его худое запястье, она постаралась максимально сконцентрироваться на месте, в котором они должны были оказаться. Очередной порыв холодного ветра обозначал лишь, что защитные чары снова стали сопротивляться, не желая отпускать незваных гостей, проникнувших на их территорию. — Это будет тяжелее, чем мы привыкли, — предупредила она, прежде чем тугой поток аппарации закрутил их в водоворот, который в этот раз сдавил намного сильнее чем обычно. Слегка вскрикнув и ухватившись за какой-то предмет рядом с собой, Гермиона резко распахнула глаза, параллельно пытаясь сделать полноценный вдох. Было ощущение, что на долю секунды воздух встал поперёк горла, сжимая всё внутри и будто пытаясь выкачать оставшийся кислород. — Чёрт, — хриплый голос Малфоя раздался совсем рядом, и девушка повернулась в тот момент, когда он сплюнул на асфальт слюну, окрасившуюся в красный цвет. — Что… — Гермиона не успела договорить, поперхнувшись не высказанными словами. — Прикусил внутреннюю часть щеки во время аппарации, — бесцветным тоном произнёс он, проводя пальцами по губам, стирая остатки крови. — Всё нормально, — зачем-то добавил парень, поворачиваясь так, чтобы наконец-то рассмотреть место, в котором они оказались. Старый двухэтажный дом, расположившийся за покосившимся деревянным забором, окрасился тенями деревьев в свете заходящего солнца. Склонившиеся деревья, не убранные дорожки, покрывшиеся грязью вперемешку с листьями и несколько выбитых стёкол, только подтверждали тот факт, что в этом доме никто не живёт уже очень долгое время. Гермиона остановилась перед небольшой калиткой, не решаясь зайти внутрь и внимательно осматривая то место, в котором раньше она проводила каждое лето. Перед ней было очередное доказательство того, что время имеет свойство слишком быстро бежать вперёд, бесследно стирая всё то, что когда-то было дорого твоему сердцу. — Я всегда забиралась под куст жёлтых роз, когда играла с отцом в прятки, — слегка задумчиво произнесла девушка, указывая рукой на место, где сейчас всё заросло сорняками, — мой план того, что меня там не смогут найти, проваливался в момент, когда неудачно повернувшись, я задевала острые шипы на стеблях, после чего начинала громко плакать от боли, — она слабо улыбнулась воспоминаниям, не отрывая взгляда от одной точки. — Я всё детство провёл в садах моей матери, и домовики каждый день лечили царапины, после того как я решал залезть в какие-нибудь густые посадки, — усмехнулся Малфой, вспоминая, как сильно щипало зелье, которым протирали небольшие ранки. — Но меня не останавливало даже это. Она обернулась, встречаясь с ним взглядом, в котором можно было заметить лёгкую тревожность. Спустя столько времени Гермиона до сих пор не знала, как нужно реагировать в редкие моменты откровений, которыми с ней решал поделиться Малфой. Уже собираясь ответить, она увидела, как парень начинает теребить замок калитки и, с силой надавливая на дверцу, открывает ту вперёд. — Нам нужно зайти в дом, — спокойно произнёс он, ожидая, когда Гермиона сделает шаг во двор. Произнеся заклинание чар обнаружения и убедившись, что кроме них здесь больше никого нет, девушка прошла вперёд, перешагивая ступеньки прогнившего крыльца, чтобы добраться до входа. Первое, что привлекло к себе внимание был ужасный запах отсыревшей бумаги вперемешку с плесенью, которая из-за влажности образовалась на стенах. Ободранные обои кусками свисали со стен, а деревянные половицы продавливались от каждого шага, то и дело норовя провалиться окончательно. Гермиона делала каждый шаг очень осторожно, боясь оступиться и застрять кроссовком в одной из расщелин, образовавшихся между досками. — Я не уверена, что подниматься на второй этаж безопасно, — остановившись около широкой лестницы произнесла она, внимательно осматривая прочные на вид ступеньки. — Если на первом этаже пол в таком состоянии, то есть шанс, что пройти не будет возможности. — Что там находится? — Драко поднял указательный палец вверх. — Три спальни, ванная и выход на небольшой балкон. Внизу нет ни одной комнаты, где мы могли бы лечь спать, — сказав это девушка сама поняла, что её вариант не подниматься на второй этаж провалился, как некоторые половицы в этом коридоре. — Оставим там вещи и переоденемся, — Драко поднялся на несколько ступенек, заранее даже не проверяя те на прочность. — Потом нужно будет придумать, чем мы будем питаться ближайшие дни и как уничтожить херню, которая чуть не уничтожила нас, — он разжал ладонь, и только в этот момент Гермиона поняла, что он до сих пор не выпустил медальон из рук. Поднявшись на ступень выше, Гермиона наконец-то смогла разглядеть крестраж вблизи, в момент когда Малфой разжал ладонь. Буква «S», переливающаяся на жёлтом фоне, была инкрустирована камнями, придавая украшению более лаконичный вид. — У него есть замок, — Малфой провёл пальцем по одной стороне серебреной окантовки, показывая небольшой механизм, — но мы не откроем его, пока не будем знать к чему это может привести. Гермиона кивнула, проводя пальцами по гладкому украшению, пытаясь прислушаться к ощущениям, которые могли быть вызванные энергетикой предмета. — Ты будешь держать его у себя? — это был вопрос, на который было необязательно получать ответ, так как он был вполне очевиден. — Когда переоденусь, надену на шею, — Малфой снова сжал ладонь и сделал ещё несколько шагов вверх, — носить его в руке, явно не самое рациональное решение, как и оставлять без присмотра. Девушка прибавила скорость, чтобы догнать слизеринца до того, как он скроется в одной из предложенных комнат. — Я буду спать в комнате с правой стороны, — выкрикнула она, вбегая в довольно длинный коридор, с двух сторон которого виднелось несколько дверей, — если ты не против, — спокойнее добавила она, остановившись посередине и наблюдая за последующими действиями Малфоя. — Здесь три комнаты, Грейнджер, — он поочерёдно указал на каждую пальцем, — две справа и одна слева. Если ты решила забрать себе обе, то я буду вынужден настаивать на ровном разделении пространства, — он поднял одну бровь, ожидая её реакции. — Я всегда спала в дальней комнате с правой стороны. В каком-то смысле, я с самого детства считала её своей, поэтому хочу остановиться именно там, — уверенно произнесла Гермиона, проходя вперёд и останавливаясь около проёма. — Тогда, мне придётся занять комнату напротив, — он толкнул дверь, которая с тихим скрипом отворилась внутрь, — глупая привычка смотреть вперёд, а не оглядываться по сторонам. Через секунду он уже произнёс «Тергео», наблюдая, как за несколько секунд вся пыль с поверхности всосалась в его палочку. — Не против, если я возьму свои вещи? — Малфой кивнул на сумочку Гермионы, пока та растерянно хлопала глазами, пытаясь осмыслить слова, которые он произнёс до этого. — Конечно, — она машинально протянула руку, крепко сжимающую аксессуар и развернувшись направилась в свою комнату, понимая: сейчас ей тоже предстоит небольшая уборка, для того, чтобы в помещении была возможность дышать воздухом без затхлости. — Принесёшь, как достанешь всё необходимое, — это послышалось сквозь дверь, которую она успела захлопнуть за доли секунды. Малфой ничего не ответил, так же закрывая дверь, и начиная более детально осматривать помещение, в котором ему предстояло жить в ближайшее время. Средняя кровать со старым матрацом без какого-либо постельного белья. Небольшой шкаф у противоположной стены, прикроватная тумбочка с облезлой краской, впритык стоящая к туалетному столику с треснувшим зеркалом. Светильники на стенах ещё несколько лет назад точно претендовали на тот элемент интерьера, который пришёлся бы по душе вкусу Драко. Всё в совокупности выглядело как старая фотография из фотоальбома, где роскошь была покрыта слоем грязи на пожелтевшей бумаге. Призвав необходимые вещи, которые потоком начали вылетать из маленькой сумочки, Малфой сел на край кровати, первый раз за всё это время выпуская медальон из рук. Тяжёлый вздох эхом отразился от обшарпанных стен комнаты, и Драко был уверен, что находясь за соседней дверью, Грейнджер в очередной раз услышала проявления его минутной слабости. В этот момент он поймал себя на мысли, что уже какое-то время это совершенно перестало его волновать.

***

Вниз он спустился через полтора часа в привычных пижамных штанах и клетчатой фланелевой рубашке, у которой, как и всегда, по локоть были закатаны рукава. Гермиона непроизвольно задержала взгляд на жилистых предплечьях, которые с каждым днём по каким-то причинам проявлялись всё острее. Прошлась по каждой линии Чёрной метки, параллельно произнося несколько слов одними губами, и наконец-то подняла глаза к его лицу. — Нулевая конспирация, — усмехнулся Малфой, выдвигая один из старых стульев и слегка раскачивая, чтобы проверить тот на прочность. — Что? — С твоим неумением скрывать интерес к какому-либо объекту, нас раскроют в первую секунду любой проводимой операции. Грейнджер задохнулась от возмущения, слегка топая ногой по хлипкому полу, из-за чего по всей кухне раздался довольно громкий скрип. — Не нужно говорить о том, что я якобы не умею делать, — она прикрыла рот ладонью, понимая, что этими словам лишь подтвердила догадки Малфоя. — Хотя бы не отрицаешь, — он поправил расстёгнутый ворот рубашки и Гермиона только сейчас заметила, что Драко успел надеть крестраж на себя. — Приём! — он щёлкнул пальцами перед её лицом, возвращая внимание девушки к себе. — Есть какие-то идеи, чем мы будем питаться, неопределённое время находясь здесь? Гермиона слабо усмехнулась, делая шаг влево и открывая перед Малфоем рабочий стол, где виднелось достаточное количество продуктов. — Пока ты два часа чистил свои аристократические перья, я под дезиллюминационными чарами вышла в магазин за ближайшим углом, — в её интонации слышался нескрываемый вызов, будто она до сих пор каждым своим действием пыталась доказать что-то слизеринцу. — Это конечно не меню привычного для тебя званного ужина, но думаю морковь не относится к тем вещам, которыми ты мог бы отравиться. Даже если бы Драко и хотел добавить что-то на её ехидное высказывание, он не успел открыть рот, как уже в следующую секунду ему в руки был всунут достаточно большой пакет, и Грейнджер с довольным лицом махнула остриём ножа в его сторону, командно произнося: — Почистить. И даже если за прошедшие два месяца слизеринец привык заниматься теми вещами, о существовании которых до этого он лишь отдалённо слышал, то каждый раз это всё равно вгоняло его в определённый ступор. Как свист чайника, когда в один момент Драко понял, что никогда в жизни не слышал, какой звук тот издаёт при закипании воды, потому что кухня в Малфой-мэноре находилась на три этажа ниже его комнаты. — Столовые приборы лежат в дальнем ящике, — Гермиона махнула рукой, параллельно наблюдая за тем, как Малфой замер, уставившись в одну точку. — Помнишь, я уже учила тебя чистить картошку? Так вот, морковь чистится по такому же принципу, — её тон стал чуть мягче, будто она боялась реакции, которая могла последовать в следующую секунду. — Хорошо, — он поставил пакет обратно на стол, начиная закатывать рукава ещё выше, чем было до этого. Следующие полчаса прошли в неуютном молчании, которое нарушалось только шипением воды, стуком посуды и тихими ругательствами Малфоя в моменты, когда у него соскальзывал нож. Наблюдая за этой картиной со стороны, можно было подумать, что провинившегося ребёнка отправили помогать маме на кухне, и сейчас он изо всех сил старался показать, что это его никак не задело. Вычистив целую гору моркови, будто вместе с ними на поиски крестражей отправился ещё выводок кроликов, Малфой показательно начал возиться у раковины, убирая за собой беспорядок, который образовался вокруг него. — Это полотенце для рук, — внезапно послышалось с другого конца кухни, и он обернулся, окидывая Гермиону оценивающим взглядом. — Вытирай посуду тем, которое висит на ручке духовки. Потеряв дар речи уже в который раз за последний час, слизеринец с громким стуком опустил тарелку в раковину, разворачиваясь в сторону Грейнджер, собирающуюся удалиться из кухни. — Может быть ты будешь делать всё самостоятельно, как и всегда не желая принимать чью-либо помощь? — в его голосе послышалось раздражение, что заставило остановится на месте и развернуться к нему лицом. — Небольшая просьба — это не отказ от помощи, Малфой. Это не обязательно должно быть односторонним. Если ты вдруг попросишь меня о чём-либо, в первую очередь я прислушаюсь и только потом решу соглашаться с тобой или нет. Ещё один стук тарелки о металлическое дно заставил её перевести взгляд на движение его рук, которые сейчас сильно сжимали край раковины. — Ты сам однажды сделал мне замечание, что я проявляю ненужные эмоции, только усугубляя наше положение, и теперь ты сам пытаешься сорваться на меня из-за обычного полотенца. — Я не пытаюсь… — Духовка не работала очень много лет, но я постаралась включить её с помощью магии, — Грейнджер, не обращая внимания на его слова, сделала несколько шагов в сторону плиты, — если нам повезёт, овощи запекутся через двадцать минут, и мы сможем поужинать нормально. — А если нет? — Будешь грызть почищенную морковь, примеряя на себя роль зайца, которого заперли в одной из клеток заброшенного вольера. — В компании противного бобра, который на пару с этим зайцем будет грызть жёсткие овощи. — Перестань паясничать и позови меня через двадцать минут, — наконец выходя в коридор крикнула девушка. — Я буду в своей комнате. В след послышалось лишь недовольное бурчание, которое Гермионе пришлось терпеть весь оставшийся вечер, когда без демонстративного приглашения Драко, она всё-таки решила спуститься к ужину, пусть и позже чем обещала. Он скоблил вилкой по тарелке с таким противным звуком, что Гермиона была уверена: в доме Малфоев за это полагалась смертная казнь. Каждое его действие этим вечером с каждой минутой вызывало всё больше раздражения, которое витало в воздухе, как назойливая муха, не желающая вылететь в открытую форточку. Гермиона пыталась понять причину его резко сменившегося поведения, выстраивая цепочку событий, произошедших за сегодняшний день. Раздражение от того, что они нашли один из крестражей было невозможно, потому что Малфой сам проявлял активную инициативу их уничтожения. Отсюда Гермиона смогла прийти к варианту, что ему не нравилось то, что они не знают, как уничтожить находку, которая сейчас показательно болталась на шее слизеринца. Его нервозность выводила из себя, создавая такую неприятную атмосферу, будто и без того старый разрушенный дом заволокло в серый кокон, из которого не было выхода. Попытавшись вывести слизеринца на разговор, Грейнджер поняла, что с каждым своим словом только усугубляет ситуацию, поэтому молча завершив свой ужин, хорошо приготовленный благодаря наложенным чарам, она решила удалиться в свою комнату, чтобы не пересекаться с Малфоем этим вечером. На утро всё стало только хуже. Без того беспокойный сон Гермионы потревожил сильный треск дерева, доносящийся с первого этажа. Схватив палочку и поплотнее закутавшись в кофту, которую она не сняла перед сном, Грейнджер сбежала по лестнице, оглядываясь по сторонам и пытаясь найти источник шума. В один момент в коридор вылетело несколько деревянных щепок, чудом не попавших в девушку, стоявшую буквально в нескольких сантиметрах от проёма гостиной. Аккуратно заглянув в комнату Гермиона увидела, как Малфой стоит в центре, где сейчас вместо когда-то расположившегося дивана виднелась груда порванной ткани и щепок, то и дело приподнимающихся в воздух из-за продолжающихся выбросов стихийной магии. — Что… — Заткнись! — прозвучало так громко и грубо, что Грейнджер прикрыла рот больше от удивления, чем из-за желания выполнить просьбу. — И не подходи ко мне, ни на шаг, ты поняла? — он махнул палочкой в её сторону, своими действиями пытаясь подтвердить только что произнесённые слова. — Ты… — Закрой свой рот, грязнокровка! — тяжёлое дыхание эхом разлетелось по пустой комнате, проникая внутрь Гермионы и оседая той самой грязью, которой было наполнено это слово. И в этот момент, когда Малфой издал практически болезненный рык и наклонился, одной рукой опираясь на колено и второй растирая свою шею, она поняла: его поведение изменилось, как только вечером он надел на себя медальон. В несколько шагов дойдя до центра комнаты, она выбила палочку из рук Драко, обезопасив себя на случай если его неконтролируемая агрессия выйдет за рамки оскорбительных слов. — Тебе больно, — без вопросительной интонации произнесла она, пытаясь заглянуть в его лицо. — Я сказал тебе свалить нахуй, — сквозь зубы произнёс он, отдёргивая руку, которую девушка собиралась протянуть к нему. — Съебать, Грейнджер! Ты слышишь меня? Съебать нахуй, чтобы я никогда не видел твоей ущербной физиономии, которая каждый день портит и без того мою никчёмную жизнь. Ты слышишь? — Сними! — Слышишь, как бьётся моё сердце? Учащённый пульс от ненависти к тебе. Раздражение, выворачивает наизнанку и хочется выблевать весь воздух, который ты загрязнила своим присутствием. — Сними медальон. — Рядом с тобой должны умирать люди от нехватки кислорода, Грейнджер. Я буду первым, или нет, подожди, — он сделал вид, что задумался, продолжая тяжело дышать, будто только что пробежал несколько километров. — Твой знаменитый дружок, он был первым. Мне опять придётся вставать в очередь отдавая почётное место шрамоголовому, он всегда… Гермиона зажмурилась, стараясь абстрагироваться от только что услышанных слов. Всё это говорил не он, за него кричала Тёмная магия, которая словно яд проникала под кожу, отравляя каждый орган и окрашивая кровь чёрным цветом. Она не сомневалась: если сейчас надрезать любой участок кожи Малфоя, оттуда пойдёт тёмная жидкость, насквозь пропитанная гнилью, разносящая вокруг не совместимый с жизнью запах. — Ступефай, — не желая больше терпеть всё происходящее крикнула она, наблюдая, как слизеринец падает на пол, стукаясь затылком о часть некогда стоявшего здесь дивана. — Ты прекрасно знаешь, что у меня не было другого выхода, — следя за мечущимся взглядом парня, Гермиона приподняла его шею, в тот же момент щёлкая застёжкой цепочки. Взгляд тут же замер, и на секунду девушке показалось, что что-то произошло и Малфой потерял сознание. Моментально отменив действие Ступефая и заметив, как тот начал слегка двигать рукой, видимо пытаясь нащупать какую-нибудь опору, чтобы подняться. Она выдохнула и протянула свою ладонь, помогая ему встать. — Что произошло? — в недоумении спросил он, оглядывая беспорядок вокруг, даже не пытаясь скрыть своего искреннего удивления. — Эта штука, — Грейнджер помахала медальоном, как маятником, — ещё опаснее, чем мы могли предположить до этого. Она затуманивает разум, после чего по всей видимости человек даже не помнит, что он совершил под воздействием магии. — Я помню, как спускался на ужин, и ты заставила чистить меня целый пакет с морковью, — задумчиво произнёс Драко, проводя ладонью по волосам и создавая дополнительный беспорядок на голове. — Ты был очень странный за ужином, а сегодня я проснулась от того, что ты разгромил скудные остатки гостиной. — Но мы не можем просто оставлять его в рандомных местах и… — Будем носить по очереди, — произнесла приготовленный заранее ответ Грейнджер, — внимательно контролируя поведение другого и не допуская кардинальных действий под давлением магии. Это единственный вариант, который нам сейчас доступен. Девушка показательно отодвинула воротник кофты, надевая на себя медальон, слабо блеснувший в тусклом свете, падающем из окна. — Тебе нужно выпить укрепляющее зелье, позавтракать и поспать хотя бы несколько часов, — учительским тоном произнесла она, тыкая указательным пальцем в сторону Малфоя, — после воздействия Тёмной магии организму требуется в несколько раз больше времени чтобы восстановиться. — Я знаю, — сухо ответил Драко, обходя груду обломков и забирая свою палочку из руки Грейнджер, — сначала я уберу совершённый мной беспорядок. Если в моих руках возможность что-то исправить, с недавних пор я придерживаюсь позиции это делать. Гермиона лишь слабо кивнула, не зная, что именно должна отвечать на такие слова. Ещё раз приложила руку к медальону, который из-за довольно длинной цепочки опускался чуть ниже груди, и попыталась прислушаться к внутренним ощущениям. Абсолютная пустота, словно она надела дешёвую бижутерию, найденную в одной из своих шкатулок. Просто пластик обрамлённый холодным металлом, не несущий в себе никакой магической ценности. Такие ощущения не менялись до самого вечера, когда девушка решила пройтись по комнатам, в которые ещё не успела заглянуть после их приезда в это место. Каждый сантиметр этого дома носил в себе воспоминания, несмотря на то в каком разрушенном состоянии он сейчас находился. Энергетику, зародившуюся здесь с самого детства было невозможно уничтожить ни обшарпанными полами, ни отсутствием обоев почти в каждой комнате. Зайдя в гостевую на втором этаже, которая находилась по соседству с комнатой Гермионы, девушка обнаружила старый сервант за грязным стеклом которого виднелись фотографии, стоявшие здесь уже не меньше десяти лет. — Твой беспорядок на голове, то что осталось неизменным с самого детства, — она вздрогнула от голоса, раздавшегося за её спиной. Они не разговаривали весь день, с того момента, как после завтрака Гермиона заставила его пойти спать, чтобы восстановить силы. И она не ожидала, что он проснётся к вечеру, а не проспит до самого утра. — На этой фотографии мне пять лет, — тихо произнесла она, проводя пальцами по стеклу фоторамки. — Здесь мои бабушка и дедушка, которых уже несколько лет нет в живых. И я правда не знаю, как у волшебников каждый раз хватает смелости смотреть на живые фото тех, кто давно умер. У меня даже от застывших снимков всегда замирает сердце. Драко очень внимательно слушал каждое её слово, в голове прокручивая только что услышанную мысль, о которой он никогда не задумывался ранее. — Или как те, кто виноват в смерти сотни людей, спокойно просыпаются по утрам и идут по своим делам, даже не задумываясь о том, сколько жизней они успели разрушить, — её голос перешёл на слабый хрип, из-за чего Малфой тут же замер, внимательно наблюдая за тем, как Грейнджер начинает сгибаться пополам. Рамка с фотографией с громким треском упала на пол, засыпая пол мелкими осколками. Сухой кашель в момент заполнил комнату, после чего, взяв себя в руки девушка разогнулась, чтобы резко развернуться в сторону Драко. — Если хотя бы один раз в твоей голове проскакивала мысль о том, что каждое совершённое тобой действие является губительным, пусть даже для одного человека на этой планете, то я хочу подписать все петиции мира подтверждая этот факт. Потому что настоящее зло это ты, Драко Малфой. Зло, из-за которого погибают невинные люди. Зло, из-за которого я потеряла самого близкого друга в своей жизни. Ты то самое зло, в первую очередь достойное смерти. И ты должен поплатиться за каждую душу, которая по твоей вине раньше отведённого времени отошла в другой мир. Это был поток, который она не могла контролировать, первый раз выливая наружу всё то, что столько времени скреблось внутри, заставляя захлёбываться собственной кровью. Крик, оглушающий всё вокруг отлетал от стен, и в какой-то момент Малфою действительно показалось, что небольшое количество стекла в этой комнате вот-вот со звоном разлетится по всему помещению. Он обратил внимание, как на её щеке заблестела дорожка от слёз, которые она до последнего пыталась сдержать в себе. Волосы, забившиеся за воротник водолазки, большой копной собрались в области шеи, зацепляясь за медальон, лёгким бренчанием скользя из стороны в сторону. Красные пятна, поднимающиеся от шеи к щекам, так сильно бросались в глаза, что в какой-то момент Драко понял, что неотрывно наблюдает за тем, как её кожа приобретает неестественный для человека оттенок. —… в его смерти виноват только ты! — прозвучало, как финальный аккорд, которым музыкант обычно заканчивает трагичное произведение, когда в тишине зала ещё слышится приглушённое эхо, завершающей ноты. Это были те слова, что он ожидал услышать с того самого дня, когда Снейп привёл его на собрание в один из штабов, заявляя, что Драко теперь является чуть ли не главной пешкой в этой отнюдь не простой игре. И ему с самого начала казалось, что он был к ним готов, прекрасно осознавая, что в ту роковую ночь каждая отданная жизнь была только по его вине. Но сейчас, когда дрожащий голос с такой болью прокричал о той правде, которую Малфой пытался похоронить глубоко внутри, он понял, что к такому просто невозможно подготовиться. И даже тот факт, что вместо Гермионы сейчас говорила Тёмная магия, не успокаивал, а наоборот доставал ещё большее чувство вины наружу, потому что сейчас говорила она. Говорила то, что никогда бы не осмелилась произнести без постороннего воздействия вслух. — Подойди ко мне, — довольно резким тоном произнёс он, заметив, как девушка вжалась спиной в сервант, сделав несколько шагов назад. — Нет. — Сейчас же! — Я сказала нет! — взвизгнула она, выставляя руки вперёд. Малфою было достаточно сделать один широкий шаг, чтобы в следующий момент уже схватить Гермиону за горло, одной рукой сильно сжимая её шею, а другой вцепившись в цепочку медальона. — Я никогда не преследовал цели рыть могилу Золотому спасителю всего Магического мира. Мне было плевать на него, и я бы никогда не допустил, чтобы из-за меня мог случайно погибнуть хоть кто-то, — он произнёс эти слова зная, что пока эта единственная возможность признаться в том, чего он не решался произнести вслух. Со всей силы дёрнув медальон, он услышал, как Гермиона издала сильное шипение, в следующий момент опускаясь на подкосившихся ногах на пол. — Теперь твоя очередь пить укрепляющее зелье и проваливаться в целебный сон, — сказал Малфой, подхватывая девушку под колени, чтобы отнести ту в комнату напротив. Ногой толкнув дверь и опустив Гермиону на кровать, он тут же удалился на кухню, где в одном из шкафов они устроили аптечку, по дороге забирая графин с водой и плитку шоколада, спрятанную на экстренный случай. Возвращаясь в комнату, он остановился около двери напротив, ловя себя на странной мысли, что у него даже на секунду не возникла идея, что он мог отнести Грейнджер в её комнату. Как будто на уровне инстинктов было понятно, где именно ей будет лучше восстанавливаться. Тихо приоткрыв дверь, думая, что девушка уснула, он обнаружил её сидящей на краю кровати и потирающей свои веки. — Выпей, — он протянул двойную дозу зелья, параллельно отламывая две дольки шоколада, — и съешь, чтобы к тебе вернулись силы. — Я что-то тебе сказала, — бесцветным голосом произнесла она. — Выражение лица, когда ты поднял меня с пола, точно говорило о том, что я оскорбила тебя хуже, чем когда-либо могла представить. — Это не важно. Это говорила не ты, — произнося эти слова Малфой больше пытался убедить в этом себя. — Что именно я сказала? — Не имеет значения. Ты бы никогда не произнесла тех слов, успокойся, — он дал ей стакан воды, наблюдая как она делает небольшой глоток и убирает его на тумбочку. Каждое её действие было таким нерешительным, а тело невозможно хрупким, что на секунду Драко задумался о желании закрыть её в этой комнате, никогда не выпуская во внешний мир, где кишело столько опасности. И он не знал, что это было и по каким причинам он вдруг стал беспокоиться о жизни человека, который не имел к нему никакого прямого отношения. Но он хотел это делать, именно поэтому сейчас они находились в его комнате, а она, так широко открыв глаза, будто читала те мысли, которые шумным роем кружили в его голове. Ему было спокойно видеть её живой. Запрещённая ещё месяц назад мысль, словно лампочка загорелась в его голове, освещая ту темноту из вопросов, которые до этого не имели ни единого ответа. Именно поэтому не думая, что именно он собирается сделать, Малфой поставил кувшин на стул и сделал довольно решительный шаг вперёд. Услышав пронзительный скрип Гермиона поняла, что в один из моментов он тоже опустился на свою кровать и между ними практически не осталось расстояния, которое должно было присутствовать для соблюдения личного пространства. Слишком резкий поворот головы и взгляд, с которым Гермиона столкнулась в следующую секунду не задавал ни единого вопроса, давая лишь варианты ответов, каждый из которого она, скорее всего, не должна была выбирать. Когда его лицо оказалось в недопустимой близости от её, и нос едва заметно провёл по правой скуле, судорожно выдохнув, Грейнджер смогла произнести только: — Ты можешь… — Нет, — прозвучало невероятно громко, после чего Гермиона тут же ощутила, как мужская рука крепко вцепляется в её бедро, сминая ткань юбки, которая была слишком тонкой, чтобы носить её в середине осени. Пальцы горячими отпечатками оставляли отметины на её коже, в то время как девушка пыталась сделать хотя бы один не рваный вдох, понимая, что в следующую секунду такой возможности больше не представится. Сухие губы, на которых, как и в прошлый раз, слишком чётко чувствовался вкус крови, мазнули по уголку её рта, тут же втягивая часть нижней губы. Не успев понять, что произошло, она почувствовала, как зубы Малфоя аккуратно прикусывают её слизистую, будто одновременно желая присвоить каждую частицу, которая принадлежала ей, но в тот же момент не причинить ей хотя бы каплю боли. Коленом раздвинув ноги девушки и принимая положение, в котором оба тела идеально сочетались бы друг с другом, он наклонился, опуская девушку на кровать и вжимая ту в матрац с такой силой, что по всей комнате раздался скрип старой мебели. Слегка двинув бёдрами, стараясь удобнее устроиться в ловушке, в которой она оказалась, Гермиона услышала хриплый рык, понимая, что непроизвольно создала дополнительное трение и прошлась по всей длине члена, который сейчас упёрся ей прямо в живот. И если раньше, она бы тут же вырвалась из импровизированного плена, одёргивая одежду и отходя на максимальное расстояние, то сейчас она могла лишь стараться перехватить инициативу в свои руки, оттягивая верхнюю губу Малфоя в ответ. Гермиона ощущала насколько сильно он хотел её в этот момент. Его горячее дыхание, обжигающее влажную от поцелуев кожу на её шее, лишь подтверждало каждое действие, которое он планировал совершить в следующую минуту. Рука, до этого не отпускавшая ткань юбки, стала подниматься выше, задирая белую кофту и не упуская возможности очертить каждое ребро, которое из-за её худобы виднелось в таком положении. Она непроизвольно прогнулась в спине, издавая приглушённый стон в момент, когда его губы нашли ямку между ключицами и нежно всосали кожу, на которой без сомнения должен был расцвести красный след следующим утром. Почувствовав, как кожу обдало прохладным воздухом, Гермиона приоткрыла глаза, понимая, что Малфой стянул с неё свитер, и тот отлетел на другую сторону кровати, зацепляясь за край покрывала. — Подними… — он не договорил, самостоятельно проталкивая руку между её голой спиной и простынью, приподнимая тело так, чтобы в следующую секунду она оказалась прижата ещё ближе к нему. В каждом действии чётко прослеживалось нетерпение такой силы, что в какой-то момент Гермионе показалось, что у неё может остановиться сердце от того, как сильно ей хотелось поддаваться всему, что сейчас совершал парень. Она слегка вскрикнула и сильнее вцепилась в его волосы, оттягивая те на затылке, параллельно царапая короткими ноготками кожу, когда его губы прошлись по краю тонкого бюстгальтера, стараясь отодвинуть тот в сторону. — Грейнджер, — подняв голову к её уху, произнёс он, оставляя очередной влажный след теперь на краю мочки, заставляя своими действиями повернуть голову в более удобное положение. Она думала, что догадывалась, о чём именно он хочет сказать, и по причине того, что ответ так и не сформулировался в голове, ей оставалось лишь слегка отпрянуть от его щеки для того, чтобы самой вовлечь его в поцелуй, который с каждой секундой становился всё более жарким и заставляющим задыхаться обоих. За это время Гермиона успела измять каждый сантиметр его футболки, но так и не решилась стянуть мешающуюся ткань. Она водила ладонями по горячей коже, ощущая, как во время каждого прикосновения, его руки сильнее сжимают её хрупкое тело, отзываясь и давая призыв к более решительным действиям. Совершенно отключив голову, не давая проникнуть внутрь ненужным мыслям, она знала лишь одно, что первый раз ощущает подобное, открывая для себя границы чего-то неизведанного, как и всегда получая удовольствие от приобретения новых знаний. Почувствовав, как его пальцы нашли застёжку бюстгальтера на спине, судорожно перебирая пальцами маленькие крючки в отчаянной попытке расстегнуть их, Гермиона застонала, ещё ближе пододвигаясь к нему. — Не сейчас, — сквозь сбившееся дыхание произнесла она прямо в его губы, ощущая, как шершавые пальцы в это время очерчивают каждый позвонок. Она прикусила свою нижнюю губу, на которой так ярко отпечатался кисловатый привкус лимона, и отодвинулась от его лица, внимательно рассматривая слегка дрожащие веки, за которыми он скрывал от неё свой взгляд. Вымученный стон, который сорвался с губ Малфоя, пронёсся электрическим разрядом по каждому нервному окончанию, посылая новую волну мурашек по раскрасневшейся коже девушки. Он не хотел останавливаться. И каждое действие, совершённое им до этого, лишь подтверждало осознанность его поступков. И Малфой чувствовал, что она приложила все усилия для того, чтобы произнести эту короткую фразу, дающую ненужную передышку им обоим. — Не сейчас, — утвердительно произнёс он, наконец оставляя застёжку в покое, но опуская руку на талию, чтобы сжать ту ещё сильнее. — Проверим, из тех ли ты, кто всегда отвечает за свои слова. Гермиона в возмущении приподняла руку, чтобы толкнуть парня в плечо, но тот тут же перехватил её, проводя пальцами по костяшкам. — Не сейчас, Грейнджер, — повторил он, поднося маленькую ладонь к своему лицу, чтобы оставить лёгкий поцелуй и потом сразу отпустить её руку. Это действие было самым странным из всего, что он совершал за всё время их совместного проживания и за все нетипичные ситуации, которые случались с ними за последние недели. Он бы не смог ответить, что это было, так же как она была не в состоянии правильно сформулировать необходимый вопрос. Поэтому они промолчали, продолжая всё-так же близко сидеть друг к другу, восстанавливая дыхание, которое ещё не успело прийти в норму. Грейнджер понимала, что у неё нет желания убежать, обратно натянуть свитер или оттолкнуть Малфоя, чтобы он перестал с таким всепоглощающим желанием смотреть на неё. Ей просто хотелось остаться здесь и так же молча просидеть ещё неисчисляемое количество времени, едва касаясь друг друга, и просто рассматривая черты чужого лица, будто заново знакомясь с тем, кто мельтешил перед глазами немалое количество лет. — Завтра нам пришлют статьи из книг библиотеки Забини, — произнёс Малфой, больше не желая слушать раздражающую тишину. Гермиона слабо кивнула, всё-таки решая потянуться за кофтой, ощущая, что в комнате стало слишком прохладно. — Завтра, — зачем-то повторила она, просовывая голову в воротник, параллельно приглаживая спутавшиеся волосы. — Видишь, не только ты любишь откладывать что-то на потом, — усмехнулся парень, поднимаясь с кровати и подходя ближе к шкафу, расположенному у окна. — Ты веришь, что ожидания всегда оправдывают результат? Ей захотелось снова ударить его, в этот раз за двойные вопросы, в которые он вкладывал совершенно другой смысл. — Да, Малфой. Я верю, что любой результат стоит всех ожиданий, — не поворачиваясь произнесла Гермиона, действительно думая, что это утверждение спокойно могло претендовать на звание аксиомы.