(поместье Фантомхайв, комната Ясона)
* * *
Ясон уехал на очередную лекцию по астрономии, опять секретарём взяв с собой Катце, а Рики поручив как можно усерднее заняться с Себастьяном китайским, потому что намеревался в ближайшее время всё-таки составить программу для обучения этому языку на гипноиде. Скрипнув зубами, монгрел смирился. Возвратились Блонди и его брокер в поместье поздно, отказавшись от ужина, предложенного дворецким, потому что после лекции учёные пригласили их на небольшой фуршет. Ясон спросил, как прошло занятие с Рики, Себастьян вновь похвалил усердие и способности ученика, и удовлетворённый его ответом, Ясон отправился в спальню. Голый Рики, уже поужинавший и принявший ванну, сидел на кровати, хмуро глядя в угол. Блонди переодевался у гардероба, надевая вместо фрака свободную домашнюю одежду — халат и просторные шаровары из мягкой переливающейся ткани. — Ты чем-то недоволен? — поинтересовался Ясон, подходя и останавливаясь прямо перед ним. Монгрел мрачно посмотрел ему в глаза: — На лекции Катце хорошо ассистировал тебе в качестве секретаря? — Что ты имеешь в виду? — с лёгким раздражением спросил Блонди. — Он помогает тебе заключать сделки. Ездит с тобой на лекции. И вообще является твоей правой рукой. А разве я не такой же член экипажа, как и он? Первый Консул, нахмурившись, взял его за подбородок: — Это что за упрёки? По какому праву? Катце — мой помощник в бизнесе. Тебе я сегодня тоже дал задание, разве не так? — Я больше времени провожу с Себастьяном, чем с тобой. Тебе не кажется это странным, Ясон? — сердито отозвался Рики. — Неужели ты способен освоить китайский самостоятельно? — подивился Блонди. — И вот что, член экипажа: твоя основная задача — быть хорошим пэтом, вот и постарайся быть им! Говорить это монгрелу, находящемуся в таком состоянии, точно не стоило. Он тут же вспылил: — Так, может, Катце и в качестве пэта меня заменит? Мне кажется, он будет не против! — Что ты сказал? — прошипел Ясон, за плечи вздёргивая его вверх. Льдистый взгляд полоснул по сердцу. — Повтори, если осмелишься! В распахнутых глазах Рики танцевали ночь, ненависть и горечь. Выплёвывая каждую фразу, он ответил: — Ты уехал на Амой, взяв с собой этого рыжего и оставив меня на попечение Себастьяна. Я из кожи вон лез, стараясь выполнить твоё задание, ждал твоего возвращения, как хренова невеста ждёт жениха! Но вот ты вернулся и снова задвинул меня в сторону. Ездишь везде с Катце, а меня, чтобы я под ногами у тебя не путался, опять пихаешь к этому дворецкому. Зато чуть что — я твой пэт и в любой момент должен быть готов обслужить тебя по первому требованию! Озадаченный Ясон не знал, как ему реагировать на такое заявление Рики, тем более, когда тот стоял перед ним, в чём мать родила. — Ты что? — спросил Блонди с удивлением, отпуская его. — Ревнуешь меня к Катце? Черноглазый парень досадливо мотнул головой: — Ты всё понимаешь так, как тебе хочется. Просто я стараюсь делать всё, что ты мне поручаешь, хочу быть тебе нужным. А получается, что, как бы я ни старался — нужен тебе всё равно только в постели. Для всего остального у тебя есть Катце. Может, тебе и в постель его взять, будет у тебя тогда универсальный пэт?! Оттолкнув его, Ясон процедил: — Одна из причин, почему я работаю с ним, а не с тобой — та, что ему в голову никогда не придёт устроить мне подобную сцену! Рики скрестил на груди руки. Заявил: — Так может быть, продашь меня Себастьяну? Он, по крайней мере, будет со мной заниматься, чему-нибудь учить, а не только трахать по ночам… — Что?! — Ясон не поверил своим ушам. — Я хочу быть полезен тебе, — тоскливо сказал Рики. — Неужели я в твоих глазах до сих пор ни на что не гожусь, кроме секса? Сдержавшись, Блонди снова ответил так, что охвативший его гнев прозвучал, как едва заметное раздражение: — Говоришь, продать тебя Себастьяну? Боюсь, у нашего дворецкого не хватит денег, чтобы ты стал его собственностью. — Ты так высоко меня ценишь? — хмыкнул монгрел. — Мне кажется — не дороже звена той цепи, которую для меня заказал. Ясон хотел сказать, что Рики для него дороже всего золота Танагуры, но передумал. Тот ему не поверит. А если поверит… если дать ему почувствовать, что Блонди хоть чуточку дал слабину — монгрел на него верхом сядет и поедет. Потому, отпуская его, Первый Консул сказал ровно: — Мне нравится, что ты встречаешь меня обнажённым. Это кстати, не придётся заставлять тебя раздеваться. — Я вообще-то собирался ложиться спать, — независимо заявил монгрел. — Ты думал, я тебя полночи ждать буду? — С желанием лечь спать придётся повременить, — хладнокровно проговорил Ясон. — Ты ведь не надеялся, что я спокойно проглочу всё, что от тебя услышал? — Я надеялся, что мы друг друга поймём, но видимо, напрасно, — вздохнул Рики. — Твоя дерзость перешла все границы. Ты будешь наказан, — с угрозой в голосе предупредил Блонди. — Валяй, — с оттенком презрения согласился парень. — Другого я от тебя и не ждал. Люстру помочь снять? — Нет, — обманчиво спокойно возразил Ясон. — Скоро у вас показ мод. Не буду портить твою кожу. Он нагнулся и извлёк из-под кровати органайзер с ненавистными цепями. Набрал код, щёлкнув, открыл крышку. Тяжёлые цепи, сто́ящие на Амой целое состояние, заблестели драгоценным блеском в свете свечей. Они звякнули, когда Ясон достал их со дна органайзера и холодно велел Рики: — Подойди сюда, повернись спиной и заведи руки назад. Тот хмуро подчинился, и стальные браслеты с золотыми пластинами защёлкнулись на его запястьях. — Ляг, — Блонди толкнул его на кровать лицом вниз. Вторая пара стальных браслетов охватила его щиколотки. Потом Ясон согнул назад колени Рики и короткой цепью соединил ручные и ножные браслеты. — Ну и что ты задумал? — поднимая голову, мрачно спросил тот. — Скоро узнаешь, — невозмутимо отозвался Ясон, оставляя его лежать на кровати и выходя из комнаты. Рики попробовал пошевелиться. Рагоновы браслеты были стянуты туго, а их надёжность была, увы, слишком хорошо ему известна. Всё оказалось бессмысленным. Любые его попытки докричаться до Ясона заканчиваются одинаково — к чему бы он ни взывал — к разуму Блонди, к чувствам, к эмоциям… Он ощутил пустоту, безмерную усталость и почти безразличие к тому, что будет. Дверь снова открылась, и Рики почувствовал, что его давний кошмар возвращается — Ясон вошёл в комнату вместе с Катце. Рыжий брокер уже успел натянуть маску «Я правая рука андроида» — на его лице не отразилось ни малейших эмоций при виде голого скованного монгрела. Он тоже переоделся после лекции в университете — был сейчас в серых джинсах и чёрной футболке-поло. Бывший фурнитур скользнул взглядом по лицу Рики и не слишком удивился, увидев в его чёрных глазах холодную ненависть. — Мой пэт наговорил много лишнего, — бесстрастно сказал Ясон. — В твой адрес тоже. Сечь его я не стану, накажу иначе, — он коснулся кольца на пальце, и монгрел почувствовал, как сжалось дисциплинарное кольцо на его члене. Блонди слегка повернул голову к Катце: — Твоя задача — привести Рики в возбуждённое состояние и продолжать стимулировать, следя, чтобы эрекция не спадала, — подойдя к кровати, он уложил своего пленника на правый бок, лицом к ним. Сам непринуждённо уселся неподалёку и скомандовал: — Начинай. — Да, господин, — надтреснутым голосом ответил рыжеволосый. Он опустился на колени, положил прохладную ладонь на бок Рики и коснулся губами его левого соска, несколько раз обвёл языком вокруг светло-коричневой пуговки, слегка ужалил кончиком верхушку и пососал её. Парень вздрогнул. Катце взялся пальцами за правый, нижний сосок. Слегка стиснул. Сквозь сжатые зубы монгрела послышался тихий стон. Мало того, что Ясон подвергал его самой ненавистной пытке, так ещё и позвал для этого искушённого в подобных упражнениях Катце. Рики предчувствовал, что мало ему сегодня не покажется и он ещё пожалеет, что Блонди выбрал для него не порку… Бывший фурнитур наклонился к нижнему соску лежащего на боку пленника, лизнул его и жадно втянул в себя, точно жаждущий молока младенец. Поводил по нему языком. Монгрел пытался отключиться, не реагировать, но это было физически невозможно. Его тело всегда очень остро откликалось на ласки, вот и сейчас оно быстро поддалось губам и языку, бесстыдно гуляющим по его эрогенным зонам. Катце, продолжая посасывать затвердевшую кнопочку соска, не глядя, опустил руку на член Рики и почувствовал, как тот напрягся. Парень снова дёрнулся, как от удара, но рыжеволосый мужчина властной рукой удержал его на месте и принялся оглаживать пальцами яички, скользить, едва дотрагиваясь, по стволу, который от этих движений креп и набухал всё сильнее. Катце стал действовать энергичней, по очереди облизывая соски и перекатывая их между большим и указательным пальцами, периодически пощипывая их, а другой рукой одновременно лаская член, ритмично обнажая и закрывая его головку. И наконец, оставив на время соски, Катце склонился к паху Рики, поддел снизу языком мошонку, медленно скользнул им по стволу и принялся обрабатывать, методично вылизывая его весь до основания; покрывал поцелуями головку, изредка жаля кончиком языка отверстие в ней. Он не спешил сразу выкладывать весь полученный за годы фурнитурства арсенал приёмов. Возбуждение должно было расти постепенно, но так, чтобы у Рики не снижалась чувствительность к воздействию. Надо было управлять даруемым монгрелу удовольствием, ведя его словно по синусоиде — то подстёгивая, то слегка ослабляя, но не давая затухнуть. Разными мелкими «фишками» Катце периодически возносил его ощущения к новым вершинам. Добившись устойчивой эрекции, он погрузил член в рот, и вот тут Рики всеми фибрами души вспомнил, что такое настоящая пытка… Любое движение языка брокера высекало огненную искру внутри его позвоночника, вызывая нестерпимое наслаждение. Наслаждение, которое балансировало на самой вершине, но каждый раз останавливалось в паре секунд до разрядки, потому что разрядка наступить не могла. — Интенсивней, Катце, — хладнокровно велел Ясон. — Не давай ему отдыхать. Удовольствие было нестерпимо сильным. Катце жадно лизал, сосал его член, слегка водил по нему зубами, заглатывал головку. Играл яичками в мошонке. Положив руку на ягодицы монгрела, проникал кончиками пальцев в его анус, постепенно продвигаясь всё глубже, погружая в него один, два, три пальца. Блаженство и му́ка накрывали Рики с головой, заставляя его извиваться на кровати, насколько позволяли оковы. Скоро, слишком скоро ощущения стали невыносимыми, и он с ужасом думал, что это ведь ещё только начало… Тело горело изнутри. Изощрённые ласки Катце были, как яд, разъедающий плоть и не дающий облегчения. Распухший член тщетно рвался из плена кольца, а из груди монгрела неслись рваные вздохи. Перед глазами качались красные круги. Его нервы были, как до предела натянутые тросы, каждая клеточка вибрировала от возбуждения. Ясон неотрывно смотрел в его лицо, искажённое неконтролируемой страстью, на искусанные губы, покрывшуюся испариной кожу, на растянутое цепью тело, дёргающееся, точно под ударами тока. Адская боль от члена, распираемого изнутри готовым взорваться фейерверком пополам с наслаждением, переполняли эту плоть. — Хв… хватит… — стонал Рики. — Ясон, умоляю, хватит… Блонди холодно потребовал: — Повтори, что ты говорил о Катце. — Я больше не буду так говорить… никогда… прости меня! — Повтори, что ты говорил о нём. Немедленно! — Я… я предлагал, чтобы он занял моё место в твоей постели… — выдавил Рики. Катце на миг остановился, ошеломлённый услышанным, потом продолжил с удвоенным энтузиазмом. В какой-то момент его охватило холодное бешенство. Рики идиот. Не желающий слушать советов идиот. Не осознающий, как сильно резанули его слова. Как больно от них внутри. Занять его место… Много лет назад, ещё будучи в возрасте Рики, он мог бы мечтать об этом. Мог бы — только зачем мечтать о том, что никогда не сбудется? Зачем растравлять рану — там, глубоко на дне души? Ясона никогда не интересовало его тело — только способности и выдающийся ум. У бывшего фурнитура (впрочем, тогда ещё действующего) — не было ни малейших иллюзий по этому поводу. Рики не понимал, как жестока была его насмешка. А вот Ясон, похоже, понимал… У Катце уже онемели губы и язык, но он не останавливался, продолжая всё усерднее подстёгивать возбуждение пленника — сосать член, водить головкой по внутренним поверхностям щёк, забирать его в горло, делая глотательные движения, что совершенно сводило с ума монгрела, мечтающего сейчас только о разрядке и не имеющего возможность её получить. — Катце! — в полубреду хрипел он. — Катце, молю — прости меня! Ясон… пожалуйста… пощади, хватит уже! Я больше не могу… Позволь мне кончить! Он взмок от пота. Бывший фурнитур тоже был весь мокрый, но не осмеливался попросить у Ясона разрешения снять футболку. У него затекла шея, поясница, болели колени, но он продолжал делать порученное. — Пока хватит, — наконец остановил его Ясон, и уставший фурнитур оставил в покое красный, вспухший — казалось, раскалённый член Рики. Блонди придвинулся к своему монгрелу, снова перекатил его на живот и принялся расстёгивать наручники. Однако очень скоро Рики понял, что возрадовался он зря. — Катце, помоги мне, — коротко бросил Ясон, — дай длинную цепь… Вдвоём они сковали Рики по-другому. Ему соединили браслетами запястья впереди, заставив лечь на живот, а затем подняться на четвереньки — но таким образом, что лицо, грудь и руки остались лежать на постели, а задняя часть тела оказалась поднятой над ними. Монгрелу пришлось упираться в матрас щекой и плечами, протянув назад руки и стоя на коленях. Длинную цепь от соединённых запястий Ясон пристегнул к спинке кровати. Ножные браслеты двумя короткими цепями он тоже прикрепил к кроватным завитушкам, разведя голени Рики пошире. Затем Блонди встал на колени позади скованного пленника и принялся развязывать пояс на свободных шароварах. Извлёк наружу свой более чем впечатляющих размеров член, успевший от стонов и содроганий Рики прийти в полную готовность, и не без труда ввинтился сзади в растянутый пальцами брокера анус, заставив парня едва слышно всхлипнуть. И принялся жёстко брать его, по-прежнему не ослабляя давления дисциплинарного кольца на члене. Катце опустился на пол, обхватив руками трясущиеся от напряжения колени. Проглотил слюну, пытаясь подавить дикое желание закурить. Ясон, вцепившись руками в бока Рики, безжалостно натягивал его на себя. Блестящий халат распахнулся на его широкой гладкой груди, шаровары упали, обнажив ягодицы. Сверкающий дождь прямых шелковистых волос, конкурируя с блеском позвякивающих золотых цепей, струился со спины, по плечам, бёдрам Первого Консула Амой. Отдельные пряди стекали по кровати и опускались почти до пола. Он хмурился, и его прекрасные глаза были исполнены суровости. Катце почувствовал, что у него заходится сердце. Рики хватал воздух ртом и без конца умолял простить его, но Ясон не обращал на это никакого внимания. Он врывался в узкий вход монгрела всё более жестоко, иногда слегка меняя направление движения так, чтобы удары его члена приходились на простату. От этого в голове у пленника начинали полыхать молнии — и наконец, с долгим стоном сквозь зубы, Блонди бурно кончил ему в зад, так и не ослабив кольца. Монгрел снова всхлипнул, но больше не проронил ни звука, видимо, поняв, что это совершенно бессмысленно. Выходя из Рики и заправляясь, Ясон сухо сказал Катце: — Можешь продолжать. Брокер взглянул на Рики, распятого в такой позе, что с прежнего места к нему было невозможно подобраться. — С пола я не достану, господин, — негромко проговорил он. Спускаясь с кровати, Ясон хлопнул по ней ладонью и бесстрастно велел: — Иди сюда и делай, как тебе удобно. Потом пересел, оказавшись прямо за головой Рики, выжидающе глядя на Катце. Рыжеволосый молча разулся и влез на кровать. Сердце его на миг перестало биться, когда он, встав на колени и опустив ладони на ягодицы Рики, склонился к его анусу, полному вытекающей из него стерильной субстанции Ясона. Ещё никогда в жизни бывшему фурнитуру не доводилось вычищать тело пэта после близости с Блонди. А ему казалось, что он уже всё возможное испытал в жизни. Более полного соприкосновения с интимной жизнью элиты, более глубокого погружения в неё любому фурнитуру сложно было себе представить. Интересно, являлось ли это со стороны Ясона неким знаком особого доверия? Даже смешно так думать… Нынешнего брокера просто опять использовали, как неодушевлённый предмет, способный к безупречному механическому выполнению определённых функций. Задавив все эмоции, Катце начисто вылизал анус Рики, потом развернулся на спину, согнул колени (мешала близкая спинка кровати), подлез под живот монгрела, за ягодицы притянул его поближе к себе и снова взял в рот горячий, изнемогающий, колом торчащий пунцовый член. Рики взвыл, дёрнувшись в цепях. С него точно содрали кожу и плеснули на неё кислотой. Он не понимал, как у него не лопнула голова и самого его ещё не разорвало изнутри от сегодняшних пыток. Он чувствовал, что уже перешёл некую грань, точку невозврата. Что в таком состоянии готов предать всё, во что верил, ради избавления. Ясон, сидя рядом, вцепился в волосы Рики и заставил приподнять голову. Холодными глазами глядя в его искажённое му́кой лицо и покрасневшие глаза, сказал бесстрастно: — Ты предлагал Катце занять твоё место. А как насчёт того, чтобы самому занять место Катце? Моё обещание отрезать тебе язык в случае дерзости ты проигнорировал. Может быть, лучше отрезать тебе член? Я уверен, Рауль будет не против сделать это прямо здесь, на Земле. Хочешь пойти в фурнитуры, Рики? — Нет… — прошептал он. — Нет? Тогда говори, чего ты хочешь. Только хорошо подумай. Могу дать тебе ещё время, ночь длинная, а я никуда не спешу. Катце тоже. — Быть… твоим пэтом, — выдавил Рики роковую фразу. — Повтори ещё раз. Громко и внятно, — ледяным голосом потребовал Ясон. — Я хочу быть твоим пэтом, — обречённо повторил монгрел, понимая, что теперь проиграл окончательно и бесповоротно. Дороги назад быть уже не может. — Хорошо. Прощаю тебя в последний раз. Но предупреждаю, — с угрозой добавил Блонди, — ещё одна попытка дерзости — и я отдам распоряжение Раулю на твою модификацию. Всё понял? — Да… Ясон, — покорно признал он. Блонди повернул кольцо на пальце и Рики с воплем, в котором смешались боль, наслаждение и немыслимое облегчение, содрогаясь всем телом, фонтаном излился в поспешно подставленный Катце рот.