(Бункер Катце, башня Эос)
* * *
Катце разбудил звонок телефона. Брокер продрал глаза и взял его в руки. Звонил Ясон, время было половина седьмого утра. — Да, господин, — сиплым от сна голосом отозвался рыжеволосый. — Необходимо срочно встретиться, до заседания Синдиката. — Сейчас буду. — Возьми наёмный аэромобиль, чтобы его можно было отослать обратно, — сухо велел Ясон. — Ясно, — коротко ответил Катце, хотя его удивили слова Первого Консула. Минк отключился, а брокер поднялся и пошёл умываться. Долго плескал в лицо холодной водой, стараясь скорей проснуться. Он лёг в половине третьего ночи, так и не дождавшись звонка от Ясона, обещавшего с ним связаться. Сварить бы кофе, чтобы немного прийти в себя… но времени уже не было. Заседание Синдиката бывает в восемь. Захватив с собой флешку с отчётом о работе Чёрного Рынка за период их отсутствия, Катце запер дверь в свой бункер и начал подниматься в лифте, попутно вызвав аэромобиль и гадая, почему Ясон велел ему приехать не в своём, а взять наёмный. Что за странная конспирация? «Ничего ты не соображаешь с утра, — сказал он себе в следующий момент. — Сказано же тебе, почему — чтобы его можно было отослать обратно. Походу, назад мне не ехать… Отправимся куда-то вместе с Ясоном? Всё равно как-то странно это…» Чёрная блестящая «капсула» уже ждала его. Катце сел на переднее сиденье и настроил навигатор на башню Эос. В автоматическом наёмном транспорте отсутствовало ручное управление… Через полчаса брокер прибыл в башню и несколько минут спустя уже звонил в дверь пентхауса Ясона. Открыл ему незнакомый фурнитур, совсем мальчик. Катце только сейчас вспомнил, что Дэрила Блонди отправил прислуживать английским гостям. — Вы к господину Минку? Проходите, он вас ждёт, — вежливо проговорил фурнитур. Катце кивнул и вошёл в пентхаус. Если мальчишка и удивился, что Первый Консул знается с тёмными подозрительными личностями со шрамом через всю щеку, то он ничем этого не выдал. Ясон вышел из спальни, плотно прикрыв за собой дверь. Он был в домашнем халате, надетом поверх пижамы, ещё не переодетый в бело-золотой официальный сьют, в которых Блонди всегда ходят на заседания Синдиката. Катце поздоровался, Ясон коротко ответил и кивком головы позвал его на кухню. Там велел: — Присядь. Налить кофе? Я же поднял тебя с постели. — Ммм… спасибо, господин. — Пустое. Клайд приготовил только что. Катце опустился на стул, и Ясон налил в фарфоровую, сто́ящую, наверное, целое состояние, чашечку, тёмный ароматный напиток из кофемашины. Придвинул гостю. Чёрный, двойной, без сахара. Брокер пил только такой. Он вежливо поблагодарил, поднял чашечку и пригубил напиток. Кофе был офигенно хорош. — Деньги получил? — спросил Ясон, помолчав. — Да. Спасибо ещё раз, — Катце достал из кармана флешку. — Здесь отчёт. На этот раз все сделки «чистые», но прибыль могла быть больше… — Ты успел поспать? — Успел. Ясон тяжело вздохнул и наконец тоже сел за кухонный стол напротив брокера. Он явно хотел и не решался начать какой-то непростой разговор, и Катце почувствовал тревогу. — Что случилось? — обеспокоенно спросил он. — У меня к тебе важный разговор, — сказал Ясон с такой странной интонацией, что рыжеволосому стало ещё тревожней. — Я вас слушаю, — он постарался, чтобы его голос прозвучал невозмутимо. Ясон потёр длинными пальцами виски — так, словно у Блонди могла болеть голова. Потом коротко и внятно передал содержание вчерашней беседы с Раулем. — Выхода нет, Катце, — закончил он с ноткой сожаления. — Придётся согласиться на его просьбу. В лицо брокеру словно вылили ведро холодной воды. Он онемел на несколько секунд, точно у него смёрзлись челюсти. Ему не хотелось верить в то, что услышанное им — правда. Но абсолютно серьёзное лицо Ясона не оставляло никаких сомнений. — И… ничего нельзя сделать? — с трудом выдавил рыжеволосый. — Боюсь, что нет, — нахмурился Минк. — Рауля слишком задела та история со списанными пэтами, о которой он не знал. И теперь он не соглашается на компромисс. — Понятно, — выговорил Катце. — Он обещал, что срок восстановления после операции — от двух недель до полутора месяцев, — помолчав, сказал Блонди. — Некоторый риск есть, но ведь Ам — отличный специалист. Может, и неплохо, что ты вновь станешь полноценным мужчиной? — Может, — коротко согласился Катце. — Тогда дождись окончания заседания Синдиката. Рауль хочет отвезти тебя в свою лабораторию сразу после него. Будто ещё одно ведро ледяной воды вылили Катце за шиворот. У него перехватило дух. ТАК СКОРО? — Но, господин… — теряя свою невозмутимость, растерялся он. — А как же Рынок? Я только вчера сказал своему человеку, что приступаю к делам. — Свяжись с ним, — безапеляционно приказал Ясон. — Предупреди, что ещё некоторое время будешь занят. Чем скорее Рауль всё сделает, тем скорее вернёшься к своим обязанностям. — Слушаюсь, — бессильно ответил брокер, вставая. Непослушными пальцами он набрал номер помощника и коротко объяснил ему про необходимость своего отсутствия ещё максимум на полтора месяца. Тот столь же коротко выразил согласие, понимая, что от нечего делать с такой просьбой босс не обратится. Отключившись, Катце сообщил Ясону, что обо всём договорился. — Разрешите, я подожду доктора Ама у входа в башню? — только и спросил он. — Хорошо. Ты отпустил аэромобиль? — Ещё нет. — Отпусти, — велел Ясон, тоже вставая. — Рауль отвезёт тебя сам. А мне пора собираться на заседание Синдиката. Катце поклонился и вышел из пентхауса, стараясь твёрдо ступать на ослабевшие ноги. …Недаром говорят, что от чего бежишь — к тому в итоге и придёшь, — думал он, спускаясь в лифте к выходу из башни. Полжизни сердце его обливалось холодом при мысли когда-нибудь снова попасть в лапы к главному биотехнологу Амой, и вот все его страхи сбылись, обрели плоть и кровь. Не потому ли, что мысль и впрямь материальна? «Может, и неплохо, что ты вновь станешь полноценным мужчиной?» — сказал ему Ясон. Да он отдал бы все свои деньги, лишь бы доктор Ам оставил его в покое и ближе, чем на километр, к нему не подходил… Отдал бы он… ну да, а Рауль охотно взял… не смеши пиз#у, она и так смешная… Выйдя из башни, Катце задумался — что же ему теперь делать? У него было острое желание свалить куда-нибудь на край Вселенной от произвола амойского чудо-доктора. Он не видел большой разницы в том, какого рода опыт решил поставить на нём Рауль — препарировать мозг или пришить член. Как первое, так и второе отдавало его в цепкие руки биотехнолога. В первый момент, услышав слова Ясона, Катце в панике подумал, что это — натуральное предательство. Столько лет он служил Блонди верой и правдой, фанатично блюдя его интересы, и вдруг тот берёт его за загривок и преспокойно отдаёт Раулю, как подопытного кролика для экспериментов. Но минутой спустя, когда первый шок прошёл, Катце сказал себе: «Какое право ты имеешь так думать? Это Блонди-то тебя предал? Он что, дал тебе клятву верности? Обещал защищать и хранить, как золотой слиток? С чего ты взял, что имеешь право на какое-то особое его расположение? Всё-таки зазнался ты, бывший фурнитур. Вас всегда связывали сугубо деловые отношения. Ты выполнял работу, тебе за это платили. Да, работа порой была грязной, но согласись, что и платили за неё очень неплохо. В остальном ты для Первого Консула такая же мелкая сошка, как и все остальные. Даже хуже, потому что это на твоём лице стоит клеймо предательства. Так что, когда понадобилось, Ясон отдал тебя без колебаний…» И нечего уповать на отсутствие какой-то высшей справедливости. Как был ты пылью под ногами Блонди, так и остался. Поделом, а то ты слишком много стал воображать о себе, даже советы начал давать Рики. Самого себя привык считать неприкосновенным? Вот жизнь и показала тебе, как всё обстоит на самом деле. Свалить на другой конец Вселенной? По большому счёту, денег у Катце было столько, что он мог бы купить билет на любую самую отдалённую планету за пределами звёздной системы Гаран и постараться затеряться там навсегда. Только пока переведёшь деньги с закрытых счетов на легальный… В любом случае сделать всё за час, пока длится заседание Синдиката — нереально. Перевести деньги, купить билет и бесследно исчезнуть с Амой так быстро не получится. На это требуется больше времени. Едва его исчезновение заметят — мгновенно поднимут на уши всю полицию, обыщут каждый уголок в Танагуре, Мидасе и Кересе, перекроют космопорт, передадут его фото во все транспортные компании и на космические корабли. Его всё равно поймают, и тогда вместо операции, которая предстоит ему сейчас, будет утилизация или лоботомия в лучшем случае… Да и не станет он бежать, подставляя Ясона. Довольно уже этих трусливых мыслей, Меченый. Веди себя, как мужчина, хоть ты им и не являешься… Не являешься, но зачем-то Раулю захотелось восстановить у тебя эти вторичные половые признаки, на двадцать шестом году жизни. Что за странная идея? Ещё никогда Катце не доводилось слышать, чтобы на Амой восстанавливали фурнитура. Кому был нужен этот отработанный материал, обточенный под нужный стандарт? 90% их не доживало до того возраста, до которого удалось дожить рыжему брокеру. Как правило, жизнь их заканчивалась достаточно скоро после какого-нибудь косяка в Эос. Лишь единицы, безропотные и послушные, как роботы, безупречно отработав приличное количество лет в башне, получали идентификационное удостоверение и право жить в Мидасе. Катце, денно и нощно пахавший на Ясона, продолжал формально всё равно числиться его фурнитуром, регистрацию рыжего в Эос как «мебели» Первого Консула никто не отменял. Потому его и пропускали в башню в любое время беспрепятственно. Он был знаком всего с тремя фурнитурами, ставшими свободными гражданами Амой. Двое из них держали бордели во Лхассе с бывшими пэтами, а третий поступил так, как в панике хотелось самому Катце — на все накопленные деньги купил билет и навсегда улетел с планеты, больше брокер о нём никогда не слышал. Восстанавливать фурнитура никому не было резона — и вот этот внезапный каприз Рауля Ама. Мало ему изрезанных пэтов, фабрики «живых запчастей» в подземельях Гардиан и искусственно созданных монстров… А, Катце, ты думал, что лучше других и никогда не разделишь их судьбу? Он снова почувствовал, что весь покрывается липким по́том при одном воспоминании о Втором Консуле, о его беспощадных змеиных глазах и ледяном голосе. Никогда не забыть ему тех дней в лазарете Эос, когда руки Рауля наносили клей на его иссечённую хлыстом Ясона кожу. Тех трёх дней беспрерывных пыток невыносимой болью и равнодушное, бесстрастное лицо биотехнолога. Состояние полной беззащитности, ощущение себя беспомощным насекомым, которое могут раздавить одним пальцем и оставляют жить просто из любопытства. Кошмары, от которых он много лет просыпался ночами. И вот опять его швырнули к ним в объятия, словно в насмешку. Видимо, доктор Ам в очередной раз решил потешить свои садистские наклонности, выбрав для этого наиболее подходящий объект. И предлог ведь нашёл самый благовидный… Катце был по-прежнему убеждён, что в случае отказа Ясона отдать своего бывшего фурнитура на опыты Раулю тот не пошёл бы доносить Юпитер о тайных сделках её любимчика, производимых на Земле. Какой бы там ни была натура Рауля, но он не стукач. Это не Айша Розен. Однако биотехнолог всё равно бы нашёл способ, чтобы подорвать авторитет Первого Консула в глазах правительницы Амой и всего Синдиката. К примеру, стал бы постоянно выступать с резкой критикой в адрес любых предложений Ясона на заседаниях; указывать на ошибки и огрехи в его консульской работе, ловить на слишком явном нарушении законов Танагуры и Эос. И если пока это сходит Ясону с рук, то в случае, если его репутация будет безнадёжно и непоправимо испорчена, всё может закончиться смещением с должности и принудительной направкой на нейрокоррекцию. И тогда ни Рики, ни Катце защитить никто уже не сможет, а недругов, имеющих на них «зуб», в Мидасе и Танагуре предостаточно. Ясон хорошо понимал это, потому и вынужден был согласиться на условия этого шантажиста, выкрутившего ему руки… Бывший фурнитур отпустил наёмный аэромобиль и достал из кармана пачку «Амка Шелагх». Неизвестно, когда ему теперь удастся покурить, учитывая, как негативно Рауль к этому относится. Катце уже предчувствовал предстоящие ему мучения, усиленные к тому же запретом на курение. Он жадно затягивался и всё никак не мог накуриться, словно приговорённый к повешению, который не может надышаться перед смертью…* * *
Рано утром, пока Сиэль ещё спал, Себастьян вышел из спальни и увидел Дэрила, который уже сновал по пентхаусу, включая какие-то бесшумные приборы, натирая зеркала, стёкла, экраны и все поверхности. — Доброе утро, господин, — поклонился он. — Если вы поднялись — могу я заказать завтрак для вас и для господина Сиэля? — Можешь, Дэрил, — имитируя зевок, ответил демон. — Заседание Синдиката в восемь? — Да. И нужно ещё сделать причёску вашему пэту. — Причёску? — удивился Себастьян. — Да, завить локоны. Так у нас сейчас положено, распоряжение главного администратора Эос. — И это совершенно необходимо? — Таковы правила внутреннего распорядка, — просто ответил Дэрил. — За их нарушение владелец пэта получает замечание, а фурнитура строго наказывают. — Ясно. И ты умеешь завивать локоны? — Конечно, господин Михаэлис, — чуть-чуть обиделся фурнитур. — Что ж, не будем нарушать внутренний распорядок. Заказывай завтрак, я разбужу Сиэля… Юный граф спал, безмятежно раскинувшись в огромной кровати, безмерно счастливый тем, что наконец-то может проводить ночи в объятиях Себастьяна. Тот, хотя и не сомкнул глаз, обнимал своего «пэта», пока тот не уснул. Подняв сладко позёвывающего Фантомхайва, дворецкий помог ему одеться и привёл на кухню, где Дэрил успел уже накрыть стол для завтрака. — Ты — отличный слуга, — одобрительно заметил Себастьян. — Мне бы пригодился такой человек в моём поместье. — Благодарю вас, господин. Надеюсь, завтрак вам тоже понравится. У фурнитуров в Эос была своя столовая, куда они могли приходить в любое время из-за разницы в расписании распорядка дня их пэтов. Себастьян сразу сказал, что за столом прислуживать им тоже не нужно, и отправлял Дэрила в столовую в то время, как они сами сидели в кухне. Благодаря этому у фурнитура не было возможности узнать, что его новый хозяин на самом деле в пище не нуждался. Коротким жестом Себастьян отпустил его и сейчас. И поинтересовался у Сиэля, уже не спеша орудующего вилкой и ножом: — Как вам сегодняшний завтрак? — Вкусно, — отозвался тот. — Но я скучаю по тому, как ты заваривал мне чай… — Похоже, на Амой предпочитают другие напитки. Мне не из чего здесь приготовить чай. Да и не к лицу это графу — возиться с завариванием… — придвигая к нему чашку кофе с молоком, заметил Себастьян, с иронией заметив, как тот сердито поджал губы. — Завтракайте быстрее, Ваша Светлость. В восемь, как вы знаете — заседание Синдиката, на которое Ясон Минк получил разрешение пригласить вас вместе со мной. — Хм, интересно будет там побывать, — заметил Сиэль. — Только не проявляйте слишком заметную заинтересованность происходящим, — предупредил Себастьян. — Чересчур много интеллекта в глазах у пэта может насторожить Блонди. Лучше просто с любопытством хлопайте ресницами, делайте невинное лицо и ненавязчиво демонстрируйте свою красоту. — Попробую, — розовея и уткнувшись в чашку носом, пробурчал Сиэль. После возвращения Дэрила из столовой Себастьян объявил своему «пэту», что сейчас ему будут делать на голове локоны, как это принято в последнее время в Эос. — Ещё чего! — сразу же взвился тот. — Что я — девчонка, чтобы ходить с кудряшками? — Надо будет — и походишь! — отрезал дворецкий. — Что ещё за разговоры? Если ты не будешь выглядеть, как до́лжно — я получу замечание, а Дэрила накажут. Ты этого хочешь? — Нет, — нахмурился тот, и фурнитур подумал, что английский пэт вовсе не такой уж послушный и безропотный, как ему показалось вначале. — Я сделаю очень красивую причёску, вам понравится! — уверил гостя Дэрил. Сиэль сердито засопел, но смолчал. Фурнитур быстро и умело намочил его волосы и спрыснул каким-то средством, потом накрутил сизые пряди на замысловатые спиральные бигуди и высушил их феном. После этого аккуратно снял бигуди и расчесал пряди расчёской с широкими зубьями, чуть обрызгал ароматно пахнущим лаком. И в довершение слегка присыпал скулы и обнажённые части рук Сиэля бело-золотыми блёстками. — Взгляните в зеркало, господин. Вам нравится? — с надеждой спросил Дэрил. Тот посмотрел и только закатил глаза. Фурнитур решил, что по характеру этот иноземный пэт больше всего похож на монгрела господина Ясона… Себастьян вышел из комнаты, облачённый в белый сьют. На заседание Синдиката все Блонди должны были являться в белом. Он не был Блонди, но Ясон вчера сказал ему, что они с Сиэлем тоже должны соблюдать «дресс-код», потому в белое сейчас был одет и Фантомхайв. Фурнитур предлагал ему надеть традиционную тунику, однако Себастьян решил нарядить своего «пэта» иначе — в коротко обрезанные шорты, такие, что из-под них снизу виднелись ягодицы, миниатюрный топик, высокие — выше колена — гольфы и мягкие туфельки. А сверху на Сиэле был своеобразный кардиган — из белой шелковой материи, с рукавами три четверти, длинный, до середины икр, но без застёжек. Надетый на талии пояс-портупея стягивал кардиган посередине, но в остальном он свободно распахивался сверху и снизу, не столько скрывая, сколько пробуждая любопытство к скрытому. На портупею Себастьян повесил шпагу. Застегнул на нём широкий серебряный ошейник, но цепочку пристёгивать не стал. С немой благодарностью Сиэль посмотрел ему в лицо. Одетый так, с завитыми локонами, осыпанный блёстками, хрупкий, но с грозным оружием на боку, с широко распахнутыми глазами, в которых плескалось невидимое пока ещё за туманной дымкой небо Амой — Сиэль был ошеломительно красив. — Ну что ж, идём, — осмотрев графа и оставшись очень доволен увиденным, проговорил демон. Они вышли из пентхауса и в коридоре встретились с Ясоном, который тоже направлялся в сторону Зала собраний Синдиката. Настроение Первого Консула было никаким — он не мог отогнать мысли об участи Катце, который вынужден будет вскоре познакомиться поближе со способностями Рауля Ама. Блонди чувствовал себя виноватым, хотя и не сказал об этом брокеру. В словах сожаления не было никакого смысла, они ничего бы не изменили, потому он и не стал их произносить. Но сейчас, увидев английских гостей, он встряхнулся и постарался прогнать не очень весёлые думы. Он не может себе позволить горечь и сожаление, когда ему предстоит проводить первое после полугода своего отсутствия собрание членов Синдиката. Работа важнее личных сожалений. Что сделано, то сделано. В конце концов, может быть, Рауль прав, и эта операция будет во благо Катце, а вовсе не во вред. Ясон цепко охватил глазами амойских послов, решительно выбрасывая из головы мысли обо всём постороннем. — Мы не нарушили дресс-код, господин Минк? — мягко спросил Себастьян. — Нет, если не считать шпаги, — слегка нахмурился Ясон. — Оружие в башне Эос запрещено, оно может быть только у охраны. — Я постараюсь обосновать необходимость нахождения шпаги у Сиэля, — также мягко заметил дворецкий. — Тогда ещё одно замечание. Среди элиты принято называть друг друга по именам. На «вы», если вам так комфортнее, но по именам. — Понял вас… Ясон, — склонил голову Себастьян. — Благодарю, что добились разрешения для моего… пэта присутствовать на этом собрании. — Это меньшее, что я мог для вас сделать. Впрочем, думаю, главную роль здесь сыграло любопытство. Инопланетных послов у нас видят часто, а пэтов — нет. — Сиэль, постарайся поразить их воображение, — слегка улыбнулся дворецкий. Блонди подумал, что Фантомхайву уже это удалось… Они отправились в Зал собраний Сидиката, который находился на самом верхнем этаже башни Эос, туда тоже пришлось подниматься на лифте. И вот Первый Консул с двумя своими гостями вошёл в главный зал Эос. Сиэль, переступив порог, невольно вцепился в руку Себастьяна и остановился. Круглый зал был полностью стеклянным. Сквозь его прозрачные стены, поднявшиеся на немыслимую высоту, как на ладони, была видна вся Танагура с её стройными гигантскими небоскрёбами и идеально расчерченными улицами. День сегодня был слегка облачным, и редкие облака задевали, казалось, за вершину башни. Толстое стекло стен и потолка, видимо, обладало какими-то загадочными свойствами, потому что свет местного «солнца» Амой — звезды Гаран — не ослеплял здесь. У Сиэля захватило дух. У них в пентхаусе тоже было огромное окно, но тут прозрачным был весь зал вкруговую, точно паривший в небе… И только в следующую секунду он заметил в зале ряды, как в университетской аудитории, расположенные на ступеньках, полукругом, на них кресла с высокими спинками и маленькими модифицированными столиками, за которыми уже расположились все члены Синдиката; а впереди — главную кафедру, предназначенную, видимо, для главы этого собрания. — Пройдите, Себастьян, — проговорил Ясон, приглашающим жестом пропуская вперёд английского посла. Рауль уже находился в зале. Он и все присутствующие поднялись с мест, подняв над головой сложенные руки — видимо, этим жестом приветствуя идущего к кафедре Первого Консула и его спутников. — Добрый день, коллеги, — приветливо сказал Минк, поднимаясь на своё место. — Пожалуйста, садитесь. Блонди опустились на свои места. Себастьян и Сиэль остановились возле кафедры. — Айша, — сухо, но вежливо проговорил Ясон. — Хочу поблагодарить тебя за то, что ты любезно согласился взять на себя мои обязанности на время моего отсутствия. — Не стоит благодарности, Ясон, — холодно ответил один из Блонди. — Я сделал это по распоряжению Юпитер. Английские послы с любопытством взглянули на говорившего. Его длинные волосы были идеально прямыми, словно выглаженными утюгом, невозмутимое лицо с губами странного фиолетового оттенка напоминало собой застывшую маску. И сидел он подчёркнуто прямо, похожий на неподвижное изваяние. — Все, я думаю, знают, что мы с Раулем были в инопланетной экспедиции по особому заданию нашей правительницы, — заговорил Ясон. — И сейчас я хочу представить вам гостей с той планеты. Знакомьтесь — граф Себастьян Михаэлис и его пэт Сиэль. Солнечная система, планета Земля, страна — Англия. Находясь на Земле, мы жили в поместье графа. — Рад приветствовать Блонди планеты Амой, — любезно проговорил Себастьян, слегка склоняя голову. (Сиэль низко поклонился, прижав обе ладони к сердцу). — Я благодарен Ясону Минку и Раулю Аму за приглашение посетить вашу планету. — Присаживайтесь, посол, — Первый Консул указал ему на такое же кресло с высокой спинкой, поставленное неподалёку от кафедры. — Я и Рауль выступим с докладами о прошедшей экспедиции, и затем слово предоставят вам. …Если одной из целей Орфея Зави было смутить инопланетного посла, усадив его под пристальные прицелы глаз главных членов амойской элиты и сделать так, чтобы ему стало несколько неуютно — то добиться этого администратору Эос не удалось. Себастьян прошёл к креслу и сел в него, оглядев Блонди, с таким величественным видом, словно был королём, взирающим на своих подданных. В его позе, осанке, движениях, выражении лица было столько достоинства, что ни один из Блонди даже на волос не усомнился, что видит перед собой представителя высшей власти Земли. Сиэль безмолвно опустился на колени у ног своего дворецкого и сел на пятки, опустив ладони на бёдра и стараясь держать спину ровно. Взглянув на собрание, он тотчас опустил ресницы, словно смутившись. Ясон заговорил. В сущности, он вкратце повторил оба своих доклада, сделанных Юпитер — рассказав амойцам о Земле, её расположении, и о своей экспедиции, о проделанной в Англии работе — с той только разницей, что графа Фантомхайв он называл графом Михаэлисом. И все заслуги Сиэля по установлению и налаживанию отношений Земли с Амой были приписаны сейчас его дворецкому… Следом за ним на кафедру поднялся Рауль и рассказал о своём участии во всём этом — о произведённых пластических операциях, о том, что налаживание таких операций на Земле может быть очень выгодным для Амой, и приезд «графа Михаэлиса» в Танугуру во многом связан именно с этим. Довершили они рассказ показом фотографий, сделанных на Земле, на огромном голографическом экране, а также Ясон отчитался о количестве заработанных на Земле денег в переводе на золотой эквивалент, что заткнуло рты даже самым скептически настроенным Блонди. — Как видите, — бесстрастно проговорил Ясон, — торговля с этой планетой, даже учитывая её техническую отсталость, по сравнению с Амой — может быть весьма выгодной. Возразить против этого было решительно нечего, и Первый Консул предоставил слово Себастьяну. Тот, поднявшись на кафедру, ещё раз поприветствовал всех Блонди и выразил своё удовольствие тем, что две планеты заключили соглашение о взаимном сотрудничестве, а также высказал доктору Аму признательность за помощь в разработке лекарств от болезней, которые на Земле пока ещё не побеждены. Зачитал послание от королевы Англии Виктории к правительнице Амой Юпитер, одобряющее торгово-деловые отношения двух планет. И любезно предложил задавать любые вопросы. Себастьяна принялись расспрашивать о его планете, об Англии, её политике и экономике, о первом знакомстве с амойскими послами и о том, что неужели Земля прежде никогда не знала межпланетных контактов? Лже-граф коротко, но ёмко провёл экскурс по Земле и истории Англии, поведал обо всём, о чём его расспрашивали, выразил надежду на дальнейшее плодотворное сотрудничество… И тогда вопросы присутствующих наконец-то обратились к тому, к кому давно были прикованы их глаза — к Сиэлю, который на протяжении всего выступления Себастьяна просидел на коленях рядом с кафедрой, почти не шевелясь, как египетский сфинкс. Юный граф внимательно впитывал каждое слово, но старался, чтобы на его лице было ничего не значащее выражение, а в голубых глазах, которые он изредка вскидывал на представителей класса элиты — оставалась наивная пустота. — Разрешите получше взглянуть на вашего пэта, посол? — спросил у Себастьяна один из Блонди. — Конечно, — склонил тот голову. — Встань, Сиэль. Фантомхайв поднялся и замер по стойке «смирно», положив руку на эфес шпаги. Двенадцать пар глаз внимательно разглядывали, ощупывали его. — Вы говорили, что пэты на Земле — большая редкость? — осведомился другой Блонди. — Очень большая, — подтвердил Себастьян. — Не многие аристократы могут позволить себе иметь пэта. — Отчего же? Они так дороги на Земле? — Они вообще не продаются, — спокойно объяснил «английский граф», вызвав лёгкий ропот удивления. — Позвольте узнать причину? — Причина в том, что на Земле, в частности, в Англии — запрещена торговля людьми, — сказал Себастьян невозмутимо, вызвав ещё больший ропот. — Что общего у торговли людьми и торговли пэтами? — холодно спросил Айша Розен, и Сиэль сильно постарался, чтобы глаза его не вспыхнули от гнева. — То, что это равно запрещено, — твёрдо глядя ему в глаза, ответил дворецкий. — Весьма странные законы, — чуть шевельнул бровью Айша. — Не стоит делать поспешных выводов о планете, с жизнью которой не знаком, — ровно заметил Ясон. — И осуждать законы, целесообразность которых сложно постичь на большом расстоянии. — Благодарю вас, Консул, — повернул к нему голову Себастьян. — А что за предмет на боку у вашего пэта? — задали ему вопрос. Михаэлис ждал его и охотно объяснил: — Видите ли, Сиэль принадлежит к весьма редкому клану пэтов-воинов. Он — мой телохранитель, и на боку его — шпага, которая относится к холодному оружию. — Вы сказали — к оружию? — Оружие — у пэта? — Вы говорите это серьёзно, граф?! Всё это раздалось почти одновременно из разных точек, после общего изумлённого вздоха. Айша даже поднялся на ноги: — Орфей, как ты можешь допускать, чтобы у какого-то пэта в руках находилось оружие, которого вообще не должно быть в башне? — спросил он возмущённо, обращаясь к сидевшему неподалёку от него главе Эос. Орфей, сам несказанно удивлённый этим заявлением Себастьяна, однако, задетый тем, что ему указывают на пренебрежение его прямыми обязанностями, недовольно нахмурился. Айша был прав, но ему не хотелось портить отношения с Ясоном и Раулем, которые явно покровительствовали гостю с Земли, к тому же он помнил чёткий приказ Юпитер — оказывать английскому послу любое содействие. Потому он спокойно ответил: — Боюсь, ты опять делаешь слишком поспешные выводы. Позволь договорить нашему гостю. — Прошу прощения, если ношение шпаги является недопустимым нарушением правил, — мягко сказал Себастьян. — Видите ли, мой пэт всегда сопровождает меня с ней, обеспечивая мою безопасность. Я привык к этому. Если Сиэль оставит шпагу, я буду чувствовать себя незащищённым… Эти слова повергли Блонди в ещё больший шок. Не меньше потрясён был и сам Сиэль, но он хлопнул ресницами и промолчал. Айша медленно опустился на место. — Этот пэт — действительно ваш телохранитель? — недоверчиво задал Себастьяну вопрос Блонди, который молчал до сих пор. Длинная тонкая прядь волос, выбившаяся из причёски то ли случайно, то ли умышленно, спадала ему спереди до подбородка. — Так и есть, — спокойно подтвердил Себастьян. — Но это же просто смешно, — без малейшей улыбки заметил тот, переплетая пальцы рук на стоящем перед ним столике. — Напрасно ты не веришь, Гидеон, — заметил с кафедры Ясон. — Потому что мы с Раулем оба были свидетелями тому, с каким искусством пэт Себастьяна владеет шпагой. — Помилуй, Ясон. Доверять оружие пэту — это всё равно, что… Минк предостерегающе поднял ладонь. — Не равняйте Сиэля с амойскими пэтами, — бесстрастно заметил он. — По сути, в действительности это — телохранитель, одновременно выполняющий и функции пэта. На Земле — такие порядки. — Подтверждаю слова Ясона, — подал голос Рауль. — Сиэль владеет шпагой блестяще, и случайно никого не поранит. — Хм, а можно будет на это взглянуть? — уже с любопытством спросил Гидеон Лагат. — Вечером я предлагаю провести суаре, — объявил Минк. — Себастьян, ваш пэт продемонстрирует там свои способности? — Непременно, — любезно улыбнулся Себастьян, и Сиэль почувствовал холодок под сердцем.