(Башня Эос, пентхаус Себастьяна, клиника пластической хирургии)
* * *
Когда Себастьян и Сиэль к полуночи возвратились в пентхаус вместе с гермафродитом, встретивший их Дэрил обомлел. Он никак не ожидал, что его новый хозяин явится домой со вторым пэтом. А гермафродиты были такой редкостью в Эос, что фурнитур за все годы службы ни разу не видел подобного. — Мой новый пэт, Дэрил, — сказал ему Себастьян небрежно. — Купил на Аукционе, имя ему ещё не придумал. — Н… новый пэт? А… как же г… господин Сиэль? — пролепетал фурнитур. — Сиэль, разумеется, остаётся со мной. А для этого приготовь отдельную комнату. Уход за ним полностью ложится на твои плечи, — погрозил ему демон. — Заботься о нём, как следует — я заплатил за него шестьдесят тысяч кредитов, — он отстегнул золотую цепь от его ошейника. Дэрил онемел, услышав такую ошеломительную цену, и смог только низко поклониться. Сиэль решил тоже «включить пэта». — Хозяин, — сказал он капризно. — Пусть фурнитур сначала кое-кого искупает. Я задыхаюсь от запаха его духов! Гермафродит враждебно посмотрел на конкурента. — Это духи «Грёзы Вилии», — сказал он заносчиво. — Они стоят тысячу карио! — А моя шпага стоит пятнадцать тысяч карио! — презрительно отозвался Сиэль. Гермафродит обиженно надул губы. — Идёмте, господин, я помогу вам принять ванну, — ласково проговорил Дэрил, опуская руку на плечо нового обитателя пентхауса. Тот горделиво выпрямился и направился вместе с фурнитуром в ванную, по дороге восторженно глядя по сторонам, разглядывая роскошь пентхауса, в который попал. Сиэль посмотрел ему вслед и, когда они скрылись за дверью ванной, фыркнул: — Подумать только — шестьдесят тысяч кредитов! Было бы за что. — Вы так возмущаетесь, словно заплатили их из собственного кармана, — с иронией заметил Себастьян, отстёгивая карабин цепи. — Но неужели им не жаль выбросить такие деньги за пэта тупого, как пробка? — продолжал возмущаться юный Фантомхайв. — А кого здесь интересует его ум? — резонно спросил Михаэлис, расстёгивая на нём застёжки плаща. — С задачей заменить вас на вязках он справится, а на это особого ума не надо. И потом, что значит — выбросить такие деньги? Их нам, считайте, дала Юпитер. И пойдут они в Академию, на разработку других подобных пэтов. — Изумительный бизнес, — пробормотал Сиэль. — Разве им не выгодней было продать этого гермафродита тому космическому туристу, что так жаждал его купить, чем платить самим? — В подобном случае он улетел бы в другую звёздную систему, а так остался на планете. И престиж Земли вырос в глазах других посетителей Аукциона, — пожал плечами Себастьян. — Меня больше волнует идея Рауля сделать татуировку на глазу этого пэта… Сиэль прыснул: — Да уж, у тебя бы это получилось гораздо лучше… — Боюсь, если бы я поставил ему печать, как вам, бедное существо не пережило бы этого. Да и его пустая душонка меня не интересует. Вы были гораздо терпеливей и выносливей, мой лорд… — мягко сказал Себастьян, проводя рукой по щеке Сиэля. — Надеюсь, Рауль применит подходящую анестезию… …Дэрил между тем утешал в ванной плачущего навзрыд гермафродита. — Что случилось, господин? — перепугался он, когда из огромных удлинённых глаз нового пэта внезапно полились слёзы, а лицо страдальчески сморщилось. — Мой хозяин… меня не любит! — между приступами всхлипываний выговорил тот, усевшись на край ванны. — У него есть Сиэль… он купил ему эту штуку за пятнадцать тысяч карио… — Прошу вас, не плачьте, пожалуйста, — опустившись на корточки и заглядывая ему в лицо, попросил фурнитур. — Ведь господин Сиэль вместе с графом прилетел с Земли. У них там очень мало пэтов, поэтому хозяин им так дорожит. — Зачем же он купил меня? — прорыдал гермафродит. Дэрил погладил сидящего перед ним пэта по шелковистым волосам и сказал утешающе: — Видимо, он не смог устоять перед вашей красотой… — П… правда? — тот с надеждой поднял зарёванный взгляд. — Ну конечно. Я давно работаю в Эос и ещё никогда не встречал такого красивого пэта. Тем более… тем более, что вы так необычны. — Хозяин полюбит меня? — О, любовь хозяина заслужить не так просто! К тому же он не любит плаксивых пэтов. Вот господин Сиэль никогда не плачет. — Никогда? — недоверчиво переспросил тот. — Никогда, — подтвердил Дэрил. — Однажды он провинился, и хозяин сурово наказал его. Гермафродит вздрогнул и ещё сильнее расширил глаза. — Наказал Сиэля? — пролепетал он. — Да. Взял хлыст и отходил его по рукам. Ладони у господина стали все красные, но он даже не пикнул и не проронил ни одной слезинки. Гермафродит стёр с глаз слёзы и со страхом спросил: — Хозяин и меня будет бить? — Думаю, если вы не станете расстраивать его — он вас не тронет. Господин Сиэль всегда слушается, и хозяин с тех пор ни разу не ударил его. — Я… я буду слушаться, — пообещал гермафродит. — И правильно сделаете, — улыбнулся Дэрил. — А сейчас давайте я вас искупаю и расчешу ваши прекрасные волосы. А потом покажу комнату, в которой вы будете жить и накормлю ужином. Вам просто нужно хорошо отдохнуть и успокоиться… Было уже совсем поздно, когда Дэрил привёл выкупанного раздетого гермафродита в гостиную, где Себастьян и Сиэль дожидались их. — Хозяин, — сказал фурнитур. — Где мне взять пижаму для господина? Себастьян с любопытством оглядел с ног до головы наполовину женское, наполовину мужское тело нового пэта. Сиэль фыркнул и закатил глаза. — Пусть спит голым, — спокойно распорядился демон. — Укроешь его, не замёрзнет. Одежду для него приобретём завтра. С утра мы поедем в клинику пластической хирургии, Рауль сделает ему татуировку на глазу, такую же, как у Сиэля. Тогда и будем считать А808 настоящей моей собственностью. — Как прикажете, господин Михаэлис, — отозвался Дэрил, а гермафродит опустил взгляд. — Накорми моих пэтов, — приказал Себастьян. — Я ужинать не буду. — Он что, так и будет нагишом рассекать, а я на него за столом любуйся? — проворчал Сиэль. — Пусть чем-нибудь прикроется. — Не прикроется, — тоном, очень похожим на тон Ясона, заявил «элита Михаэлис». — Ему предстоит дебют, в дни подготовки к нему пэт должен ходить обнажённым. А будешь много разговаривать — тоже лишишься одежды! — Простите, хозяин… — залившись до ушей, сквозь зубы выговорил Фантомхайв, а в глазах у гермафродита вспыхнуло торжество. — Я приготовлю на стол… — прошелестел Дэрил и выскользнул на кухню. Не прошло и нескольких минут, как он вернулся и почтительно пригласил за стол «обоих господ». Сиэль и гермафродит направились на кухню, а демон расположился на диване, делая вид, что отдыхает после посещения Аукциона. Вскоре Дэрил вернулся в зал и неслышно подошёл к нему: — Господин, можно вам сказать пару слов? — обратился он к нему почтительно. — Конечно. В чём дело, Дэрил? Фурнитур рассказал ему о слёзах гермафродита в ванной и о своём с ним разговоре. Себастьян слегка нахмурился. — Завтра я поговорю с А808, — заявил он. — Всё, что ты ему сказал — правильно. Я доволен тобой. — Амойские пэты все такие, — извиняющимся тоном объяснил Дэрил. — Они горды и заносчивы. Тем более, если это академский пэт… и боюсь, что А808 будет ревновать к вам господина Сиэля и пытаться соперничать с ним. — Ничего, я это пресеку, — слегка улыбнулся демон. — Но учти — к дебюту ты должен подготовить его безупречно. Если уж я заплатил за него такие деньги, он должен их отработать. Я не потерплю никаких капризов. Постарайся ему это объяснить. — Да, хозяин, вы можете на меня положиться. — Я благодарен Ясону за то, что он отпустил тебя ко мне, — мягко сказал Себастьян. — Ты очень хорошо помогаешь, Дэрил. Лицо фурнитура осветилось, но он только безмолвно склонился. До спальни Себастьян с Сиэлем добрались во втором часу ночи. Спальня была, пожалуй, самым любимым местом юного графа в пентхаусе. Она поразила его до глубины души, когда он попал в неё впервые. Круглая кровать, стоявшая на таком же округлом, в две ступени, постаменте, просто сломала его представления о геометрии. Постель подсвечивалась снизу золотистым светом, к тому же маленькие круглые лампы были вделаны в ступени самого постамента. В полукруглом изголовье стояли две колонны, поддерживающие двухуровневый потолок такой же плавно-закруглённой конструкции, чем-то напоминающей портновское лекало. Контуры этой конструкции также подсвечивались вверху, как снизу — кровать. На деревянной панели за спинкой спального ложа находилось панно, изображающее портрет то ли девушки, то ли юноши, то ли какого-то Блонди с длинными светлыми волосами — впрочем, возможно, это была фотография какой-то известной на Амой скульптуры: она выглядела объёмной, как барельеф. Это панно, исполненное в золотисто-жёлтой тональности, удачно вписывалось в интерьер. С потолка можно было опустить подобие полога из кусочков хрусталя, нанизанных на тонкие нити — будучи опущенным, полог закрывал кровать, а на потолке над ней тогда в темноте зажигались мерцающие звёзды. Блестящий пол, в котором всё отражалось, был застелен каким-то светлым тёплым покрытием. Рядом с кроватью стоял ещё один светильник причудливой изогнутой формы; кроме того, различное точечное освещение было и в других местах спальни. Три куба с мягкой поверхностью заменяли стулья, также здесь имелся ещё овальный диванчик и круглый стеклянный стол. Из спальни можно было выйти на широкую лоджию, вход туда закрывали раздвигающиеся панели с узорным стеклом, которое одним нажатием на пульте могло становиться непрозрачным. С высоты лоджии открывался величественный вид на высокие, залитые огнями здания Танагуры, которые отсюда казались очень далёкими. Словом, в спальне было уютно, красиво, и Сиэль очень её любил. Себастьян между тем освободился от верхней части своего многослойного сьюта, повесил её в шкаф, и в одних лёгких чёрных брюках и золотистой рубашке присел на кровать. Юный граф подошёл к нему и сварливо сказал, сдвинув брови и касаясь ошейника, что по-прежнему был на нём: — Расстегни, а то я шею им натру скоро… Демон с каким-то новым интересом оглядел Сиэля и слегка отстранил, многозначительно сказав: — Нет, повременим пока снимать. Фантомхайв непонимающе воззрился на него. — Что значит «повременим»? — рассердился он. — Я в нём и так весь вечер проходил! — Поиграем в игру, мой лорд, — вкрадчиво ответил Себастьян, забрасывая одну ногу на другую и непринуждённо опираясь на руки позади себя. — Сегодня ночью побудьте ещё немного моим покорным пэтом. — Тц… Я и так целыми днями в это играю! — вспылил Сиэль, отступая. — Вы играете для других, — тот склонил голову набок, искоса поглядывая вишнёвыми глазами. — А сейчас я прошу вас это сделать для меня одного… Искренне. Так, чтобы я поверил. — Слушай, уже второй час ночи! Я вообще-то спать хочу! — возмутился юный граф до глубины души. — Вот именно, что второй час ночи, — холодно напомнил демон. — Новый пункт нашего договора остаётся в силе, будь то Земля или Амой. Ночи — мои, милорд, и заметьте, я не злоупотребляю своим правом! Обещаю, что выспитесь завтра днём, когда вернёмся из клиники. А сейчас я требую, чтобы вы исполнили моё желание. Сердито посопев, Сиэль пробурчал: — Хорошо… — а потом, совсем другим тоном, смирно опускаясь на колени, заискивающе спросил: — Каково будет ваше желание, господин? Удовлетворённо кивнув, Себастьян ответил: — Устрой для меня шоу, Сиэль. Я не пускаю тебя на суаре и позволяю не участвовать в вязках с другими пэтами. Но это не значит, что я должен лишаться возможности видеть то, что доступно другим представителям элиты… Покажи мне, как ты себя удовлетворяешь. Юный граф густо покраснел и опустил глаза. — Не строй из себя святую невинность… только не при мне, мой юный пэт. Покажи, каким ты умеешь быть горячим и желанным, — тихо предложил Себастьян, укладываясь на подушки в положении полулёжа. — Добавим интима обстановке? Я могу обойтись и без инопланетных технологий… — он щёлкнул пальцами, и комната погрузилась в полумрак, а пол под сидящим Сиэлем — напротив, засветился, озаряя его снизу розово-золотым светом. В воздухе поплыл аромат апельсиновых цветов и тихо зазвучала музыка скрипки. — Начинай, я жду… Сиэль уселся на пятки и раздвинул колени в стороны. С длинным выдохом медленно провёл ладонями по бокам и скользнул к своему паху, погладил его сквозь тонкую материю туники. Потом стал гладить усерднее, тихо вздыхая и запрокидывая голову так, что сизые волосы свесились назад. Взору Себастьяна явилась молочно-белая шея и выступивший сверху над ошейником кадык на горле. Тихо постанывая, одной рукой юный граф потёр левый сосок — также, сквозь тунику. Потом правый. Мечтательно закатил глаза. Потянул тунику с левого плеча. Он тянул долго, под длинный аккомпанемент скрипки. Стянул, обнажив левую часть груди. Погладил её пальцами, задержав кончики на розовой пуговке. Тихонько ущипнул сосок, вздрогнув (у Себастьяна тоже перехватило дыхание). Прокатил его между пальцами, смежив веки и застонав сильнее. Другой рукой при этом он продолжал ласкать сквозь материю туники свой член, потом скользнул под подол и, видимо, высвободил изнемогающий орган из оков нижнего белья, потому что бугорок на тунике стал ощутимо выше. Однако тот оставался ещё накрытым тканью. Потом Сиэль стянул тунику с правого плеча. Повёл обоими, сбрасывая материю с верхней части тела. Глаза его были закрыты, на лице явственно читалось растущее удовольствие. Расставив колени ещё шире и предоставив Себастьяну любоваться на острый бугор в районе своего паха, юный граф принялся жадно ласкать соски, уже припухшие и сморщившиеся от желания. Отблески света снизу играли на его приоткрытых влажных зубах, язык то и дело нетерпеливо обводил губы, точно они пересохли от жажды. Он дышал всё глубже и медленнее, между тем как сердце Себастьяна, напротив, билось всё чаще и сильней. Потащил вверх подол, обнажая верхнюю треть бёдер и, наконец, явил взору небольшой, но изящный член, обнажённый и стоящий так твёрдо, словно был вырезан из мрамора. Скользнул по нему рукой, погладил яички. Неторопливо развязал на бёдрах тонкие тесёмки легкомысленных трусиков и стащил их, отбросив в сторону. Сложил указательный и большой палец в колечко и пропустил в него головку члена. И принялся водить этой конструкцией из пальцев по стволу вверх-вниз. В его стонах явственно проступило вожделение. Сиэль упал на спину, продолжая левой рукой тискать и ласкать соски, а правой гулять по члену, зажав его в ладони. Раздвоенная маковка, на которой поблёскивали капельки влаги, то показывалась из кулака, то снова пряталась в нём. Ещё шире раскинув ноги, опёршись лопатками о пол, изображающий из себя пэта английский граф высоко вскинул таз, бесстыдно открывая промежность навстречу демону. Себастьян сглотнул слюну, чувствуя, как пульсирует и рвётся наружу его собственный, налившийся горячей тяжестью ствол. С разгорающимися глазами он смотрел на Сиэля, который, похоже, уже не играл, а увлёкся своим занятием всерьёз. Ритмично подбрасывал вверх бёдра, выгибаясь мостом, и его маленькое отверстие ануса неудержимо манило к себе. Тонкие пальчики поглаживали его, теребили, надавливали под тихие сладкие вскрики, возвращались назад к ласкам члена — и вот, наконец, не выдержав наслаждения, небольшое аккуратное орудие выстрелило длинной прозрачной струйкой, окропив живот. Бедовый граф страстно выдавил, в изнеможении опуская дрожащие ноги: — Господин, возьмите меня, я мечтаю ощутить вас внутри себя… Себастьян, рывком расстегнув на себе брюки, слез с кровати, на четвереньках подползая к Сиэлю, подхватил его за бёдра и погрузил лицо между ними, жадно облизывая член и лаская языком розовое кожаное колечко. — Я хочу вас, хозяин… — с вожделением продолжал лепетать его «пэт-телохранитель», бросая томные взгляды из-под длинных ресниц, ещё больше раздувая в Себастьяне желание и размер чресл. — Хочу… слиться с вами воедино… скорее… С коротким нетерпеливым рыком, выпрямляясь и тяжело дыша, демон торопливо пихнул раскалённую от желания головку члена в податливо подставленную ему влажную соблазнительную плоть…* * *
— Господин, просыпайтесь, — услышал сквозь сон Сиэль и, потянувшись, лениво открыл глаза. Себастьян сидел возле него на постели в халате лилового шёлка и осторожно перебирал пальцами его волосы. — Вы были непревзойдённым пэтом этой ночью, — улыбнувшись, с мягкой иронией сказал он. — Вам, знаете ли, очень идёт эта роль… Куда больше, чем роль заносчивого графа. Сиэль фыркнул и потянул его к себе за отворот халата. — Только попробуй положить глаз на этого гермафродита, — пригрозил он. — А вы почаще балуйте меня такими ночами, мой лорд… — сладко заметил демон, целуя его руку. Несколько минут спустя они вышли в гостиную, где их поприветствовал Дэрил, уже вовсю занимающийся уборкой. Фурнитур у них был воистину неутомимый и чистоту в пентхаусе поддерживал идеальную, чем сразу же покорил сердце дворецкого-перфекциониста. Одобрительно взглянув на произведённую работу, Себастьян велел привести к нему А808. Дэрил ушёл в спальню и вскоре вернулся с зевающим и трущим глаза гермафродитом. Нагота того, по-видимому, совершенно не смущала, но хозяина он побаивался, а потому сразу же перестал зевать и, поклонившись, заискивающе улыбнулся: — Доброе утро, господин Михаэлис. — Доброе утро, — Себастьян без улыбки скрестил на груди руки. — Вот что, А808, хочу предупредить тебя сразу — никаких ссор и склок со своим первым пэтом я не потерплю. Никакого соперничества! Вы нужны мне оба, но для разных целей. Сиэль является моим телохранителем, ты же приобретён для того, чтобы подобающим образом проявлять себя во время суаре. Я купил тебя, потому что ты обладаешь редкими на Амой качествами и хочу, чтобы стал настоящей жемчужиной Эос. Для этого ты должен достойно показать свои способности на дебюте и в будущем безупречно справляться со всеми обязанностями пэта. Сиэль постоянно получает приглашения на вязки, но я не пускаю его туда. Он — мой личный охранник и не должен тратить своё время на других. Твоя же задача прямо противоположна. Чем больше приглашений на вязки ты будешь получать, чем лучше себя зарекомендуешь — тем больше у меня будет причин гордиться тобой и твоей исключительностью. Но если ты не оправдаешь моих ожиданий, если будешь капризничать, рыдать и скандалить — я продам тебя, и возможно даже, не представителю элиты, а сразу в какой-нибудь бордель. Деньги для меня ничего не значат, а непослушания я не потерплю. Тебе всё ясно, А808? — грозно завершил он. Пэт, расширив глаза, слушал его со страхом. — Да, хозяин… — ответил он дрожащим голоском. — Я буду вас слушаться… и стараться. Вы не пожалеете, что купили меня. — Посмотрим. А сейчас завтракайте оба и собирайтесь в клинику… Накануне они договорились с Раулем, что отправятся в десять утра. И ровно к этому времени от Второго Консула раздался звонок по видеосвязи, в котором он приглашал их вниз, к выходу из Башни. Когда они втроём спустились на лифте (гермафродит был облачён во вчерашнюю полупрозрачную тунику, Себастьян ещё раз пообещал, что одежду купит ему по возвращении) — внизу их встретил Рауль. — У меня для вас сюрприз, граф, — обратился он к Себастьяну. — Люблю сюрпризы, если они приятные, — коротко улыбнулся тот. — Надеюсь, вам понравится, — биотехнолог подвёл их к роскошному перламутрово-чёрному аэролимузину. — Это подарок от Юпитер. Вся троица была равно потрясена. Сиэль уже представлял себе, сколько стоит такая машинка, а учитывая вчерашний подарок в виде безлимита, в том числе на покупку гермафродита — правительница Амой просто сорила деньгами. — Я очень тронут, — сказал Себастьян. — И мне хочется лично поблагодарить госпожу Юпитер за такой бесценный подарок. — Думаю, у вас вскоре появится такая возможность, — спокойно кивнул Рауль. — А пока она просила передать, что очень ценит сотрудничество с Землёй и благодарна за всё, что вы для нас сделали. Не годится столь высоким послам передвигаться на общественном транспорте или постоянно просить кого-то об услуге. Это аэролимузин высшего класса и с самым высоким уровнем безопасности. Прошу вас, садитесь. Автопилотом пользоваться очень просто. Себастьян и Рауль уселись на переднее сиденье. Сиэль с гермафродитом — на заднее. Пользуясь подсказками Второго Консула, «граф Михаэлис» ввёл в автопилот координаты клиники пластической хирургии во Втором Округе Мидаса — Флэр. — Мне бы хотелось научиться и ручному управлению, — заметил Себастьян. — Нет ничего проще, — отозвался Рауль. — Пришлю к вам обучающего андроида. Про ваши успехи в освоении компьютера я уже наслышан… Они взлетели и направились в Мидас, где оказались меньше, чем за двадцать минут. Гермафродит по дороге наслаждался полётом, видом из окна и комфортом шикарной машины. Себастьян потратил это время на то, чтобы расспросить Рауля о возможностях найма других специалистов по пластической хирургии для работы на Земле. Тот пообещал ему своё содействие в этом вопросе. Юный Фантомхайв молча вслушивался в их беседу, играя в ставшую уже привычной игру в пэта. …Оказавшись в огромном медицинском центре, Сиэль, улучив минутку, шепнул Себастьяну: — Хорошенько запоминай, что и как тут устроено… — Конечно, Сиэль, — достаточно громко ответил тот. — Если только ты захочешь, внесём любые изменения в твою внешность… Но вначале сделаем это с А808. Рауль отвёл гермафродита в одну из палат и велел работающему там Сапфиру провести диагностику. — Не сомневаюсь, что этот выпускник Академии обладает идеальным здоровьем, но осмотр перед операцией обязателен. И сделай первоначальный расчёт дозы анестезии, пока я устрою экскурсию по клинике для наших гостей, — велел он ему. И вот Сиэль и Себастьян в сопровождении биотехнолога прогулялись по Центру пластической хирургии. Находящийся в Мидасе, он был весьма популярен и у местного населения, и у туристов, специально прилетающих на Амой с других планет, чтобы улучшить что-то в своём внешнем облике — всем давно было известно, каких высот достигла амойская медицина в этой области. Данные операции были весьма дороги, но ни в Мидасе, ни на других планетах это никого, кажется, не смущало. Собственная красота была гражданам дороже. Пластические хирурги никогда не сидели без дела, совершая операции по нескольку десятков за день. Самые простейшие из них выполняли роботы и специальные устройства, более тонкие и сложные делались руками хирургов и биотехнологов. Здесь было доступно всё. Мужчины и женщины перекраивали внешность на новый лад. Улучшали фигуру, уменьшая и наращивая нужные места, стирали следы времени с лиц и тел. Увеличивали глаза, исправляли форму носа, ушей, губ, зубов, меняли овал лица и структуру волос. Женщины добавляли пышности своей груди и ягодицам, тонкости — талии, мужчины добивались объёма для плеч и рук. Исправляли осанку и тон кожи. В клинике также можно было нарастить утраченную конечность или поставить на её место бионический протез, неотличимый от настоящего. Либо нанести на тело какое-то экзотическое украшение — недавно стали модными мерцающие татуировки, которые светились в дансингах под действием неоновых ламп. Не менее интересными были и узорные ожоги, которые наносились не огнём, а холодом и разумеется, под наркозом. Можно было украсить татуировку вживлёнными под кожу драгоценными камнями, выступающими на поверхности кожи… и много чего ещё было доступно здесь… Рауль водил гостей с Земли по палатам, знакомил с пациентами из Мидаса, показывал их фотографии до операции, давал убедиться в итогах лично. Выздоравливающие пациенты охотно демонстрировали внесённые изменения в их внешность, хвалили клинику и хирургов. Сиэль и Себастьян во все глаза разглядывали сложнейшее оборудование, которым был напичкан этот медицинский центр, смогли увидеть некоторые приборы в работе, что ещё больше поразило их воображение. Себастьян беседовал с биотехнологами, «забрасывая удочку» на предмет приглашения их поработать на Земле, соблазняя более чем приличным вознаграждением. Те размышляли и обещали подумать над его предложением. Словом, экскурсия оказалась полезной и очень интересной. Наконец, Рауль привёл их назад в ту палату, где уже продиагностировали А808, и сказал, что ему нужно сделать увеличенную фотографию татуировки Сиэля. Фантомхайв переглянулся с Себастьяном и, пожав плечами, согласился. Второй Консул на каком-то загадочном аппарате сфотографировал его правый глаз и вывел фото на большой монитор. Задумался, вглядываясь в символы демонской печати. Было ясно, что на Амой он никогда не видел ничего подобного. Себастьян очень на это надеялся. — Чем именно вы будете делать татуировку моему новому пэту? — спросил он с любопытством. — Думаю, одним из видов лазера, — отозвался Рауль. — У нас есть прибор, который позволяет выполнять тончайшие линии гравировки. Новинка будет в том, что на глазу этого никто ещё не делал. — Пэт не ослепнет на этот глаз? — Вообще-то не должен. Но здесь как раз тот случай, когда стопроцентную гарантию я дать не могу, — признался Рауль. — Слишком новая технология. Но вас не должно это беспокоить: если что-то пойдёт не так, я обещаю вам полностью восстановить его глаз в течение нескольких дней. — Я целиком и полностью доверяю вашим способностям, Консул, — любезно сказал Себастьян. — Много ли времени займёт операция? — Несколько часов. Я думаю, вам сто́ит либо ещё погулять по Центру, либо заняться тем, что вы далее планировали на сегодня. По окончании операции я в любом случае свяжусь с вами и скажу, как всё прошло. — Хорошо, — согласился Михаэлис. — Здесь мы уже всё посмотрели. Тогда, пожалуй, возвратимся и заедем в торговый центр за одеждой для нашего А808. — Вы уже придумали, какое имя ему дадите? — полюбопытствовал Рауль. — Пока нет. Пусть походит с серийным номером, — пренебрежительно ответил Сиэль. — Всё верно, — улыбнулся кончиками губ Рауль. — Имя пэту традиционно даётся только во время демонстрации… Земные гости покинули клинику и в своём роскошном аэролимузине полетели назад в Танагуру, обсуждая по дороге увиденное. А Рауль отправился переодеваться в стерильный медицинский комбинезон, готовясь к предстоящей операции. Спустя четыре часа он позвонил в Эос и объявил Себастьяну, что операция прошла успешно. Татуировка на глазу гермафродита выглядит почти точь-в точь так же, как и у Сиэля, только чуть в другой тональности. А808 видит этим глазом, но остаток дня и ночь ему лучше провести в клинике, где за ним пока понаблюдают. Завтра его могут привезти в Эос. — Мы сами за ним приедем, — возразил Себастьян. — Ваше право, — отозвался Рауль. — Спасибо, что дали мне возможность поставить на нём этот опыт… А ещё через два часа Раулю позвонил неизвестный. Второй Консул, нахмурившись, посмотрел на незнакомый номер, удивляясь. Все его контакты были в адресной книге, случайно на номер Второго Консула никто дозвониться не мог. Выйдя из палаты и отойдя в конец коридора, где никого не было, Ам нажал кнопку принятия звонка. — Кто это? — спросил он холодно. — Надо поговорить, — услышал Рауль бесстрастный голос Катце и почувствовал, как сердце его пропустило удар. — Что-то случилось? Как ты себя… — Это несущественно, — бесцеремонно перебил его брокер. — Не по телефону. Сознание биотехнолога внезапно заметалось. Он никак не мог себе представить, что Катце позвонит ему после всего, что случилось. Это было слишком неожиданно и… радостно. — Приезжай, — сказал он. — В Киира или в Эос… — Нет, — отрезал голос на том конце провода. — Не годится. Рауль задумался. О чём хочет поговорить с ним Катце? Ясно, что в лабораторию приезжать он больше не хочет. И в Эос лишние глаза и уши им не нужны. — Как насчёт Апатии? — спросил он. — Хорошо. — Сегодня я не могу. Завтра? — Удобно. — В полдень. Адрес… — В полдень. Я сам тебя найду, — Катце отключился. Рауль изумлённо посмотрел на телефон, словно тот должен был ему ответить на какой-то вопрос…