(Мидас, клиника пластической хирургии, Апатия, частные апартаменты Рауля Ама)
* * *
Рауль провёл остаток дня и ночь в клинике, хотя в этом не было особой нужды — операция, которую он сделал гермафродиту, была не такой уж серьёзной, чтобы ожидать каких-то осложнений. Тем не менее, этот пэт принадлежал теперь Себастьяну Михаэлису, известному на Амой, как посол Земли и почётный гость самой Юпитер. Потому следовало убедиться лично, что всё завершилось как надо и татуировка благополучно прижилась в глазу его пэта. Гермафродит и Фантомхайв теперь привлекут к себе ещё больше внимания с одинаковыми знаками на радужной оболочке… Хм, это было всё-таки неплохой идеей. Интересно было попрактиковаться в чём-то новом. Пэт сначала в страхе отшатнулся, увидев себя в зеркале с лиловым узором в глазу, но Рауль холодно сказал ему: — Ты должен гордиться, что носишь этот знак. На Амой ни у кого нет подобного, только у тебя и Сиэля. Это личная печать Себастьяна Михаэлиса. — Да, я понимаю, господин Ам… — дрожащим голоском ответил гермафродит. — А это не портит… моё лицо? Рауль слегка нахмурился: — Его может испортить только пощёчина от хозяина, которую ты получишь, если будешь задавать такие вопросы! Гермафродит испуганно умолк и больше не проронил ни слова. Весь вечер и часть ночи, выполняя различную работу в клинике, Рауль продолжал думать — о чём же хотел поговорить Катце? Ему казалось, что после случившегося брокер постарается никогда больше с ним не пересекаться, будет избегать встреч. У самого Ама сознание цепенело при воспоминании о том, что тогда произошло — неужели Катце так легко смог примириться с этим? Или, может, у него возникли какие-то осложнения с бионическим протезом? Очень редко, но случается так, что организм пытается отторгнуть вживлённый орган. Но логичным было предположить, что его пациент сказал бы об этом сразу, не стал играть в таинственность. Если не медицинские проблемы — тогда что? — терялся в догадках биотехнолог. Гадать бессмысленно, уже завтра всё будет известно наверняка. Что Рауль сам думал об этой встрече? Не стоит себя обманывать, ведь следующей его реакцией на звонок брокера после удивления — была радость. Радость увидеть своего насильника? Не пора ли тебе самому делать коррекцию психики, господин нейрокорректор? По телефону рыжий говорил совершенно бесстрастно и сухо. Он просто хочет решить какой-то вопрос, чувства и эмоции тут совершенно ни при чём… Ам вздохнул. Вспомни уже, что ты Блонди, — сказал он себе. Только дело, всё остальное нужно выбросить за борт. Когда ты теряешь над собой контроль, это всегда плохо заканчивается… Недвижимость была у Рауля в Апатии, как и у других Блонди и прочей элиты. Но он почти не пользовался своей квартирой в этом районе Мидаса — времени и нужды особенной не было. Бо́льшую часть дня Рауль проводил на работе. Когда его называли трудоголиком, ему нисколько не пытались польстить, просто констатировали факт. Он пропадал либо в Киира, либо в каком-то другом медицинском центре; занимался научными разработками, операциями, опытами, или участвовал в работе Синдиката, обсуждая экономические или политические вопросы. Доктор Ам был педантичен во всём, чего касался. А порой ему приходилось и замещать Ясона, если тот отправлялся в командировку куда-нибудь в другую звёздную систему. Таким образом, пентхаус Рауля в Апатии постоянно пустовал. С утра, в целости и сохранности передав прооперированного гермафродита приехавшим за ним Михаэлису и Фантомхайву, Рауль спросил: — Как оцените результат, Себастьян? Тот с любопытством взглянул на нового пэта, который несмело и заискивающе улыбался, не зная, как хозяин отреагирует на это украшение в глазу. — Действительно, — заметил демон, — очень похоже на татуировку Сиэля. В очередной раз впечатлён возможностями амойской медицины и вашими золотыми руками, Рауль. Надеюсь, А808 произведёт фурор в Эос. Гермафродит счастливо засиял. — Я бы даже сказал — он стал чем-то похож на тебя, Сиэль, — продолжал Себастьян задумчиво. — Может, нам ещё подстричь его и покрасить волосы в такой же цвет? На сей раз надулся Фантомхайв. — И пол ему ещё смените, господин… — буркнул он. — Нет, как раз пол у него подходящий, — глаза Себастьяна насмешливо блеснули. Рауль позвал служебного андроида, ему передали одежду, привезённую для А808, и через несколько минут тот был уже одет и готов к отбытию из клиники. Вместе с Сиэлем и Себастьяном гермафродит направился к подаренному аэролимузину, а Рауль, взглянув на часы, понял, что ему пора лететь в Апатию. …Ровно в полдень в пентхаусе доктора Ама раздался звонок интеркома. Если Катце сумел раздобыть его номер, то уж тем более для него не составляло сложности отыскать адрес частного жилья Второго Консула Амой… Рауль включил видеокамеру и увидел на мониторе невозмутимое лицо брокера. Биотехнолог открыл дверь и дождался, пока тот поднимется на лифте к нему на самый верх. Рауль любил жить на верхних этажах, где ближе был выход на крышу со стартовой площадкой для аэромобилей. Его пентхаус занимал два этажа и был сконструирован с внутренней лестницей, ведущей из одной комнаты на этаж верхнего уровня. Шикарный номер, хотя и стоя́щий большую часть времени совершенно пустым. Вскоре Катце оказался перед входной дверью в жилище Рауля, и тот открыл её. — Добрый день, — сухо сказал брокер, стоя на пороге. — Добрый день. Входи, — Ам коротко кивнул, отходя в сторону. Катце шагнул в прихожую пентхауса. Одет он был, как обычно, неприметно — тёмные джинсы, футболка, ветровка, застёгнутая наполовину. За плечами у него виднелся небольшой чёрный рюкзак. Но какой бы неприметной не была его одежда — от всего облика брокера, начиная с высокого роста, упругой походки и кончая невозмутимым выражением холодных серых глаз — веяло силой и даже какой-то скрытой угрозой. Этот человек мог постоять за себя. — Проходи, — Рауль сделал приглашающий жест в сторону гостиной. — Признаться, меня удивил твой звонок. Не отвечая, Катце вошёл в гостиную, цепко охватил её взглядом. — Неплохо, — сказал он. Рауль не был помешан на роскоши, он предпочитал удобство и функциональность. Ему нравилась мебель-трансформер. Но, поскольку он почти не жил здесь, она постоянно стояла не разложенной и потому занимала немного места. В гостиной было просторно. — Так о чём ты хотел со мной поговорить? — тоже входя в комнату, останавливаясь и скрещивая руки на груди, поинтересовался Второй Консул. — А ты не догадываешься? — Катце неторопливо снял с плеч рюкзак и поставил на пол. — Даже Юпитер не умеет читать мысли других людей, — заметил Рауль. — Не знаю, что тебе понадобилось, если со здоровьем всё в порядке. Разве мы не в расчёте? — Нет, — взгляд и голос брокера налились сталью. Он сделал несколько шагов к биотехнологу, и только сейчас тот заметил, что Катце сжимает в кулаке какой-то небольшой предмет. Дальнейшее произошло быстро. Брокер нажал кнопку на торце этой вещи, и она щёлкнула, раскладываясь. Мгновение спустя Меченый держал в руке модернизированную электрошоковую дубинку с усиленным зарядом. Осознал это Рауль за миг до того, как шокер впился ему в бок. Глубокая судорога прошила все мышцы и нервные окончания Блонди. Он свалился на пол, как кегля, от разряда, который в два раза превышал обычный уровень для преступников. Катце не знал точно, какой силы разряд способен вырубить дзиконтая — так, чтобы обездвижить на время. Пришлось действовать наугад. Рауль лежал лицом вниз, золотые локоны разливались вокруг беспорядочными волнами. Бесцеремонно наступив ему на волосы, брокер перешагнул через него и взял за безвольно лежащую левую руку. Пощупал пульс. Он бился, только чуть медленнее, чем обычно. — Жить будешь… — процедил Катце сквозь зубы и занялся тем, зачем пришёл. Ухватив Рауля за одежду, перевернул его на спину. Комбинезон был на молнии, потому расстегнулся без труда. Брокер стащил его с Блонди, также развязав и содрав с него ботинки. Через несколько минут биотехнолог был нагим, словно только что вышел из чрева Юпитер… или как там их мама производит — Катце никогда над этим не задумывался. Потом он открыл свой рюкзак и перво-наперво извлёк оттуда наручники, ножные кандалы и цепь из стали, способной удержать на месте десяток полицейских андроидов. Наручники застегнул на руках Рауля, вытянув их вверх и соединив короткой цепью. Кандалы защёлкнул на щиколотках. После этого достал из недр рюкзака монтажный пневмопистолет, в который уже закрепил дома вращающийся блок. И сейчас только вставил в блок один конец длинной цепи, а второй пристегнул к короткой цепи, соединявшей наручники. Ухватив Блонди за плечи, Катце волоком перетащил его в середину гостиной. Выпрямился и оглядел потолок. Потом прицелился и выстрелил монтажным пистолетом вертикально вверх. Блок с цепью взлетел и намертво ввинтился в потолочное перекрытие. Потом Катце достал из рюкзака металлическую штангу, она тоже была телескопической и потому легко раздвинулась до метра. Прикрепил к разным её концам ножные кандалы Рауля, а саму штангу уложил на пол и ввинтил с помощью того же монтажного пистолета. И добавил невдалеке в полу ещё одно крепление с кольцом, чтобы в нём можно было фиксировать на любой высоте конец длинной цепи. В целом это было слегка похоже на то, как Ясон в поместье пристёгивал Рики к крюку от люстры. Катце помнил о том случае, когда размышлял, как ему лучше пришпандорить Рауля. Блок с регулируемой цепью был самым функциональным вариантом. Пока Второй Консул Амой, скованный по рукам и ногам, лежал на полу и приходил в себя, рыжий неторопливо достал из кармана пачку «Амка Шелагх», сел на пол у стены и, сунув сигарету в зубы, щёлкнул зажигалкой и закурил. Ему ещё немало предстояло сегодня сделать, как только Блонди очнётся. Некоторое время спустя это произошло. Пошевелившись и открыв мутные глаза, Рауль почувствовал, что не может опустить руки. Приподняв голову, он обнаружил, что лежит на полу собственной гостиной голым со скованными руками и ногами. Ам рванулся, но услышал невозмутимый голос Катце: — Не пытайся порвать эту цепь, Рауль. Не получится. Хотя можешь попробовать. Блонди повернул голову влево и увидел рыжеволосого, который сидел, прислонившись к стене и курил, как ни в чём не бывало. Ам снова рванулся, но, как и предсказывал Катце, ничего не вышло. — Ты обезумел? — сквозь зубы спросил Второй Консул. — Всегда знал, что у тебя с головой не в порядке! — И это всё, что ты можешь сказать? — холодно удивился брокер. — Давно хотел послушать, как ругаются Блонди. Ты меня разочаровал. — Немедленно отстегни наручники, или я тебя уничтожу! — с ненавистью процедил Рауль. — Любопытно взглянуть, как ты это сделаешь, — Катце неторопливо докурил, загасил окурок о плинтус и, поднявшись, подошёл к Блонди. — Давай, уничтожь. Тот молча смотрел на него и изумрудный взор его пылал гневом. — Я думал, ты обладаешь какими-то сверхспособностями, — бесстрастно заметил Катце. — Если нет — тебе не повезло. Он наклонился и потянул за длинный конец цепи, протянутый через блок и присоединённый другим концом к наручникам Рауля. Цепь потащила вверх руки Блонди. — Поднимайся, — приказал ему Катце. Натянув цепь изо всех сил, тот стал сопротивляться, но блок на потолке был оборудован гидравлическим устройством, увеличивающим прилагаемое к нему усилие. Брокер без особого труда заставил Рауля встать во весь рост и закрепил цепь в натяг, прицепив карабином к ввинченному в пол кольцу. Теперь Блонди стоял, вытянув вверх руки, а раздвинутые его ноги покоились в кандалах, прикреплённых к горизонтальной штанге. — Эти наручники и цепи изготовлены на Веране, — объяснил Катце. — Для удержания дэвов-великанов. Так что не дёргайся понапрасну. — Чего ты хочешь? — глухо спросил Рауль. — Для начала — ответа на вопрос — за что ты заплатил мне 10 000 кредитов? В глазах Блонди мелькнуло удивление: — За твоё участие в опыте, конечно. — Я знал, что ты богат, но не знал, что настолько щедр, — холодно заметил Катце. — Ты всем своим подопытным так платишь? — Какое это имеет значение? — Отвечай на вопрос! — рыжий поднёс к его боку электрошокер. — Разумеется, не всем, — ответил Блонди. Он был разгневан, но получить ещё один разряд в бок от этого ненормального ему не хотелось. — Думаю даже — я был у тебя первым, кому ты заплатил за участие в опыте, — заметил Катце. — За что же мне такая честь? — Это моё дело — решать, кому платить, а кому нет! — отрезал Рауль. Его грозный тон в сочетании с беспомощной позой выглядел несколько комично. Он всё никак не мог привыкнуть к мысли, что их роли с Катце разительно поменялись. — Да, ты привык всё решать сам. Вообразил, что тебе дозволено выбирать — на ком ставить опыты, не спрашивая у человека — нужно ли ему это? — невозмутимо согласился брокер. — Всё во имя науки, верно, Рауль? Биотехнолог промолчал. Катце неспешно обошёл его кругом, разглядывая идеально вылепленный торс, до бёдер укрытый золотым дождём волос, могучие плечи, широкую грудь, сильные руки и ноги, стреноженные стальными кандалами. Заговорил снова: — Когда я сломал ключицу пэту Ясона, то сделал это по неосторожности и в приступе гнева. Мне было тринадцать лет. А сколько ты перекроил тел на своём веку, господин биотехнолог? Скольких ты искалечил, разрезал и сшил заново? Какое количество монстров вышло из твоих лабораторий? Напрасно никому из них не пришло в голову тебя отыметь — возможно, тогда бы ты тоже заплатил им по 10 000… — Ты бредишь, — сквозь зубы проговорил Рауль. — Возможно. А возможно, я прав. Во всяком случае, тебе не помешает самому побывать на месте подопытного. И разок понести наказание тоже не помешает. Катце вернулся к своему рюкзаку и извлёк оттуда свёрнутый в кольцо кнут со вшитым в кончик кусочком свинца. — Хочу немного подпортить твою идеальную кожу, — разворачивая его, заявил он. Потом размахнулся и вжарил кнутом по ягодицам Блонди. И снова. Рауль вскрикнул — сначала от неожиданности, потом уже от боли, поскольку брокер не собирался останавливаться. Он полосовал Второго Консула Амой, словно провинившегося фурнитура и, хотя кожа на искусственном теле была куда крепче, но направленные усилия не прошли даром, и ягодицы Блонди сначала покрылись багровыми, потом лиловыми полосами. Свинцовый наконечник скоро рассёк кожу в нескольких местах, выступила кровь и принялась сочиться по бёдрам и разлетаться брызгами от последующих ударов. Сцепив зубы, Рауль молчал. Достаточно было того, что он вскрикнул в начале. Он думал о том, что сделает с Катце после того, как освободится. В голове его возникали картины одна страшнее другой, по мере того, как боль захлёстывала его всё сильнее. Наконец брокер остановился и невозмутимо сложил кнут. — Предварительную часть наших опытов можно считать оконченной, — сказал он. — Надеюсь, это помогло тебе немного соприкоснуться с жизнью фурнитуров. Не беспокойся, я не оставлю тебя истекать кровью… Катце снова подошёл к своему рюкзаку и что-то извлёк из него. — Узнаёшь? — продемонстрировал он Раулю упакованный в пластиковую коробку тюбик. — Думаю, да. Это был заживляющий клей — тот самый, которым Рауль когда-то лечил его спину. Вскрывая коробку, Катце заметил: — Не знаю, как быстро регенерирует кожа Блонди. Наверняка быстрее, чем кожа монгрела… Но тем не менее, несколько незабываемых часов я тебе обещаю. Я не медик, поэтому — извини — обойдусь без анестезии… Катце обработал раны антисептиком, надел резиновые перчатки и аккуратно выдавил заживляющий клей на рассечённые рубцы Рауля. Тот глухо застонал, когда клей проник в его плоть. Обработав все раны, Катце обошёл Блонди спереди и увидел его лицо, искажённое болью, с капельками пота на лбу. Брокер сграбастал в кулак его волосы на затылке. — Нравится? — спросил он холодно. — Мне много раз снились потом эти незабываемые три дня в лазарете. Повторяю — мне было тринадцать лет. Ясон тогда поступил жестоко, но он никогда не был законченным садистом, как ты. Катце отпустил его волосы и отошёл. Достал из рюкзака последнюю вещь, которая там была — планшет со скопированной в него необходимой информацией, нужной прямо сейчас. — Я пойду поработаю, — объявил он. — Если что-то срочно понадобится — позови. Но не беспокой меня без крайней нужды. И ушёл в другую комнату, оставив Рауля стоять в цепях. Два часа спустя он вернулся в гостиную, подошёл к Блонди. Ослабил цепь на блоке, позволив тому опустить руки пониже. — Устал? — спросил он заботливо. — Не очень удобно, да? Мне тоже было неудобно в твоём шаре. Придётся потерпеть, пока твои раны заживут. Не переживай — я буду тебя кормить и на ночь уложу на пол. — Мне нужно в туалет, — хмуро сказал Рауль. — Да без проблем, — Катце огляделся и принёс ему декоративную вазу из какого-то невиданного матового стекла с мерцающими золотистыми прожилками, наверняка баснословно дорогую. — Давай сюда. Потом купишь другую. Или эту отмоешь. Тебе по большой нужде или по малой? Он даже не предполагал, что Блонди умеют краснеть. — Отстегни наручники, — каким-то хриплым голосом потребовал Рауль. — Это немыслимо. Ты же не собираешься… — Я буду ухаживать за тобой столько, сколько потребуется, — невозмутимо заявил Катце. — У меня богатый опыт в этом деле, не забывай. Агрегат у тебя, правда, гораздо больше, чем у пэтов, но функции у него те же. Так что не стесняйся, мне не привыкать. Это ведь удобней, чем катетеры во все отверстия, верно? Потом брокер отправился разыскивать кухню. Как он и предполагал, та была оборудована пневмодоставкой пищи. Так что не особо заморачиваясь — у Рауля наверняка был безлимит на такое обслуживание — он заказал обед на двоих, выбирая названия тех блюд, которые были ему предположительно знакомы. Не прошло и нескольких минут, как раздался мелодичный звонок выполненной доставки. Катце открыл дверцу пневмолифта, выгрузил всё на поднос, поставил его на столик на колёсах и отвёз в гостиную. — Сейчас ослаблю цепь, встань на колени, — распорядился он, обращаясь к Блонди. — На задницу садиться пока нельзя, сам понимаешь. Я тебя покормлю. Ослабив цепь, он заставил Рауля опуститься на колени. Когда тот начал артачиться, брокер просто сунул ему под нос электрошокер и пообещал, что в случае сопротивления натянет цепь до упора и заставит его стоять навытяжку всю ночь. Ледяное выражение его глаз не оставляло ни малейших сомнений в том, что он готов выполнить угрозу, и Блонди предпочёл смириться. Он встал на колени, и Катце накормил его из ложки и напоил из бокала. Потом, усевшись на пол рядом со столиком, пообедал сам. — Не знаю, как разбирается твоя рагонова мебель, — сказал он. — Давай объясню, как, — предложил Рауль. — Обойдусь. Пообедав, Катце снова натянул цепь, вынудив Блонди подняться, и вновь ушёл работать за планшетом. IP адрес он скрыл, чтобы невозможно было определить, из какой точки происходит выход в сеть. То же самое произошло и вечером. Рыжеволосый заказал пневмодоставку ужина, покормил Рауля и поужинал сам. Потом принёс кувшин с водой, губку, мыло и полотенце. — Придётся тебе пока обойтись такой ванной, — объявил он. Смочил губку, намылил, обтёр ею тело Ама, отжал губку и обмыл его водой, вытер полотенцем. Тот вздрагивал, когда губка либо рука брокера касалась его члена. В завершение Катце ещё больше ослабил цепь и уложил Рауля на пол, на живот, подстелив покрывало и бросив ему под голову найденную в спальне подушку. Тот уже не пытался протестовать, понимая, что это бесполезно. — Спокойной ночи, — сказал он, и опять ушёл работать за планшетом, подготавливая новые сделки на Рынке и проверяя сообщения от курьеров. Глубокой ночью он ещё раз зашёл в гостиную проверить Блонди. Тот спал, разметавшись во сне среди золотого дождя волос, повернув голову набок. После этого Катце ушёл. Неторопливо принял душ в ванной Рауля, потом бросил себе на пол другое найденное покрывало и, подстелив под голову скатанную ветровку, отключился на несколько часов до утра…