В поисках принца

      Стараниями мамы отца перевели служить в Петропавловск-Камчатский. Там змей не было, там мама снова героически противостояла стихии, только не ползучим тварям, а пятиметровым сугробам, которые не таяли даже летом, и снежным лавинам. В школу Оля ходила след в след за мамой и старшим братом, прорывая ходы в снежных заносах и воображая себя маленьким храбрым червячком, ползущим в яблоке. Сугробы пришлись по вкусу всей семье гораздо больше, чем пески. Мама чувствовала себя спасителем.       Оля оканчивала школу, когда папа ушел в отставку в звании подполковника, получил огромную четырехкомнатную квартиру в Подмосковье, и вся семья перебралась в цивилизацию.       Папа мечтал, чтобы Оля пошла по его стопам — стала врачом. Не военным, понятно, гражданским, но таким же хорошим. Оля отлично училась, любила химию и биологию. Впрочем, у нее были разносторонние способности, она хорошо понимала математику с физикой и была одной из лучших в гуманитарных предметах. Она могла стать, кем угодно. Но папа сказал — «врачом»! Ведь и змеи ее за свою приняли еще в младенческом возрасте.       Мама не вмешивалась. Иногда Оле казалось, что маме вообще неважно, кем она станет. Лишь бы замуж кто взял. С таким-то характером! Непокорным, боевым, упрямым. Кто послабее — испугается, кто сильный и переломать может. «Это все ты виноват! Избаловал девчонку!» — ворчала мама на отца. Оля взрослела, становилась по-настоящему красивой и женственной — зачем отрицать очевидное, но, как и в четырехлетнем возрасте, всегда и везде рвалась на первые роли, раздвигая парней локтями. «Никакой женской мудрости и хитрости! — мама была недовольна. — Учись уступать!» Но Оля не понимала, зачем уступать. Чем она хуже мужчин? Пусть сами возьмут, если посмеют.       А папа, будь его воля, вообще бы никогда Олю замуж не выдавал. Ему было важно дать дочери медицинское образование. Вот только неприятность была в том, что Оля оказалась брезглива и впечатлительна. Она боялась крови, внутренностей, была чувствительна к запахам, до рвоты не переносила запах формалина. То есть по своей природе к медицине была не склонна. Но папа не отступил. Змеи не врут. Не обязательно же становиться лечащим врачом! Можно было стать медицинским статистиком, кибернетиком, пойти в науку и заниматься фундаментальной медициной. Папа тряхнул все свои лучшие связи, вспомнил старых друзей и сослуживцев, один из его хороших друзей нашелся в институте Пирогова. Сергей Викторович помог найти для Оли хороших репетиторов из вуза и подготовиться к вступительным экзаменам. Он же потом помогал ей на протяжении всех студенческих лет, и по окончании взял к себе на кафедру фундаментальной медицины.       Все годы учебы брезгливость Оля подавляла только силой воли. И по школьной привычке училась очень хорошо. Вот только училась ради учебы, потому что врачом себя вообразить никак не могла. Понемногу мечтала о науке. Но это тоже было не совсем ее. У Оли был слишком неугомонный и подвижный характер для долгой и кропотливой лабораторной работы. Папа сильно расстраивался, мама зудела: «Я тебе говорила, что не надо ее в медицину направлять». Но Сергей Викторович успокоил всех: «Придумаем что-нибудь. Такая умница не пропадет!»       И вот пока учеба в вузе потихоньку подходила к концу, Сергей Викторович думал, а мама с папой питали надежды — каждый на что-то свое, Оля влюбилась. Понятно, что не впервые. Она не на луне жила первые двадцать с лишним лет жизни, но таких сильных чувств у нее еще не было.       С Ромой Арефьевым познакомилась на вечеринке общих друзей. Она ему понравилась. Потанцевал, проводил до дома. Но в проявлении чувств был сдержан и осторожен. А вот Оле сорвало башню и унесло ураганом на необитаемый остров. Рома был принцем. Самым настоящим, аристократичным, утонченным, отстраненным от мирской суеты. Студент экономического факультета МГИМО.       Он был красив. Да, точно красив. Вот только Оля затруднялась определить, насколько именно красив. Потому что во всей его внешности видела что-то до боли знакомое. Глаза, черты лица, печальный взгляд… Он кого-то пронзительно ей напоминал. Принца из книжки про Золушку. Маленького мальчика на парковке рядом с ЦУМом. Тело сжалось и усохло в урюк, а дух вылетел в космос.       — У твоих родителей была черная Волга с госномерами? — спросила Оля с надеждой на втором свидании, когда они медленно ходили по парку, взявшись за руки.       — Да, у отца, он работал в госбезопасности, — подтвердил Рома.       «Может, и он. Ведь похож!» — с надеждой думала Оля, но больше Рома не помнил ничего. Впрочем, что в том удивительного! Разве может нормальный человек запомнить случайную девочку, которую видел несколько секунд в детстве. Это для Оли была судьбоносная встреча — с Волгой и Принцем. А мальчишка просто проснулся и испугался.       Как только Оля влюбилась, то откуда-то по волшебству взялись те самые мамины пресловутые женские и мудрость, и хитрость, и уступчивость. Она по-прежнему рвалась вперед и вверх, хотела взять от жизни все, каждую минуту. Гуляя по парку, просила «хочу покататься в лодке, хочу на колесо обозрения», но если Рома не проявлял рвения, а он не проявлял его никогда, Оля благоразумно отступала, и чинно шагала под ручку рядом со своим принцем. Принцы же любят послушных девочек. Мама сказала.       Она чувствовала, что должна ему соответствовать. Покупала скромную и элегантную одежду, но иногда темперамент брал верх, и Оля влезала в какое-нибудь цветастенькое короткое платьице, или, хуже того, в шорты. «Оля! Ты это в чем?! — Роме не нравились легкомысленные девушки, он тихо просил: — Сходи, переоденься! Тебе не идет». Оля послушно шла переодеваться. Рома никогда не повышал голос, никогда не кричал и не оскорблял. Он всегда говорил подчеркнуто тихо и вежливо. Отчего же так было обидно?       Никаких тебе ночных дискотек, заплыва в фонтанах, летнего сна на теплом парапете под популярную музыку: «Хотя бы раз посмотри, как танцуют девчата на ладонях больших голубых площадей!» Это Москва, детка. В столичной жизни была для девочки, выросшей в песках и снегах, своя краснозвездная романтика. А для Ромы не было. Ему было скучно. Он не слушал попсу и рок, он не любил пестрые платья, он одергивал Олю, когда она громко смеялась. Рома даже свечи не давал зажигать в помещении. «Что за странный обычай?» Оля неминуемо чувствовала, как ее закупоривают в какой-то каменный саркофаг. По мнению Ромы, она все больше становилась похожа на благовоспитанную столичную леди. Но она сама чувствовала себя мумией. И будь это кто-нибудь другой, то давно бы уже сбежала. Но Рому она любила до дрожи в коленях и темноты в глазах: мальчика-принца с печальными глазами. Она готова была ради него на все.       Он тоже любил Олю по-своему. Дарил ей цветы и плюшевых мишек. И не только потому, что так было принято, а все-таки и от души. Рома был добрым парнем. Оля чувствовала, что он хороший. Но какой-то замороженный. Он дарил Оле то, что нравилось ему самому. Он не видел, что нравится ей. У него как будто была атрофирована часть мозга, отвечающая за чуткость в отношениях.       Но Рома старался. Оля нравилась ему с каждым днем все больше. И он первый предложил познакомить ее с родителями, показав, что их отношения серьезные.       Жили Арефьевы в огромной трехкомнатной Сталинке, по которой гуляло эхо. Шкафы ломились от хрустальной и фарфоровой посуды, сделанной по индивидуальному заказу. Мебель не из ДСП, а из настоящего дерева, трофейная живопись на пробковых стенах. Ромина мама понравилась Оле сразу. Очень прямая, хрупкая, невесомая женщина. У нее был такой же, как у сына, печальный, глубокий взгляд. Совсем не заносчивая, довольно скромная, крайне сдержанная дама. Оле показалось, что когда-то и она была нормальной, живой девушкой. Но, попав в дом к своему мужу, за годы совместной жизни усохла до святых мощей.       — Здравствуй, детка! — поприветствовала Олю Ромина мама и пожала ей кончики пальцев. — Мы тебе рады.       А вот старший Арефьев не понравился категорически. Чванливый, заносчивый, раздутый индюк, из породы тех, кто выживает при любой власти, с красными губами и масляным взглядом. Он был центром своей маленькой семьи. Он наполнял собой дом как солнце, разогнав домочадцев, жену и сына, как тени по углам. И таким же он был на службе в госбезопасности. Шел всю жизнь по головам, не зная о существовании совести и сомнений. Познакомившись с будущим сватом, Олин папа охарактеризовал его кратко и емко: «Есть такая профессия, дочка, Родину продавать!», и даже на свадьбе потом руки не подал. Отцы категорически не сошлись, в отличие от мам, быстро нашедших общий язык.       После знакомства с родителями свадьба была уже вопросом решенным.