В поисках принца

      Деньги на такси Оля наскребла сама, набралось в карманах. Поднялась к свекрови. Все еще было очень холодно, но в теплой машине, а потом в подъезде хотя бы мысли перестали замерзать, а нервные клетки начали сносно проводить импульсы от конечностей в мозг.       — Что с Роминым папой? — первым делом спросила Оля, как только хозяйка открыла дверь.       Свекровь выглядела еще более возбужденной, раскрасневшейся, чем днем. Глаза подозрительно блестели. И еще Оля уловила отчетливый запах алкогольного перегара.       — В больнице он. Врачи ничего плохого не говорят, его в обычную палату положили. Детка, ты отпустила такси или надо расплатиться? Я обещала, я дам денег.       — Не надо, я расплатилась, — Оля отрицательно качнула головой.       — Оленька, ты проходи. Мы с тобой посидим и все обсудим, — свекровь пропустила Ольгу в квартиру.       Оля умылась теплой водой в ванной и пришла к Роминой маме на кухню. На столе стояла бутылка коньяка курвуазье, две рюмки и горький шоколад «Особый». Бутылка была уже пустой на две трети.       — Садись, детка, — свекровь кивнула на стул напротив себя и наполнила Оле рюмку.       — Простите меня, пожалуйста, за мою выходку! — Оля искренне раскаивалась. — Я не хотела, чтобы Ваш муж заболел.       — Не стоит, Оленька. Ты ведь права была. Мне не следовало так откровенно демонстрировать свою зависть в присутствии детей. Вы же ничего с Ромой не знаете, это дела прошлые. Ромы еще на свете не было, такая это старинная история. Я ведь завидовала Лене, всю жизнь завидовала. А тут увидела ее несчастной, и обрадовалась.       Свекровь была пьяна. Сильно пьяна. Оттого вела себя искренне и раскованно. Алкоголь развязал язык.       — Пей-пей! Тебе надо согреться.       Оля выпила залпом, занюхала шоколадкой и поплыла от распространяющегося по телу из желудка тепла. Ее удивляло поведение свекрови. Она никогда не видела ее пьяной. Но та так привычно заправляла в себя коньяк, что Оля со всей очевидностью понимала, что делает она это регулярно. И болезненный блеск в глазах, и преждевременное увядание не означали обычную старость. Все было серьезнее. Ромина мать имела проблемы с алкоголем.       Странное дело, днем за общим столом Ольге в голову не пришло задуматься о том, что свекровь сама делала в клинике, где встретила давнюю знакомую, пришедшую к онкологу.       Слово за словом Ольге раскрывалась вся печальная правда о семействе Арефьевых. За благополучным, респектабельным фасадом скрывалось большое горе. Ромина мама страдала затяжной депрессией и алкоголизмом. Это не был алкоголизм маргиналов. Она потребляла за закрытыми дверями, и только дорогие марки спиртного. Но от этого алкоголизм не менял своей сути. Ольге повезло, что два последних года свекровь была в ремиссии, и проблема до поры до времени была тщательно скрыта от всех новых родственников. Роминому отцу тоже, можно сказать, повезло. Он прятался от домашних проблем на работе и находил отдушину в отношениях с другими женщинами, отправляя жену в больницы и санатории.       А вот Роме не повезло. Ему спрятаться было негде. У него все происходило на глазах. Не самая достойная жизнь для подростка. Рома рос замкнутым, нервным и очень одиноким. Он учился хитрить и изворачиваться ужом, покрывая алкоголизм матери, чтобы отец снова не поместил ее в больницу, и Рома не остался один в пустой квартире, покрывая похождения отца, чтобы мать не сорвалась в новый запой.       Рома… Он ведь ни в чем не был виноват, он оказался заложником родительских проблем. Оле стало остро жалко своего мужа. Горе было еще одним членом семьи Арефьевых, оно было живое, питалось чужими эмоциями, ломало хребет впечатлительному мальчику, и оно породило другое горе. Оля быстро мысленно выстроила предсвадебные события в строгой очередности. В тот день, когда Оля готовилась к первому сексу с женихом, Роман снова застал пьяную мать в пустой квартире, снова прятал бутылки и пытался привести ее в чувства до прихода отца. А когда пришел домой, увидел бутылку на столе у своей невесты. Никто был не виноват, ни Оля, ни Роман. Но горе семьи старших Арефьевых решило размножиться и поселить свой уродливый приплод у молодых.       Оля не успела сильно опьянеть, свекровь наливала себе чаще и быстрее. И с рассказа о проблемах в своей семье она как-то очень плавно перешла на рассказ о счастье той женщины, встреча с которой и породила всю цепочку последних событий.       — Мы не были подругами. Лена вообще не держала близких подруг. Ей на это времени не хватало. Но она никому не отказывала в помощи, если ее просили. Несколько раз мы с Виталиком были у них дома, встречались в кругу общих знакомых. Это было давно, еще детей не было. У них дома и в семье всегда было тепло. А у нас, что бы я ни делала, холодно. И все у нее ладилось. Карьера сама складывалась, муж на руках носил. Ты не слушай моего! Хороший у нее был муж. Жили они легко и дружно. Долго детей не рожали. Уже слухи поползли, что не могут. И тут не угадали. Как только они захотели, сразу родили. И такой мальчишка у них золотой получился!       — Но ведь нечему было завидовать! — вставила Ольга. — Муж умер, здоровья не стало, с сыном проблемы.       — Да нет у нее никаких проблем с сыном, — отмахнулась свекровь. — Переживает она за него. Но ничего плохого о нем никто не говорит. Серьезный, самостоятельный парень, работает, учится. Был бы у меня Рома такой, я бы спокойна за него была.       — Рома тоже хороший! — вступилась Ольга.       — Хороший, да, но такой беспомощный и доверчивый! Детка, ты уж позаботься о нем. На тебя только вся надежда.       — Я его никогда не брошу! — пообещала Ольга.       Свекровь пристально посмотрела на нее и качнула головой:       — Бросишь. Ты — не я. Ты всю жизнь терпеть не будешь. Рано или поздно не выдержишь. Так ты хоть присматривай за ним. Я тебя очень прошу.       — Обещаю! — не задумалась ни на секунду Оля. — Что бы ни случилось.       Свекровь кивнула и снова плеснула себе коньяку. Оля осторожно отодвинула рюмку от Роминой мамы, привлекая ее внимание к себе, а не к спиртному.       — Знаете что, Татьяна Эдуардовна, вы поговорите с этой вашей знакомой. Вам ведь покоя эта встреча не дает. Поговорите с ней. Скажите, как мне сказали, что за сына она может быть спокойна, что муж у нее был хороший, что Вы помните, какая она была, что ею все восхищались и немного завидовали. Вам будет легче и ей тоже.       — Да она сама все знает, она сильная всегда была, сама со всеми трудностями справлялась.       — Раньше знала, конечно. Раньше сама справлялась. А теперь вы же видели, что не справляется, что болеет, что плохо ей. Поговорите с ней, вам обеим это нужно.       — Хорошо… Я позвоню ей завтра.       Ольга не слишком рассчитывала, что свекровь исполнит свое намерение, появившееся под влиянием лошадиной дозы коньяка. Но, к Ольгиному удивлению, старшая Арефьева своей знакомой позвонила, та пригласила ее на чашку чая. О чем они там говорили, Ольга никогда не узнавала. Да ей и не интересно было. Но после той встречи свекровь ходила долго окрыленная, успешно прошла курс психотерапии и перестала прикладываться к бутылке. Тогда Ольга справедливо решила, что неизвестно как с мужем, а со свекровью ей в жизни повезло.       Рома приехал за Ольгой на следующий день. Принес букет белых роз и попросил прощения.       — Оля, возвращайся, пожалуйста, домой. Я был не прав. Ты не виновата в болезни моего отца. Ты просто неудачно пошутила, мне не стоило так резко реагировать на твою шутку.       — Ром, — протянула Ольга и положила ему голову на плечо, — Ром, ты у меня такой хороший. Не извиняйся, ты имел право на свою маленькую месть.       Потом они шли домой в вихре пушистых снежных хлопьев. Хлопья забивались в лепестки роз, шуршали в целлофановой букетной упаковке, оседали на рукава черного шерстяного пальто Романа. Оля счищала с руки мужа снег кончиками пальцев — как пылинки сдувала.       — Оля, не надо с меня снег чистить, — одернул ее Роман, и Ольга вздрогнула, ее романтичное настроение снова срубили под корень. — Возьми меня под руку и иди спокойно.       — Да, Рома, как скажешь…