/Flashback/
— Ты мой. Чонгук испуганно отдёрнул крепкие руки со своей талии и попытался отступить, но его моментально перехватили и прижали к стене. — Тэ, прошу, остановись, — слишком неуверенно прозвучала сомнительная просьба. — Этот придурок может говорить, что угодно, запрещать мне, что угодно, — его взгляд казался Чонгуку таким обжигающе холодным, что внутри закрадывалось мерзкое ощущение…кайфа от такого Тэхёна. — Да хоть вся палата. Ты же знаешь, колючка, мне насрать. — Новая кличка? — попытался выглядеть беззаботным Чонгук, хотя внутри уже вскипал наваристый бульон из отвратительного чувства наслаждения. Чонгук боялся этой мысли, боялся шипящего голоса, твердящего «преклонись, слушайся, подчиняйся». Его не настораживало поведение Тэхёна, его настораживало желание лечь уже наконец-то под него, стать очередной подстилкой, позволять ему вытворять с собой любые грязные вещи, которые взбредут ему в голову. Не только в сексуальном плане. Но Чонгук психически здоров, по крайней мере, в его заключении пока пусто, поэтому он всеми силами изгоняет надоедливые мысли из своей головы. Стоило, наверно, выговориться наконец кому-то на этот счёт. — Наверно, стоит определиться с какой-нибудь одной, верно? — Тэхён на секунду замолчал, размышляя над этим. — Первое время побудешь зайчонком, договорились? И Чонгук послушно кивнул без каких-либо возражений. А зачем, если Тэхёну нравится?/End of Flashback/
— Точно с Тэхёном всё хорошо? — недоверчиво поинтересовался Намджун. — Точно, — без промедлений последовал ответ.***
— На самом деле обожаю вечер откровений, — воодушевлённо воскликнул Хосок. — Прямо как будто вторая семья. Честно скажу, ребят, первый раз лежу в такой душевной палате. Вечер откровений был придуман Хосоком ещё в самом начале его опыта пребывания в больницах в качестве опекуна. Он проводился в пятницу, потому что в субботу необязательно было вставать ни свет ни заря на доставучее ФТО, так что все без зазрения совести усаживались в круг, сдвигая кровати таким образом, чтобы можно было видеть лица друг друга. Вот он, тот самый больничный вайб, который можно ощутить только в правильной компании. У каждого в руках по кефиру, который, на самом деле, за неделю уже приелся, но восприятие вещей в больнице обычно тоже меняется. Даже туалет без дверей больше не смущал. Сокджин устало положил голову на такого же буйного, как Хосок, Намджуна, елозящего на жёстком матрасе в жалких попытках устроиться поудобнее. Устав терпеть это безобразие, Сокджин пнул парня под дых, и тот угомонился, смиренно подставляя своё плечо в качество опоры. На этот раз собрались все вокруг кровати Намджуна, потому что так уж выпал жребий: спички не наврут, проверенная тактика. Минсок играл в планшет, потому что «вы не спите, почему я должен?» было достаточно веским аргументом для Хосока, и тот сдался и отдал свою драгоценность брату. Юнги сидел на подушке Намджуна, чем очень бесил старшего, но тот не мог дать ему подзатыльник из-за Сокджина, преграждающего ему путь своими плечищами. Сонхва хмуро сидел у себя и что-то бормотал давно уже сгнившей груше на своём комоде. Хосок не мог усидеть на месте по двум причинам: шило в жопе и то, что вторая кровать была Тэхёна, и как-то боязно посягать на осквернённую территорию. У Чимина была похожая тактика, только он оказался умнее, поэтому вовремя умыкнул свободный стул из коридора, для комфорта положил на него подушку и довольный сидел между двумя кроватями в позе лотоса. Чонгуку по-королевски насрать, он даже хотел показать, какой он доминант и как держит всех в узде, поэтому краешком попы сидел на тэхёновой подушке. Только краешком, потому что он смельчак, а не суицидник. Тэхёну было уже по-божески насрать, поэтому он использовал колено Чимина в качестве подставки для кефира, а колени Чонгука как подушку. Кажется, всех всё устраивало, поэтому можно начинать. — Я думаю, всем вам известно, что наша госпитализация продлевается на пять дней, — торжественно начал Хосок. — Погоди, перекрути плёнку назад. Что?! — Намджун классически возмущается больше и громче всех, Сокджин по традиции его за это хрючит. — А, ой. Это, наверно, пока только родителям сообщили, — Хосок неловко почесал затылок. — В общем нашли там человечка с короной среди нас, сейчас всё стерилизовать будут, потом всем повторные тестики и всякое в этом духе. Лечение продолжать не могут. — Нам же несколько раз эти тесты делали. Неужели у этого человечка несколько раз подряд показал ложный результат? — удивился Чимин. — Отечественная медицина, — пожал плечами Хосок. — Всё там с этой короной как-то мутно, конечно. Но не будем о грустном. — Это что получается, я только тридцатого домой вернусь? — обречённо вздохнул Чонгук. Тэхён лениво поднял на него взгляд и снова прикрыл глаза. — Радуйся, никто мозг выносить не будет дома, — невесело хмыкнул он. — А мне никто и не выносит. У меня хорошие отношения с семьёй. Со всех сторон послышалось многозначительное «у-у-у», а Юнги даже рот открыл от удивления. Такая реакция не могла не огорчить Чонгука. В последнее время родители совсем перестали понимать и даже пытаться понять своих детей. — Ну теперь понятно, почему ты такой мягкий и пушистый. Жизнь не потрепала ещё, — Тэхён улыбнулся чему-то своему, а потом едва слышно, так, чтобы это услышал лишь Чонгук, добавил, — пока что… — Так, дорогие мои, кто грустит, тот трансвестит, поэтому ну-ка быстренько стёрли с лиц недовольство и получаем удовольствие от приятной компании и дивного вечера, — как обычно переключил всех на жизнерадостную волну Хосок. — М-м-м, — Тэхён показушно улыбнулся шире нужного, демонстрируя своё отношения к этой затее, но из палаты так и не ушёл. — Дивный вечер, — с сарказмом бросил он, ёрзая на чужих коленях. — Какие предложения? Для разогрева стоит во что-то сыграть, нельзя же просто так сгоряча начать бросаться сокровенными вещами друг с другом, верно? — Можно в квадрат Пифагора, — неожиданно для всех проявил инициативу Тэхён, всё также отстранённо разглядывая бортик у кровати. — Это как? — Чимин повернулся всем корпусом к Тэхёну, явно заинтересованный. Ким неохотно поднялся из удобного положения и вытащил из-под кровати свой походный рюкзак. Не подумайте, во всех больницах запрещено хранить сумки под кроватями, просто для Тэхёна закон не писан. Он вытащил из заднего кармашка небольшую картонную коробочку с карточками и ловким движением пальцев извлёк всю стопку. — Суть в том, что на лицевой стороне карточки вам даны словосочетания, например, труба Красникова, и даны описания, что бы это могло быть. Конкретно на этой карточке даны примеры: инженерный узел для пропуска водных потоков, гипотетическое устройство для космических путешествий с искривлением пространства-времени или безвыходная ситуация с участием двух давно знакомых друг с другом людей. — Если это последнее, то у вас с Гуки полная труба, — тихо хихикнул Юнги, всё также бессовестно ёрзающий на чужой подушке. Тэхён пропустил его слова мимо ушей. — На обратной стороне написано, что это на самом деле, а игроки должны это угадать. — Что-то как-то эта игра слишком для интеллектуалов. Ты нас задавишь своим мозгом, мистер любитель доминировать всегда и везде, — запротестовал Намджун. — Давайте какую-нибудь классику для дебилов, — Сокджин на этот раз не дрался, потому что отчасти парень был прав, но для приличия кашлянул. Не надо подавать вид, что они здесь и вправду сборище особо одарённых. — Старый добрый крокодил. — Я уже предлагал, он начинает бычить на Гуки, — начал возмущаться Хосок, увидев поддержку в лице Намджуна. — Я не бычил! Мелкий, скажи ему. — Не бычил, подтверждаю. Просто пригрозил. — Как этот упырь тебе пригрозил? — глаза Намджуна опасно сверкнули, а сам он напрягся, испепеляя взглядом Тэхёна. — Я не помню, то ли съесть пообещал, то ли выебать, — задумчиво протянул Чонгук. — Вообще-то съесть, но до этого могу и выебать, — пожал плечами сам Ким. — Надо будет тебе кличку придумать, а то что я один страдаю, — вдруг вспомнил Чонгук, напрягая воображалочку. — Тайхун, Тархун, Трахун, Трахыч, Тохыч, Трактор…- начал перебирать все возможные варианты Чонгук, слыша, как этот самый трактор начинает потихоньку заводиться. АвтоВАЗ отдыхает. — Я тебе ласковые имена придумываю, а ты, — Чонгуку даже показалось, что тот и вправду расстроился, и он не нашёл ничего умнее, кроме как чмокнуть парня в макушку. Сколько может сделать одна секунда. Ровно за одну секунду пуля может войти в желудочек сердца, разрывая ткани, приводя к неминуемой гибели. За одну секунду можно отправить компрометирующий файл не тому человеку, можно подписать документ о расторжении брака, документ об увольнении, сказать одно лишнее слово, разрушившее отношения людей. А ещё за одну секунду можно поцеловать, не подумав, Тэхёна. Да, в макушку. Да, мимолётно, едва ощутимо, даже беззвучно, но всё же на глазах у всех. Подарите Чон Чонгуку новую голову, он прежней разучился думать. Одна секунда заставила всех замолчать на целых мучительных тридцать. Казалось, что даже ворона за окном затаила дыхание. Чонгук вообще умер внутри тридцать раз, причём не воскресая. А теперь включаем мозг и придумываем оправдания. — У тебя шампунь приятно пахнет, я волосы понюхать хотел. — Ого, ты губами нюхаешь, — с ноткой восторга протянул Минсок, который отвлёкся от завораживающей игры в хулигана, бегающего от полицейского по поездам. Остальные продолжили недоверчиво смотреть на Чонгука. — Планы меняются, — наконец вышел из прострации Хосок. — Вечер откровений мы начнём прямо сейчас. Чонгук жалобно простонал, с надеждой смотря на верного друга, но Чимин, кажется, вот-вот упадёт в обморок от произошедшего и вряд ли сможет ему помочь. Тэхён вообще в кайфушках лежал и не понимал, в чём, собственно, проблема. — Так, — неуверенно начал Чимин, и Чонгук принялся молиться на его образ, потому что друг всё-таки пришёл на помощь, — Чонгук, ты должен им рассказать, — хуй там плавал, этот предатель сделал только хуже./Flashback/
У Тэхёна зуб на зуб не попадал, а всё тело покрылось гусиной кожей. В глазах читался неподдельный испуг. Он выглядел абсолютно невменяемым. Так выглядит безумие, так ощущается животный страх, так проявляется первобытная тревога. Он не боялся чего-то конкретного: не было того самого образа, который разум всеми силами пытался очернить и исказить, дабы напугать своего хозяина. Это страх перед вселенной, страх перед самой сутью и своим существованием. Тэхён никогда не боялся смерти: ни своей, ни чужой. Такую злую шутку с ним играет собственный разум. Паранойя, тревоги, подозрительность, приступы ярости… Сколько бы парень ни строил из себя хозяина положения, он был самым слабым среди всех. Слабее казался лишь Сокджин, уставший от жизни, от эмоций, от всего. Дрожащие руки обхватили чонгуково лицо, притягивая ближе. Он жадно вдохнул запах кондиционера для волос, затем опустился ниже и уткнулся носом в ямку на плече. По щекам текли слёзы, которые тот даже не старался остановить, не пытался стереть руками, позволяя влаге засыхать противной плёнкой на коже. Чонгук ласково коснулся спины, отчего тело резко вздрогнуло и прижалось ещё сильнее к единственному своему мнимому спасению. — Тебе страшно? — робко поинтересовался Чонгук, легонько проводя пальцами по позвонкам. В ответ последовал слабый кивок и новая порция слёз, стекающих на ключичную ямку парня. — Так ты чувствуешь себя безопаснее? — брюнет неуверенно кивнул вновь и прикусил полюбившуюся ему косточку. Чонгук зашипел от острой боли, но не оттолкнул кровопийцу и терпеливо позволял тому терзать своё тело. — Тебе срочно нужен кляп, — в шутку произнёс парень, но Тэхён как-то виновато зализал рану и поднял голову. Под глазами залегли тени, появившиеся от бессонных ночей, проведённых наедине со своим страхом, губы предательских дрожали, не в силах сомкнуться. — Не смейся надо мной. — Я не смеялся, прости, — Чонгук замялся и неловко коснулся чужого лба, смахивая мешающую прядку. Наверно, зря он так аккуратно с тем, что не щадит его тело и психику. Тэхён как-то жёстко схватил его за лицо, как будто хотел расколоть череп как орех и в ужасе уставился на напуганного Чонгука, боявшегося даже моргнуть. — Они скоро придут, — еле слышно пролепетал он. — Кто? Ребята? — Да. — Ты их боишься? — Нет, я боюсь… — он замолчал, обдумывая ответ, и шумно вдохнул воздух, которого ему так не хватало в такие моменты, — я ничего не боюсь. Я не имею права бояться. — Кто тебе это сказал? Все имеют право на чувства, причём абсолютно любые, — уверял его Чонгук, сам не зная, зачем ему это. — Ты так говоришь, как будто у самого нет проблем, — хмыкнул Тэхён, опуская руки на чужие колени. — Я не мазохист, мы ведь уже разобрались с этим, — возмутился Чон и, нахмурившись, посмотрел на руки, покоящиеся на его ногах. — Да я не об этом, — он тряхнул головой, словно прогонял навязчивые мысли. — Ты ведь гей, да? Чонгук поперхнулся и в изумлении уставился на брюнета. — С чего ты взял?! — Ведёшь себя подозрительно. Да и к тому же подслушал твой разговор с другом. — Вот ты бессовестный…- Чонгук запнулся в попытках подобрать подходящее ругательство и в возмущениях молча открывал рот как рыбка, — бессовестная капибара! — Ого, — он тихо рассмеялся, поглаживая коленную чашечку большим пальцем, и посмотрел на раскрасневшегося парня. — Вот так обидел! Так ты гей? Или всё же би? — Не знаю я! Не понял, — сконфузился Чонгук и уже хотел было отвернуться, как его удержали за плечи и вернули на место. — Проверить не хочешь? — С тобой?! — А что, не нравлюсь? — вот ведь бессовестная капибара, пользуется своей харизмой. — Бесишь меня. — Не в первый раз слышу, — равнодушно отвечал Тэхён, мечтательно рассматривая пухлые розовые губы. — Ну так что? Разочек? Пока никто не пришёл. — А твой приступ, как я вижу, прошёл, — презрительно подметил Чонгук, убирая посторонние ручонки со своих коленей. — Можешь идти на свою кровать. — А я ведь помочь хочу, — стоял на своём Тэхён, возвращая ладонь на закреплённое за ней место. — М? — А что это ты такой настырный, а? Гей что ли? — в голове у Чонгука это звучало обидно. — Нет, я просто любознательный. — Любознай в других ртах, мой на замке. — Лобызай, — поправил его Ким. — Это игра слов, придурок. — Ну дай ключик. — Какой ещё ключик? — От замка, — он ухмыльнулся и провёл пальцем от колена до паха, вызывая этим табун мурашек у младшего. — Айщ, — парень подпрыгнул и отскочил назад, вставая в стойку. — У меня чёрный пояс по Тхэквондо! — Какой? — Третий Дан! — У меня шестой, — пренебрежительно отвечал старший, забавляясь как мог. Наблюдать за реакцией Чона — наивысшее удовольствие. — Как же ж быстро ты можешь превратиться из беззащитного мышонка в большого подонка, — удивлялся Чонгук, медленно отходя назад. — Это моя фишечка. Ну же, сладкий, иди, я тебя попробую, — он раскинул руки в приглашающем жесте, но малого этим не подкупить. — Я тебе не мороженое, чтобы меня пробовать! — Не сопротивляйся, больнее ведь будет, — он встал с кровати, и это означало полный пиздец для чонгуковой жопы и всего остального. — А я ведь и покричать могу, — пригрозил Чонгук и победно ухмыльнулся, заметив, что Тэхён замедлился. Но недолго музыка играла, недолго фраер танцевал, потому что спустя секунду наглец сделал крупный прыжок, не дав младшему шанса успеть что-либо пискнуть, и впился в желанные губы, грубо углубляя поцелуй. Чонгук брыкался как мог, колотил Кима в грудь, но тот прикусил язык бедняги, и младший успокоился, чтобы не нарываться больше. В мыслях лишь то, что Сокджин ушёл к психиатру всего десять минут назад, и не будет его ещё минимум тридцать, у Чимина МРТ с контрастом, Намджун занимается с учителем допоздна в коридоре, Юнги на жемчужных ваннах, Минсок и Хосок гуляют и тоже вряд ли придут в скором времени. На Сонхву надеяться не следовало, поэтому лучшая тактика сейчас — быть послушным мальчиком, иначе действительно будет хуже ему же. Вот что-что, а пальцы у Тэхёна охуенные. Интересно, а как они в него войдут… Так, стоп, отмотайте. Не туда мыслим. Не, серьезно, они такие длинные и тонкие, Чонгук всё ещё не научился прикидывать размеры, поэтому ему запросто дать все тридцать сантиметров тэхёновой ладони, но если по-серьёзному, то сантиметров двадцать там точно есть, а то и больше. От таких габаритов всё пойдёт лучше или, наоборот, проблематично? А как эти пальцы будут его душить во время… Айщ, отмотать! Отмотать! Плохое кино, Чонгуку не нравится. Зато ему до звёздочек в глазах нравится, как его нахально прижимают к себе. Нравятся мокрые звуки поцелуя, рваные вдохи в промежутках между ненасытными порывами Тэхёна вылизать весь его рот. Нравится, как этот подонок прикусывает его нижнюю губу, как зубы стукаются друг о друга, нравится боль в затылке от стягивающих ощущений: брюнет с силой оттягивал тёмные спутавшиеся пряди. Крик медсестры, созывающей всех на ФТО означал лишь одно: это всё мокрые мечты Чона. Парень в холодном поту подскочил на своей постели и краем глаза посмотрел на игнорирующего крики девушки Кима. Сон с Тэхёном в главной роли, причём в какой! На что ещё способен разум Чонгука? Причём, учитывая пророческую функцию большинства его снов, недалеко и до более грандиозных случаев. Чонгук долго пытался понять, что ему приснилось, а что и вправду было. Он снова осторожно посмотрел на соседнюю кровать, но не обнаружил на лице брюнета каких-либо посторонних эмоций. Остаётся главный вопрос: догадался он или нет. Сам Чонгук до конца не мог определиться, вопросы Мингю на эту тему он успешно динамил, Югём вообще старался не ставить друга в неловкое положение, потому что дорожил их общением и ценил его личное пространство. Это ни в коем случае не означало, что Мингю не заботится о нём. Нет, ещё как заботится, поэтому и стремился помочь Чону разобраться в себе, но тот отчаянно сопротивлялся, усугубляя положение. Этим двоим следовало бы объединиться: аккуратный подход Югёма и настырность Мингю стали бы идеальной смесью для создания превосходного психиатра, а по отдельности их советы не могли возыметь силу в такой запущенной ситуации. Зато Чонгук сам себе потрясный психиатр. Такой крутой, что воспринимает сон за просто страшный кошмар и боится принять то, что утренний сюрприз буквально кричит снизу «А давно ли жертвы желали своего мучителя?»/End of Flashback/
— Чонгук~и, — аккуратно обратился к потерянному парню Хосок. — Расскажи, о чём говорит Чимин? У тебя есть какие-то проблемы? Скажи, если тебе некомфортно говорить при ком-либо здесь, то мы попросим этого человека удалиться, — он с намёком посмотрел на Тэхёна. Тот недовольно цокнул языком и привстал. — Если вы меня прогоняете, чтобы услышать о том, как наш золотой мальчик мучается со своими пристрастиями, то я зря вышел из зоны комфорта. — В каком смысле пристрастиями? — не понял Намджун. — Да, в каком смысле? — промямлил рассеянный Чонгук. — Ты же знаешь, что связь у нас хорошая только возле процедурной? — сказал Тэхён таким тоном, как будто мысль, которую он хочет донести, до безумия очевидная. — Конечно, знаю, я там всегда по телефону и говорю. — А я там всегда сижу, — он многозначительно посмотрел на Чона, и до того начало потихоньку доходить./Flashback/
— Блин, Мингю, мы договаривались не начинать этот разговор, — раздражённо взвыл Чонгук, сжимая телефон в руках. — Слушай, если ты по мальчикам, то это не означает, что весь мир должен окраситься голубыми красками. Нет, не влюбился. Не знаю. Он по девочкам. Да. Послушай, я, наверно, могу отличить любовь от обычного желания? Да ты задрал со своим Чимином, на нём свет клином не сошёлся. Да, он мне больше неинтересен. Ты сейчас тоже перестанешь быть интересным. Блять, да пошёл ты! — он молниеносно сбросил номер и грубо запихал ни в чём не повинный телефон в карман штанов./End of Flashback/
— Не говори, — взмолился Чонгук. — Так, — начал загружать мозг Намджун, всё это время тщательно переваривающий помимо кефира ещё и поступившую информацию, — ты бисексуал что ли? — Попадо-о-ос, — протянул Юнги, а потом отодвинулся к противоположному краю кровати. — Я надеюсь, я тебе не нравлюсь? Чонгук обречённо спрятал лицо в руках. Он ожидал подобную реакцию и больше всего боялся, что друзья тут же отвернутся от него. Чимин ободряюще погладил друга по спине. — Или всё же больше склоняешься в сторону мальчиков? — продолжал стрелять догадками Намджун. — Я не знаю, — обречённо выдохнул Чонгук. — А как это можно проверить? — поинтересовался Сокджин. — Известное дело! — уверенно воскликнул Намджун, как будто работал уже пять лет в сфере услуг «помощь геям определиться с ориентацией». — Нужно засосать парня и девушку. С кем больше понравится… — Да чё ж вы все одни и те же советы даёте! Вы бы ещё предложили переспать, — возмущался Чонгук. — А что, это даже действеннее. Кто доброволец? — Минсок задорно поднял ручку, испачканную в растаявшем шоколаде. — Хосок, усмири пыл этого альфа-самца. — Извините, он всегда за любой кипиш кроме голодовки, — отмахнулся Хосок и кинул предупреждающий взгляд в брата. — А вы меня спросить не хотите? — напомнил о своём существовании Чонгук. — Ах, да, прости, дружище. С кем бы ты хотел переспать? — благородно поинтересовался Намджун. Чонгук устало вздохнул и пересел к себе на кровать, повернувшись лицом к стене. Вот на кой чёрт он поцеловал Тэхёна? Ничего бы этого не было. Зато теперь убедился, что сны у него и вправду вещие. Шиза укрепляется в мозгу, судя по всему. Блин, а где самая приятная часть сна? Подстава свыше. Вечер откровений закончился, так и не начавшись. Хосок огорчённо вздохнул, наблюдая за в край расклеившимся Чонгуком, поджавшим колени к груди. Тэхён хмыкнул, пожав плечами, и быстро оглядел остальных. — Чё уставились? Никогда несчастных людей не видели? — рыкнул он и скептически подхватил кефир с чужой коленки, сталкивая Чимина с его гнёздышка.***
Чонгук ещё никогда не чувствовал себя так пусто, так загнанно и безвыходно. Казалось, что вселенная собственноручно заманила его в клетку, захлопнув дверцу и швырнув в колодец с дёгтем. Он понятия не имеет, как это произошло, когда это успело случиться и почему именно с ним, но на следующий день новость о метаниях парня разлетелась по всему отделению. Людям всегда нужно хлеба и зрелищ, им необходим мальчик для битья, чтобы выместить на нём свою злобу на мир. А вновь прибывшей компании семнадцатилетних кабанов из шестой палаты просто необходимо выплёвывать на кого-то свою желчь, в избытке вырабатывающуюся в печени. Отрезать бы им эти жёлчные протоки, чтобы они сами себя же отравляли своей злобой. Намджун буквально «ходил по головам», угрожая мелким всякими безобидными и не совсем способами, за что нередко получал выговоры от врачей. И всё лишь для того, чтобы раскрыть Иуду. Безусловно, сразу же все подозрения пали на Тэхёна. Кто ж ещё такой любитель портить другим жизнь? Но тот лишь презрительно посмотрел и ядовито выплюнул блондину в лицо «делать мне больше нечего». И вправду, знает он это уже достаточно давно, а в отделении слушки пошли только после вечерних откровений. Никого в палате подозревать не хотелось. Свои всё-таки. Сонхва вообще живёт в своей вселенной и срать он хотел на мирские проблемы. Хоть проблема и образовалась только с утра, но тщательное расследование уже активно ведётся во главе с Намджуном и его правой рукой Сокджином. Юнги был двойным агентом, так как успел скорешиться со всеми ребятами в отделении и даже с женской половиной. Он ощупывал почву и искал улики, подмечая про себя подозрительные объекты. Хосок особо не помогал, но зато говорил больше всех и просто всегда был рядом, а этого уже достаточно, чтобы быть полезным. Минсок угрожал всем жестокой расправой, хотя не понимал даже сути проблемы, но, опять же, был за любой кипиш. Чимин, безусловно, переживал больше всех, потому что по факту являлся виновником происходящего дерьма, но Чонгук отмахивался и уверял, что рано или поздно это должно было случиться. Тэхён не изменился и всё также отстранённо существовал среди остальных, не трогая никого до поры до времени. Чонгук свято верил, что брюнету плевать, и не мог не признать, что это его задевало. Он бы наверняка переживал за старшего. Войдя в столовую, Чон уже понял, что что-то неладно, но попытался игнорировать это. Только вот игнор не мог затянуться, потому что, выйдя в коридор, бедного парня тут же прижали к стене и презрительно оглядели с ног до головы. — Ты глянь, какой слащавый, — с ноткой неприязни сказал один из новоприбывшей банды. — Не удивлён, что он педик, — поморщился второй. Фу, судить по внешности… — Ты в какой позиции, малыш? — Брось, и так видно, что снизу, — съязвил первый. — Ну и ну. Где вас таких делают? Я говорил, что с ним что-то нечисто. Посмотри на его фигуру. Ты много девушек с такой талией видел? — Да что вы все к моей талии прикопались?! — возмутился Чонгук, всё это время отчаянно пытающийся выбраться из стального захвата хулиганов. — А он с язычком. — А ты как думал? Как сосать иначе? Весельчаки громко рассмеялись и гоготали дольше нужного, всем своим видом показывая уровень своего интеллекта. — Как ты заметил, пупсик, тут с девчонками туго, а госпитализацию всем продлили, — деловито начал свою речь один из уёбков. — Трахать пятилеток я желанием не горю, так что предлагаю компромисс, — он опасно скалится, мазнув взглядом по открытому участку груди, оголившемуся из-за оттянутой вниз футболки. — Ты на пятьдесят процентов, если не на все семьдесят, состоишь из прогестерона и эстрогена, поэтому разница не велика. Молча придёшь к нам в палату во время тихого часа, и будем жить мирно. В противном случае, — он хрустнул костяшками, и Чонгук боязливо сглотнул ставшую густой слюну, — ну ты не маленький, сам понимаешь, что в щёчку мы тебя за это не поцелуем. — Вы охуели? — решил проявить характер Чон, отталкивая самого крупного парня от себя, но в отместку получил за это под дых и тихо пискнул. — Я не гей, вы задолбали. Да даже если бы и был им, то не стал бы ложиться под каждого, тем более под вас. А судить человека по внешности подло и низко! — Всё сказал? — бесстрастно прервал его остолоп, которого он только что пнул. — А теперь слушай сюда, дорогуша, — он болезненно сжал парню горло, и это казалось ему вовсе не таким возбуждающим и приятным, как когда это делал Тэхён. Хотя нотки кайфа он всё же умудрился испытать, — мне срать на твои моральные устои и прочую эту белиберду в духе «до свадьбы ни-ни» и «я берегу себя для того единственного». Жизнь по-другому работает, а ты лишь должен подстраиваться под более сильных, ясно тебе? Ты всегда будешь чьей-либо подстилкой и ты никак это не изменишь, потому что ты таким родился, — с этими словами он с силой толкнул Чонгука в стену и прошёл дальше, свистнув своим дружкам. Слова всегда больно отпечатываются в мозгу, кто бы их ни произнёс. Степень причинения вреда зависит от качества мышеловки. Пружина может быть затянута еле-еле или качественно, на совесть. На совесть человека, устанавливающего эту самую мышеловку. И в зависимости от намерений она может незаметно щёлкнуть, а может с размаху бабахнуть по самому дорогому. Чонгук не ожидал, что мышеловка незнакомых ему грубиянов сработает так мощно.***
Обед уже давно прошёл. Также, как и полдник, а Чонгук всё не вылезал из палаты. Он ослушался, поступил так, как велит ему совесть и всё ещё сохранившаяся гордость, но теперь лишился возможности выходить из своего убежища. Сказал ли он кому-то об этой ситуации? Конечно, нет. Сглупил ли он, поступив именно так? Конечно, да. С другой стороны не хотелось устраивать разборки посреди госпитализации, тем более, когда она итак затянулась. Чимин видел, что что-то не так, но списывал всё на поникшее состояние из-за разлетевшейся по всему отделению новости, которую сам Чон толком ещё не успел обмозговать и для самого себя определиться. Хосок чуял подвох, но тактично молчал, а Намджун вообще ничего не замечал кроме своей вендетты. Сокджин был всё время погружён в свои мысли, Юнги практически всё время сидел либо в телефоне, либо в чужой палате, разведывая обстановку и анализируя общее настроение в отделении. Тэхён классически не придавал ничему происходящему никакого значения, хотя Чонгук заметил подозрительный взгляд в его сторону. — Чонгук-и, хорош в палате тухнуть, — Хосок шутливо толкнул парня в плечо и тут же приобнял, хватаясь за щёку парня и слегка оттягивая её, словно Чону только-только пять годиков исполнилось. — Давай в буфет сгоняем. — Он закрылся, — проворчал недовольный Чонгук, уворачиваясь от тактильного старшего. — Ну тогда просто выйдем куда-нибудь. Ты как в раковину спрятался, так и не выползаешь из неё. Ну подумаешь, узнали все, что ты по мальчикам. — Да не по мальчикам я! — Чон буквально вскипал, приобретая томатный оттенок. — То, что этот пустозвон, — он злобно зыркнул в сторону Чимина, отчего тот съёжился, — растрепал всем то, что сам себе навыдумывал, ещё ничего не значит! Чимин поджал дрожащие губы и, сжав руки в кулаки, резко поднялся и вышел из палаты. Чонгуку стало неловко. В какой-то степени он был не прав, ведь Чимин ничего не выдумывал, а просто пытался помочь ему. Но с другой стороны никто не просил его рассказывать об этом всем присутствующим. Тэхён тоже, конечно, насолил, но от него это хотя бы ожидаемо, да и к тому же Чонгуку он никто. Время шло, а розововолосый всё никак не возвращался, заставляя друга начинать переживать за него. Плюнув в конце концов на свою гордость, Чонгук отодвинул от себя липнущего Хосока, изо всех сил старающегося поддержать младшего, и рванул за другом. Из отделения тот не мог выйти, ибо прямо возле выхода сторожила особо опасная и корпулентная уборщица, для преодоления которой необходимо знатно попотеть. Чонгук осмотрелся, проверяя местность на наличие медсестёр, норовящих всех загнать по койкам во время отбоя. На часах около десяти, а это значит, что где-то неподалёку должна шастать патрулирующая Таня. В этом отделении достаточно было упомянуть это имя, и у всех сразу возникал двойственный образ в голове: с одной стороны эта русская медсестра достаточно строгая и едва ли уступает в опасности той самой уборщице около выхода. С другой стороны её передвижения можно охарактеризовать как отчаянные попытки полёвки преодолеть расстояние размером с один прыжок кенгуру. Она вся была какая-то несуразная и коротенькая, и когда всеми любимая медсестричка Джиу звала всех в кабинет медработников, она специально отдельно упоминала Таню, крича «Таня, беги-и-и!», и та как заведённая игрушка мельтешила ножками и ручками так, что от неё дул лёгкий ветерок. На самом деле всех забавляло это заморское имя, и многие в шутку называли её Тан-и. Однако сейчас шутки в сторону, Чонгуку нужно попытаться обойти главного босса и без препятствий найти друга. Только вот рыбка напрасно выплыла из укромных актиний, и теперь хищник скалится, выглядывая из зарослей метровых багровых водорослей.