***
Две недели — всего четырнадцать дней — не такой большой срок, чтобы начать переживать по поводу скорой свадьбы, по крайней мере так себя успокаивала Сакура. А долгожданный разговор с родителями оказался не таким уж и страшным — чета Харуно была невероятно счастлива услышанным новостям. Мебуки Харуно взялась заполнять приданное дочери, ведь та станет женой Каге, что значит — теперь следить за статусом. Куноичи принимала неоднозначные поздравления в госпитале, будь те от сотрудников или пациентов. А однажды к ней заглянул и Узумаки, взволнованный и такой неуклюжий. Тогда в ее сердце затаилась тихая радость, ведь она знала — друг всегда будет рядом. — Надеюсь теперь ты меня звать на свидания перестанешь, — Сакура меняет грязный халат на новый, пахнущий уже не кровью, а сладким цветочным порошком. — Почему же? — парень старается скрыть румянец и упорно принимается разглядывать медицинские книжки на полках Харуно, — Я вообще не за этим пришел… но может быть… Она нарочито озлобленно смеряет его взглядом, таким убийственным, что хотелось провалиться сквозь землю. — Я это… слышала, что в деревне говорят? — Наруто неловко почесывает затылок и щурит глаза, так неестественно сильно, что внешне походит на лисицу, — Какаши-сенсей женится на твоей тезке. В горле застывает комок, а на лице яркая улыбка, такая, что затмевает даже Узумаки. Сакура переводит дыхание и присаживается за стол. — Бака, это у меня свадьба. Парень замирает, несколько секунд промаргивается, и, кажется задумывается. За последние полгода он лишь пару раз видел подругу в компании сенсея, и те лишь молча прогуливались по улочкам. — Как это? — пытается придти в себя он, — Ты и сенсей поженитесь? Прям поженитесь? — Да. В голубых небесных глазах застывает незримое чувство, теплое такое, что от него хочется растаять. Сакуре кажется, никто не в силах устоять перед этим сильным взглядом. — То-то ты счастливая какая-то стала, Сакура-чан, и глаза блестят и наряды какие-то женственные, — он улыбается, не во все тридцать два зуба, а так, что на сердце становится приятно и немного колко, — Какаши-сенсей мудрый дядька, я очень рад. Он перебирает пальцы, не знает куда себя деть, смотрит по сторонам, но румянец вместе с нежной улыбкой, так и не сошли с его лица. В сердце Харуно стало вдруг так просторно и тесно одновременно, что хотелось сжаться, желательно в солнечных теплых объятиях Узумаки. Сакура поняла, что ей невероятно повезло в жизни.***
Поставками в лабораторию бывшего сокомандника женщина занималась лично — по большей части из-за того, что не хотела, чтобы Хатаке нагрянул к Орочимару. Мицуки не должен был попасться на глаза Хокаге, это понимали все, даже смышленый седой мальчишка-копия Какаши. Сенджу ожидала, что когда-нибудь их эксперимент будет обнаружен — когда-нибудь очень скоро, потому как Шестой уже внедряет технологии, и ведь раскошелился даже в пещеру змея. — Как долго мы будем прятать его, Орочимару? — голос ее чуть тихий, ведь в лаборатории достаточно эхо, а чуткие уши мальчика не должны все услышать, — Какаши может появиться в любой день, он… может убить Мицуки. Женщина поникла, а заметный огонь в янтарных глазах чуть потух, точно тлеющий костер. — Ты привязалась к нему, Тсунаде, — игриво произносит он, хотя на лице нет улыбки. — Ему четыре физиологических года, это было бы… это неправильно. Нельзя задерживаться. — Как только он пробудит шаринган, Сенджу-химе, — саннин не проявлял особой заинтересованности в диалоге, а потому сразу отвлекся на принесенные дары — считай, лично от Шестого, — Лучше покажи мне эти приборы. В числе «приборов» были и улучшенные лабораторные холодильники для хранения реактивов, в меру компактные и мощные. Змеиный саннин тут же сложил последние экземпляры Учихи в новый холодильник и загрузил имеющиеся данные в новый компьютер — все, что не касалось его основной работы. И пока внимание его было приковано нераспакованными коробками, Сенджу обреченно вздохнула — на самом деле этот эксперимент в виде Мицуки уже больше не был так необходим, по ее мнению. Хатаке прекрасно ладил со своим улучшенным геномом, не терял зрение, да и по последним показателям… выглядел здоровым. Отчасти Тсунаде понимала необходимость работы с Мицуки — будущее клана Хатаке. Их с Сакурой первенец, как бы печально не было это осознавать ей, был лишь вопросом времени, а конфликт генетических материалов родителей — проблема серьезная. Сенджу боялась, что намешанные ген и чакра Какаши пагубно повлияют на организм Харуно. Пятая поклялась себе не мешать чужому счастью, вот только в груди неприятно ныло, стоило красочным образам вновь впиться в ее голову. Несколько лет назад Какаши привел еще не расцветший цветок Сакуры ей, такой же одинокой и загнанной собственными принципами. А сейчас вишневое дерево расцветает в своем поле, и Ками заберите ее душу, для нее этот брак отчасти возмутителен. Однако что-то в серых, еще юных, не постигших десятилетия боли глазах, шепчет ей, все будет хорошо. Забавно, но факт. Вид совсем еще маленького не-Какаши приводил ее в чувства. И пускай лицо его было все тем же заносчивым Хатаке, лет тридцать назад, это был совершенно другой ребенок, со своим, совершенно другим именем. Сенджу не хотелось копаться в собственной же голове, однако было ясно как день, что необъяснимая тяга к Мицуки заглушала назойливые крики грехов ее прошлого. Того, в котором она узнала о смерти Сакумо и ушла прочь. — Смотри, что я тебе принесла, — женщина протягивает скучающему в темном углу мальчику массивную книгу, — Легенды пяти стран. Тебе почитать? Она внимательно наблюдает за реакцией седовласого мальчишки, и обнаруживает на бледном лице следы невыносимой бессонницы. Взгляд у него был опечаленный, но сильный, как словно бы взрослый Какаши в очередной раз врет о том, что с ним все в порядке. — Нет, — он машет головой, точно порицает Тсунаде, — Научи читать. В его смышленности и стремлении к знаниям она видит Какаши, вот только точно знает и помнит, что Хатаке в таком возрасте явно не улыбался. И зря, понимает она, ведь улыбка ему, очень даже к лицу.***
Сакура держала в голове его слова — не разглашать про сезон гортензий. И он был безумно благодарен ей, потому как в седой голове зародилась очередная тактика сопутствующая его паранойе. Отчего даже заседание со старейшинами не поколебало его настроение. Даже когда старики, в очередной раз, недовольно высказались по поводу новизны и технологий. — Ты нарушаешь традиции, Шестой, мы не можем оставить это просто так, — Хомура наступал прямо, но не подчеркивал ничего конкретного, к чему имеется предъявление. — Такими темпами Конохагакуре будет походить на Амэгакуре, а нам всем известно в чем кроются печали Дождя, — Кохару звучала в такт Митокадо, отчего Какаши казалось, что говорит один человек. — Печали Дождя скрывались не за индустриализацией, а за тиранией, засевшей в деревне на долгие годы. Стальная деревня — ведь именно это вас и беспокоит, верно? Или же вы хотите намекнуть на некую тиранию с моей стороны? — Смыслу твоих слов дано время, Хатаке, не всему народу милы твои методы. Порой Какаши задавался вопросом, как Тсунаде долгие годы оставалась Каге с ее то скверным терпением и характером старейшин. Однако же больше его беспокоил тот факт, что правление в статусе Каге — не означало единовластие. Сенджу всегда была скована решениями старейшин, будь то даже самая незначительная задача. Это ему, определенно, не нравилось, как и то, что никаких официальных документов, подтверждающих власть Хокаге попросту нет. Триумвират, упорно держащийся за корни кресла Хокаге вот уже почти пятьдесят лет, казалось, не видел конца, однако Хатаке рассматривал возможность избавиться от этого. — Однако же, — все также нарочито высокомерно говорила женщина. — Тот факт, что Рокудайме все же связывает себя узами брака, радует. — На бесклановой куноичи… — Наследнице Тсунаде и ученице, что весьма похвально в традиционном отношении, потому как муж — наставник. Они говорили в тон друг другу, отчего у Копирующего закипала голова. — И когда же наступит этот долгожданный день?***
Он был в предвкушении, за заветной солнечной погодой скрывалась длинная дорога в будущее, усыпанная лепестками сакуры и теплыми лучами. Ее приближение, он, пожалуй, почувствовал еще за несколько кварталов от резиденции, а неспешный игривый шаг — а именно такой походкой она и шла, он был уверен — томил его бесконечным ожиданием, точно верный пес. Будь у него хвост — точно бы отвалился, уверен Какаши. А когда долгожданная розовая макушка показалась, Хатаке приклеился к стеклу, не отрывал глаз. Сакура, конечно же заметив мужчину, тут же помахала ему свободной рукой, пока увесистый сверток в другой привлекал голодное внимание. До кабинета девушка дошла все также мучительно медленно, словно бы хотела помучить Хатаке, как казалось ему. У двери уже приветствовал Шикамару, вымученно бросающий взгляды по сторонам, отчего Харуно на секунду показалось, что захаживать в резиденцию столь наглой походкой было не лучшей идеей. Но сомнения скоро прервались, как только Какаши горячо встретил ее накрашенные губы. Накрашенные только недавно, потому как ее позвал Паккун, ведь до этого она и не причесывалась даже. — Чем же меня накормит госпожа Харуно? Надеюсь мисо-суп с баклажанами? — довольно мурлыкал он, выхватывая заветные коробочки из рук девушки. — Вот еще! У тебя десятки помощников, пусть тебе еду и носят. Я тебе не секретарша! — нарочито недовольно бросает она, устраиваясь поудобнее на краешке его рабочего стола. — Рассмотри эту должность в будущем, — Хатаке уже запускает палочки с горячими терияки в рот. Харуно всегда забавляла эта его сторона, непринужденная и живая. Рядом с Какаши всегда почему-то ощущался дом. И Сакура поняла, что подобное чувство грело ее еще в недалекой юности, когда совсем незнакомый для нее сенсей в очередной раз пообещал, что все наладится. И ни разу не соврал. — Я хотел показать тебе кое-что, — мужчина медленно тянул свой баритон, доходящий до ушей девушки. Его длинные пальцы потянулись к столу и раскрыли серебристую дощечку посередине, на которой отобразился яркий монитор с цифрами, подсоединенный ко множеству толстых проводов. — Это портативный компьютер — «ноутбук», — поясняет Хатаке загоревшейся интересом Сакуре. — Какой маленький и компактный, — восхищалась девушка, осматривая незнакомый предмет, — Работает также? — Лучше. Его программное обеспечение может заменить десять стационарных компьютеров. Он будет работать намного быстрее и эффективнее, а похожие образцы мы разошлем остальным Каге. — Это как-то связано с той странной вышкой на крыше резиденции? — зеленые глаза не отрывались от нового прибора, пока приятный тенор растекался по ее ушам. — Да. Всего их будет две — вторая ставится у врат. И заряжена моим природным райтоном, — довольно продолжал он, уже усаживая Сакуру на свое кресло. — Ты будешь подпитывать вышки? Никого другого не будет? — В Конохогакуре райтон не распространенный элемент, да и к тому же это, пока что, только «пробник», Вишенка, — мужчина ласково провел пальцами по нежной коже ее белоснежного лица, обрамленного шелковистыми волосами, — Тем более, чтобы зарядить такую вышку, потребуются очень сильный райтон, равный примерно пяти шиноби. А, так как эта задача выпадает на мои плечи, вышек всего две, достаточно мощных, чтобы окутывать всю деревню. В ином случае, мне бы пришлось оббегать всю Коноху каждый месяц, чтобы зарядить башни. Но, как только мы наладим эту систему, будет проще. Смотри. Какаши нажал на одну из множества кнопок на своем ноутбуке, и затем на мониторе высветилась карта деревни. Хатаке ткнул пальцем в точку, где располагалась резиденция и Сакура поняла, что мужчина уже увлекся объяснениями. — После нападения Пейна Коноха стала своеобразным кратером, но исправлять это, на самом деле, не стоит. Стоит воспользоваться этим. Ведь если поставить еще одну вышку здесь, — он вновь тыкнул пальцем в монитор, уже в другом месте, — То сеть будет огибать всю деревню в равной степени. Сначала я планировал поставить одну вышку и сделать ее основной, но тогда бы электрические волны заполоняли не всю территорию Конохи, где-то сигнал бы слабым, даже несмотря на то, что на зарядку этой вышки ушла бы половина чакры. — П-половина чакры? — Харуно пыталась поспевать за мыслями Какаши и выстраивать в голове четкие образы. Но пока что предельно ясно она видела высасывание чакры из Хатаке, во благо деревни, конечно же. — Это ежемесячная процедура, ничего страшного, Вишенка. К тому же вышек будет две, так что сигнал будет сильным в любой части деревни, и даже немного за ее пределами, — Сакура дивилась, как мужчина не вспотел еще, но тот лишь довольно поглядывал в зеленые глаза. — Эта сеть нужна для ноутбука? Он будет у всех жителей? — Это пока что под вопросом, потому что его программное обеспечение не рассчитано на бытовое решение задач. По правде, он пока что и мне ничем не служит. Я планирую перевести всю документацию в цифровой вид, чтобы удобно и быстро справляться с работой за компьютером и дома, иначе мне действительно придется переехать жить в резиденцию. — То есть… ты сможешь работать дома? — отчего-то уши Харуно запылали цветом — она точно почувствовала, и обрадовалась тому, что они скрыты за длинными волосами. — Посещать кабинет все же придется, в противном случае Шикамару убьет меня. В воздухе повисла тишина, отчего-то вдруг пахнущая хвоей и свечами. В сердце приятно затрепетало, точно бы внутри заиграла музыка. — Я смогу быть с тобой, даже несмотря на работу Хокаге. Харуно захотелось спрятать куда-то глаза, но единственное место, где она нашла утешение, был серый океан, завлекающий в свои волны. Какаши нависает над ней грозной тенью с самыми добрыми раскатами грома, ей приходится чуть запрокинуть голову, чтобы достигнуть его горячих губ. Его теплое дыхание казалось для нее ветром, под которым развивались волосы и волновалось сердце. — И это еще не все. Мужчина достает из выдвижного шкафчика два незнакомых прибора, на разные цвета которых Сакура сразу обратила внимание, ведь один из них — розовый. Хатаке вертит приборы в руке и нажимает на маленькие кнопки, после чего те загораются. — А это портативный телефон. Вышки, напитанные райтоном, снабжают не только компьютеры, но и это, — он протягивает девушке розовый предмет, — Телефон нужен для того, чтобы поддерживать связь, не только за пределами деревни, но и в ней самой. Он работает как рация, но в данном случае нет ограничения в виде расстояния и каналов, все зависит от мощности вышек, которые вскоре будут во всех пяти странах. И тебе не нужно постоянно зажимать кнопку для разговора. Ты сможешь звонить мне в любое удобное время, звонить и писать электронные послания — сообщения. Смотри, — мужчина вновь увлекается объяснениями и указывает на кнопочки под маленьким монитором. Сакура устает охать от удивления и потому просто внимательно слушает Какаши. — Это мини клавиатура, как на моем ноутбуке, но с ограниченными символами, ты можешь набирать целые предложения и отправлять их мне на телефон. — Какой необыкновенный подарок, — игриво начинает она. — Между прочим — эксклюзив. Во всей стране Огня таких всего три, еще один у Шикамару. Когда проект одобрят и другие, у всех будут свои. И у каждого будет собственный номер, — Хатаке поглаживает открытый подбородок, — Я думал над тем, чтобы это были регистрационные номера жителей, но пока что это только черновик. Смотри, мой номер «1», ты нажимаешь на эту кнопочку, а затем на кандзи — звонишь мне. Шикамару — «2», а твой «3». — Теперь связь можно поддерживать даже вне деревни, на миссии? — Надеюсь, что да. Но это, конечно же, вскоре тоже смогут перехватывать, поэтому работы еще предстоит много. — Когда ты придумал все это? — На самом деле, идея о телефоне пришла мне еще во время последней миссии с Пятой. Не иметь возможности поддерживать связь во время странствий — прошлый век, я считаю. Харуно завлекла своей ножкой колени мужчины. — Хокаге-сама, вы очень предусмотрительны, — она щурит глазки, посверкивая зелеными алмазами весны. Бледные ручки скользят по плотной водолазке, заходят под одежду и греются о раскаленную мужскую кожу. Какаши был просто каменным, о его точенный пресс можно было удариться и потерять сознание. Именно это и сдерживала в себе Сакура всякий раз, как видела невероятный мужской торс Рокудайме. Хатаке глухо застонал ей в губы и вдруг прихватил за упругие ягодицы, так, что Сакура от неожиданности пискнула. Мужчина сминал желанные части тела и обволакивал каждый ее сантиметр поцелуем, а затем приподнял выше и прислонил к стене. От настигшего холодочка Харуно заерзала в сильных руках, но хватку свою, что крепко держалась за мужскую шею, не отпустила. Какаши вдыхал ее нежный аромат, ставший уже привычным и родным, так, словно бы все это — забвение. Мужчина пересадил куноичи на одну руку, а второй ударился о стену, со звучным стуком, больше напоминающем стекло. Когда Сакура открыла глаза, поняла причину холодочка по спине, и затем вскрикнула в прыжке. Холодная стена, к которой так страстно прижимал ее Какаши, оказалась панорамным окном, открывающим вид на всю деревню. Девушка спрыгнула вниз и чуть отскочила прочь от Хокаге, который до сих пор не понял ситуации. Пока в голове куноичи было только одно — а вдруг все видели? — Ты когда спал последний раз?.. — видимо за переживала девушка, потому как в своей эйфории Хатаке варился еще с минуту, — Совсем забылся со своими идеями. Она мастерски изображает заботливую девушку, хотя внутри уже пылает от стыда за их практически публичное прелюбодеяние в главном здании Конохи. Харуно молится всем ками, чтобы АНБУ оказались где-нибудь позади, не видящие всего этого. — На самом деле мне бы не помешал сон, — блаженно выговаривает он, так обыденно и спокойно, что у Сакуры закрадываются сомнения насчет собственной вменяемости, — Но скоро припрется Иошинори, поэтому мне некогда, Вишенка. — Ты сегодня опять ночуешь в резиденции? — осторожно спросила она и прикрыла плотные шторы, которые сегодня почему-то не выполнили своей обязанности. — Ну, мне еще следует перенести особо важные документы на ноутбук — это займет немало времени, так что… — Давай помогу, пока у меня есть время, — розоволосая открывает компьютер и с интересом вглядывается в экран, — Как ты будешь это переносить? Вручную? — Только самое важное, для остального важного есть скан. Кстати тебе, как будущей главе госпиталя, тоже в обязательном порядке необходим ноутбук. — Подумаю, и страшно становится, — улыбается она. — Ты про должность или компьютер? Разбор «особо важных» документов не занял много времени — Хатаке молниеносно перепечатывал документы в свой компьютер, пока Харуно добровольно их преподносила. Отчего-то она, глядя на его скорую работу, была уверена, что с «особо важными» документами он разберется и до вечера, а затем просто невзначай начнет заниматься и просто важными. Какаши глубоко погружался в работу, порой и настолько, что приходилось нырять за ним. И отчего-то Сакура стопроцентно уверена, что он будет лучшим Хокаге в истории. За полчаса работы они успели разобрать одну треть документов и указов, которые даже Сакура уже практически знала наизусть. Один раз Какаши заикнулся о том, что после себя предпочел бы оставить на посту всезнающую Харуно, нежели напористого Узумаки. А главным его аргументом служил тот факт, что девушка сумела познать бремя должности Хокаге от двух своих учителей, участвуя при этом в их деятельности. Возможно именно поэтому она, как никто другой, и понимала всю тяжесть работы главного шиноби и с достоинством была готова принять в привычку долгое ожидание мужа дома. Она ненадолго задумалась, а ведь Какаши постарался так, что ожидание не будет съедать ее по ночам и они смогут быть нормальной семьей. От этого слова почему-то одновременно бросало и в жар и в стужу — невероятное ощущение настигало ее. У нее будет своя семья, не скоро, но он уже старается ради этой семьи. Порой Харуно просто хотелось проснуться и убедиться в очередной раз, что она лишь мечтательная девочка, потому как все это — больше походит на сказку. Она перескакивает с темы на тему у себя в голове и вдруг замечает изменения в лице Какаши. Брови его стали нахмурены и сложились морщинками, а под ними страшная тень. Глаза у Хатаке были говорящими, это она поняла еще давно, вот только она еще ни разу не видела, чтобы его недовольство отпечаталось и на губах. Мужчина чуть поджал губы, а нос исказился мимическими морщинками — увидь она такое грозное лицо в студенческие годы, точно словила бы психическую травму. Сейчас Какаши больше походил на разъяренного волка, учуявшего опасность. Еще немного, и у него волосы встанут дыбом, уверена она. А затем в дверь постучали, и показался Нара. — Шестой-сама, там… Лорд Иошинори, — Шикамару всегда звучал осторожно, когда в его поле зрения находился Какаши. Это Сакура заметила не так давно — парень словно бы менялся рядом с Хокаге. Несчастный, думает она. — Сакура, выйди, пожалуйста, через окно, — он звучал подстать своим эмоциям, вот только в конце ласково добавил, — Я позвоню тебе. И она, схватив свой новенький розовый телефон, удаляется прочь, пока тучи в Конохе совсем не сгустились. Ему бы очень не хотелось, чтобы Харуно находилась в присутствии молодого лорда — так будет спокойнее. Ему самому, и всей Конохе. — Хокаге-сама, — приветствует Иошинори, все таким же едва забытым сладким голосом, который Хатаке предпочел бы больше не слышать, — Давно не виделись. — Иошинори-сама, — чуть склоняет голову он. — Наша последняя встреча была не столь приятна и весьма запоминающаяся, — молодой мужчина присел на свое излюбленное место на диванчике Хокаге, а именно — самый край, ближе к письменному столу, откуда лучше всего был виден портрет Шестого, — Однако я хотел бы лично поздравить вас с предстоящей свадьбой. Сезон космеи отлично подходит под церемонии бракосочетания под горами. Вдруг Какаши почувствовал, как приподнимаются уголки собственных губ за темной маской. В разуме вдруг сверкнула молния и он словно бы проснулся. — Благодарю. Как обстоят дела с Даймё? Мы слышали, что они пока что преостановили исследования и больше занялись вербовкой самурайских семей, — в стальном голосе не звучало ни единой трещины, что уже давала звонкий треск в его голове. — Все также, Рокудайме-сама, только помимо прочего, Даймё Молнии уже неоднократно заявлял о своем желании завладеть Коробкой Абсолютного Блаженства. А это древнее оружие, как вы знаете, послужило нам немалыми распрями внутри страны. И к тому же, многолетняя война на территории Травы между Листом и Ивой пошатнула некоторые политические устои. А мы, сколько уже сотрудничаем, так и не составили мирный договор. — Конечно, мы решим этот вопрос.勝利 Победа.
Хатаке негласно ликует и усмиряет собственный же нрав, ведь старейшины наконец попались.