* * *
После этой встречи уроки магии с Темным Лордом у Беллатрисы возобновились, однако эти занятия имели мало общего с теми, что колдун давал ей год назад. Он ни разу за все время не похвалил ведьму даже тогда, когда она делала успехи в освоении какого-нибудь замысловатого темного заклинания, зато стоило ей допустить малейшую осечку, как чародей не скупился на ехидные замечания. Казалось, что Темный Лорд прилагал все усилия к тому, чтобы как можно сильнее уколоть ее, нарочно причинить боль и моральные страдания. Практические же занятия, поединки с Волдемортом стали особенно тяжелы для ведьмы, ибо щадить волшебницу маг не собирался. И если ей случалось пропустить выпад, угодив под заклятие, то приходилось совсем несладко. Нередко было так, что колдунья даже не имела сил подняться и просто лежала у ног Темного Лорда, а он со злобой в красных глазах смотрел на нее. Впрочем, если такое продолжалось полчаса или дольше, то Волдеморт соглашался милостиво исправить последствия своего колдовства, перемежая целебные заклинания с руганью и попреками в неловкости и нерасторопности. После этих уроков Белла была словно выжатый лимон, но отказываться от них не собиралась. Муштра Волдеморта принесла свои плоды, и вскоре на общих занятиях с другими пожирателями, которые Темный Лорд устраивал для взаимных тренировок своих слуг в боевых заклинаниях, Белла почти всегда выходила победительницей из любой затеваемой схватки, а порой и вовсе сходу посылала в нок-аут того, кому не посчастливилось сражаться с ней. Потому-то другие сторонники Волдеморта не особо жаловали ведьму, ведь никому бы не понравилось так явно ощущать на себе чье-то превосходство. И только один человек страдал, видя, чего стоят чародейке эти уроки. У него одного Беллатриса всегда могла найти понимание и поддержку. Это был ее муж Родольфус, который совсем не одобрял этих занятий жены, но поделать ничего не мог. И только когда замученная ведьма возвращалась домой и падала без сил на кровать, он ложился рядом с ней и ласково обнимал, пытаясь хоть так быть ближе к жене. Порой Белла сама прижималась к Родольфусу, плакала у него на плече, согреваясь в теплых руках и приникая к мягким губам. Огорчало Лестрейнджа еще и то, что Беллатриса до сих пор не забеременела, хотя и старалась. Но он, конечно же, никак не показывал какого-либо недовольства даже сейчас, когда осуществить это намерение стало еще труднее: теперь волшебница часто от усталости не могла даже просто смотреть на супруга, не то, что желать его. Однако Волдеморт обучал Беллатрису не только искусству поединков, но и совершенствовал навыки ведьмы в окклюменции, полагая, что если случится попасться аврорам, то эта наука будет очень полезной. Но и здесь чародей держался с ней холодно и отчужденно. Наконец, ведьма стала выходить в рейды вместе с другими пожирателями, и здесь мало кто мог сравниться с ней не только в магической силе, но и в жестокости, когда она с упоением пытала какого-нибудь несчастного маглорожденного волшебника прежде, чем сразить его смертельным проклятьем. Ведьма считала, что так и надо, и другой участи эти выродки не заслуживают. А главное, она очень хорошо усвоила урок, что, дескать, самое верное средство избежать страданий или хотя бы на время забыть о них — это причинять их другим, выплескивая в них свою собственную боль.Глава 74. Очень трудные уроки
26 июня 2021 г. в 00:45
— Белла, дорогая, как же я рада тебя видеть! — говорила Нарцисса, теперь уже Малфой, своей старшей сестре, обнимая и целуя ее в щеку. — Очень соскучилась!
— Да уж! — притворно нахмурила брови Беллатриса, делая вид, что обиделась. — Могла бы навестить меня и пораньше!
— Белла, пораньше никак не могла! — извиняющимся тоном отвечала Нарцисса, а щеки у нее чуть порозовели.
— Да, я все понимаю! — отмахнулась старшая сестра. — Ведь вы с Люциусом поженились совсем недавно, гнездышко вьете!
— Сегодня у Пожирателей смерти собрание, и я решила отправиться вместе с Люциусом, воспользовавшись случаем, чтобы навестить тебя.
— Очень мило, дорогая, но ты всегда желанный гость в Лестрейндж-мэнноре.
— Белла, собрание скоро начнется. Мы ожидаем милорда с минуты на минуту! — с беспокойством обратился к жене Родольфус.
— Да, Руди. Будет лучше, если ты сам встретишь его и проводишь в зал для собраний.
— А тебя он разве не звал, Белла? — удивилась Нарцисса.
— Нет, Цисси, не звал!
— Слава Мерлину! Ведь это же так опасно, Белла. — Тут она нагнулась к уху Беллатрисы, чтобы слышать ее могла только собеседница. — Ты знаешь, я совсем не в восторге, что Люциус во всем этом участвует.
Тут послышался грохот, как будто в соседний с гостиной холл вошло стадо троллей. Кто-то огромный топал там.
— Это великаны! — проговорил Родольфус.
— Пойдем отсюда, Цисси! — позвала мадам Лестрейндж сестру, потянув ее за руку.
Однако не успели еще они выйти из гостиной, как воздух колыхнулся, и из пустоты перед всеми внезапно возник Волдеморт, как всегда холодный и бесстрастный. Он кивком головы поприветствовал своих последователей и слегка поклонился дамам, не выделяя при этом ни одну из них.
— Приветствую, сударыни! — высоким холодным голосом сказал он. Лицо его, ставшее еще бледнее, чем год назад, не выражало никаких эмоций.
— Миссис Малфой! Миссис Лестрейндж! Надеюсь, вы извините меня за то, что на некоторое время лишу вас общества супругов, а им, в свою очередь, простите эту короткую отлучку, как принято у лучших жен? — учтивым тоном светской беседы спросил он, словно находился на каком-нибудь балу.
— Ну, разумеется, милорд! — отвечала Нарцисса.
Беллатриса изо всех сил старалась не покраснеть или, напротив, не побледнеть, и молчала, боясь, что голос у нее дрогнет. Однако строгое воспитание и выдержка выручили ее. Во всяком случае мадам Лестрейндж ничем не выдала охватившего ее волнения. Ну, разве что сжала на несколько секунд губы. И все же она не столько заметила, сколько почувствовала на себе сверлящий взгляд красных глаз Волдеморта и поняла, что он применяет к ней легилименцию. Поэтому она поспешила увести Нарциссу и удалиться сама, благо все пожиратели были уже в сборе, и пора было начинать собрание.
Весь вечер пока Темный Лорд проводил эту встречу у них в поместье, Беллатриса была сама не своя, несмотря на все уговоры Нарциссы. Когда же сестра с мужем отбыли в Малфой-мэннор, то ведьма, к своему изумлению, ощутила сильное жжение в левом запястье: горела черная метка. Колдунья не знала, как и реагировать на это. Ей и хотелось лететь к нему, и в то же время было страшно. Она словно бы разрывалась на две половины и потому стояла в нерешительности.
Волдеморт, отпустив пожирателей, тем не менее не торопился покидать Лестрейндж-мэннор. Кроме того, сразу после окончания собрания он поспешил отправить Родольфуса в Министерство с каким-то пустяковым и нелепым заданием, что, безусловно, очень беспокоило Лестрейнджа, но у него не было выбора, и с тяжелым сердцем пришлось подчиниться. А Темный Лорд, оставшись один, сначала нервно ходил по залу, то и дело поднося палец к черной метке и снова отдергивая его. Время от времени чародей сжимал руками виски, и если бы кто-то сейчас увидел его, то был бы весьма удивлен, что Волдеморт может пребывать в таком беспокойном состоянии. Казалось, колдун как будто борется с какой-то неодолимой силой и не может ей противостоять. Эта странная сила и заставила его нажать на темную метку, однако ведьма все не являлась на его зов. «Да как она смеет!» — гневно шипел Волдеморт точно разозленная кобра и направился в комнаты Беллы.
— Что ты себе позволяешь? — сердито и совершенно не скрывая охвативших его эмоций, набросился он на чародейку. — Или ты за своими семейными делами забыла одну из обязанностей пожирателя: немедленно являться ко мне, если зову?
Беллатриса молчала не в силах говорить от страха и волнения.
— Отвечай! Или обязанности перед ним для тебя выше долга передо мной, долга пожирателя, а, мадам Лестрейндж?
В последние слова было вложено столько яда, желчи и злобы, что Беллатриса сразу поняла истинную причину такого поведения. А вел Волдеморт себя сейчас не только невежливо, но даже и грубо. От изысканных манер, которые он с удовольствием пускал в ход, когда считал нужным, не осталось и следа. Костлявая кисть стремительно, как бросившаяся на жертву змея, взметнулась вверх и схватила чародейку за локоть мертвой хваткой так, что вырваться было невозможно. И ведьма была уверена, что у нее останется синяк. А причина всему — ее замужество. И тут неожиданно для нее самой в Беллатрисе всколыхнулась злость, которая передалась ей от Волдеморта, и она ответила настолько дерзко, что за такое любой другой пожиратель мог и жизни лишиться.
— В то время как вы просто использовали меня, чтобы отомстить отцу, Родольфус оказался настоящим другом, который поддержал меня, протянул руку помощи… — заговорила она, забываясь.
— Круцио! — прошипел Волдеморт, а Беллатриса, не ожидавшая пыток, коротко вскрикнула, но тут же замолчала, кусая в кровь губы.
— А в спальне по ночам вы тоже друг другу лишь руки пожимаете? — злобно спросил Волдеморт и снял проклятие. Ведьма встала с пола, волосы у нее растрепались, а вид даже после короткой пытки был замученный и жалкий. А ведь еще минуту назад это была очаровательная женщина.
В Темном Лорде же гнев как-то сразу улетучился, но не потому, что ему стало жаль ведьму. Напротив, по его мнению, ей полагалось намного больше, чем какой-то один короткий Круциатус. Волдеморта поразило другое. Он никак не ожидал, что встреча с Беллатрисой вызовет у него столько эмоций. Чародей после того, как сделал крестражи из кольца, медальона, чаши и диадемы, уже и не помнил, когда вот так терял над собой контроль. Однако он все же совладал с собой и заговорил уже обычным холодным голосом, вкладывая в слова столько презрения, сколько мог.
— Как ты деградировала! Подумать только! И всего за какой-то год. Тогда я видел перед собой соколицу, а теперь это какая-то клуша, которая вот-вот начнет высиживать яйца. Положительно, соколицу я понимал лучше, чем наседку.
— Я не наседка! — вспыхнула Беллатриса.
— Да? А когда ты последний раз отрабатывала боевые заклинания? Беллатриса Блэк в этом смысле подавала надежды, но вряд ли можно сказать такое о мадам Лестрейндж. Остальные мои пожиратели давно превзошли тебя.
— А я превзойду их! — гордо вскинув голову, проговорила ведьма.
— Попробуй! — усмехнулся Темный Лорд. — Я даже готов оказать тебе честь и снова дать несколько уроков, потратив на тебя свое время. Посмотрим, как ты исполнишь свое обещание.
— Можете не сомневаться! — с вызовом отвечала колдунья, не прибавив к своим словам ни «повелитель», ни «милорд», и казалось, что ей совсем безразлична перспектива очередного пыточного проклятия. Но Волдеморт не стал на этот раз прибегать к Круциатусу, только лишь приказал:
— А теперь уходи! Я позову тебя, когда сочту нужным.
Беллатриса закусила губу, еле-еле скрывая обиду от такого унижения. Никто еще в жизни с ней так не говорил. И пусть волшебница покорилась этому колдуну совершенно добровольно, но сейчас не хотела терпеть подобного обращения даже от него, хоть и могла получить суровое наказание.
— Уйти придется вам, милорд! — уже вполне почтительно отвечала она. — Я у себя дома.
В красных глазах Волдеморта вспыхнула ярость, и он снова было взялся за волшебную палочку, но передумал. Ведьма злила его невероятно, но он не желал этого показывать, не желал, чтобы она думала, будто имеет для него хоть какое-то значение. Он и сам не хотел так думать. Колдун совладал с собой и прошипел тихо и угрожающе:
— Ты заплатишь за эти слова, Беллатриса! И за них, и за все остальное!
С этими словами Волдеморт стал растворяться в воздухе, и через мгновение совсем исчез.