***
- Повелитель, - поклонился евнух. - К вам шехзаде Коркут. - Проси. Вошедший опустил голову, выражая почтение, но, подняв её, наткнулся лишь на холодный взгляд карих глаз. Сглотнув, он собрался с мыслями и начал говорить: - Государь, вот уже более шести лет я управляю санджаком, что вы даровали мне. Анталия процветает, её жители всем довольны. За прошедший год не было ни одной эпидемии, ни одного серьёзного происшествия. Наместник, что помогает в управлении, добросовестно выполняет свои обязанности, поэтому почти не требуется моего присутствия. Однако все эти годы мой прошлый санджак, Маниса, пустует. Так как вы не сочли нужным отправить кого-либо туда, я осмелюсь попросить вас о милости - позволите ли вы мне вернуться в Сарухан? Смерив долгим взглядом мужчину, султан произнёс одно маленькое, короткое слово, содрогнувшее мир шехзаде: - Нет. - Как вам угодно, - с трудом сдерживаясь, выдавил Коркут. - Могу я узнать причину? - Я так решил. - Слушаюсь, повелитель. Если позволите, я покину вас. Падишах лениво махнул рукой и перестал обращать внимание на сына, погрузившись в одному ему ведомые размышления над книгой. Шехзаде же покинул покои отца в полном раздрае, не зная, что и думать. Вернее, догадываясь. В голове почему-то крутилось только одно слово: Ахмет.***
Мы с братом направлялись к его покоям, тихо переговариваясь о прошедшем ужине, как вдруг меня кто-то окликнул: - Хатидже! - Мурад? - опешила я. - Хочу поговорить. Наедине. - Она никуда не пойдёт, - отрезал Сулейман, нахмурившись. - О? А я думал, она способна решить самостоятельно. - Способна, - кивнула я, еле справившись с нахлынувшими смущением и удивлением. Парень довольно приосанился, ожидая согласия. - И решаю остаться с братом. Если хочешь что-то сказать, напиши. - Это компромат, - сердито процедил Мурад, сверкнув глазами. - То есть девушке соглашаться на тайные встречи с почти незнакомым парнем - нормально, а письмо передать - компромат? - Мы родственники. - У нас только дед общий. Теоретически, с разрешения шейх-уль-ислама, мы могли бы заключить никах. Следовательно, соблюдать нормы приличия следует соответствующие. - Так во-о-о-т в чём дело, - протянул мальчишка. - Неужели не смогла устоять перед моей мужской красотой и влюбилась, кузина? - хохотнул он. - Думаю, твои пылкие взгляды заметил даже султан. - Не неси бред, - жёстко оборвал его Сулейман, сжав кулаки. - Оставь при себе свои фантазии. - Как мило, братик защищает сестричку, - состроил умильное личико Мурад. - Что ж, не буду мешать семейной идиллии. Смотри не пожалей потом, что отказалась, дорогая невеста. Проводив взглядом удаляющегося надоедливого подростка, мы проделали оставшийся путь до покоев в молчании. Зайдя, чтобы осмотреться, Сулейман вдруг цепко схватил меня за руку, не давая вырваться, и требовательно уставился прямо в глаза. - Скажи, это правда? Он тебе действительно понравился? - Да, - не стала увиливать я, слегка ошарашенная его напором. - Но сейчас вижу, что ошиблась с выбором. - И про брак ты тоже думала, не так ли? - повысив голос, спросил брат. - Верно. Соединение с членом династии придало бы моим детям и мне больший вес. А что тебе не нравится, я не понимаю? - Всё! - выкрикнул он, но потом, спохватившись, продолжил уже тише. - Тебе тринадцать, не слишком ли рано думать о подобных вопросах? Я тяжело вздохнула. Кажется, настало время раскрыть юному шехзаде глаза на то, что он где-то в глубине души хорошо понимал, но упорно не желал видеть, изо всех сил стараясь уберечь розовый замок своей мечты от разрушения. - Слушай внимательно то, что я тебе сейчас скажу, брат. Я - девочка, и для династии абсолютно не важна. Моя ценность в продолжении рода Османов ниже стоимости любой рабыни, что находится в гареме. Я - расходный материал, который пристроят за выгодного пашу после первой крови, а у меня она должна начаться уже скоро. И придётся спать со стариком, рожать ему детей. Когда он умрёт - всё по новой, но уже с другим пердуном. И так - до самой смерти. Я не хочу подобной жизни, поэтому пытаюсь хоть как-то выкрутиться, хотя сам понимаешь, выбора мало. Лёгкие уже набирали воздух, чтобы продолжить тираду, но крепкие объятия нарушили мои планы. Сжав руки до боли, Сулейман глухо произнёс: - Пока я жив, тебе не придётся так поступать. - Не обещай то, чего выполнить не можешь, - прогундосила ему в плечо я. - Если это потребуется для твоего выживания и благополучия, хоть за шайтана пойду. Лучше скажи, могу я рассчитывать на твою помощь? - Какую угодно, - твёрдо заявил шехзаде, наконец отстранившись.***
Несколько дней спустя. - Тебя зовут Шах Хубан. Валиде устало откинулась на подушки. Роды были тяжёлыми, насколько мне удалось узнать у повитух. К сожалению, Мёге и Лале остались в Трабзоне, поэтому послать их не представлялось возможным и приходилось добывать информацию самой. Имя сестре дал султан, отец просто стоял рядом с нейтральным выражением лица. Сулейман глядел на новорожденную с сочувствием, а я мысленно вспоминала изрядно выветрившиеся даты. Итак, Баязиду осталось править и жить около трёх лет, большая часть которых будет наполнена смутами и интригами. Потом падишахом должен будет стать мой отец, который удержится на троне около восьми лет, а потом брат. Одиннадцать лет до победы... При этом первое замужество состоялось в тысяча пятьсот восемнадцатом, вроде, году. Девять лет осталось, но это для сериальной Хатидже. А что насчёт меня? Ну, первый, самый очевидный вариант - грохнуть отца в семнадцатом, так, чисто для профилактики. Султаном станет брат, и всё будет чики-пуки. Но есть нюансы: может измениться история и могут спалить несчастную деточку за отцеубийство(м). Второй - согласиться на брак с пашой. Мерзость. Третий - всеми силами упираться, хоть в петлю лезть, давить на то, что папаня уже стал султаном, поэтому увеличивать своё влияние бесполезно, ведь он властелин мира. Но тут есть опасность, что он пойдёт на принцип - я падишах, а ты всего лишь девка, обязана подчиниться. - Госпоже нужно отдохнуть, - проговорила склонившаяся после ухода султана акушерка. Намёк понят, сваливаем. Что интересно, Валиде даже не взяла на руки младенца, хотя меня сразу обняла. Четвёртая дочь, маман можно понять. Я была первой девочкой, а это часто особенное положение. Идя мимо гарема, я заметила какое-то шебуршание и остановилась. Сулейман же, обернувшись и встретив глазами кивок, продолжил движение, потому что, во-первых, не шибко интересовался перешёптываниями девок как парень, а во-вторых, это было не совсем законно - шехзаде в чужом гареме. Формально брат ещё имел в него доступ как ребёнок, но, думаю, совсем скоро его отправят в санджак и детство закончится. - Девушки! - окликнула я их. Никто кричать "Доро-о-огу!" не должен был, так как не доросла пока. Служанок дали, конечно, но двоих на всех четверых, а теперь уже и пятерых, и сопровождать повсюду, как в Трабзоне, они просто физически не могли. - Госпожа, - склонили головы они. В ряд передо мной выстраиваться тоже никто не обязан. Пока. - О чём разговариваете? - Ни о чём, просто пустяки, - как-то уж слишком весело произнесла какая-то брюнетка. Я сузила глаза. - Что-то мне так не кажется. Раз вы настолько взбудоражились, что даже мой брат заметил, то новость должны знать многие. Рано или поздно она дойдёт и до меня, и будет очень печально, если вы не поделились чем-нибудь важным. Надеюсь, мы поняли друг друга? Рабыни испуганно-озадаченно запереглядывались. Ну да, пришла какая-то козявка, седьмая вода на киселе твоему боссу, и командует. Поэтому подсластим пилюлю. - Пожалуйста, скажите! - просящим тоном протянула я. - Обещаю, что не буду сердиться, что бы это ни было. Какая-то русая девушка прикрыла глаза, выдохнула и произнесла: - Мы кое-что слышали, но не хотели вас тревожить. - Я вся внимание. - Говорят, будто в столице случилось страшное землетрясение, погибло много людей. Пострадал даже дворец падишаха. Больше мы ничего не знаем, госпожа, простите. Вот те нате - хрен в томате... Сразу понятно, что повреждения резиденции правящей династии очень серьёзные, потому что иначе народ бы о них просто не узнал. Дело в том, что сама власть султана оправдывается тем, что он - тень Аллаха на земле. И если повелитель или его родственники пострадали, значит, провинились и были наказаны, никак иначе. Это ставит его на один уровень с обычными людьми, а отсюда один шаг до бунта - с чего вдруг один из нас должен нами править? Поэтому семья султана в глазах народа должна быть идеальной. Интересно, как там Гюльбахар-султан, не пострадала ли?