This is the end, this is the end You will wait to find that I am still here And you've been waiting for the light to shine Wake up, wake up, wake up I'll be the answer to the question I can't answer It's a question you can't spit it out Can we find, we find, we find a way out A way out
Кажется, это всё... Девушка устало выдохнула с помощью аппарата. Темнота обволакивала со всех сторон, настигала и вновь топила в своей пучине, не давая уцепиться за тонкую ниточку монолога Ляпис. Перидот слушала, упорно старалась вникать в суть слов, но связь постоянно ускользала, так и не долетая до её разрушающегося сознания. Слова сливались в стройные звуки, тоскливую грустную мелодию, что никак не могла распознаться корой больших полушарий. Будто импульс где-то стопорился, застревал не в силах добраться до высших центров анализа информации. Как же это всё глупо. Бессмысленно. Жалко. Ей очень хочется утешить Ляпис, успокоить её и с улыбкой на лице сказать, что всякое бывает - и не с таким сталкивались. Пережили. Выстояли. Преодолели. Но она не может. Не сейчас, не после. Чувствует, как очищенный воздух обжигает альвеолярное дерево. Знает, что времени почти не осталось. Руки слабеют, больше не в силах удерживать дрожащие пальцы на щеке Лазурит. Ощущает крупные мурашки на предплечьях синевласки, пока та со всей возможной осторожностью опускает маленькую конечность на матрас. Кажется, Перидот и правда постепенно промерзает, скукоживается и заканчивается в один момент. Из последних сил пробует выдавить из себя улыбку. Уставшую, измученную, но всё ещё прекрасную. Мысленно ругает себя за нарушенную клятву. Кто из них обещал защищать Землю до последнего вздоха, а теперь не может даже сделать его самостоятельно? Всё же вся эта органическая жизнь та ещё шутница. Правда, юмор у неё странный, как и всё на этой причудливой планете. Явно с привкусом черноты, и так заполнявшей пространство вокруг.
Снова появляется это липкое ощущение ужаса в душе, в груди, в волосах. Тянет, топит её во мгле. Пути назад нет, да и бежать, в принципе, некуда. Оно повсюду, словно бескрайний космос. Обвивает, удушает своим разряженным воздухом, поглощая все звуки абсолютным вакуумом. Перидот это уже давно поняла, лишь надеется сейчас пережить ещё один кошмар. Просит невидимые звёзды помочь, подсобить в последний раз, чтобы отсрочить неизбежное. Зачем? Она сама толком уже не знает. Первобытный страх заглушает все мысли, разрубая острым лезвием последнюю связь с рассудком. Девушка беспомощно сползает по невидимой стене вниз, обхватывает колени руками. Неслышимые всхлипы разбавляют пустоту, наполняя её нотками боли и отчаянья. Лишь слёзы бессовестно игнорируют свою природу и, вопреки ожиданиям техника, не закипают с последующим превращением в лёд, а неровной цепочкой устремляются куда-то вглубь темноты. — Ну же! — беззвучно выкрикивает Дот, до боли впиваясь ногтями в кожу. Безумно хочется поскорее это закончить, наконец-то вынырнуть в реальность и больше никогда не засыпать. Она ведь сможет. На этот раз точно получится, надо лишь постараться как следует. Приложить все усилия и тогда... Девушка с усмешкой смахивает солёные капельки. Каждый раз она обещает себе одно и то же, но упрямый организм постоянно берёт верх над разрушающимся разумом. У неё всё идёт не так. Опять... Пора бы привыкнуть. Внезапно пространство вновь деформируется, будто вторит неправильности в жизни техника, космос вокруг ломается. Холодный вакуум скукоживается, морщится, овевая плечи леденящим потоком материи. Вселенная трещит по швам и трансформируется во что-то маленькое и сырое. Вовсе не бесконечное, а очень даже компактное и ограниченное. Ладонь неловко ощупывает образовавшуюся гладкую массу. На этот раз металлическая обшивка. Всё так же темно, но родные стены корабля Пери всегда узнает. Старая знакомая техника. Девушка даже немного приободряется и предпринимает попытку встать на ноги, за что тут же платиться небольшой шишкой на макушке от резкого подъёма. Стоит отдать должное, некоторые тюремные камеры и правда умеют давить со всех сторон, но при этом всём данная комнатушка слишком мала даже для Перидот. Технику едва хватает места, чтобы выпрямить ноги, а невидимый потолок больше не такой уж и невидимый. Ушибленное место теперь явно подскажет, откуда ожидать атаку при дальнейших движениях. Почему-то энергетическое поле, обычно предотвращающее побег пленников, отсутствует. За место него Пери наблюдает монолитные стены, не имеющие ни единой щели или выступа, по которым можно было бы сделать вывод о возможном выходе. Маленькая герметичная коробка. Как хорошо, что клаустрофобия не свойственна её виду, иначе бы она уже сошла с ума. А так наоборот - даже чувствуется какой-то уют и иллюзорная безопасность. По крайней мере, ничего, кроме самой Перидот, девушке не угрожает. Техник надеется переждать забытьё здесь. Рано или поздно наступит конец, так почему бы ради исключения не превратить кошмар во что-то мирное или хотя бы бесцветное? Не всегда же событиям нужна эмоциональная окраска. Сколько лет она практически жила без неё, погрязнув с головой в работе, так почему сейчас всё должно вновь переходить в чёртову пляску дьявола. Из раздумий её вырывает внезапное движение вперёд, по-видимому вызванное резким торможением летательного аппарата. Перидот больно стукается лицом об стену, из-за чего с губ срывается пара ругательств, а в полости носа начинает скапливаться зелёная жидкость. Она бы порвала пилота на куски. Как можно так не профессионально управлять кораблём? Причём такой прекрасной конструкции? Видимо, надо от породы иметь столь специфическую криворукость. Внутреннее негодование оказывается прерванным внезапным касанием, что за секунду перерастает в ощутимый рывок. Перидот хватают за шкирку и бесцеремонно выбрасывают из тюремного отсека. Не успевает девушка прийти в себя, как слышит электрическое защёлкивание на своих запястьях. Силовые кандалы сковывают движения предплечий, но внимание захватывает совершенно другое. Огромная Топаз возвышается над поверженным техником, поигрывая в руках дестабилизатором. Перидот мысленно благодарит раздробленное сознание, что перед ней хотя бы оказалась не Яшма. Вновь вглядываться в это обезображенное злобой и безумием лицо - последнее, чего бы хотелось в данный момент, да и в остатки предназначенного ей времени тоже. Безмолвный солдат Родного Мира грубо толкает тело пленницы, чтобы та скорее поднималась с пола. Вариантов особо-то и нет, так что Перидот следует немому приказу и встаёт на ноги. Мир немного шатается то ли от слабости, то ли от тряски, заходящего на посадку корабля, но Перидот, кажется, это не беспокоит. В какой-то степени ей даже интересно, что будет дальше, на что пойдёт угасающий разум, чтобы подпортить последние часы в бессмысленных попытках спастись от саморазрушения. Столь странная в своём существе органика, похоже, добралась и до её мозга, обретшего древние инстинкты самосохранения. Бьют — беги, атакуй или делай ещё что-нибудь для прекращения страданий. Делай, ведь боль по поверьям заставляет жить. Впрочем, для её вида действуют совсем другие правила. Неспособные к самостоятельной регенерации организмы после повреждения становятся отбросами общества. Ведь зачем идеальному матриархату травмированные подданные, чей век столь скоротечен? Любой самоцвет дал бы один и тот же ответ. Так что в страхе быть полностью уничтоженными треснутые опускались на самое дно, в кору планеты, где дичали и доживали своё в одиночестве, либо сбивались группами в попытках разделить бесконечную боль поровну. Ей довелось это самой наблюдать во время практики в Нижних породах, когда она только грезила о месте техника на корабле. Помнит, как безутешно плакала Рутил, когда её подруга рассыпалась на части из-за проросшей трещины. Маленькой, совсем незаметной, но оказавшейся роковой для той Папараджи. В тот день, что-то треснуло внутри и у самой Перидот. Она помнит и то, как изменилась в лице Нефрит при возвращении Дот в колонию. Как долго и упорно та пыталась узнать у подруги о случившемся, разговорить её. Однако Пери лишь отмахивалась, говоря, что всё в порядке, пустяки, да и только. Попутно выстраивала невидимые стены вокруг себя, будто пыталась оградить окружающих от того душераздирающего крика, засевшего у неё в голове. Словно это могло помочь. «Иррационально» — крутилось слово на языке техника. Девушка не могла понять, почему обречённые на гибель самоцветы так отчаянно боролись за оставшееся им время. Почему не могли принять очевидное и старались отбросить как можно дальше мысли о скорой кончине. Для чего? Юная Перидот долго искала ответ на этот дурманящий разум вопрос, пока график позволял ей выделять на это время. Повышение должности, новое оборудование, что требовало настройку, и вечные отчеты перед Изумруд. В какой-то момент девушке стало просто не до этого, и она оставила решение данной задачки на бесконечное завтра, продлеваемое каждый день. Что ж, земная Дот теперь могла похвастаться ответом. Даже более того, будто неосознанно скопировав поведение тех бесцветных, она сама делала вид, что с закрытым от глаз самоцветом ничего не происходило. Притворялась ради Ляпис, чтобы той было не так больно, как ей сейчас. Выходило плохо. Перидот чувствовала это, как и каждую трещинку, постепенно дающую новые ветви в камне. Она спотыкается. Неловко и как-то совсем по-детски летит на металлический пол, запнувшись о невидимую преграду. Сзади невнятно буркают, и боль в виде тяжёлого ботинка вновь бьёт по рёбрам. Затем по лицу, из-за чего правый глаз больше не открывается. Перидот инстинктивно сжимается в комок в попытках защитить хрупкое тело, но боль уже расползлась по коже, мышцам, костям. Хаотичные удары смешиваются с бешенным ритмом сердца. Переплетаются в странную извращённую перкуссию. «Вот бы сейчас очнуться», — шелестит осколками сознание. Собраться и вынырнуть. Ненадолго, лишь бы глотнуть воздуха, которого сейчас катастрофически не хватает. Лишь бы вновь услышать её... Сверху останавливаются, когда кровь из рассечённой брови заливает оставшийся целым глаз. «Топазы отходчивы», — усмехается кривой улыбкой техник. — «Не умеют растворяться в ярости так же, как их силикат алюминия не способен расщепиться в воде». Очередной рывок, поставивший побитую Перидот на ноги, и снова бессмысленные шаги в неизвестность. И почему пространство во снах такое растянутое и неправильное? Неужто так сложно соблюдать элементарные физические законы? Дот старается отвлечься на злобу, чтобы окончательно не потерять связь с помятым телом. Наконец-то искривлённый коридор оканчивается полотном света, отделяющим площадь корабля от территории вовне. Пленница замирает, не зная, какие фокусы выкинет сознание на этот раз. Мысли проносятся одна за другой, однако вариантов слишком много, и догадаться, какой из них воплотится в этой реальности почти невозможно. Сзади вновь чувствуется сильный толчок в спину. Очевидно, солдат не потерпит промедлений от заключённой, так что под натиском Топаз Перидот ступает в этот насыщенный белым цветом проём. Приходится двигаться на ощупь. Выставив скованные руки вперёд, Пери пытается разобрать хоть что-то в ослепляющем потоке света, но материя будто отсутствует в этом месте. Ни контуров, ни очертаний - только режущий своей яркостью свет. Зрачок, кажется, превратился в песчинку. Про последствия и возможную потерю чувствительности думать совсем не хочется. Очередной удар. Это уже стало чем-то обыденным и теперь помогает хоть как-то ориентироваться в пространстве. В какой-то момент всё прекращается. Будто резко закрыли источник света, а затем постепенно стали приоткрывать диафрагму, позволяя свету вновь проникать в искажённый мир. Перидот готова поклясться, что в реальности она бы уже попросту ослепла. Видящий ещё каким-то чудом глаз слезится, но потихоньку приспосабливается к новым условиям, позволяя девушке оглядеться. Ох, это явно было зря. Дот хочет забрать свои мысли назад, откинуть их подальше, лишь бы жестокое осознание не пришло так внезапно. Перед ней зал суда. К горлу вновь подступила паника. Перидот рефлекторно опустила взгляд, уставившись в пол, будто это могло спасти от неминуемого. Впрочем боковое зрение, будь оно не ладно, уже успело выцепить из величественного и будто застывшего над помещением мрака два огромных и до боли знакомых силуэта - Алмазы. Их боялись, ими восхищались, на них молились. Обременённая вечным горем Синяя и расчётливая суровая Жёлтая. Жёлтая, что так долго ждала возможности расправиться с восставшей Перидот. Техник чувствует, как всё её тело прожигает холодный и жестокий взгляд. Кажется, Алмаз готова в любую секунду испепелить непослушную подчинённую, однако медлит, растягивая эту безумную пытку. Сбоку слышится постукивание каблуков, и через пару секунд Пери замечает рядом с собой две пары туфель лодочек. «Цирконы», — в мыслях кивает она сама себе, пока прокурор и адвокат становятся с обеих сторон от пленницы. Видит, как трясётся защита и словно в противовес вытянулась по струнке обвиняющая. Неожиданно для себя она находит это даже забавным, впрочем поднимать глаза от сияющего пола, чтобы взглянуть целиком на эту картину, не хочется. Зачем? Ведь она и так знает наперёд исход этого заседания. Слева раздаётся негромкий кашель, а затем зал пронзает ехидный голос. Прокурор сегодня явно будет в ударе. Ужасно длинное приветствие и выражение почтения своему Алмазу Пери пропускает мимо ушей. Неужто она раньше тоже была такой? Дальше не лучше. Сразу после тысячи комплиментов своей госпоже доносится столько же оскорблений в сторону техника. Предательница, изменщица, позор всего самоцветного народа. Дот сбилась со счёту от всех бранных слов в свой адрес, едва выбирая из них настоящие обвинения. На удивление Перидот, список её преступлений не ограничился на невыполнении приказа от Жёлтой с прилетевшим следом обзывательством. Нет, Циркон явно черпала информацию не из официальных источников, ведь откуда ей знать, что именно Перидот приложила руку к остановке кластера, что частично по её вине Рубины перевернули всё верх дном на Нептуне, и что она стала частью кристальных самоцветов, отвернувшись от тех, кем была создана. На удивление, ей было плевать. Вся эта пламенная речь Желтого Циркона не вызывала у девушки ничего кроме лёгкого раздражения от переизбытка сгущения красок в некоторых местах. Ни презрительные перешёптывания за спинной, ни осуждающие взгляды не колыхали струнки стыда. Наоборот, с каждой строчкой Перидот лишь сильнее убеждалась, что ни за что бы не поступила иначе. Заключительное «ВИНОВНА!» даже слегка обрадовало, давая понять, что совсем скоро это дурацкое представление закончится. Пери устало выдохнула, уже гадая, каким из дестабилизаторов будет уничтожена. Однако надеждам не суждено было сбыться. Вопреки ожиданиям и всей возможной логике, Синяя уговорила Жёлтую, чтобы выступила защита. Заключённая заметно напряглась. Недоброе предчувствие поселилось в душе, высвобождая потаённые страхи. — Мой Алмаз, прошу заметить, что перед вами яркий пример дефектности, — начала оправдания Циркон, заметно нервничая. Раздражённый взгляд Жёлтой скользнул по адвокату, но та тут же поспешила продолжить. — Ох уж эти самоцветы второй Эры! Вы только посмотрите насколько она мала без своих удлинителей. Смех да и только! — трясущимися руками указывала самоцвет на подсудимую. С первых слов адвоката Перидот почувствовала это саднящее по сердцу чувство беспомощности, что с каждой секундой усиливалось, болезненно расползаясь по телу. Слова задевали, кололи острыми шипами, оставляя жалящие занозы. — Более того, без любезно предоставленных вами технологических приспособлений, этот вид самоцветов абсолютно бесполезен. Сами посудите, куда им до выполнения своих обязанностей, если под рукой нет панелей с данными? Или вы можете представить Перидотов в вашей армии в качестве солдат? Я так не думаю, — судорожно усмехнулась адвокат, пока Жёлтая устало закатила глаза. Сказанное всё сильнее царапало, ранило до глубины души и, не смотря на все попытки Перидот противостоять язвящим фразам, пробиралось под рёбра всё ближе к миокарду. — Даже если вы соблаговолите выдать ей оружие или положенный по уставу визор, это не спасёт её от столкновения даже с Рубин, что уж говорить о ваших Кварцах или Яшмах. Кстати о них... — Циркон заметно приободрилась уже более уверенно ступая по пути убеждения. Пожалуйста, не надо! Только не снова! Вновь эти ужасные воспоминания, превратившиеся в её личный круг ада. Неистовый ужас на лице Ляпис, заплаканные глаза и дикий страх перед огромной свирепой Яшмой. Звериный, нечеловеческий оскал и опять этот оглушительный треск. — Вы, наверное, уже заметили, как сильно пострадала её физическая оболочка при стычке с Яшмой? Совершенно неподобающий вид. А эти трещины? Мне ужасно больно на них смотреть, настолько они уродуют изначальную форму. Но главное в этой ситуации то, почему ваша подчинённая встала на пути солдата. Как рассказала свидетельница и непременная участница данных событий, конфликт разгорелся из-за желания вашей верной Яшмы вернуться на Родину для доклада наиважнейшей информации. Однако из-за отсутствия летательного аппарата и нерабочего состояния портала, соединяющего Землю с Родным миром ваш солдат решила прибегнуть к крайнему способу перемещения через космическое пространство путём слияния с Лазурит, — Циркон выдержала театральную паузу, чтобы окружение успело вдоволь повозмущаться. — Любому самоцвету понятно, что это неприемлемо. Данный факт просто неоспорим. Однако, как и в случае спасения Сапфир, это должно было быть вынужденным и кратковременным фьюзом для выполнения поставленной задачи. — Циркон едва заметно кивнула своей Голубой госпоже. — Тем не менее, ввиду своей не дальнозоркости, Перидот не смогла действовать согласно приказу капитана, полагаясь только на неписанные правила самоцветного общества, из-за чего и пострадала. Всё было не так... Она же врёт! Врёт же? Перидот хочет возразить, поведать свою, истинную версию событий, но не может. Холодные пальцы Топаз зажимают ей рот, попутно сдавливая скулы. Девушка безвольно мотает головой, пробуя вырваться из цепких рук. Всё без толку. — Тем самым данное действие доказывает слепую преданность вам, мой Алмаз. Все остальные же преступления подсудимой легко оправдать, так как она была под контролем Кристальных самоцветов! — торжествует Циркон. Зал суда наполняется удивлёнными вздохами и перешёптываниями. — Всё именно так, уважаемые присяжные, группа мятежников по докладу Яшмы всё ещё жива и ведёт активную антиправительственную деятельность на Земле. Более того, на их стороне та самая Ляпис Лазурит, что помешала захвату изменников и возвращению Яшмы на Родину. Именно она должна быть сейчас здесь, а не моя подсудимая! — заключила адвокат, сияя улыбкой. Жёлтая Циркон чуть не поперхнулась от такого поворота событий, впрочем как и сама Перидот. — Я услышала достаточно, — прорезал гул безразличный голос Жёлтого Алмаза. — Раз выяснились новые обстоятельства дела, то я хочу завтра же видеть у себя Ляпис Лазурь. Яшма, возьми Аметистов и займись предательницей, — холодно отдаёт приказ Жёлтая. Внутри техника всё полыхает. Она хаотично трясёт головой, пытаясь то ли укусить Топаз, то ли что-то промычать в ответ. Старается изо всех сил высвободиться хоть на секунду, пока крупицы рассудка ещё могут контролировать изнемождённое тело. — Будет сделано, мой Алмаз, — радостно отчеканивает Яшма, хищно скалясь на Перидот. Выдохшаяся пленница устало смотрит на капитана. Беспомощно просит взглядом не делать этого, но Яшма лишь сильнее улыбается своей кварцевой улыбкой и медленно удаляется из зала суда, прихватив с собой десяток солдат. — Не благодари, — подмигивает узнице внезапно подошедшая Синяя Циркон. Она хлопает по плечу Топаз, на что та едва заметно улыбается. Собрав осколки воли в кулак, Пери пользуется возможностью и вырывается из лап солдата. Топаз тут же хватает техника, но девушка успевает прокричать заветное: «Она не виновна!». Жёлтая тут же меняется в лице. А Перидот то думала, что увидела весь спектр ярости Алмаза, когда обозвала её Булыжником. Как же она была не права. В порыве гнева Жёлтая лишает физической оболочки Топаз, что не смогла сдержать пленницу в узде. Перед глазами всё плывёт. Девушка обессиленно падает на пол, более не поддерживаемая могучей Топаз. Пери слышит, как испуганно кричит Циркон, подбирая пуфнутый самоцвет, ощущает что-то сродни жалости, ведь теперь её защиту ждёт такая же участь. Голова, кажется, вот-вот расколется от нарастающего гула в зале. Снова эти липкие взгляды, полные отвращения, а ещё тупая ноющая боль по всему телу, не позволяющая подняться. Она снова не справилась. Снова сделала только хуже. Адвокат была права - она безнадёжна. Сзади подбегают Аметисты, грубо хватают Перидот под плечи и удерживают в вертикальном положении голову. Как унизительно. Даже на суде и то не смогла самостоятельно продержаться. Бесполезный булыжник. Под напором солдат уцелевший глаз останавливается на грозной Жёлтой. Правильное, некогда идеальное лицо теперь уродует безумный оскал. По телу пробегает стая мурашек, а в голову будто транслируется чужая мысль: «Боишься? И правильно делаешь! Тебе пора бы знать своё место!». Из последних сил Перидот рвётся, пытается не смотреть на эти обезображенные черты, но страх берёт под контроль угасающий рассудок, не давая отвести взгляд от столь ужасающего и одновременно завораживающего зрелища...Ляпис не знает чем помочь. Как бы она не пыталась разбудить Перидот от кошмара, ничего не помогает. Ей лишь остаётся вытирать капельки пота с лица девушки, попутно прижимая хрупкую руку любимой к груди. Будто это поможет, будто это даст Пери понять, что она рядом. Очередной поток слёз безжалостно подступает к уставшим глазам. Лазурь уже давно сбилась со счёта, сколько раз она рыдала только за сегодняшний день.
— Скажи мне, оно того стоило? Эта ничтожная планета, стоила ли она спасения? — холодным громом прокатилось по помещению. Перидот знает, что это риторический вопрос. Конечно, для всех ответ очевиден. Лишь у неё он отличается от принятых стандартов, что является ещё одним подтверждением дефектности. Одними губами Перидот скорее для себя шепчет: — Да, стоило.. Тут же зал пронзает невыносимый крик. Адская боль распространяется по телу, когда Жёлтая с чертовской улыбкой надавливает ногтем на треснутый самоцвет Перидот. Новая трещина, ещё одна. Девушка отчаянно извивается, но Аметисты держат крепко, не отпускают.Ляпис слышит неприятный хруст под пластырем, видит как вздулись жилки на лбу малышки. В очередной раз легонько тормошит девушку, чтобы не повредить протянутые к телу трубки. Всё безуспешно. — Пожалуйста, очнись, — молит навзрыд синевласка, прикладывая холодные ладони к лицу девушки, чтобы хоть как-то сбить жар.
Перидот едва дышит. Кажется, разряженный воздух в Родном мире только усугубляет ситуацию, не позволяя лёгким до конца расправляться. Заполняет бронхиолы смесью газов, что лишь затрудняет всасывание кислорода наполовину биологическому телу. Снова эта обжигающая жидкость неровной струйкой стекает по лицу, заливая глаза. Теперь и здесь она окончательно потеряла способность видеть. Голова гудит. Возможно, это всё бред, но Перидот, кажется, слышит голос Ляпис. Она плачет? Заплетающимся языком Пери произносит её имя. Пытается добавить «улетай», но сознание плывёт и фраза превращается в невнятный набор звуков.Ляпис баюкает на руках Перидот, словно заведённая повторяя «Я здесь... Проснись, проснись...». Малышка не отвечает, лишь начинает дышать чаще, будто ей катастрофически не хватает воздуха. Свободной рукой синевласка сильнее прижимает кислородную маску ко рту девушки, будто это в силах помочь.
— Ты так печёшься о своей Лазурит, что даже на грани смерти заступаешься за эту предательницу. Наивная Галька. Думаешь, ты ей нужна? — говорит, словно режет, Жёлтая. Перидот судорожно хрипит, истерично пытаясь поймать воздух. Горячий, раскалённый он едва проталкивается в трахею, вызывая приступ астмы. — Взгляни на себя. Разве кому-то захочется по доброй воли возиться с таким отребьем? Она просто использует тебя! Вспомни, разве она вообще хотела с тобой разговаривать? Видеть тебя, контактировать? — высокомерно произносит Алмаз, опять надавливая на трещину. Перидот мотает головой, пытаясь не захлебнуться в зелёной жидкости. Лёгкие горят огнём, кажется, ещё чуть-чуть, и она просто не выдержит. — Вовсе нет, моя дорогая. Ты глубоко ошибаешься, если думаешь иначе. Маленькая, наивная Перидот. Отдалась первому, кто защитил тебя. Как глупо с твоей стороны полагать, что её мотивы были чисты. Думаешь, она сюсюкалась с тобой, потому что ей нравилось? Всё, что она делала, так это завоёвывала твоё доверие, чтобы потом, не попрощавшись, бросить, повесив на тебя все свои преступления, — с напускным сочувствием продолжает Жёлтая пытку. Девушка вот-вот задохнётся. Горло сжимает спазмом ужаса, а перед глазами промелькают тошнотворные образы того, что сейчас делает Яшма с её Лазурит. — Знаешь, мне даже жалко тебя. Такую слабую и одинокую, что не смогла заметить столь очевидный обман. Впрочем, неудивительно для дефекта, — усмехается Жёлтая, проводя ногтем по центральной трещине, расширяя ту.Ляпис лишь сильнее обнимает Перидот, видя как из глаз той потекли слёзы. — Это всё нереально, — повторяет она на ушко малышки, бессильно всхлипывая. Прижимает крохотное тело к себе, аккуратно целует в макушку и гладит по спине, пытаясь хоть как-то пробиться сквозь этот безумный кошмар и заставить Перидот почувствовать себя хоть чуть-чуть защищенной. — Пожалуйста, пожалуйста, — рыдает девушка, захлёбываясь в слезах. Будто услышав её молитвы, в палату врывается порыв ветра, а вслед за ним запыхавшийся Стивен. Держась за дверной косяк, мальчик оглядывает комнату и тут же натыкается взглядом на безумную Ляпис, будто читающую мантру и качающую на руках что-то лохматое и бешено дышащее. — Ляпис! — Стивен упорно пытается отдышаться от внезапного марафона. Девушка, не веря своим ушам, поворачивается к мальчику, осторожно высвобождая кроху из объятий. — Перидот, — успевает произнести синевласка, прежде чем её накрывает очередной приступ. Она указывает на маленькое существо на кровати, попутно размазывая слёзы по лицу. — Сейчас! — Паренёк пробует смочить руку слюной, но во рту после бега сухо почти как в пустыни. Тут же он замечает стакан воды на прикроватном столике, моментально подлетая к нему. Пока Лазурит возится с пластырем, мальчик опустошает пластиковое изделие и вновь подносит ладонь ко рту. На этот раз всё проходит более удачно. Целебная слюна поблёскивает на коже, пока Стивен со всей возможной осторожностью приближает руку к поврежденному самоцвету. Столько трещин. Мальчик никогда не видел такое количество. Лишь на секунду он медлит, боясь, что какой-нибудь осколок отлетит, навсегда покинув своих собратьев. Касание.
Перидот хрипит, судорожно глотая воздух. Происходящее уже давным-давно превратилось в кашу, и сейчас она лишь пытается удержаться в сознании пусть даже и в выдуманном мире. Слёзы текут ручьём, смешиваясь с изумрудной субстанцией. — Бедняжка, — саркастично вздыхает Жёлтая, проводя ноготком по залитому зелёной жидкостью лицу крохи. Та, кажется, уже ничего не чувствует из-за чрезмерного выброса адреналина. В сплошном бреду Перидот больше не отличает сон от реальности и просто желает, чтобы это всё закончилось. Грезит об этом, как о самом прекрасном подарке, чуде, что вот-вот должно её вытащить из этого ада. — Но не волнуйся, я помогу тебе. Именно в этом и заключается моя задача, как Алмаза. Пери в слепой и до безумия наивной надежде замирает. — Представь, больше не будет страданий, больше не будет боли. Разве не прекрасно? Бешенный ритм словно на секунду затихает. Сердце пропускает пару ударов, пытаясь вернуться на рельсы нормальной частоты сокращений.— Сработало? — неуверенно повисает в комнате фраза. Кашель стихает, и маленькое тело обмякает на койке, делая идеально ровные вдохи и выдохи.
Морщинки на лице распрямляются, когда Перидот слышит далёкий голос Лазурит. Кажется, это всё. Сейчас наконец она окажется дома... — Единственное, и тебя тоже не будет, — громыхает по всему залу, и с этими словами Жёлтая со всей силы надавливает на самоцвет, окончательно разрушая его. Время обрывается.Зелёный камушек трескается, распадаясь на части, а вместе с ним и мир Ляпис.