I've seen death as it sneaked up behind you Patiently taking its aim As it aimed for the spark in your eyes Resistance from here looked so lame What used to scare me is not worth one thought
Ничего, ничего внутри… Ляпис беззвучно опускается на пол, зажимая ладонями рот. Ничего, ничего вовне… Плечи трясутся, кривится лицо, а тело прошибает ужас. Просыпаешь — грудь горит, Горло сжимается спазмом крика. Просыпаешься — дом в огне… На фоне застывшей паники отчётливо слышен звук приборов, что синхронно стали гудеть громче, оповещая о «неисправности» организма. Первым падает показатель сатурации. Вслед за ним ползёт вниз артериальное давление вместе с затухающей частотой сердечных сокращений. Всё идёт не так. — Нет-нет-нет! — Стивен в панике облизывает вторую ладонь и тут же прикладывает её к поврежденному самоцвету. Безуспешно. — Как же? Почему? — Слезинки начинают скапливаться в уголках глаз. — Я же… Должен… Я же… Всё ещё могу помочь, просто… — он нервно сглатывает, пытаясь найти причину выхода из строя целительных сил. Поток из тысячи с лишним «может» бурлит в голове. Мозг кипит, стараясь обработать свалившуюся информацию. Нейроны гудят от напряжения, образовывая всё новые связи со своими собратьями. Система ужасно глючит, словно компьютер, требующий перезагрузки. Вот бы сейчас дар предвиденья от Гранат, чтобы выбрать правильный вариант действий. Или помощь Жемчуг — она всегда наведёт порядок, кажется, сможет это сделать даже в голове. Жемчуг… Ассоциативный ряд работает исправно, и вот уже всплывает фраза, брошенная во время одной из тренировок с Конни: «Отсей лишнее — оставь реальное». Тогда это и правда им помогло сосредоточиться. Может быть и сейчас? Мальчик делает глубокий вдох и такой же глубокий выдох, позволяя крови несколько раз пройти по малому циркуляторному руслу, чтобы насытиться кислородом. Повтор. Ещё раз. В сумме проходит не более 10 секунд, но таких долгих и страшных. Наконец ему удаётся ухватиться за одну из адекватных причин «сбоя сил». — Точно! Всё ещё слишком сухо! Сей-час. Мне лишь нужно немного воды, — Стивен кидает полный надежды взгляд на Ляпис, но она будто окаменела, не в силах пошевелить хоть одним мускулом. — Ладно, тогда я мигом… — бросает паренёк, вылетая за дверь. Ответа не следует. Оказавшись в коридоре, мальчик тут же сворачивает налево, высматривая за следующим поворотом цель. Заветный кулер даже через поликарбонат поблёскивает кристально чистой водой. Божественный глоток обжигает ротовую полость своим приятным холодом, однако время играет против Стивена. Так что, смочив горло, он тут же бросается обратно, успевая ошарашить своим видом санитарку. Возвращение в палату оказывается более болезненным, чем он мог себе представить. Искусственный воздух словно давит на грудную клетку, одаривая лёгкие неприятным жжением. На ум приходит жуткое сравнение, оно вертится на языке, но мальчик не хочет думать, чем на самом деле пропитана эта комната. Он не допустит, он должен. Сколько раз он смотрел в лицо смерти, но сейчас это больнее всего. Сейчас она слишком близко. Сейчас она почти стала реальностью. Целительная слюна вновь пропитывает поверхность расколотого камня, однако, как и прежде, никакого эффекта не следует. Его прошибает ужас. Холодной липкой паутиной расползается по телу. На глаза наворачиваются слёзы бессилия. «Как же так?». — Может надо подождать? Да! Я определённо недостаточно держал! — не хочет сдаваться Стивен, неловко цепляясь за призрачную надежду. — Сейчас всё получится! Сейчас. — Мальчик вновь смотрит на Ляпис, ища в её взгляде поддержку, но находит лишь потухшие стеклянные зрачки. Будто внутри них что-то умерло в муках, в крови. Снова эта чахлая синева с нездоровым блеском, которую он надеялся навсегда забыть, теперь почти топит его в пучине отчаянья. Её маяк потух у него на руках. Слышится протяжный писк. — Что я сделал не так? Почему? — Беспорядочный поток мыслей вьётся в голове. Взгляд цепляется за мониторы, на которых пропали комплексы QRS и сейчас выводится лишь тонкая ровная линия. «Как это могло произойти?» Он медленно поворачивается к бледной Перидот и в последний раз прикладывает ладони к остывающему телу. — Пожалуйста, работай! — просит сквозь слёзы. Картинка плывёт, а в ногах чувствуется ужасная слабость. Асинхронно трясутся губы, и, кажется, лицо краснеет от слёз. Стивен тихо всхлипывает, не замечает, как его руки отдёргивают. Подоспевший медперсонал облепляет койку со всех сторон. Пока медсестра набирает в шприцы адреналин, хлористый кальций и на всякий случай атропин, выделившаяся из толпы санитарка выводит мальчика из палаты. — Прости, я не смог… — повисает в воздухе прежде, чем дверь захлопывается.***
Она больше не видит её. За спинами реаниматологов Ляпис полностью утрачивает возможность хоть как-то наблюдать за погружающейся в бездну Перидот. Остаётся лишь слушать, внимать, но от этого становится только хуже. Кажется её присутствия никто не замечает, однако два гулких удара по хрупкой груди малышки заставляют Лазурит вздрогнуть и лишь сильнее прижаться к холодной поверхности стены. Неужто они решили её окончательно добить? Но в ответ доносится только разочарованный вздох. Бледной тенью она продолжает следить за манипуляциями врачей из своего убежища. Впитывает в себя эти прямые руки, ритмично сдавливающие недавно прооперированную грудную клетку, мелькнувший на пару секунд светящийся металлический клинок, расширяющий вход в трахею, и целый ворох непонятных ей фраз, заполнивших всё пространство вокруг. — Зрачки узкие. Сердечные тоны отсутствуют! — доносится сверху слишком быстро и рвано. — Вводите первую дозу адреналина! Готовьте сразу вторую! — моментально следует в ответ. От плотной массы врачей стремительно отделяется белое пятно, видимо бросаясь выполнять указания. — Подавайте хлористый кальций! — разносится всё тот же уверенный голос. У плечевой вены выстраивается очередь, но открыть новый доступ к венозному руслу пока не представляется возможности. — Может по методу Зельдингера? — начинает интерн, но его быстро останавливают и раздражённо добавляют: «Коли уже эти несчастные три миллилитра!» — Куда с гидрокарбонатом лезешь?! Пока нельзя! — шикают на медбрата справа. — Держите атропин наготове! — высказывается уже кто-то другой. — Похоже без интракардиальной инъекции сегодня не обойдёмся, — угрюмо констатируют издали, уже готовясь к пункции сердца. — Подготовьте капельницу с реополиглюкином. Поживей! — вновь командует «уверенный». Халаты работают слаженно, как единый организм борющийся за жизнь собрата. Движения чёткие, согласованные. Неужто и правда есть шанс? Звонкий голос не позволяет мысли развиться. — Зрачки расширяются! Реакции на свет больше нет! — пронзает палату встревоженный возглас. — Чёрт! Заряжай крошку! — немедленно раздаётся приказ. На сцену выходят небольшие «утюжки», что обильно смазывают желеобразным гелем. — Давай! В темпе, в темпе! — больше на автомате подгоняют халата, что напряжённо высчитывает подходящую силу тока и время воздействия. — Готово! — радостно сообщает он. — Отлично, тогда поехали! — Разряд!***
Море звёзд. Бездонное и безграничное, что раскинулось на всё различимое в темноте небо. Его горизонт утопает в верхушках сосен, и кажется, что это космическое пространство и правда сможет выступить барьером на пути солдат родного мира. Сможет защитить эту крохотную планету, полную жизни. Будто пары вбитых координат недостаточно, чтобы сотни кораблей устремились к заброшенной колонии. Как будто сама природа должна не позволить вновь загреметь взрывам и превратить землю в кладбище осколков. Как будто… Ляпис не понимает откуда взялись эти светлые кусочки мыслей. Нелепые надуманные оправдания и заверения, что жизнь не оборвётся в любую секунду. Не рухнет бесповоротно и теперь уже окончательно, стоит только Алмазам узнать о выжившей группе повстанцев. Почему? Почему страх соседствующей с ней тысячи лет теперь пошёл на попятную? Ведь, казалось бы, месяц назад она была готова в любую минуту расправить крылья и устремиться на поиски тихого астероида на отшибе галактики, лишь бы вновь не стать заложницей ситуации. Неужто она и правда стала «пускать корни», как сказал недавно Стивен? Или дело в другом? — Ты как? — тихие, произнесённые с нескрываемой осторожностью слова покрыли мурашками плечи Ляпис. — Прости, просто ты сидишь здесь так долго одна, и я подумала, может, тебе что-то нужно. Вот и пришла, — виновато улыбнулись из темноты. — Я в порядке, — почему-то полушёпотом отвечает Лазурит, так и не оборачиваясь. — Что ж, это хорошо. Повисает пауза. Синевласка готова поклясться, что наблюдала точно такую же сцену в одном из ранних эпизодов их любимого шоу. Сейчас по сценарию к ней должны подсесть и обязательно сказать что-нибудь про необычайную яркость звёзд. Дальше последует несмешной каламбур или неумелый флирт, так свойственный героям человеческого сериала. Может он даже перейдёт во что-то большее или… Однако вместо этого она слышит лишь тихое рассеянное извинение за беспокойство и едва различимые звуки удаляющихся шагов. Лазурит вновь пропускает через себя прохладный воздух, устремляя задумчивый взгляд вдаль. Неужели она серьёзно рассчитывала на иной исход? А если и так, стоит ли себя за это винить? Всё равно ничего не случилось. Внезапно ночную тишину пронзает глухой удар с последующим за ним чертыханием. Хочется проигнорировать данный звук, однако что-то недобро ёкает в груди, и Ляпис всё же решается нарушить неподвижную уже несколько часов позу, спланировав к источнику шума. Рядом с опрокинутой лестницей валяется Перидот, что усиленно пытается выбраться из-под рухнувшей конструкции. Девушка приглушенно ругается, но, заметив Ляпис, тут же замирает, смущенно отводя взгляд. Лазурит не сразу понимает, почему та не может выбраться, и, лишь освободив кроху из своеобразного плена, замечает прижатую к её телу руку. Техник спешно благодарит свою спасительницу и собирается уйти вглубь амбара, но её на пол пути останавливают. — Позволь мне взглянуть, — спокойно просит Ляпис, однако в голосе всё же проскальзывают нотки беспокойства. Нехотя малышка протягивает травмированную конечность и тут же одёргивает, стоит холодным пальцам коснуться кожи. — Больно? — Совсем чуть-чуть, — пытается заверить её Перидот. — Просто ушиб, ничего бо… — сдавленный вскрик служит настоящим ответом, когда ладони вновь дотрагиваются до пострадавшего места. — А я так не думаю, — старается как можно мягче произнести Лазурит. Вот уже кисть начинает немного припухать, и чтобы уменьшить проступающий отёк синевласка лёгким движением руки образует небольшой водяной пузырь вокруг конечности Пери. Малышка благодарно смотрит в ответ, на что Ляпис только отмахивается. Подумаешь, пустяки. Оно совершенно не стоит такого тёплого взгляда, коим сейчас одаривают Лазурит. Девушка отворачивается, боясь окончательно утонуть в этих изумрудных глазах, и первая следует внутрь деревянной постройки. — А как же звёзды? — удивлённо летит ей в спину. — Такие же как и вчера.***
Несколько минут Лазурит рыщет в потёмках, пока наконец не находит скромную автомобильную аптечку, решившую прикорнуть рядом с банками краски. Пора бы уже перестать откладывать прогулку за новой лампочкой. Конечно, таинственный сумрак обладает своей атмосферой, но всё же так жить нельзя. — Иди сюда, — подзывает синевласка к себе. Техник недоверчиво подбирается ближе и тут же болезненно вздрагивает, стоит только Ляпис развеять прохладный пузырь. — Сама же знаешь, что нельзя долго держать, — выдыхает Лазурит, вновь протягивая длинные пальцы к повреждённой конечности. Перидот что-то бурчит в ответ, но всё же подчиняется, передавая свою руку в полное распоряжение девушки. От оказанного доверия внутри растекается приятное тепло. Теперь у неё нет права подвести кроху, так что она старается как можно осторожней наматывать фиксирующие туры. — Ауч! Ты можешь поаккуратней? — совсем не зло шипит Пери, когда Ляпис выводит эластичным бинтом восьмёрку вокруг лучезапястного сустава. — Потерпи, осталось немного. Последний перехлёст под косым углом и вновь крепёж на запястье. — Ну вот и всё — заключает Лазурит, для верности зафиксировав конец металлической застёжкой. Перидот медленно сжала и также аккуратно разжала пальцы. Повязка сидела надёжно, немного ограничивая движения кисти, однако для уменьшения болевого синдрома это было то, что нужно. — Спасибо, — тепло произнесла малышка и совсем тихо добавила: — Можно? Ляпис не сразу поняла, о чём идёт речь, но почему-то неслышно кивнула, давая своё негласное разрешение на всё, что последует за ним. Однако она и подумать не могла, что через секунду её спины будут касаться крохотные ладошки, а на груди раскинуться растрёпанные волосы. В шею ударило тёплое дыхание, из-за которого Лазурит невольно прикрыла глаза. — Спасибо, — прошептала Перидот в худое плечо. — Мне это было нужно. Руки синевласки в ответ обвили тонкую талию техника, прошлись по выпирающим рёбрам и остановились на светлой макушке. Сейчас Ляпис как никогда жалела, что не может услышать сердцебиение крохи. Но ничего, когда-нибудь она уговорит её. — Я знаю, ты не любишь физический контакт, — неуверенно постаралась отстраниться Перидот, но была тут же притянута обратно. — Всё в порядке. Я не против, — улыбнулись в ответ. Почему-то сейчас Ляпис не хотелось думать о том, что она отодвигает границы, разрешая какому-то маленькому существу пройти через свою водяную защиту. Позволяет ему дотронуться до хрупких осколков души и пропустить через них столь чуждый, но такой согревающий свет. Кажется, она и правда стала пускать корни. — Расскажи о чём-нибудь, — внезапно, даже для самой себя, просит Ляпис. — О чём? — спрашивают из-под лопатки. — О звёздах. Они кажутся такими мёртвыми отсюда. Я хочу понять, почему. — Смотри, во-первых… — Разряд! Картинка дёргается, а в помещение становится до ужаса холодно. Не в силах как-то рационально объяснить внезапные изменения, Ляпис с беспокойством озирается по сторонам, но почему-то нигде не может отыскать Перидот. Взгляд скользит по комнате, старается уловить каждую мелочь, проверить каждый тёмный уголок, но, увы, это не даёт никакого результата. — Перидот! — с еле сдерживаемой тревогой зовёт синевласка, но ответа так и не следует. Она кричит ещё и ещё, пока отчаянные попытки не превращаются в хрипящий кашель. Ночная тишина так и не отзывается ни единым шорохом, как будто кто-то забыл отключить беззвучный режим. Однако Лазурит не намерена так просто сдаваться. Пытаясь подавить усиливающуюся с каждой секундой панику, девушка облетает всю близ лежащую окрестность. Канава, куст, овраг, снова куст. Даже так хорошо просматриваемое с высоты кукурузное поле не откликается ни единой зацепкой. Ничего. Перидот нет нигде. Очередной круг. Ещё и ещё. Может она и правда что-то упускает? Незаметное, но такое важное в итоге. А потом до Ляпис доходит. Складываются чёртовы два плюс два, и холодной волной накрывает ужасное осознание. Оно утаскивает на самое дно, не позволяя сделать ни единого вдоха. Её больше нет. Её Перидот больше не существует. Ни здесь, ни в каком-либо другом отрезке времени. Эта ночь больше не закончится тихим сопением на плече синевласки, её холодные пальцы больше не будут сжимать крохотные ладошки малышки, а звёзды, мёртвые звёзды, останутся неживыми, так и не превратившись в зверей причудливой формы.