***
Адам был благодарен всему и вся за то, что ему удалось уговорить Гестию не проводить его, неплохо вымотав её прошлой ночью и едва ли не клятвенно заверив, что ничего с ним не будет, он вернется живым и много-много чего еще; повторил нечто подобное с Гефест и накапал на мозг Иштар, чтобы та не делала глупостей. Успокоить миниатюрную богиню очага было сложно, но это и не удивительно, ведь она только распробовала всю полноту жизни с любимым человеком, который не только водит её на свидания, дарит подарки, но и удовлетворяет «особые» желания. Бедная Гефест просто молча стиснула его в объятьях, просидев так несколько часов. А Иштар… Что он ещё сделать с этой бойкой и своевольной богиней и её новым, обворожительным и наивным капитаном? Еще одним забавным фактом прошедшей недели стало понимание богини-девственницы, что в её полку убыло. Божественная способность Артемиды ощущать «целомудренность» сыграла злую шутку, поведав о том, что Гестия «запятнала» себя, пусть и не занимаясь этим ни с кем, кроме одного человека, зато яро, с отдачей, отыгрываясь за все прожитые миллениумы. Как ни странно, никаких разъяснительных бесед от блюстительницы морали не последовало, что удивило её подругу, которая уже приготовилась слушать нотации. Были лишь задумчивые взгляды, бросаемые то на Покровительницу Очага, то на Адама. Так бы и продолжалось дальше, но, в конце концов, Артемида утащила покровительницу Смешера в отдельную комнату, из которой они не выходили несколько часов к ряду, о чем-то увлеченно беседуя. Соло был уверен, что не хочет знать тему разговора. Вообще. Так же, соло счел забавным тот факт, что Артемида не упомянула о его дополнительных утехах на стороне. Спрашивать напрямую было глупо, потому он вывел теорию, утверждающую, что она видит только общее количество партнеров. А если припомнить его слова о жизнь наемника, то все становится на свои места. Даже так, его мнение о давнишней подруге Гестии было неоднозначным. Он видел, как она обращается с оружием, слышал её мнение касательно многих тем во время приватных бесед с богами, потому примерное представление о характере зеленоглазой лучницы имел. И нет, он не подслушивал, просто у него слух чуткий и импланты сами все улавливают, записывают и анализируют. Строгая к себе и членам семьи, она пресекала любые попытки отношений своих детей и просила их покинуть семью, если они хотели чего-то большего. Но, не смотря на этот выверт сознания, она все равно ревностно относилась к безопасности своих последователей. А потом произошло то, что перевернуло картину мира этой особы с ног на голову — разговор и объяснение. Кто бы мог подумать, что чтобы вправить мозги мужененавистнице, достаточно объяснить ей — что такое любовь и с чем её едят. Итогом разъяснительной беседы стало медленно изменение характера богини, которая задумалась над словами своего ребенка и решила сама узнать, что такое любовь. — «Изумительно, — не без иронии и яда отметил про себя соло. — Теперь эта… Богиня ищет «любовь». — Безумным было и то, что ей не удосужились объяснить, как распознать нужные эмоции и правильно их интерпретировать, сказав, мол, она сама все поймет, когда придет время. Правда и сам Смешер не особо-то и разбирался в этом вопросе, оперируя скорее данными подсистем и обширной базы данных, помогающей найти ответы на многие вопросы. Социопатия и легкая (по его мнению) форма мизантропии, не помогали в понимании общечеловеческих эмоций тому, кто вырос в пробирке, зная только войну и смерть. Но его задачей было спасение Артемиды, а не задушевные разговоры, которые, правда, она с ним вряд ли будет вести. Дракон рыкнул, на своем животном языке сообщая что-то своим сородичам. Похлопывания приручившего их человека, пара зычных ничего не значащих на первый взгляд выкриков и летящий клин тварей зашел на посадку. Время, как оказалось, уже приблизилось к вечеру. Удивительно мягко упав на землю, дракон затряс головой и глянул на седоков. — «Ты, наверное, шутишь» — закатил глаза соло, поняв, что богиня умаялась за весь день полета, никто не сел даже по нужде. Как люди с этим справлялись, Смешер предпочитал не думать. Подхватив богиню так, чтобы не разбудить, соло спрыгнул на землю и уложил Артемиду на траву. Вещмешок зеленоглазой был открыт и оттуда вытащена палатка, которую наемник споро собрал и уложил уже в неё так и не проснувшуюся покровительницу охоты. Наблюдающие за этим авантюристы так же начали обустраивать лагерь, подспудно не поднимая шума, не желая будить богиню. Адам и этого понять не мог, ввиду полного отсутствия почтения вообще к кому-либо. Какой смысл делать все медленно, но тихо, если можно закончить быстро, пусть и нашумев? Не лучше ли закончить все в кротчайшие сроки и начать отдыхать? Тем более, судя по данным сенсоров, монстров рядом с ними нет, а к тем же выводам могут прийти и приручители, читающие следы. Эти мысли кружились в мозгу покачавшего головой соло, перехватившего поудобнее свой нож и, отправившегося в глубину леса, чтобы добыть свежей дичи. Ему и лук не понадобится, с ускоренными рефлексами и разогнанным телом. Либо животина не успеет убежать, встречая смерть через перелом шеи голыми руками, либо её настигнет брошенный нож. Как бы Адам не относился к приему пищи, охоту за будущей едой он любил также сильно, как поиск сильных противников, с которыми можно сразиться.***
Артемида была разбужена запахами жареного мяса и дыма, резко бьющими в нос. Удивившись тому, что она в собственном спальнике и расставленной палатке, богиня быстро вышла на улицу и с недоумением уставилась на звездное небо, совершенно не понимая, что произошло. — Ты спала три с половиной часа, — отвлек её от изучения небосвода и окружения Адам, подкидывающий в костер дрова и поправляющий жарящиеся на палках оленьи ножки. — И ты?.. — Не нашлась со словами богиня. — И я после приземления поставил палатку, вытащил твой спальник, завернул в него тебя и пошел на охоту, — он едва заметно кивнул на мясо, жирок с которого с шипением падал в горящий огонь. Пламя пылало, но оленьи ножки и не думали подгорать, Смешер всегда вовремя поворачивал их. — Не знала, что ты умеешь охотиться, — присела рядом с жарким огнем Артемида, бросив взгляд на прочих авантюристов, готовящих остаток туши оленя, то, что смогли добыть сами, либо сухпайки, собранные заранее. — И… Почему ты поставил палатку далеко от остальных? — Охота — то же самое, что поиск монстров в подземелье, — пожал плечами Адам, вновь повернув мясо, уже покрывшееся румяной корочкой, не дающей большей части сока выйти наружу. — А в этом я считаю себя хоть немного, но преуспевшим. Что же до второго вопроса, — его голова, на которой сейчас не было шлема, немного повернулась в сторону, глаза посмотрели на авантюристов. — Не хотел, чтобы тебя разбудили. Артемида поняла, что он не лгал. Но что это было? Нежелание того, чтобы она путалась под ногами или забота? — Спасибо, — тихо обронила богиня, не зная, как ответить на его слова. Их пару окутало молчание, в котором они оба чувствовали себя хорошо. Она — просто задумалась, он — по её мнению, был молчуном. Время шло, луна выплыла из-за кромки леса, нависнув над ним, говоря, что уже достаточно поздно. Приготовившееся к этому моменту мясо тут же было подхвачено соло и передано на дегустацию богине. — Вкусно, — откусив кусочек, ответила зеленоглазая, щурясь от удовольствия. Ей всегда нравилось вкушать только-только пойманную на охоте дичь. Она в таком случае для неё была еще прекраснее. — Не знала, что ты умеешь готовить. — В доме Гестии готовку брала на себя хранительница очага, творя настоящие шедевры кулинарии из, казалось бы, простых ингредиентов. Вот что значит настоящая сила бога. Это вам не молниями бросаться или очаровывать взглядом, поддержание очага — это сила настоящей Богини. — Ты многое обо мне не знаешь, — все так же индифферентно пожал плечами Смешер, вгрызаясь в мясо белыми зубами. А хотела ли она знать? Артемида не понимала человека рядом с ней. Он был прост, как вали, и сложен, как самая могущественная магия. Как бы она себя не обманывала, утверждая, что «раскусила», хоть немного, этот орешек, подспудно, богиня знала, что это не совсем так. — «Ты силен, но не горделив. Умен, но не кричишь об этом. Странный, сложный, но понятный и прямой. Человек — загадка пришедший из ниоткуда, и идущий в никуда». — Думала богиня. Она говорила о нем с другими богами, слушала их мнение, и каждый раз оно было разным. Локи считала парня занятным баламутом, всколыхнувшим застоявшийся Ораорио своими выходками, но не отрицательным персонажем. Гефест лишь бросила, смотря в окно невидящим взглядом, что Адам пахнет раскаленной сталью, обладает недоступными местным знаниями, указав пальчиком на «паровые молоты», улучшившие качество создаваемого оружия, и не только, в несколько раз. Фрейя. Лисица, не упускающая шанса забрать интересную личность в свою коллекцию, та, о которой ходит самое разное множество слухов и легенд (не всегда выдуманных)… Не захотела Смешера, о котором хорошо отзываются другие, в свою паству. И это заинтриговало Артемиду, которая с несвойственным себе рвением начала выспрашивать подробности. Она и подумать не могла, что ей ответят, причем даже развернуто, предостерегая о необдуманных поступках. По словам Богини любви и войны, душа Смешера была рождена войной, он не знал ничего, кроме войны и смерти, что пропитали все его естество. Он охотник и чудовище, не знающее жалости. Не верить ей Артемида не могла, ощутив нечто подобное от самого авантюриста. Это прослеживалось в его походке, взгляде и мнении к жизни в целом. Но почему она должна испугаться? Он не показывал своего ужасного, по мнению Фрейи, «Я», всегда был услужлив, вежлив, и никогда не лгал, даже в мелочах. — «Может, твое прошлое оставило на тебе этот отпечаток?» — С жалостью посмотрела на наемника богиня, решив, все-таки вывести его она разговор, тем более никто другой к ним подходить не спешил. Девушка неловко заерзала на своем месте, нет-нет, да бросая взгляды на Адама, в слепой надежде, что он сам начнет разговор. И он не подвел, вперив свои мертвенно-синие глаза в изумрудную зелень собеседницы: — Да? — Его спокойное выражение лица вселяло непонятную уверенность в своей безопасности. Глядя на него, Артемида понимала, что с ней ничего не случится. Знаменитая божественная чуйка, не иначе. — Мы с тобой не так часто общались, — её взгляд вильнул в сторону, остановившись на группе уже засыпающих авантюристов. — И я так и не узнала хоть что-то о том, кто вызвался мне помочь. — Ты не знаешь и о них, — кивок на основной лагерь. — Я хочу сказать, — не могла не закатить глаза зеленоглазая. — Ведь ты единственный ребенок Гестии, обладатель выдающегося клинка и способностей, поражающих воображение даже нам — богам. Мне хочется знать о том, кому я доверила свою жизнь и благополучие. И она не лукавила. Идти в битву с тем, о ком ничего не знаешь страшно, даже если этот человек с рекомендациями. Пусть и своеобразными. — Ладно, — пожал плечами настоящий камень, не отобразивший и капли эмоций. — Что именно тебя интересует? Тут богиня притихла. Она не знала о чем спросить, кроме самого банального. Поэтому молчание затянулось на добрый десяток секунд. Все это время с неё не сходил его взгляд синих светящихся глаз. В какой-то степени завораживающих и глубоких, но глубина эта была подобная пустоте, бездне несуществующего. Будто он видел то, что видеть не должен никто, и остался в здравом уме. — Хорошо, — прикрыла глаза Артемида, вздыхая так, словно готовясь к прыжку. — Как так получилось, что ты и Гестия… Ну… Ты понимаешь. Это был один из вопросов, которые могли раскрыть ей истину о любви. Ведь если сама Гестия, отвергающая даже самых святых и чистых богов, решила связать свою жизнь с этим смертным, то это действительно — истинная любовь. — На самом деле, — чуть подумав, ответил Адам, удивляя богиню тем, что вообще решил ответить на столь личный вопрос. Но она не знала, что он был в курсе её поисков «любви». Так почему бы не повернуть все так, как это будет выгодно ему. — Встретив Гестию, я подумать не мог, чем все это обернется, но её напористость, верность себе и семье, сила хранительницы очага… Все это меня привлечет, откроет сердце. Не солгав, ответил Адам, понимая, что странная божественная сила всегда успокаивала его, выводила бурлящий адреналин и… Меняла. Противиться этому он не мог, даже включив скрипты противодействия всяким изменениям сознания, нужные при накачке наркотиками, гипнозе и прочей ереси. Ничего не помогало, даже уменьшение времени общения. Расстояние не имело значения, ведь он всегда помнил и без имплантов её милое, невинное лицо, нежный голос, бесконечное желание помочь и быть рядом. Быть нужной. Было ли это первыми ростками симпатии, зацикленности, мании или, самое страшное для любого подобного ему — любовь? Ответить он не мог, и это сводило с ума. Лицо его при этих мыслях не менялось, потому Артемида не могла понять, о чем он думает. Но правду он сказал — точно. — И долго вы так? — Обняв колени, уставилась на костер богиня. — Быстро осознали свои чувства? — Я быстро понял, что она ко мне чувствует, но не спешил ответить, не желая испугать. Она ведь такая мягкая и ранимая. Ждал, когда она созреет. — А ты сам? — Я всю свою жизнь не знал любви, ни родительской, ни обычной, между мужчиной и женщиной. Даже созданное на войне братство было именно братством, построенным на взаимном уважении, но никак не «любви». Он был готов глотки за них рвать, как и они за него, но у всего есть свои нюансы, ведь они — наемники, бегущие по лезвию. По крайней мере, он так видел это всю свою жизнь. Артемида задумчиво взглянула на авантюриста: — «В этом он похож на меня. — Хмыкнула она мысленно. — Но в отличие от меня, он нашел свою любовь и понял что это такое». — Она завидовала Гестии. Очень. Но ошибалась в том, что он «понимал», ведь для Смешера любовь всегда была лишь сгустком импульсов в мозгу, которые можно вызвать искусственно с помощью наркотиков и электрических стимуляций различных областей мозга. Любовь — набор команд в программе, иллюзия больного разума, игра гормонов в органическом теле. Ошибка, заставляющая творить нелогичные, а порой и опасные самому себе вещи. Он мог признаться, что боялся влюбиться по настоящему. Боялся проснуться в один момент и понять, что не может жить без кого-то. Сейчас его чувства — симуляция программы, но что дальше? Что если код станет частью его самого? А если это смешение ужа началось? Пальцы Адама против воли сжались в кулак. — «Вспомнил что-то плохое? — Подумала Артемида. — Неудивительно, с его-то историей, не пестрящей хорошими моментами». — Она хорошо слушала, что ей рассказывали Гестия и Гефест, лучше всех знающие парня. — Я рада, что ты нашел её, — с некоторой грустью сказала Покровительница Охоты. — В отличие от меня, ты понял, каково это… — Шепот, который он не должен был слышать. Цепкие искусственные глаза, не моргая смотрящие на богиню, прочитали по губам. Адам хмыкнул. — Любовь приходит неожиданно. — Легкое пожатие плечами. Разум соло обратился к архивам в голове, чтобы вытянуть хоть что-то полезное. Ему было интересно, к каким выводам придет эта богиня. — Ты никогда не ожидаешь вызванных ею эмоций. Они бьют по голове, вынуждают делать глупости. — Смешер ненадолго замолчал, вглядываясь в лицо богини, освещаемое светом затухающего пламени костра. — Ты когда-то любила? — Нет, и не позволяла этого своей семье, — задумчивым тоном ответила Артемида, было видно, что мыслями она не с ним. — Как хранитель целомудрия, я не хотела, чтобы они создавали такие связи. — Почему? — Удивился божественной глупости соло. — Я многие тысячелетия видела, как отношения, перерастающие в сильную любовь, становились причиной боли, страданий и смертей. Видела, как ради любви люди творили поистине ужасные вещи, сотворить которые, при здравом рассудке, были неспособны. Потому, спустившись с небес, не желала схожей судьбы для своей паствы. — От «этого» нельзя уберечь, — качнул головой наемник. — Оно придет в любом случае, рано или поздно. Каждый хоть раз в жизни ощутит это будоражащее чувство. И даже боги не способны этого изменить. Так почему ты изменила свое решение? — Какое решение? — Нахмурилась Артемида. — Почему решила найти любовь, если раньше её презирала? — Член моей семьи однажды сказал, что это самое светлое и доброе чувство, которое только могут испытать. — И ты решила испытать его сама, — покачал головой из стороны в сторону соло. — Вот только любовь — это не решение. Это чувство. Если бы мы могли решать, кого любить, все было бы гораздо проще. — Но куда менее волшебно. — Вздохнула Артемида. — Все так, — кивнул Адам. — Хм, уже поздно, — глянул он на часы в поле зрения. — Тебе пора ложится, я посторожу. — А как же ты? — Недовольно спросила богиня. — Тебе что, сон не нужен? — Не беспокойся, — отмахнулся от этого, как от чего-то несущественного наемник. — Я могу не спать неделю, — и этот срок увеличивается при активации некоторых подпрограмм или впрыске стимуляторов. — К тому же, мы завтра прибудем на место, где сначала отдохнем, а после отправимся тебя спасать. — И все-таки, я настаиваю, чтобы ты поспал, помимо тебя в лагере есть авантюристы, которые постоят на страже. — Махнула рукой в сторону основного лагеря Артемида. — У меня нет палатки и мешка, — выдохнул начинающий раздражаться соло. — Или ты предлагаешь спасть с тобой рядом? — …Нет! — Взбрыкнула покрасневшая богиня, пусть и с некоторым запозданием, подскакивая на ноги и двигая к палатке. — Не хочешь спать — дело твое. Я тебя заставлять не собираюсь. На эту выходку Адам лишь ухмыльнулся и покачал головой. Судя по виду, эту ночь одна особа проведет не в царстве Морфея, а в собственных мыслях.